Набольший воевода гнал коня вскачь, видимо для того, чтобы быстрее вырваться из страшного города, ставшего кладбищем. Ратислав скакал следом. Они вылетели из Исадских ворот и направили коней к шатрам, которые уже начали устанавливать Черниговцы. Те из них, кто раньше других выбрался из Рязани. Шатер Коловрата, знакомый Ратьше – темно-синего цвета с изображением львов по нижнему краю уже поставили, но зайти под его сень и отдохнуть обоим воеводам пока было не суждено. Не испили они еще до конца горькую чашу сегодняшнего дня. От брошенного татарского стана примчались трое всадников.
- Воевода! – крикнул один из них, обращаясь к Евпатию. – Едем с нами! Ты должен это видеть!
Поехали. Въехали на место бывшего татарского стана. Полузасыпанные снегом кострища, брошенные жерди от шатров, обрывки одежды, кости, объедки. И снова трупы. Не так много, как в городе, но и не мало. Истощенные, в черных пятнах обморожений мужчины, видимо, из хашара, женщины, девушки, девочки – все голые со вспоротыми животами. Их, позабавившись, решили не брать с собой – обуза.
- Дальше, дальше, - махал куда-то вперед рукой один из сопровождающих воинов.
Проехали стан, подъехали к самой опушке. Здесь местность понижалась, образуя не глубокую, но широкую лощину. По взлетевшей из нее в небо стае ворон Ратислав уже догадался, что они увидят. Так и вышло. Оставшийся хашар татары не повели с собой. Зачем? У других русских городов можно набрать новых пленников, свежих, не ставших наполовину мертвецами, вряд ли способными работать. Просто отпустить? У татар такое, как сказал Гунчак, было не в обычае. Полумертвых людей подводили к краю лощины и просто проламывали головы. Видимо, палицами, или булавами. Трупы в лощине лежали большими кучами. Волосы на головах смерзлись красными ледяными сосульками. Похоже, никто не сопротивлялся и не пытался бежать – настолько пленники обессилели от голода и холода. Ратьша, прислушался к себе. Ни жалости, ни ужаса, ни слез… В душе осталась только ярость. Холодная, не проходящая, замораживающая все остальные чувства.
Повернули коней к стану Черниговцев. Там уже стояло несколько десятков шатров. Поднимались дымы костров. Подъехали к шатру Коловрата, спешились, вошли внутрь. Внутри шатра была постелена зимняя войлочная подстилка, на нее брошены седла, покрытые потниками. Сели на седла возле коврика в центре шатра, который служил столом. Евпатиев меченоша занес два парящих кубка. Ратислав понюхал – сбитень. Быстро подсуетились побратимовы слуги. Коловрат тоже нюхнул кубок. Щека его дернулась. Он с видимым трудом разлепил губы, проронил хрипло:
- Может, чего покрепче? Ты как, Ратьша?
- Не поможет, - покачал головой Ратислав. – Я пробовал. - Горько усмехнулся. - До сих пор толком не очухался.
Евпатий пристально посмотрел на него. Глубоко со всхлипом вздохнул, зажмурился. Из уголков его глаз выступили две слезинки.
- И то… Головы нам теперь надо иметь ясные. А раз так, будем пить сбитень, - и он отхлебнул из кубка.
Выпили горячее питье. Ледяной комок, застывший в груди Ратьши, вроде, немного подтаял. Во всяком случае, больше не мешал дышать. Прокашлявшись, он спросил:
- Что делать будем, брат?
- Бить их. Бить смертным боем! – глаза Коловрата сверкнули яростным безумием.
- Бить это понятно, - кивнул Ратислав. – Как бить?
Безумие в глазах набольшего воеводы угасло. Взгляд стал осмысленным.
- По-перву, отправить разведку вслед татарам, - помолчав, начал он. – Чаю, идут они не слишком быстро. Куда он двинулись знаешь?
- Вверх по Оке. Должно, к Коломне. Разведка из моих людей уже идет по их следу.
- Это хорошо, - покивал Евпатий. - По льду, стало быть, идут.
- По льду и руслу. Обоз по льду. Охрана и позади и по бокам, если местность дозволяет. И спереди, наверное. Разведка до головы обоза не доходила.
- Как далеко они сейчас?
- Хвост обоза верстах в двадцати-тридцати, должно.
- За день нагоним, ежели выступить прямо сейчас и налегке, - сжав бороду в кулак, прикинул Коловрат. – Но прямо сейчас нельзя – лошади подустали, да и людям моим отдых нужен.
- Мои тоже за сегодня больше десяти верст отмахали.
Евпатий встал, откинул полог, выглянул на улицу.
- Смеркается, - сказал он, возвращаясь и садясь на место. – Решим так: ночь отдыхаем, а завтра со светом двигаемся вдогон татарам. Ты под мою руку идти согласен?
- Согласен, брат, - кивнул Ратислав.
