Головной дозор проскакал саженей на триста дальше места засады, прежде чем раздался звук сигнального рога, а за ним рев тысячи глоток и топот множества копыт. Чуть погодя, послышался грохот столкновения двух конных масс, звон клинков, треск, ржание коней, вопли раненых и умирающих.
Ратислав начал придерживать Буяна. Скоро жеребец встал, развернулся в сторону боя. С Ратьшей поравнялись ближники, Добран со Светланой, еще с десяток всадников. Коловрат нанес удар вовремя – не раньше и не позже. Он дождался, когда хвост погони поравняется с правым крылом засады и только после этого дал сигнал к нападению. Конная лава русских, растянувшаяся по ширине саженей на сто, добралась до врага буквально в несколько мгновений, отрезая путь к отступлению, и ударив в бок и тыл преследователям, растянувшимся в длинную змею. Половцы, не ожидая такого, смешались и почти не оказали сопротивления, погибая под ударами русских копий и клинков. Часть метнулась к правому высокому берегу реки, надеясь, видно, проскочить назад у самого речного откоса. Но Коловрат свое дело знал и вовремя приказал двум сотням воинов прикрыть это направление.
Головная часть татарской погони под удар не попала. Кто-то из начальных людей, бывших там, гортанно прокричал, отдавая приказ. Кричал не по-половецки – язык давних врагов Ратислав знал хорошо. С сотню половцев оторвались от своих гибнущих товарищей и, набирая скорость, помчалась на головной дозор Добрана, уже полностью развернувшийся и вставший поперек речного русла, ровняя ряды. Половецкого начальника можно было понять – сбить головной дозор, прорваться и уйти дальше по реке было их единственной надеждой на спасение. Но пробить сотней строй одоспешенных, построившихся, готовых к бою почти двух сотен русских… Не просто это.
Добран отдал приказ и три линии Рязанцев, сомкнувшись колено к колену, двинулись навстречу врагу. Ратьша со своими и Добран шли в первой линии. Добран затолкал, все-таки Светлану в третью линию. На этот раз девчонка послушалась. Как следует разогнаться у русских не получилось, но для рыхлой кучки половцев, даже не пытавшихся организовать хотя бы подобие строя, хватило и этого. Пробить три линии одоспешенной конницы им не удалось. Ратьшин Буян сбил с ног не крупную половецкую лошадку вместе с всадником, перескочил через них. Первуша, как обычно, пристроившийся справа от боярина, не оторвался, только поотстал на половину лошадиного корпуса, а вот Годеня, ехавший слева, замешкался со своим противником и остался где-то позади. Три следующих вражеских всадника, возникшие на пути Ратьши и Первуши, попытались уклониться от стычки, но одного Ратислав сумел достать копьем, а второго срубил мечом Первуша, потерявший копье в первом столкновении. Третий половец, дернув коня уздой, ушел в сторону, но тут же попал под копье, все же догнавшего своего боярина, Годени.
А вот следующая кучка врагов оказалась крепким орешком. Состояла она всадников из семи-восьми, и трое из них оказались вовсе не половцами. Монголы, которых ставят начальниками в войска «союзников»? Похожи. Единственно, лошади у них были вполне себе рослыми – не коротышки, которых видел Ратислав тогда, во время ночного преследования после злосчастной битвы при Воронеже. Но черные панцири, мохнатые треухие шапки, узкоглазые скуластые лица… Знакомо… Несколько половцев, которые примкнули к этой кучке были из не бедных – хорошие лошади, надежный доспех. Скакали они, сомкнувшись – трое монгол впереди, четверо, или пятеро половцев, вставших в одну линию, сзади. Почти клин.
Ратислав довернул коня, целясь на нового врага. Первуша, пришпорив своего скакуна, пристроился вплотную справа, Годеня чуть замешкался, но тоже успел встать слева. Кто-то, громыхая копытами лошадей по льду, выстраивал вторую линию. Трое, несшихся на Ратислава сотоварищи монголов, имели копья. Первуша копье уже потерял. Плохо, но меченоша воин опытный, как-то справится. Должен… Удар! Ратьша принял наконечник вражеского копья на умбон, щита чуть наискось, чтобы тот безопасно соскользнул выше плеча. Свое копье он направил ниже вражеского щита, целя в бедро. Монгол воином оказался опытным, отбил копье Ратьши нижним краем щита. Буян и конь монгола столкнулись грудь в грудь и, пронзительно заржав, взвились на дыбы. Ратислав обнял шею Буяна, чтобы удержаться в седле. Копье при этом пришлось бросить. Монгол в седле тоже удержался – опытный, гад! Два маленьких строя, созданных впопыхах русскими и татарами, распались, не потеряв при этом бойцов. Началась беспорядочная рубка.
