Худой мир

- Кто ваш главный герой?

Вот так – в лоб. Ни здрассте, ни до свидания, хотя нет, до свидания полагается говорить, когда уходишь, а я,  слава те гос-ди, не ухожу еще.

А редактор спрашивает:

- Кто ваш главный герой?

Откашливаюсь. Понимаю, что не могу вот так, сразу говорить про героя, у меня другое в планах было, как шел сюда, представлял себе, как буду рассказывать…

- Ну, понимаете… есть две планеты, на одной из них климат оптимальный для жизни… притяжение слабое, всё там такое легкое, воздушное, вечное лето, люди летают…

- Это вы мне про героя?

- Про героя потом. А на второй планете климат суровый… холодный… и притяжение бешеное…

- Большое в смысле?

- Да, большое… очень большое. И люди там вынуждены бороться за жизнь… преодолевать гравитацию… ищут травинки в вечной мерзлоте… и вот через какое-то время обитатели этих двух планет встречаются…

- Постойте-постойте… вы говорите, встречаются… получается, до этого они каждый на своей земле жили, друг про друга ничего не знали?

- П-получается так.

- И что, на двух планетах параллельно появилась разумная жизнь?

- М-м-м-м…

Лихорадочно соображаю, может такое быть или нет.

- Н-нет… люди с одной планеты на другую перебрались… давным-давно… так давно, что уже и не помнит никто, как это было.

- Давно – это когда?

- Ну… в каменном веке еще.

Редактор таращит глаза.

- В каменном веке люди на другую планету перебрались?

Думаю. Хватаюсь за соломинку.

- А как люди в каменном веке на плотах через океаны переплывали, в Америку? Индейцы как?

Редактор хмурится, проступают глубокие складки на лбу.

- Хотите сказать… они на плотах переплыли?

- Ну да. Наверное.

- Или, говорят, в древности какой-то перешеек между Евразией и Америкой был. По нему перешли.

Догадываюсь.

- Хотите сказать… между планетами был перешеек?

- Может быть. Хотя… нет, наверное, все-таки на плотах перебрались.

- Ну да, пусть на плотах. Давайте дальше, - редактор снова хмурится, - вы мне про героя обещали.

- Ну да. Герой родился на земле, на которой холодно… там все крепкие, коренастые такие, приземистые, плотные такие… потому что холодно. И потому что гравитация бешеная…

Редактор постукивает по столу.

- А герой?

- Ну да… понимаете, у него гены проступили… которые…

 

Прохожу в сумерках, быстро-быстро, по стеночке, по стеночке, может, не заметят…

- Стой, кто идет?

Останавливаюсь. Началось.

Они обступают меня, плотные, крепкие, коренастые, сдавливают могучими телами.

- Ты откуда такой будешь?

Говорю как можно непринужденнее.

- Здешний я.

- Не, видали, здешний он… все бы такие здешние были, а?

- Того и гляди пополам переломится…

- Парни, дай глянем, может, у него и крылья есть?

- Меня швыряют на землю – легко, ударом кулака, с меня срывают одежду, сам виноват, нечего было по силурийски одеваться, а как не по-силурийски, если здешняя одежда на мне как седло на корове…

Пробую встать, мощный кулак впечатывается в лицо, вот оно, началось… в деревне утро…  ору – во все горло, может, дойдет до них:

- Да местный я, местный!

- Еще чего выдумаешь?

- Точно вам говорю – местный!

- Паспорт показывай.

Показываю. Делать нечего. Вынимаю стальной жетон, на котором выгравировано, что местный я, что бы там про меня не говорили…

- Во, те на… - растерянно говорит кто-то, кажется, главный в этой компании.

- Да уродец какой-то вообще, бить его! – взрывается здоровенный громила, снова кидается ко мне, парни его оттаскивают, да оставь, да не надо…

Ускользаю в подворотни, на ходу натягиваю на себя остатки одежды. Тихонько радуюсь, что все обошлось, хорошо, паспорт с собой носить начал, да что паспорт, на той неделе и паспорт не помог, отметелили…

 

Дочитываю. Вслух.

Редактор смотрит с презрением.

- Хотите сказать… Это будет интересно читателю?

- Ну… я не знаю… напряжение есть, конфликт есть…

- Ну, вы понимаете, не катит это, не катит. Ну что такое, избили в подворотне. Читатель каких героев любит? Сильных, уверенных. На него в подворотне напали, он их всех одной левой раскидал.

Вздрагиваю.

- Да как этот дохляк их одной левой раскидает? Он на этой планете с огромным притяжением еле на ногах держится, у него гены жителей соседней планеты проступили, а вы говорите…

- Ну вот, напишите, что он с виду дохляк, они у него деньги отобрали, еще там чего, а потом он и ка-ак вмажет…

Вымученно киваю. Понимаю, ничего не поделаешь, придется переписывать.

- Ладно… давайте дальше, что у вас там.

- Ну вот… одно время между этими планетами вражда была…

- Это какое время?

- Не знаю.

Редактор вспыхивает, аки промасленный фитиль:

- То есть, вы сами историю своих планет не знаете – а пишете?

- Ну… если с одной планеты люди на другую перекочевали в каменном веке… то пусть воевать начнут, скажем… в средневековье.

- Не-е, средневековье, это вы как-то рановато взяли, - редактор постукивает пальцами по столу, - ну вы сами представьте себе, противостояние двух планет, открытый космос, и… рыцари в доспехах на лошадях. Ну не смотрится, совсем не смотрится.

Хочу предложить другой вариант. Тут же вспоминаю какой-то совет от кого-то там, хотите понравиться человеку, дайте ему самому предложить какой-нибудь вариант.

Спрашиваю:

- А вы сами как предполагаете?

- Кто из нас книгу пишет, вы или я?

Теряюсь. Вот так всегда, чем больше стараешься, тем хуже выходит.

- А если… в викторианскую эпоху?

- Гхм… это вы хорошо придумали. Правда что. Великие географические открытия, как раз тут другие планеты и откроют. Скажем, Колумб поехал Америку открывать… тьфу, черт, он же кратчайший путь в Индию искал, так, да? Ну вот… заблудился, и другую планету открыл. Потом еще планету, потом еще. Пусть они эти планеты своими колониями делают. А потом найдут эту планету, где у вас радиация… то есть, тьфу, гравитация… Как она называется-то?

- Где гравитация и холод – та Девон. А где крылатые люди – Силур.

- Мил друг, ничего, что это названия периодов в геологии?

Смущаюсь.

- Переименовать. Категорически. Ну вот. Силур другие планеты открывает, колонии себе делает, а Девон колонией становиться не хочет. Вот и война. Корабли летучие… ну, сами себе представите, парусные фрегаты с крыльями летают по космосу, перестрелки, друг друга поджигают, ко дну пускают…

Киваю.

- Дальше давайте.

- А дальше перемирие… худой мир лучше доброй ссоры, и все такое.

- С чего вдруг перемирие?

- Ну… появляется ядерное оружие… и еще что-нибудь покруче… люди понимают, что если будут воевать, то победителей в этой войне уже не будет.

- Верно мыслите.

- Ну и вот… во время перемирия на Девоне проходит выставка технических достижений…новейшее оружие, все такое…

- Так…

- И вот на выставке пропадает один ценный объект…

Редактор смотрит на меня, расстреливает взглядом. В упор.

- Какой?

Откашливаюсь.

- Ценный.

- А конкретнее?

- Не могу я конкретнее, это же секретная информация…

- Короче, вы не знаете. Постарайтесь придумать, мне это не надо тут, поди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что.

Огрызаюсь.

- Перпетуум мобиле.

- Ну, пусть будет этот… как его назвали… мобиль ваш. Мобиль-то гоночный или какой?

- Да… всякий.

 

- День добрый.

Прохожу мимо силурца, говорю – день добрый. Как всегда надеюсь, что ответит. Как всегда он мне не отвечает, они никогда не отвечают. Они на нас смотрят свысока, буквально – свысока, длинные, тонкие. Даже я, длинный и тонкий, кажусь на их фоне массивным и неуклюжим. Он проходит мимо меня, брезгливо поджав губы, они всегда брезгливо поджимают губы, то ли не хотят с нами иметь дело, то ли давит на них наше притяжение, выжимает все силы.

Не знаю.

И не спросишь у них просто так, не спросишь. Такие и не ответят. И не кивнут. И вообще…

 

- Вы их что, похожими на людей сделали? – хмурится редактор

- Ну да… они же все одной крови… две ветви одного и того же вида.

- Лучше бы вы их какими-нибудь особенными сделали… ну там, членистоногими, членисторукими, жукоглазыми… знаете, читатели это дело любят…они у вас мысли не читают? Ничего мысленно не приказывают? Телепортация? Телекинез?

- Ничего такого.

- Напрасно. Вы им обязательно что-нибудь такое сделайте… эдакое. Читатель это любит…

Хочу вздохнуть. Не вздыхаю.

 

Смотрю на экспонат. Вернее, на то место, где должен быть экспонат. И где его нет. Еще пытаюсь себя утешить какими-то отговорками, что мобиль унесли работники выставки, мало ли там что…

Уже понимаю, - никакие работники никакой выставки тут не при чем.

И как не хочется сейчас идти к директору, как не хочется говорить страшные слова…

Директор оборачивается:

- Ну что у вас тут такое?

- Гхм… это… а мобиль где?

- Где всегда, там и сейчас… или… - директор смотрит на то место, где был мобиль, - сперли, что ли?

- Сперли.

Страшное слово. Как гром среди ясного неба.

 

- Так-так-так, не пойдет, - редактор хлопает в ладоши, - ну что это такое – директор?

- А… как?

- Имя у директора-то есть?

- - Нет.

А почему нет? Если вы своему персонажу имя постеснялись придумать, о чем с вами говорить? – редактор показывает на дверь, - все, все, всего хорошего.

- Да не было у него имени! На Девоне не принято… там номера…

- Да задолбали вы со своими номерами, как антиутопия какая, так номера, ещё с Замятина пошло все это. Чтобы имя было. Безо всяких. Без имени в печать не возьму.

Екает сердце, значит, с именем возьмут.

Может быть.

- Потом это… выставка. Как выставка выглядела? Пол, потолок, стены какого цвета? Вот заходите вы на выставку, что видите? А экспонат украденный на каком этаже был? Или вот, герой идет к директору – а директор в это время что делает?

- Н-ничего.

- Что значит, ничего… как это у Гамлета… за ничего и будет ничего. Или нет, это король Лир… занятие ему какое найдите. Пусть подчиненных распекает. Или там пусть с арендаторами ссорится, что оплату задрали. Или еще что. И вот герой к нему подходит… как героя звать-то?

- Номер…

- Никаких номеров. Имя ему дайте, имя. Ну, хорошо… давайте дальше.

 

Директор смотрит на видеокамеру. Директор ненавидит видеокамеры, потому что они «ненашенские», потому что они «ихнинские», а все «ихнинское» по определению плохое, даром, что своих видеокамер не было и нет, и попробуй заикнись ему, что своих видеокамер у нас не было и нети, он и вовсе начнет рвать и метать, а-а-а, зачем они нужны…

А вот нужны.

Видеокамера (сделано в Силуре) безучастно показывает, как в зал заходит Мегиддо, через некоторое время выходит обратно, пряча что-то за пазухой.

- Все ясно с ним… - директор смотрит на меня, - нет, ты смотри, сволочи, какие сволочи, нарочно на выставку нас эту уломали… чтобы вот так… мобиль наш спереть.

Молчу. Не верю себе.

- Чего стоим? Кого ждем? Пошли уже разбираться с хануриком этим силурским… ах-ах, межпланетные связи, ах-ах культурный обмен…

Он ведет меня в гостиничное крыло, еще пытаюсь возразить что-то, понимаю, что возразить нечего, и даже не успеваю ничего сказать, когда директор решительно распахивает дверь номера.

- Фы не иметь права, - говорит Мегиддо. Говорит с сильным акцентом, Мегиддо знает по-нашему только несколько фраз, да и то с сильным акцентом, считает ниже своего достоинства знать чужой язык.

- А ну-ка… шкафчик-то открывайте, - кивает директор.

- Фы не иметь права, - повторяет гость, - я звонить адфокат.

- Звонить, звонить… - директор открывает один из шкафов, вытаскивает что-то, завернутое в газету. Разворачивает несмотря на отчаянные протесты гостя…

Вздрагиваю. Почему-то я до последнего не верил, что там и есть мобиль.

- Ну… что на это скажете?

- Этого не мочь быть, - Мегиддо бледнеет, - меня подставить…

 

Стоп-стоп-стоп, это что у вас получается, там же выставка, там же гостиница, где люди живут? Бред полный. Переделать. Мегиддо это кто? Гость с Силура? Потом что за имя такое, Мегиддо, это же город какой-то древний… тоже переделать.

Выжидаю паузу.

- Продолжать?

- Ну… продолжайте.

- Ну и вот… и теперь рассказчик должен доказать, что Мегиддо не виноват. Потому что по законам Девона ему грозит смертная казнь за кражу мобиля…

- Ну, еще бы.

- А если на Девоне казнят силурца, Силур объявит Девону войну.

- Неудивительно.

- Ядерную войну, в которой победителей уже не будет. И вот теперь герой должен расследовать это дело.

 

Он даже не поднял головы, когда я вошел в камеру. Он казался убитым, уничтоженным, - только что стройный и подтянутый, он как будто сломался пополам, будто кто-то убрал из него стержень.

- Вы… где вы были в момент кражи?

- Я кофорить с адфокат, - огрызнулся он.

- Пока ваш адвокат доберется сюда, вас казнят. Я могу помочь вам. Где вы были?

-Я. Кофорить. С. Адфокат.

Я понял, что ничего не смогу от него добиться – а это значило только одно, что я должен расследовать это дело сам, если только не хочу, чтобы два мира улетели в тартарары…

 

- Стоп-стоп-стоп, это что получается, сначала в настоящем времени пишете, потом в прошедшем?

- Ну, это мелочи.

- Это, друг мой, не мелочи, из таких вот мелочей все и складывается. Мелочи ему. А потом графомань всякую на прилавки ставят… Окончание мне покажите.

- Ну вот…

- Читайте.

 

- Но это не он украл.

Все оторопело посмотрели на меня. Даже несчастный Мегиддо первый раз обратил на меня внимание, попытался повернуть голову, насколько это было возможно на электрическом стуле.

- Не он? – переспросил директор.

- Не он. Я нашел грабителя.

- И… кто же он, если не секрет?

- Вы.

- Вы бредите.

- Вы. Украли.

- Чем вы это докажете?

- Пожалуйста. Вот это видеозапись с камеры, которую вы подставили. А это реальная видеозапись. Которую я нашел в вашем портфеле.

- И… что же там?

- Давайте посмотрим.

Я включил запись. Мегиддо еще больше выгнул шею, казалось, она сейчас переломится пополам. Я хотел сказать стражникам, чтобы освободили осужденного, но тут же догадался, что никто этого делать не будет.

- Вот… взгляните.

Люди оторопело смотрели, как директор проходит по коридору, прижимая к себе мобиль, долго возится с ключами перед дверью Мегиддо, наконец, исчезает за дверью…

- Это мистификация! – закричал директор, но было поздно, я уже кивнул стражникам:

- Вы знаете, что делать.

Все произошло очень быстро, я и глазом моргнуть не успел, как стражники навалились на директора, а Мегиддо был освобожден. Я взял его под руку.

- Пойдемте. Вы свободны.

Я понимал, что нужно увести его отсюда как можно скорее, пока они не спохватились, пока не кинулись вдогонку.

- Спасибо… окромное спасибо…

Я хотел ответить ему – не за что. Не ответил. Было за что. Я еще раз посмотрел на запись, которую сварганил вчера, помогли нехитрые познания в фильмосотворении, почерпнутые у легких людей с Силура. Мегиддо, кажется, был разозлен, еще бы, он так и не смог унести мобиль. Хотя  я бы на его месте радовался, что избежал казни.

- Вас там… не накажут, что вы… ничего не привезли?

- О нет, не-ет, - ответил он, неуклюже растягивая слова.

- Я отшень плаготарен, - добавил он чуть поздже, - ви… приезжать к нам.

Сердце екнуло. Я никак не ожидал, что получу приглашение, мечту всей жизни…

 

- И что? – спросил редактор, - он поехал на Силур?

- Нет. Гость… хотел убить его.

- Убить?

- Да. У них был обычай, пить кровь из животных…

- Они что, считали девонцев животными?

- Ну… навроде того. Вот он и решил воспользоваться… полакомиться…

- И главный герой погиб?

- Нет. Главный герой оказался сильнее. Убил Мегиддо. Вот: «Я стоял над трупом и понимал, что теперь война неизбежна, что то, что я пытался предотвратить всеми силами, все-таки произойдет…»

- Ну, знаете… у нас читатели плохих концов как-то не любят. Так что… может… без этого без всего? Что вы тут напридумывали, кровь пьет, убийство… Вампиры это вам, что ли? Лучше пусть все хорошо будет… вот они выходят из тюрьмы, вместе садятся в самолет или на чем там между планетами летали, и отправляются на Силур…

- Но… война была.

- Что, простите?

- Была… война. Только… он из меня кровь не пил, и я его не убивал… Тогда и правда все так получилось, он меня благодарил, на Силур пригласил… Директора казнили… А потом все равно война была. Я так и не смог её предотвратить…

- Хотите сказать… это все…

- …было на самом деле.

- И как оно вам… На Силуре?

- Да знаете… как-то я ни там, ни там не прижился…

- А все-таки… ваша матушка случайно с силурцем никаким не…

- …да не было тогда силурцев у нас. Так что нет. Да и вообще рождались такие иногда… такие вот… как я… наполовину девонец, наполовину силурец…

- Ну что, мил человек, вопрос ребром. Хотите, чтобы публиковали – делайте хороший конец. Зря, что ли, герой боролся…

Киваю.

- Получается, зря.

- Нет, это однозначно, хотите публиковать – без войны.

- Ну… пусть без войны.

Я понимал, что не смогу его переубедить, не смогу рассказать, как это важно, рассказать, как я из кожи вон лез, чтобы ни на Силуре, ни на Девоне никто не сказал Пли, и как кто-то все-таки сказал – Пли, и нужно предупредить, чтобы здесь, в этом мире…

Выхожу от редактора, где-то хрипит радио, Западная Конфедерация предъявила ультиматум Восточной конфедерации с категорическим требованием…

Думаю, когда этот мир скажет Пли…