Сквозняки гоняли песок, собирали его в барханы на шашечках паркета. Откуда они
здесь, сквозняки? Приземистый крепкий стол из морёного дуба, единственное,
помимо стен, что осталось. Неполная колода игральных карт придавлена
пресс-папье от тех же проклятущих сквозняков, ищи, собирай потом. И поёт дроид.
Тревожно, невыносимо. Пока к нему прислушиваешься, ещё ничего, но стоит уйти в
свои мысли, как пение, отдалённо похожее на горькие, безутешные стоны скрипки,
накрывает с головой, прокатывается судорогой до ступней, горечью перехватывает
горло. Будто срочно надо… Срочно, немедленно!.. Что — немедленно?! Что тебе
надо, дроид, что?! Будь ты проклят, и я, и все живущие, будь проклято всё
навеки!..
А как начинался, — гут, гут!.. — этот облачный мир.
Густав застыл у пустого проёма окна. Две подъездные дорожки огибали фонтан.
Среди барханов, а не среди цветников. И дальше они возвышались, плавные,
бесконечные, безнадёжные песчаные горы, дом оказался в ложбине, только песок,
песок. На континенте пустыня давно поглотила бы так поставленный дом. Но в
Собственном Мире материальное и бесплотное пребывает, как создано Восходящим.
Или испорчено гостем. Испорчено навсегда. А как начиналось!
Прежде чем срок пришёл стать чистым хозяином, он не раз бывал гостем в чужих
мирах. Юный Густав, беспечный, везучий до ужаса, до изумленья. Приглашения
принимал без оглядки, заходил, выходил свободно. Сколько смеха и веселья,
сколько могущества и радости. Не воплотив ещё свой, он преображал другие миры.
Один принадлежал музыканту возраста в пределах девяти тысячелетий. Дом в поле.
Коллекционер. Много гитар, флейты, окарины. И спустя столько лет музыкант
захотел не на рынке, у себя поиграть в тишине, хоть кому-то: деревьям, дождю
внезапному, шуму ветра откликаясь, ручейку между гладких камней. Гостю.
"Охотно, запросто!.. " Густав сделал и тучки, что изредка, пару раз громыхнув,
проливались, и садик при доме... Из пучков дикой травы создал, ненавязчиво
вплетя их звуки в тишину огромной степи, как ладонь держащей обновлённый оазис.
"Гут, — сказал сам себе. Гут, красиво, пойдёт..." — "Бесконечное, беспредельное
спасибо! - отвечал хозяин. - Если ты не успеешь, не сможешь чего-то, позови
меня!" - "Поиграй, - отвечал ему Густав, — только не самое-самое, иначе я
заслушаюсь и пропущу свой срок!.."
Ну, как после такого везения заподозрить, что нельзя, не стоит рисковать, не
надо... Нельзя! Нельзя приглашать в Собственный Мир вот так, запросто… Что
первый же, первый гость… "Этого быть не может… Это несправедливо!"
Как исправить, кого просить? Его Впечатления канули навсегда. Просить кого-то
сделать иное? Жить в целиком из милости созданном мире? Чужими мыслями? Чужой
рукой? Густав даже не помыслил об этом! Хотя бы по следующей причине: ладно,
одна песчинка перевоплотится в желанный артефакт, а остальные? В дыхание ветра,
каплю воды или в ничто, в пустоту, кто сможет превратить каждую оставшуюся
песчинку? Каждую!.. Что ни приобрети, в Собственном мире Густава оно обречено
стоять среди песка. Посреди барханов чужого предательства и его наивности.
Дроиды, ну зачем он собрал гостиную одним Впечатлением?! Одним — сад?! Воплотил
бы из разных, его собственные творения остались бы, впрочем, среди того же
песка... Простейший приём, рванув к выходу, бросить между собой и хозяином
пустыню, стену или воду... Стена самое безвредное, исправимое. Остальное из
песчинок и капель — навсегда… Праздные рассуждения, запоздалые.
Предателя Густав увидел верхом на Белом Драконе, когда добрёл до рамы, и это
теперь нелегко. Увидел арфу в его руках, ту, что начинает играть, когда кто-то
танцует рядом, столь нежные у неё, длинные струны. Посмотрел ему вслед...
Задумался. Так и не прочувствовав боль потери. И не почувствует. Иное накрыло.
Задумался, глядя в спину... "Ведь тысячу раз мог успеть скрыться..." Густав
подавил в себе желание броситься вдогонку. Отступил за барханы, упал в них,
озирая свой разорённый дом и мир, и понял… Одна арфа хорошо, а две?.. Вдвое
лучше. Он заманивает. На рынки. "Не сейчас, предатель, не сейчас..."
Чёрная ночь окутала сердце Густава. Гнев и ненависть не выбирают. Не различают,
они близоруки. Смотрят на одного, но на весь мир обрушиваются. Он возненавидел.
Первая в жизни неудача. И последняя. "Остальные будут вашими. Я верну. Я всё
помню и всё верну, в точности, как оно было. Сам. Свечи и арфы, цветники и
колоду карт на столе. Он заманивает меня? Вот так, бездарно? Посмотрим, не
лучше ли удастся мне заманивать?.. Гут. Стриженые деревья, белый гравий,
подсвечники и колода на столе… Не бывшая, нет. Легендарные, проклятые карты,
с лицами первых изгнанников, ушедших в Великое Море… Я соберу такую колоду,
что вы не сможете отказаться зайти взглянуть на неё, не сможете отказаться
сыграть, и не сможете выиграть у меня свою жалкую жизнь! Я начинаю охоту.
Гут".
Есть дроиды Желания, 2-2 второй расы, во всех расах есть радостные дроиды, есть
дроиды 2-1 разнообразных надежд. Но ни в какой расе нет дроида Вера. Либо ты
доверяешь, либо нет. Приглашая, приходя. Либо ты достоин доверия, либо нет. Это
не забота дроидов. Это людям решать.
Похожие статьи:
Рассказы → Портрет (Часть 2)
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Потухший костер
