А в устье Москва-реки сражение почти утихло. Татарские пешцы, засевшие в лесу по бокам русского войска, отошли от опушек вглубь чащи и почти никак себя не проявляли. Кузьма предложил послать за ними своих пешцов – шугануть находников, что б не повадно было, благо своей пехоты хватало и дела особого для нее пока не имелось. Но Всеволод запретил – ни к чему распылять силы.
Со стороны устья продолжали гарцевать несколько сотен татарских конных стрелков, посылающих стрелы в защитников городни. Обстрел этот, однако, больших хлопот русским, укрывшимся за досками и кольями, не доставлял. За последний час они потеряли всего лишь с десяток человек ранеными. На обстрел отвечали и тоже сумели подбить пару десятков вражьих всадников. Так что тут размен шел даже в пользу русских.
- Не так уж и страшны эти татары, - подойдя к Всеволоду поближе, сказал Кузьма. – Этак супротив них до весны можно простоять. А коль батюшка твой еще конных в помощь пришлет, так сможем и вперед пойти – потрепать ихние полки.
- Еремей вон потрепал уже, - буркнул в ответ князь, которого такая нерешительность татар больше тревожила, чем радовала. – Сложил голову на окском льду.
- Царство небесное, - скинув шлем вместе с подшлемником, перекрестился ближник. Хороший был воевода.
- Что слышно от Владимира? – спросил Всеволод.
- Часа два назад прискакивал от него гонец. Тихо там все. Может, перекусим, княже? С утра ведь ни маковой росинки во рту.
- Распорядись.
Но поесть им было не суждено.
- Смотри, княже. Гонец, вроде, от Владимира скачет, - окликнул Всеволода один из свитских.
Князь обернулся в сторону Коломны. И впрямь - по припорошенному снегом льду Москва-реки несся всадник, нахлестывая коня. Сердце Всеволода сжалось в недобром предчувствии.
- Никак, случилось у Володимира чего-то, - тоже встревожился Кузьма.
Гонец добрался до холма, на котором расположилась свита князя, не спешиваясь, шпоря коня, въехал по склону, осадил скакуна возле Всеволода, спрыгнул с седла и, отдав легкий поклон, выпалил:
- Татары! Татары по обходной дороге прорвались! Не укараулили мы их!
- Да как же так?! – возмущенно воскликнул Кузьма. – Спали вы там что ль?!
- Ладно! – осадил ближника Всеволод. – Чего уж теперь! Где они сейчас и в какой силе? – это уже к гонцу.
- Князь Владимир меня сразу к вам отослал. Но проезжал я мимо них. Тьма тьмущая татарвы из леса перла. Грудились у опушки.
- Князь Владимир что?
- Говорю же: он меня сразу к вам отослал. Но звука боя я, пока скакал, не слышал.
- Когда они здесь будут, как по-твоему?
Гонец задумался, потом начал рассуждать вслух.
- Пока из лесу выйдут, пусть и не все, но тысяч пять должно, что б наши их сразу не опрокинули… Пока досюда доедут… Мыслю с час. Ну, может, чуть меньше.
- Ясно, - Всеволод ненадолго задумался. Потом встрепенулся, приказал:
- Собирайте конницу в кулак. Пешцам сниматься и двигаться к Коломне.
Воеводы, кучковавшиеся возле князя, отправились почти что бегом исполнять приказ. Сам Всеволод с присными сели на коней. Сотня гридней-телохранителей окружила их плотным кольцом.
- Кузьма, - в полголоса обратился Всеволод к ближнику, привычно поставившему своего жеребца по правую руку от князя. – Ты помнишь, где начинаются тропки через лес, которые тебе показывал человек коломенского князя?
- Мыслишь, не устоим теперь, княже? – сросил Кузьма.
- Мыслю, что теперь – вряд ли. Но что-то сделать попытаемся. Так помнишь тропки?
- Как не помнить? Помню. Да и человечка этого я не отпустил. Вон он в свите под присмотром. Так что тут не беспокойся. Что делать будем?
- Соберем всю конную силу и ударим встреч обошедшим нас татарам. Даже, если и не сумеем опрокинуть, так задержим, дадим пешцам уйти за городскую стену. А уж после, коль не в мочь будет держать татар, уйдем по этим тропкам на Владимир.
- Порубит пешцов конница татарская, пока они по льду до города дойдут, - озабоченно покачал головой Кузьма.
- Оставим в прикрытие пару тысяч. Построятся в круги оборонительные. Дойдут потихоньку. С потерями, но дойдут.
- Может, в прикрытие тысяч пять хотя бы оставить? – предложил продолжающий сомневаться ближник.
- Может, и прав. Только скажи воеводе, под чьим началом эти пять тысяч будут: пусть, как только пешцов до города доведет, так сразу с нами соединяется, а коль мы к тому времени уже уйдем, пускай по нашим следам движется.
- Понял, княже. Сейчас распоряжусь.
