Для разведки? Очень может быть. Посмотрели, должно, на отсутствие на том пути крупных селений и донесли своим, что наступать на Владимир оттуда будет трудно – кормиться войску и лошадям будет нечем. Вот и двинулись от Рязани на Коломну, как донес Еремей Глебович, сидящий там со своим дозорным отрядом месяц без седьмицы.
Когда дошли вести о том, что главный удар татары наносят, как и говорили Рязанцы с юга по их княжеству, отец отозвал Дорожа с его четырьмя тысячами из Нижнего Новуграда, оставив город на местное пешее ополчение, не сильно великое числом и плохо оружное, надо сказать. Но путь по лесам от Нижнего до Владимира был не близок, а помощь Рязани требовалась срочная, потому Всеволод с Войском выступил к Коломне, не дождавшись отряда Дорожа. Решили, что время дорого, а сил собралось и так изрядно.
Изрядно… Хоть и не столько, сколько предполагали княжьи розмыслы. Но то всегда бывало. Особенно подвели, как и всегда, бояре со своими детскими. Приходили с меньшим числом воинов, а некоторые из дальних пределов, вообще, не явились. Совсем далеких ждать просто не стали, подойдут, так пусть стольный град стерегут и будут в запасе на крайний случай. Так, или иначе, сила под Владимиром собралась немалая – семнадцать тысяч конного войска и почти двадцать тысяч пешцов. Еще пять с лишним сотен конницы с полутора тысячами пеших, собранных на полудне владимирских земель, должны были присоединиться к войску возле Москвы. Возглавит этот отряд должен был самый младший брат Всеволода Владимир. Было ему всего пятнадцать весен. Немного. Но в помощники ему Великий князь поставил опытного воеводу Филлипа Нянку.
С какими, блестящими от радости глазами, встретил Всеволода у московских ворот младший брат. Верхом на боевом коне, в полном доспехе, окруженный свитой. Он старался выглядеть серьезно-важным - как же, первая для него война и сразу под его начало отдали такой крупный отряд. Но когда парнишка съехался со старшим братом стремя в стремя, не удержался, заулыбался и, увидев, что Всеволод распахнул руки для объятий, обнял его в ответ. Искренне, порывисто. Всеволод растрогался. Даже слезы на глаза навернулись. Да, подрос младший брат за те полгода, что он его не видел.
Сам Всеволод в этом году должен разменять свою тридцать пятую весну. Зрелый муж. Женат четырнадцатый год, трое детишек: старшая дочка Варвара двенадцати лет, средняя Ульяна восьми и младшенький сынок – любимец Ваня, которому этой весной исполнится пять. Как обнял его сын, провожая, оторвавшись от матери – жены Всеволода Праскевы, прижался нежной щечкой к обросшей бородой щеке отца, спросил шепотом: «Ты вернешься, тятя? Победишь поганых и вернешься?» Защемило тогда сердце Всеволода, но не показал он этого сыну, усмехнулся, сказал уверенно: «Вернусь, сынок. Вернусь с победой. Да еще и хана поганых тебе на потеху на веревке приведу». Потом прощался с дочерьми и Праскевой. Та говорила положенные в таких случаях слова, а в глазах ее, синих, как небо, сквозила тревога и страх за него – знала она, что страшен враг, навстречу которому идет с войском ее супруг.
Отец, прощаясь, велел прислушиваться к советам многоопытного воеводы Еремея Глебовича, который ждет его возле Коломны. Просил быть осторожным и не бросаться в битву, очертя голову. Ну, это он зря: ежели по молодости и грешил Всеволод в битвах излишней горячностью, то теперь, набравшись опыта во многих походах, спокойствием и рассудительностью сравнялся с тем же воеводой Еремеем.
Было ли ему страшно идти навстречу неведомому и сильному врагу? Пожалуй, нет. Ведь он ведет за собой сильнейшее на Руси войско. И, даже если татары окажутся сильнее, он же не собирается переть на них бешенным кабаном. Он поставит войско у Коломны, укрепится и встретит врага копьями пешцов и стрелами. О них разобьется татарская конница. А уж когда станет ясно, что находники дрогнули, ударят свои комонники. Ну, а если все сложится совсем плохо и перемогут татары, он уйдет вместе с воинами в лесную дебрь. Нужно будет, чтобы местные заранее указали дорожки и тропы. Наверное, до начала битвы для этого достанет времени. Конечно, при этом не избежать потерь, но бОльшую часть войска он спасет и уведет во Владимир под защиту стен.
А за могучими стенами стольного града его воинов взять будет не просто. Может даже, и не стоило бы гнать войско сюда к Коломне, а дождаться врага за стенами Владимира. Не всем войском, конечно. Конницу лучше было бы оставить вне города, чтобы она тревожила наскоками осаждающих город врагов, не давала запасаться едой для воинов и кормом для лошадей в окрестных городах и селах. Конечно при этом пострадают смерды в селах и деревнях, люди в небольших городах и городках. Отвыкли они уже прятаться от ворога в лесных схронах, привыкли к спокойной жизни. Но тут уж ничего не поделаешь.
Да… Но отец сказал: идти к Коломне, встречать врага на границе княжества. А слово родителя свято… Что ж, коль даст Бог, побьем татар. А тогда будет Всеволоду слава. С той славой никто не оспорит у него право занять Великий Владимирский стол после смерти отца. Даже беспокойный и воинственный дядя Ярослав.
