Когда уже подходили к первой тропе, по приказу князя дали сигнал пешцам и легкоконным, продолжавшим сражаться в окружении, присоединяться к княжескому стягу. Услышали ли те сигнал было не понять, а вскоре стало и не до пешцов – на отступающий отряд Всеволода всерьез насели татары. Часть их легкой конницы погналась за потрепанными четырьмя тысячами, уходящими ниже по руслу реки в поисках пути через лес, но основные силы – тысяч семь-восемь накинулись на двухтысячный отряд князя. Одну тысячу он развернул для прикрытия отступления, вторая начала втягиваться в лес. Не быстро – тропинка оказалась не слишком широкой, двум всадникам бок о бок едва проехать.
Сам Всеволод остался с воинами, прикрывающими отход. Легкоконные татары не кинулись в ближний бой, хоть и было их во много раз больше. Остановившись саженях в пятидесяти, они продолжили бить в русских стрелами. «И откуда у них столько этих стрел взялось?» - подумалось Всеволоду. У его воинов их осталось не более, чем по четверти тула на брата. «Этак, пожалуй, долго не продержаться. Впрочем, чтобы в лес ушла первая тысяча, стрел хватить должно, а вот его тысяче придется не сладко. И это если еще не подойдет тяжелая татарская конница и не ударит в копья. Вот тогда будет совсем все плохо.
Тысяча Всеволода встала полукругом, края которого упирались в левый лесистый берег Москва-реки, прикрывая отход второй тысячи. Стояли не плотно, так, чтобы было удобно пользоваться луками. Татары тоже окружили русских полукольцом и пребывали в постоянном движении, образуя что-то вроде нескольких кружащихся водоворотов. Стрелы они сыпали густо – на каждую русскую стрелу летело десять-пятнадцать татарских. Потому потери в тысяче Всеволода вскоре стали весьма ощутимы. Убитых, правда, было не слишком много – больше раненых. Ну и теряли коней, конечно. Раненых и спешенных Всеволод сразу отправлял к лесной тропе. Спешенные тащили раненых, не способных передвигаться самостоятельно.
Наконец, первая тысяча благополучно втянулась в лес. Начиналось самое сложное – выход из боя его дерущейся тысячи. Отход начали с задних рядов. Сам Всеволод держался вместе со свитой и остатками охранной сотни за строем своих воинов, в бой не лез – понимал, что сейчас нужен здесь, чтобы вовремя отдать нужный приказ. Татары, видя, что последние русские начали отход совсем обнаглели и, пользуясь тем что ответные стрелы со стороны Владимирцев стали совсем редкими, сблизились до двадцати саженей и стреляли почти в упор. Передние ряды всеволодовых воинов начали редеть на глазах.
- Что делают! – прошипел в бессильной ярости князь. – Что делают, сучьи дети!
Воины в первых рядах были сделаны, все же, не из железа. Там возникло неизбежное замешательство. Те, что стояли самыми первыми, начали пятиться, чтобы укрыться от безжалостных стрел за спинами товарищей. Ржали раненые и умирающие кони, рушились на лед, били копытами в агонии. Рядом с ними падали их седоки. Кто-то успевал соскочить с седла, кто-то, застряв в стременах, падал вместе с конем, попадая под копыта. Вываливались из седел раненые и убитые. А через несколько мгновений ударили татарские барабаны, протрубили рога. Татарские всадники на миг встали, как вкопанные, а затем раздался леденящий душу боевой татарский клич, уже слышанный Всеволодом: «Кху-кху! Ур-р-р-агх!» Миг и татарские лошади кинулись вперед на расстроенные ряды русских. И хоть были они легкоконные против панцирных Владимирцев, но последние ослабли духом под непрерывным ливнем стрел, да и было татар семеро, если не больше на одного русского. Еще играло татарам на руку то, что не стояли Владимирцы плотным строем и не встретили татар ударом встреч. А встречать идущую в атаку вражью конницу, стоя на месте, - верный способ проиграть бой.
В общем, русские под напором татар начали пятиться. Они пытались отбиваться, но как-то вяло это у них выходило. Панцирники пятились все быстрей и быстрей. Кто-то уже разворачивал коней и пускал их вскачь к спасительной тропе, у начала которой образовалась давка из всадников, спешенных и раненых воинов. Всеволод понял, что еще чуть и Владимирцы, развернув коней, пустятся в безудержное бегство. Вот только бежать им будет некуда – упрутся в непроходимую лесную стену у себя за спиной и будут порублены татарами. Остановить! Дать время уйти по тропе! Пусть не всем – кто-то неизбежно погибнет, прикрывая товарищей, но большинство спасется!
- Играйте «Под княжеский стяг»! – приказал он трубачам. И уже, обращаясь к свите и охранной сотне. – Все вперед! Покажем татарве где раки зимуют!
