Прошло совсем немного времени, и татары, разлетевшиеся было по сторонам, начали собираться в кучки под бунчуки по сотням. Вскоре они тяжкой темной тучей вновь надвинулись на русских. Большая часть из них подъехала к неподвижно стоящему клину и возобновила обстрел. Другая часть, обойдя русский строй, накинулась на тех, кто все еще не успел въехать на лесную стежку и бестолково толпился на опушке возле входа на нее. Этих они обстреливать не стали – ударили по ним в копья. Всеволоду, видевшему все это, захотелось закрыть глаза от боли за своих бесполезно гибнущих воинов. Чем еще он мог им помочь? Перестроить клин так, чтобы он стал смотреть острием назад и атаковать? Но стоит его воинам порушить строй, как и тут татары ударят, сомнут, порубят… Если только… Да – это единственный выход!
- Слушай меня! – прорычал он полусорванной глоткой. – Мечи к бою! За мной! Вперед!
И Всеволод пришпорил своего жеребца. Русский клин, следуя за своим князем, начал разбег. Татары, видно, полагая, что русские впали в отчаяние при виде гибели своих и вот-вот тоже побегут, спасаясь от разящих стрел, замешкались и не успели уйти из-под удара. Вновь захрустели под копытами кости вражеских коней и всадников, брызнула из рубленых ран кровь, обагряя истоптанный лед, зазвенела сталь, заржали кони, закричали люди.
На этот раз клин прошел сквозь татар еще быстрее. Всеволод, увидев перед собой чистое от татар пространство, уже собрался начать плавно заворачивать клин влево, чтобы развернувшись, повторно рассечь смешавшихся татар и ударить на тех, что сейчас рубили его воинов у входа на лесную стежку. Однако увиденное им мгновение спустя, заставило князя изменить намерение.
Оказывается, поданный им сигнал пехоте, кто-то там, все же, услышал и один из оборонительных кругов двинулся на соединение со своей конницей. Возможно даже, что они услышали последний приказ «Под княжеский стяг» и даже этот стяг увидели. Верные долгу, пешцы пошли на выручку своему князю, тесня щитами и коля копьями окруживших их со всех сторон татарских всадников. Было их в этом круге не больше тысячи, но с такой яростью двинулись они на соединение, что татары не выдержали – стали пятиться, расступаться, а потом и вовсе отхлынули с пути сошедших с ума русских, давая им проход. И пешцы не преминули этим воспользоваться – почти бегом бросились к реющему над Всеволодом главному княжескому стягу. Десяток ударов сердца и вот они уже рядом, окружают сплошным защитным кольцом маленький отряд русских всадников с князем во главе.
Времени терять было нельзя. Нельзя дать врагу опомниться. Всеволод это прекрасно понимал. К нему подбежал тысяцкий Епифан с Суздаля, видно, начальствующий над пришедшими на выручку пешцами, спросил:
- Как ты, княже? Цел?
- Цел, как видишь, - кивнул Всеволод. – Конь твой где?
- Убили коня. Подстрелили татары.
- Понятно. Давай приказывай своим двигаться вон туда, где наши столпились. Видишь?
- Вижу, - кивнул тысяцкий. Только сколько тех наших там осталось? Порубили почитай всех.
- Вход там на лесную дорогу, по которой уйти можно, - досадуя на непонятливость воеводы, объяснил князь. Если пробьемся туда, по ней уйдем. Тебе со своими прикрывать отход. Понял ли?
- Понял, княже, - кивнул Епифан.
- Ну так не медли, приказывай своим!
Тысяцкий опять бегом кинулся в ту сторону, куда сказал наступать Всеволод, протолкался в первый ряд оборонительного круга, протяжно отдал приказ. Круг дернулся, вытянулся в сторону стежки, но быстро выровнялся и двинулся туда, где брезжил единственный путь к спасению.
