Закрытые двери и широко раскрытые глаза. Официальная память и реальные цели. Клубки раскалённых до безобразия противоречий. Отсутствие согласования между противоборствующими сторонами. Змеиные песни на дне пустых колодцев. Прекрасно наточенные ножи и ксенофобские крики плавящихся тараканов. Экзистенциальный страх перед жизнью. Зимняя жара в непокорных долинах. Детская игрушка в талой воде. Ледники математических и половых конституций. Социологические опросы, свидетельствующие об абстрактности мелькающих вдали революций. Подписи под документами. Ампутация пальцев и умения брать взятки. Пыльные и дряхлые мешки вместо стойких упругих фруктов. Сужение внутреннего горизонта и упорная медитация. Бумеранг запоздалого предательства. Расплата за древнейшие ошибки. Воинственные грызуны на космических челноках.
Сомнительность полномочий исполнительной власти. Юродивый, блуждающий в трёх соснах. Машины адской республики, производящие гедонизм и ложные надежды. Подвалы серых башен, похожих на избыток промышленной силы. Гнёзда аморфных теорий шаманизма. Жизнь на необитаемом острове и скучный дидактизм цивилизационного пути. Вечная возможность на ответ и вечная свобода выбора. Цунами патриотических изречений. Политические игры и неравномерность распределения ресурсов. Диктатура пропавших душ и консервативный поворот. Разрастание бесконечности и дух бесправия. Судебные крючки и студенческая хитрость. Идеология эсхатологии и приближающийся рассвет. Кукольный театр и чернильные кляксы. Многочисленные атаки разгневанной саранчи. Пергамент и аристократия. Отчуждение личных качеств. Соразмерность слов и дел. Имманентная авторитетность.
На стекле, этом страшном гибриде, возникают символы эзотерических мистерий. Луна рассыпается на мелкие горошины, а поезда тонут в собственной рвоте. Не имеет смысла размахивать кулаками после свершившейся битвы. Агония и роды вполне могут слиться в единое целое.
Деликатные ухаживания и приставания. Гротескные картины на почтовых марках. Кислота многодневных упражнений. Скрипучие взоры завистников. Оркестры и телесные закаты. Незавершимое будущее и смешное чудовище. Ковш для приватизации сердечных капель. Бензиновые разводы на одежде из известняка. Медицинский взгляд на историю человечества. Дровосеки в Сахаре. Золотоносные жилы. Провинившиеся конюхи и повара. Плотоядные подушки. Бегство от повальной агрессии и всеобщего конформизма. Вычисление границ безумия. Полосатые осы и мохнатые шмели. Грязные комнаты богатой жизнедеятельности. Трибуналы, приговоры и ежедневное иждивенчество. Ломтики скороспелой гармонии. Разговор о чуткости звёзд. Снегопады и ураганы за пределами ванных комнат. Ванильные пиршества и дары. Надувные лодки и треск иголок. Воображение и кинематографические изыски. Объекты воздействия похоти. Кирпичи детской тревоги.
Глина насыщает разум гибельными утверждениями и апологиями. Мосты берутся за руки и танцуют в сферическом диапазоне. Одиночество может стать причиной отравления. У катарсиса есть щупальца, которые подобное излечивают подобным.
Кромка льда и наваждение бесовской святости. Синтез терпения и намёков. Волшебство под одеялом, искусанным кошмарами. Дыры в карманах и недостаток внимания. Вольнолюбивые коты и кошки. Шапито и конфетти. Техника, убивающая культуру и инициативу. Смех и трансцендентное. Ребяческие комплексы больших частей мира. Милосердие и мраморные арки. Бродяги, умеющие играть на пианино. Пышные шевелюры и советы. Гвозди искупительных жертв. Логика изобилия и прироста. Возраст нефтяного ига. Сбор подписей и удивительная походка. Фломастеры патриархальной робости. Радикальный протест в тенетах неупорядоченного воспитания. Природный газ и теневые недра. Спичечный коробок девичьей гордости. Шах и мат.
Акробат заплакал на трапеции. Слёзы потекли обильно по его лицу и шее. Потом акробат сорвался, упал с большой высоты и сломал себе шею.
Шёлковый ливень нежданно начался в казарме. От его капель все солдаты превратились в ужей. Они ползали по мокрому полу, по нехитрым кроватям, соприкасаясь время от времени головами и языком.
Трое магов вышли из подземелья. Им вскоре пришлось сразиться с четырьмя драконами. Они одолели чудовищ и похоронили с соблюдением всех формальностей их золу.
Пророк, изгнанный на чужбину, вдали от родных просторов, стал жертвой депрессии. Он принялся поедать кактусы. Поглощение кактусов привело к тому, что у пророка-изгнанника появился третий глаз.
Правдивые цепи и гносеологический фонтан. Горбатая прислуга и марля для осла. Беспочвенные теоремы липких почек. Детский лагерь и хулиганство. Смирение на каменной заставе. Каменоломни и древние жилы с бронзой. Проблемы и фазы мышления и эмансипации. Перья иллюзорного павлина. Цвет финансовой иерархии. Фаллические песни и материнское тело земли. Афоризмы на заборах. Травма головы и прямохождение библейского змея. Стёртая подкова и точечное раздумье. Хилые маятники запоздалого пробуждения. Валькирии и проводники в плацкартных вагонах. Домашний виноград и тимпаны промозглого социализма. Убожество размашистых оправданий.
Доктор поднялся на холм, заросший травой. Там он острым ножом с изогнутым лезвием вспорол себе живот, выпустив наружу кишки. После этого, отложив окровавленный нож, он облил себя бензином и поджёг. Сгорая, доктор оставался неподвижным и при этом отчаянно кричал. Своими действиями он сокрушил систему тоталитарного традиционализма. Гибель его оплакал шёлковый ливень.
