Что делать? Мчаться на татар и пытаться сбить их, загнать обратно на лесную дорогу и держаться до прихода помощи? Не получится - их уже выехало из леса и построилось сотни три, а пока он Филлип со своими двумя сотнями и полусотней доберется до них, минуя версту с лишним по изрезанному овражками берегу, их будет сотен шесть-семь, а то и больше. Да они половину его людей еще на подходе стрелами побьют, а оставшихся опрокинут встречным ударом. Выход один – уходить. Вот только надо послать гонцов, упредить Всеволода о том, что в тылу у него татары.
Гонцов он послал, не откладывая. Может, по краю левого бережка и сумеют проскочить. Теперь, князь Владимир, за которого он Филлип отвечает головой. Где он со своими людьми? Успел добраться до второй дороги? Оглянулся. Нет еще, не добрался чуть-чуть. Видно, тоже увидел появившихся внезапно врагов, остановился. Слава Богу! Тогда…
- Играй отход, - бросил воевода, стоящему возле него сигнальщику, и развернул коня.
Когда его отряд еще только начал движение, Филлип увидел, что две с половиной сотни Владимира направились ему навстречу. Вскоре встретились.
- Куда ты, воевода, - Владимир хотел сказать эти слова грозно, но голос его сорвался. Он закашлялся.
Ни слова не говоря, Филлип подхватил княжьего жеребца под уздцы и, развернув его, продолжил движение прочь от врага.
- Да ты, что!? – вскрикнул Владимир почти что жалобно. – Изменник?
- Не кричи князь, - обернувшись и сделав лицо посуровее, откликнулся воевода. – Я твою жизнь спасаю. Твою и воев наших. Ничего мы здесь сделать уже не сможем, только людей зря погубим. Посмотри!
Владимир оглянулся. На опушке леса уже колыхался конный татарский строй в тысячу всадников – не меньше. А из леса все прибывали и прибывали другие.
- Сражение проиграно, - продолжал говорить Филлип. – А наши воины пригодятся нам на стенах родного города. Надо туда поспешать, готовиться к обороне, собирать ратников. Глядишь, и отобьемся. Тем паче, нынешняя битва татарам дорогонько обойдется.
Кажется, Владимир услышал своего дядьку, перестал вырываться, опустил голову. Чуть погодя, сказал только:
- Но ведь там брат мой. Как же… Я же бросил его. Считай, предал…
- Всеволод муж с головой – не пропадет. Пути для отхода, знаю, он разведал загодя. Уйдет. И многих сумеет с собой вывести.
Владимир прекратил попытки вырвать узду из рук Филлипа. Смирился. Только постоянно оглядывался на продолжающих прибывать татар на опушке леса. Выехали на лед реки. Отряд Москвичей сразу увеличил ход коней на ровной поверхности.
- Теперь вряд ли догонят, - удовлетворенно сказал воевода, тоже оглянувшись назад.
А татары, похоже, и не думали преследовать не слишком большой отряд русских, не желающих вступать в драку. У них задача была поважнее. Когда Москвичи начали поворачивать за речной изгиб, Филлип и Владимир, поотставшие от своих, увидели, как вражеский отряд, насчитывающий уже не менее пяти тысяч всадников, начал выдвигаться на речной лед. А из леса продолжали выходить новые сотни и сотни степняков. Филлип горестно покачал головой, перекрестился и пробормотал чуть слышно:
- Дай бог, чтобы гонцы мои к Всеволоду успели проскочить, упредили князя о татарах. А то, ежели они ударят внезапно, совсем беда будет. Потом повернулся к Владимиру, сказал уже громко. – Едем, князь. Кабы супостаты погоню за нами не снарядили. Едем и быстро. Надо, на такой случай, успеть оторваться.
