Hас ведут боги!

Продукт лаборатории фантастика.рф
Рассказ написан в соавторстве с Сержем Юрецким и Евгением Никоненко
 
Планетарный бот вывалился из облачного одеяла, и в иллюминаторе, наконец, показалась планета. Вены рек, каскады внутренних пресноводных морей, кислотная зелень лесов и болот, и полное отсутствие гор с океанами. Старая-старая планета, возле такого же старого светила.
— А еще полное отсутствие ледяных шапок полюсов, — раздался голос бородатого соседа слева, будто прочитавшего мысли случайного попутчика.
С ним Илья не поговорил ни при посадке, ни при старте с борта круизника: они были из разных социальных кругов, и это чувствовалось сразу.
— Ким, — сунул тот широкую ладонь, заодно выдохнув облако густого перегара.
— Илья, — нехотя пожал протянутую руку.
— Старший советник президента по азартным играм.
Илья аж вздрогнул: рядом с ним сидел не просто кто-то из "сильных мира сего", а представитель верхушки правящей элиты. Причем не просто сидел, а явно набивался в друзья, просто-таки излучая дружелюбие.
— Зачем я Вам? — прямо поинтересовался Илья. — Не люблю недосказанности. Я — отставной военный. Инвалид. И для таких как Вы, мы — пыль под ногами: нас просто неприлично замечать.
— О! — широко и пьяно заулыбался Ким. — А Вы колючий! Откуда столько цинизма?
— Живу давно. И осталось немного. Так что надо?
— Инвалид? — ответил вопросом на вопрос собеседник, все еще так же широко улыбаясь. — Руки-ноги на месте, с виду вы абсолютно здоровы.
— С виду. А на самом деле половина органов искусственных, часть костей титановая и суставы из металлокерамики. Но на вопрос ответьте.
Вместо ответа тот икнул и кивнул в сторону иллюминатора, за которым показались посадочные огни единственного на планете космодрома. Бот, заложив вираж и слегка покачиваясь, направился на посадку.
 
***
Илья ступил на взлётку и полной грудью сделал первый вдох воздуха планеты, оказавшийся на вкус терпким и слегка маслянистым. Таким его делал тот неповторимый коктейль запахов и ароматов, который был присущ только этому месту, единственному в изученной вселенной. И скорее всего, именно благодаря ему на планете не жили вирусы. Никакие. Вообще.
Когда открыли планету, находящуюся в поясе жизни одной из звезд созвездия Гончих Псов, она получила стандартный код из букв и цифр. Потом, когда до нее все-таки добрались исследователи, выяснившие, что она представляет из себя кислородный мир, с крайне комфортной силой тяготения в три четверти земной, с обширнейшей флорой и фауной и благоприятным климатом, она получила название Угодья. Имелись в виду охотничьи угодья, так как на Земле дикого зверья уже не осталось. Урбанизация, понимаешь...
И она превратилась в Мекку для очень богатых дядек, могущих себе позволить оплатить дорогущий межзвездный перелет, длинной в хрен-знает-скока-лион парсеков, с целью легально пострелять во что-то живое и двигающееся. А что живое, но не двигается — соответственно расшевелить и все равно пострелять. Зря, что ли, в такую даль тащились?
Да и потом, какая экзотика: поохотиться на "божественную" дичь с голубой кровью. Дело в том, что планета оказалась крайне скудной на железо, но чрезмерно богатой медью. Соответственно, все животные здесь имели кровь на основе не гемоглобина, а гемоцианина, придающего ей насыщенный голубой цвет.
Как Угодья планета просуществовала недолго, ровно до той поры, покуда не выяснилось, что тут не выживают вирусы, да и прочая патогенная дрянь чувствует себя здесь очень плохо. Вывод ученых был однозначен — этот эффект имеет место исключительно благодаря сложившейся на "медной" планете экосистеме. И если ее нарушить, то эффект будет потерян.
К счастью, у властей хватило ума осознать, что это не пустое сотрясение воздуха, и сделать соответствующие выводы, закрыв все программы освоения, за исключением одной — общечеловеческой здравницы. Профилакторий, санаторий, курорт. Но, по-прежнему, исключительно для очень богатых. Либо для очень больших шишек из правительства.
Терапевтический эффект от самого факта пребывания на планете и правда оказался фантастическим. Рассасывался рак, а герписы, гепатиты, ВИЧ не оставляли следов недавнего присутствия уже через два-три месяца пребывания. Биологический возраст восьмидесятилетних олигархов, после месячного пребывания здесь, откатывался до тридцатилетнего показателя. Эдем — именно такое очередное название получил этот мир.
Когда Илью "собрали" после очередной миротворческой операции в Марсианских колониях, то приговор врачей был категоричен: ему осталось лет пять жизни по причине полностью загубленного иммунитета. На медпрепаратах можно было протянуть еще год-два. Либо неограниченно долго — на Эдеме.
Жить хотелось. Год поисков, встреч, очередей в высокие кабинеты, потрясание орденами и правительственными наградами… В конце концов, за огромную взятку, собранную бывшими сослуживцами и многим обязанными Илье, удалось устроиться на работу водителем в одно из исследовательских лесничеств Эдема. И вот он — новый мир. И финал дороги в один конец...
 
***
— Поберегись!
Илья шарахнулся в сторону, и мимо него, деловито жужжа, проехал низкий грузовой электрокар. Водитель из открытой кабины глянул на прибывших голубыми глазами, как на пустое место. В каждом его движении сквозило презрительное: «Понаехали тут, Эдем не резиновый!».
— Давно он здесь, — заметил материализовавшийся рядом Ким. — Глаза видел? Те, кто на Эдеме больше трех лет находится, все такой цвет приобретают. Вместе с утратой иммунитета. А еще через пару лет даже кожа цвет на голубой меняет. Смешные такие… Им отсюда уже дороги нет — разучился их организм с заразой всякой бороться.
— Мне не грозит, — ответил Илья, не желая особо развивать тему. — Вы так и не ответили: что от меня такому как Вы надо-то?
— А я не знаю, — широко улыбнулся Ким, — но у меня чуйка гипертрофирована. Интуиция, если угодно. И вот она мне говорит, что "от этого человека в ближайшее время будет много чего зависеть". А я ей верю. Ибо когда я разумом руководствуюсь и ее игнорирую, то быстро в таких неизведанных глубинах какого-то ануса оказываюсь, что мама дорогая! Причем, со скользкими стенками, что вдвойне обидно. А когда ее слушаю, то все в порядке. И должность благодаря ей, и состояние. Правда, миллиарды раньше должности: я казино по всем колонизованным мирам обчищал, причем — просто честно в них играя.
Илья поморщился: не богач-интуит, а попутчик, от которого невозможно отвязаться, какой-то. Или как там, в древности, говорили про неизбежное зло?
— Я сюда водителем приехал работать. И мы сейчас все равно разойдемся: я — на новое место работы, а Вы — в отель для таких же баловней судьбы. Так что ошибается Ваша чуйка на этот раз.
— Она никогда не ошибается! Ни-ко-гда! — последнюю фразу Ким произнес именно так: по слогам, выделяя интонацией каждый слог в самостоятельное слово.
Илья ничего не успел ответить, так как выскочившая из прошелестевшего шинами очередного электрокара молоденькая негритянка с бейджиком "VIP-администратор" шустро уволокла статусного гостя в сторону. При этом осуждающе поглядывая на Илью, словно это он приставал с разговорами к «весьма важной персоне», а не наоборот.
— Вот и славненько, — фыркнул Илья, и, закинув на плечо старый армейский вещмешок, двинул пешком в сторону административного здания космопорта, носившего ретро-название «Внуково».
 
***
Бюрократическая рутина заняла удивительно мало времени, и скоро Илья сидел в учебном классе, а перед ним в воздухе маревом дрожал голоэкран. Скрипнула дверь, в помещение вошел невысокий молодой человек в светло-коричневом комбинезоне.
— Будем знакомы, — протянул Илье синюю ладонь вошедший. — Семен Семенченко, главный егерь и, по совместительству, ваш инструктор.
Парень Илье сразу не понравился: мало того что лицом смахивал на имбецила, так еще и череп имел непропорционально большой. На голове Семен носил пятнистую вязаную шапочку, скатанную в бублик почти на самой макушке.
— Понимаю, — усмехнулся Семенченко. — Вид у меня не очень. Но это не болезнь, я, как и вы, бывший военный, командовал батальоном «Мория», в первую Венерианскую: усмиряли восставших рудокопов. Во славу мира и демократии, разумеется.
Илья помнил эту войну, что бы ни говорили — это была бойня. Грязная, кровавая, и по большому счету, никому, кроме политиков, не нужная.
— Наш батальон попал в Иллинорский котел, повстанцы тогда долбанули по нам какой-то биологической дрянью, а потом трое суток удерживали под плотным обстрелом, не давая высунуться. Что именно они применили — не известно до сих пор, но последствия вы можете наблюдать на моей внешности.
— Как же вам удалось выбраться? — поинтересовался Илья. Не то, чтоб действительно ему было интересно, но про эту самую «Морию» слухи были один гаже другого. И вот поди ж ты — свела судьба на узкой тропке с бывшим комбатом.
— Через трое суток повстанцы сами ушли, оставив нас подыхать. Я, раненый осколком в спину, сумел выбраться к своим, и вывел с собой нескольких выживших товарищей. Сюда был отправлен за особые заслуги перед трансгалактической корпорацией «Коло-групп», собственно, и развязавшей эту войну. Впрочем, хватит обо мне, приступим к инструктажу. Итак...
 
***
Вопреки ожиданиям, слушать Семена оказалось интересно. Неизвестно, каким он был воякой, но талантом рассказчика явно обладал.
Например, Илья не знал, что животные с Эдема отсутствуют во всех зоопарках всех человеческих миров не по каким-то там гуманистическим соображениям, а потому, что просто дохнут. Причем, в течение суток и несмотря на многократные попытки создать им практически домашние условия.
Также он узнал, что сюда случайно завезли земных хорьков, кошек, крыс и собак, которые благополучно одичали и просто встроились в местную экосистему, никого не вытесняя и ни с кем не конфликтуя. Планета сама как-то нашла им место, отрегулировала их максимально возможное поголовье и стала относиться к чужим формам жизни, как к своим.
Аналогичная история произошла с земными деревьями, которые, впрочем, на Эдем попали уже специально, в рамках научно-исследовательской миссии. Бытовало мнение, что и человека планета просто "встраивает" в себя, принимая и выделяя ему некую экологическую нишу. Хотя запас прочности и берега этой ниши человечеству достало ума не испытывать. Загаженная до предела старушка-Земля, с отравленными океанами и гигантскими мусорными пустошами послужила горьким уроком.
Новые обязанности Ильи были просты. Раз в месяц забрать в космопорту груз, а ежедневно быть, что называется, по "хозяйству на подхвате". Жить ему предстояло в компактном, отдельно стоящем симпатичном однокомнатном бунгало.
— И еще, — напутствовал его под конец голубокожий инструктор. — Здесь хоть и курорт, но опасная для человека живность имеется. В нашей местности всего два сухопутных хищника, но ухо надо держать востро. Древесный варан — ящерица метров трех длиной, – на учебном экране возник ожидаемо голубой приземистый ящер.  в холке сорок-шестьдесят сантиметров, в зависимости от пола. Самка крупнее. Как видишь, между передними и задними конечностями рептилия имеет кожаные складки, и это самое поганое. С их помощью гад древесный превращается в гада летучего.
— Планирует, что ли? — догадался Илья.
— Именно. Тяжелая, так сказать, авиация. Нападает исключительно сверху, так что если рядом больших деревьев нет, то можешь не опасаться, но все же поглядывай. Фактическую дальность полета древесного варана никто не замерял, но по слухам, метров восемь для него не проблема, а учитывая вес около сорока килограмм, даже без укуса получается тот еще таран. Идем дальше.
Второй хищник — медвежий заяц, он же «прыгунец», он же «prugalo est xavalo vulgaris ohularis”, если по науке. Ты не смотри, что название смешное — эта скотина с крупного гризли размером, прыгает как заяц, и очень резво, — летучий гад на экране сменился вертикально стоящей здоровой зверюгой, с развитыми задними конечностями, небольшими, но мощными даже на вид, передними лапами и массивной головой. Сзади у «прыгунца» имелся длинный толстый хвост. — Особенность данного хищника в том, что во время охоты он умеет отлично маскироваться, практически становится невидимым. Так что ты его, скорее всего, не разглядишь. Несмотря на внушительные габариты и приличную скорость перемещения, охотиться предпочитает из засады.
— И как же тогда с ним управляться?
— К счастью, его можно банально унюхать, — впервые улыбнулся инструктор.
— То есть? — озадаченно поднял бровь Илья.
— Он сильно пахнет кофе.
— Вот те раз....
— Ага. А если взять инициативу на себя и вступить с ним в активную конфронтацию, то вся маскировка сходит на нет, сменяясь чудовищной агрессивностью. Так что ближе, чем на расстояние выстрела, к себе не подпускать, — ухмыльнулся своей шутке бывший комбат.
 
***
— Дружище! — по тропинке к бунгало резво двигался Ким.
— Вот пиявка, — пробубнил себе под нос Илья, продолжая менять аккумуляторные блоки на казенном стареньком электрокаре. — Неделя покоя и снова нарисовался. Интересно, когда он на Землю отчалит?
— Дружище! Еле тебя нашел!
— А зря, — Илья решил не лебезить перед высокопоставленным гостем и побыстрей его выпроводить. Даже если придется и нахамить. — Да и не друг ты мне.
— Уффф… — выдохнул Ким, полностью игнорируя явно негостеприимный прием и вытирая полой рубашки вспотевшее лицо. — Сила тяжести три четверти земной, а из-за жары, влажности и безветрия взмок, как жиртрест на беговой дорожке. Хотя с физической формой у меня вроде как все в порядке.
— Ну и сидел бы в кондиционированном номере. Чего приперся?
— Вот зря ты так, я ж тебе ничего плохого не сделал.
— Хорошего тоже.
— Не успел просто, — тут же выкрутился Ким, и тут, вдруг сморщившись, громко чихнул. — А говорят, будто на Эдеме все болячки как рукой… А может, времени надо больше, чтоб микробы внутри передохли, организм восстановился? Слушай, у тебя внутренности тоже ведь должны заново отрасти?
Илью аж передернуло от такой наглости. Он уже набрал маслянистого воздуха в легкие, чтобы отбрить назойливого собеседника, как тот, изменившись в лице, затараторил:
— Да пойми ты, я — интуит. На Эдем лететь не хотел — президент заставил. Причем в такой форме, что отказаться было просто невозможно! Если надо, то потом расскажу, чем он меня за тестикулы держит. Даже когда по трапу поднимался, было чувство, словно на эшафот иду… До поросячьего визга не хотелось. Но пришлось. Именно поэтому при полете нарезался, хотя в принципе не пью. Но как только с круизника на посадочный бот загрузился — бац! Вот оно! Чуйка меня к тебе аж приклеила!
— Да не переживай ты — не гомосек я! — улыбнулся Ким, видя, как шарахнулся в сторону его собеседник. Вздохнул и, опять посерьезнев, продолжил:
— Так вот, интуиция меня еще ни разу не обманывала. И летел я сюда, зная, что обратно не вернусь. А в посадочном боте все изменилось. Шанс! Кто? Где? Как? Каким образом? Всех, кто был в той посудине, перебрал, – глухо. И только на тебя реакция… Так что ты мой спаситель. Хотя, как и когда — не знаю. Но готов платить и платить сторицей, просто скажи — что надо.
Илья выдохнул, так ничего не сказав. Было видно, что Ким не шутит. Более того, он искренне напуган и лихорадочно ищет выход из сложившейся, какой-то неизвестной для Ильи, ситуации. Но все равно: вопросов было больше, чем ответов. Только ни один из этих вопросов Илья не был готов прямо сейчас не то что облечь в вербальную форму, но и просто сформулировать.
Неожиданно в небе громыхнуло. Да не как привычный, земной гром, а… Как бы объемно, что ли? Так взрыв вакуумной бомбы, зародившись в одной точке, тут же заполняет собой все окружающее пространство. По ушам ударило так, что в голове у Ильи что-то взорвалось, и он рухнул на теплый грунт. Реальность угасла...
 
***
Рядом валялся Ким, стонущий и сжимающий виски. Из ушей, рта и носа у него текла кровь. Илья провел рукой по лицу и посмотрел на руку. Точно — рука тоже окрасилась красным.
— К-ооо-ннн-туууу-зияяяяя. Оооо-ппппп-ятьььь...
Слова, царапаясь, поднимались по горлу, комкались во рту и вываливались наружу какими-то бесформенными звуками. Голова изнутри словно наполнилась пенопластом, в ушах на высокой ноте звенела армада комаров. Илья, покачиваясь, встал сначала на четвереньки, убедился, что земля под ногами не качается, и поднялся на ноги. Мир вокруг не изменился. Все также светило местное солнце, по небу лениво ползли лиловые облака, воздух по-прежнему был терпким и маслянистым.
— Шшштооо эээтоооо бббылооо? — Ким пытался подняться, явно испытывая те же самые проблемы, как с дикцией, так и адекватным восприятием окружающей действительности.
Илья ничего не стал отвечать, а, взяв рукой его за воротник рубашки, рывком поднял и прислонил к борту электрокара. Еще раз огляделся по сторонам. Точно — ничего вокруг не изменилось.
Он плюхнулся в кар, откинул крышку бардачка, извлек оттуда аптечку и… Мир вокруг опять угас. Хотя на этот раз медленно и без спецэффектов.
 
***
Левую щеку обожгло. Потом правую. Голова заметно качнулась. «Что это?» — мелькнула ленивая мысль, а в царстве мрака зародилось вдали, быстро приближаясь, розовое свечение, – «Похоже, кто-то лупит меня по морде».
— Ааааууууууу… — протяжно раздалось в быстро светлеющей реальности. — Ааауууу...
Боль вновь обожгла левую щеку. Ну, все, ща я тебе… Илья резко открыл глаза. Из плавающих разноцветных кругов проступила красноносая физиономия Кима.
— Ау, военный, просыпаемся! Я уже часа три вокруг тебя тут пляшу с бубном.
Илья медленно согнул и разогнул руки с ногами, пошевелил корпусом и также медленно сел. Весь его предыдущий опыт говорил, что сначала стоит убедиться в отсутствии травм, чтобы резким подъемом их не усугубить. Только теперь обнаружилось, что во рту пересохло, а горло нещадно саднит.
— О! — обрадовался Ким. — Не все плохо. Давай в себя приходи, а я тебе пока расскажу, что здесь да как.
Голова у Ильи еще гудела, но он кивнул, устроился поудобнее и принялся разрабатывать затекшие конечности.
— Значит так, я бодрствую уже полдня. Хотя вырубило нас более суток назад. Ты, соответственно, тоже все это время был в отключке, — последней фразой Ким ответил на удивленный взгляд Ильи.
Тот кивнул, и Ким продолжил:
— Аптечка очень пригодилась, без нее — кирдык...
Он передернул плечами, явно вспоминая тот отходняк, который пришлось пережить. Больше суток назад, значит? Не удивительно, что он так хочет пить.
— Дошел я до здания лесничества — там никого. Если двух трупов, без признаков насильственной смерти, не считать. Связь не работает, ни планетарная, ни орбитальная — лично пытался хоть с кем-нибудь связаться. Кары не на ходу. Флаер, на котором я сюда прилетел, тоже не запускается. Пешком идти отсюда даже не стоит пытаться — до ближайшего санатория километров пятьсот. Что делать дальше, даже не знаю: я впервые в подобной ситуации. Но чую, времени на раскачку примерно полдня, а дальше здесь оставаться нельзя категорически. Хотя природу опасности не понимаю. Вот раньше я четко знал, откуда "прилетит". Где от полиции, где от здоровяков с гнусными харями, где от владельцев очередного казино. После все придворные интриги чуял еще до того, как интриганы даже сформулировать свои планы успевали. А тут как отрезало — только ощущение опасности, то затухающее, то возрастающее. А еще...
Илья поднес палец к губам, останавливая многословие своего собрата по несчастью, и показал пальцем на небо. Его синь, пробивая лиловые облака, прочерчивали несколько красных полос. Ким округлил глаза.
— Что это? Метеориты?
Илья посмотрел на него, как на убогого.
— Какие метеориты? Наши спутники кто-то с орбиты стряхивает. Это вторжение...
 
***
— Сколько на Эдеме людей сейчас? Примерно, хотя бы.
Илья рылся в оружейке лесничества, перекладывая различные стволы с места на место и тихо матерясь.
— Миллион примерно, — ответил Ким, подпирающий дверь оружейки. — А ты чего ругаешься?
— Да здесь почти все оружие энергетическое, а нам бы старый добрый огнестрел в самый раз...
— А энергетическое чем тебя не устраивает? Оно ж эффективнее.
Илья в очередной раз посмотрел на Кима, как на убогого.
— Как ты думаешь, а почему нигде света нет, связь не работает и техника запускаться не желает?
— И почему?
— Да потому, что планету накрыли полем техноблокады, дубина! И никакая машинерия, использующая электричество, работать не будет!
— Такое бывает?
Ким удивлялся по-настоящему, совсем не обижаясь на "дубину".
— Бывает. Как, по-твоему, мы мятеж на марсианских колониях подавили? Сначала оставили повстанцев без связи, просто уничтожив все спутники. Потом на шести точках вокруг планеты повесили свои корабли-мониторы техноблокады. А потом можно и к наземной операции переходить: воевать-то им с нами уже нечем, только камнями и палками.
Илья, наконец, отрыл старую винтовку и принялся придирчиво ее разглядывать, щелкая затвором и крутя прицельную планку.
— То есть ты настаиваешь на том, что на Эдем сейчас происходит вторжение? — Ким явно не хотел всерьез верить во что-то подобное.
Илья молча кивнул, довольно извлекая две пачки патронов.
— Но Земной Федерации просто не с кем воевать! Все мятежи подавлены, да и потом, откуда у мятежников такая техника?
— А кто сказал, что это мятежники?
Илья продолжал потрошить оружейку, выискивая еще чего-нибудь нужного.
— А кто? Мы за пятьсот лет в космосе новых рас не обнаружили, а все попытки колоний заявить о своей самостоятельности так ничем и не закончились.
— Если мы новых рас не обнаружили, то это не значит, что они не обнаружили нас, — философски изрек Илья, забрасывая винтовку на плечо и распихивая по карманам разгрузочного жилета массу всяких металлических и пластиковых штук неизвестного Киму назначения.
— Да ладно! Ты шутишь, наверное?
— Ага, шучу. И тот, кто сейчас к наземной операции перейдет, тоже шутит. Ладно, пошли в хозблок, прибарахлимся, и на склад кухни за сухпайками заглянем.
 
***
В хозблоке было чем поживиться. Первым делом Илья взял с полки два широких, слегка изогнутых охотничьих ножа, вручив один Киму. Тот с недоверием поглядел на оружие, но покорно взял.
— Пригодится, — буркнул Илья и принялся дальше шарить по полкам небольшого помещения хозблока, располагающегося в здании лесничества.
Ким, сжимая нож в обеих руках, молча, наблюдал, как товарищ по несчастью извлекает из глубины помещения два удобных походных рюкзака, свернутую в тугой компактный рулон надувную палатку, такие же спальники, горелку и еще кучу разной мелочи. Зачем все это было нужно, Ким не совсем понимал, но слепо доверял Илье, понимая, что только он способен вытащить их из сложившейся ситуации.
— Так, — пробормотал Илья, вытащив, наконец, все, что казалось ему нужным. – Давай-ка, советник президента, сложи все это аккуратненько в рюкзаки, — да компактно! – а я метнусь на кухню, провиант гляну.
Оставив Кима бороться с походным набором, Илья пошел на продуктовый склад, по пути пройдя через столовую, где на диване развалился вздремнуть после обеда полностью голубой – в смысле, цвета кожи – Феодосыч, местный завхоз, по словам Семенченко, обитавший на Эдеме без малого восемьдесят лет. Сам же Феодосыч во время священного обряда «за знакомство» бил себя пяткой в грудь, что живет здесь лет сто пятьдесят, знает все местные тропы и даже как-то голыми руками задушил древесного варана, а из его шкуры сшил себе прекрасные сапоги. Да вот беда – утопил их в заячьих болотах.
Ким верно отметил: следов насильственной смерти нет. Будто Феодосыч просто крепко заснул и не проснулся. Илья не стал останавливаться и прошел на склад.
Запасы были на исходе. Что и говорить: Илья как раз должен был лететь в Центр за новым грузом из космопорта и припасами. Но всё же на несколько дней пищей они с Кимом были обеспечены. Здесь было с пяток банок земной тушенки (до посинения персонала официально жрать местную живность категорически запрещалось. Вот потом — можно), несколько килограммов местной гречки и местной же разновидности чечевицы на дне мешков да какие-то копчености от Феодосыча. Илья собрал скудные запасы в мешок, прошел через столовую в гостевую зону, и поднялся на второй этаж, в кабинет главного егеря. Илья все же надеялся, что Семен, как тоже некогда воевавший, мог хранить в своем сейфе хоть какое-нибудь стрелковое оружие.
Первый помощник главного егеря, Егор Наливайко, лежал бездыханным, уткнувшись лицом прямо в стол. Сейф позади него, как и всё остальное на планете, был электронным, а потому сдался наглому захватчику без боя. К большому разочарованию Ильи внутри обнаружилась лишь пыль, слегка початая бутылка с некой зеленой наливкой да дежурным стаканом полкой ниже.
Илья усмехнулся и тут же утратил к сейфу интерес.
— Илья! — донеслось снизу.
— Чего тебе?
— Спускайся скорее вниз!
Илья стремительно сбежал по лестнице вниз и нашел Кима, стоящего посередине гостевой зоны.
— Чего ты орал? – грубо спросил несостоявшийся «курортник».
— Смотри, — ответил ему несмутившийся Ким и пальцем указал в окно.
За окном было видно, как из леса нетвердой походкой вышел низкорослый человек и, держась за голову.
— Ты его знаешь? – спросил Ким Илью.
— Да, это Изиф, начальник биологической станции, что в двадцати километрах западнее нас.
— Очевидно, больше на станции никого не осталось.
— Может быть, — Илья пожал плечами, а затем подошел к входной двери и, раскрыв ее, крикнул:
— Изиф! Давай скорее сюда! Давай, давай! – добавил он, активно махая руками, чтобы биолог поторопился.
— Ох, Илья! – вдруг встревожено воскликнул Ким.
— Что? – обернулся в дверях отставной вояка.
— Чуйка моя… Скорее…!
— Да что скорее-то?!
— Скорее что-то делать… Тревожно на душе!
— Да ё… — Илья не успел закончить начатую фразу, как справа от лесничества, метрах в двадцати, воздух как-то завибрировал и начал уплотняться. Изиф тоже увидел это, а потому кинулся со всех ног к входной двери лесничества.
— А вот и гости, — пробормотал Илья, глядя, как прямо из сгустившегося марева на траву шагнули трое пришельцев.
То, что это не люди, он уяснил сразу. Мало того, что ростом под два с половиной метра, так еще у каждого по четыре руки. Сухие, поджарые пришельцы, двигаясь стремительно, как тени, рассредоточились, перекрыв дорогу Изифу. Каких бы то ни было доспехов у интервентов Илья не заметил, только красноватые облегающие костюмы у всех троих. Верхними конечностями пришельцы держали длинные тонкие пики, а в нижних… В нижних было нечто вроде черных трубок. Неужели огнестрел? Точнее, его инопланетный аналог.
Вслед за первыми появились еще трое, а затем – третья тройка. Изиф успел преодолеть половину расстояния до лесничества, когда один из четырехруких метнул копье. Движение оказалось настолько быстрым, что Илья даже не разглядел его — скорее догадался. Биолог споткнулся на бегу, и вдруг рухнул, заваливаясь вперед. Илья мигом захлопнул входную дверь. Убийца биолога неспешно, но с какой-то неуловимой грацией двинулся к своей жертве, как тут...
— Ааааааа!!!!!!!!!
Мимо наколотого на пику как жук на булавку Изифа, с криком, высоко задирая колени, промчалась невысокая фигура в светло-коричневом комбинезоне. Лицо орущего бегуна скрывала раскатанная ниже подбородка вязаная шапочка-маска. Очень знакомая шапочка....
— Ааааааа!!! Полундра!!! — заколотил в дверь прибежавший. — Враг у ворот!!!
Шестеро пришельцев наконец вышли из кратковременного замешательства и дружно направили в его сторону черные трубки. Раздалось несколько чавкающих звуков, будто в сырое тесто кто-то ударил кулаком. Илья рывком открыл дверь и, ухватив крикуна за ворот, затащил внутрь. Щелкнул замок, отгораживая засевших в доме от интервентов.
Илья с интересом стянул с бегуна маску.
— Познакомься, Ким, — оглянулся он на напарника. — Господин главный егерь, собственной персоной.
Семенченко била крупная дрожь, зубы явственно постукивали.
— Не понял юмора, — нахмурился Илья, косясь на карабин, торчащий за плечом Семена. — Ты почему не стрелял, комбат?! Вполне мог из кустов пощелкать гостей, может, и биолог жив бы остался!
— Это было тактическое отступление! — внезапно сорвался на фальцет господин главный егерь. — Это военная хитрость! Маневр!
— Ну и скотина же ты, комбат! — сплюнул Илья, отпуская трясущегося Семена. Тот прошел несколько шагов, и вдруг грохнулся на пол, лицом вниз.
— Вот те, на те! — присвистнул Ким, глядя на торчащие из спины и ягодиц бывшего комбата длинные коричневые шипы.
Тот еще несколько раз конвульсивно дернулся, и затих, на прощанье громко испортив воздух.
Из-под лежащего потекла желтая струйка, собираясь в лужицу.
— Всё, отбегался герой первой Венерианской, — хмыкнул Илья и ухватил Семена за руки. — Не стой, помогай! Не оставлять же его здесь, вдруг жив? Ох, и тяжелый гад!
Краем глаза наблюдая в окно, как пришельцы, растянувшись цепью, идут к дому, Илья скомандовал тащить убитого в хозблок, в подвал.
В окне показалась голова интервента, рефлексы бывшего военного сработали мгновенно: грохнул выстрел, брызнуло во все стороны стекло, голова исчезла. Как ружье оказалось в руках, Илья сам не понял. За окном уже знакомо чавкнуло, несостоявшийся лесник едва успел упасть на пол, когда в стену за его спиной вонзились четыре шипа.
— Твою ж мать...
Илья поспешно отполз к Киму, ухватил за воротник, встряхнул. Стеклянные глаза товарища приобрели осмысленное выражение.
— Ну что кролик, описался? Нет? Тогда потащили его отсюда!
Вдвоем они отволокли увесистого егеря по коридору, пока Ким не уперся пятой точкой в дверь.
Сзади слышались звуки выламываемой двери и осыпающихся осколков: видимо, кто-то сообразил пролезть через окно. Ким потащил егеря по лестнице вниз, Илья захлопнул дверь, благо замок на ней механический.
Коридор с низким потолком, затем просторное, едва освещенное, с маленькими окнами практически у крыши, помещение. Здесь стоит генератор электроэнергии, дальше бойлерная и другие технические системы. Справа и слева еще двери.
— Туда, быстро! – Илья указал на правую.
— Куда мы попадем?
— В гараж! Оттуда — на склад, там вход в систему коммуникаций.
— Но зачем он здесь?
— Здесь почти к каждому строению идет такой тоннель, в нем располагаются коммуникации. Я уверен: у каждого санатория есть… Это что?
Бывший комбат батальона «Мория» стремительно покрывался сине-зеленой слизью. Она текла из носа, ушей, уголка приоткрытого рта...
— Какого чёрта?! – выдавил из себя ошарашенный Илья.
На глазах у изумленных товарищей тело Семена растекалось по полу зловонной лужей: скоро от него осталась лишь одежда, с вытекающими из рукавов и штанин струями слизи, ботинки и вязаная шапка-маска, так и остававшаяся до конца на макушке Семенченко.
— А он мне сразу показался скользким типом, — проворчал Илья, брезгливо очищая о стену подошву ботинка и бросая Киму оружие убитого. — Все, валим отсюда.
 
***
… В гараже тихо. Стоят рядком три электрокара. Сквозь щель в закрытых воротах на стену падает лучик света. Вот он резко сократился, дернулся, а потом пропал вовсе.
— Что там? — спросил Ким у приникшего к щели Ильи.
— Вокруг дома бродят, упыри хреновы. Обложили нас, если короче, хрен проскочишь. Что твоя чуйка говорит?
— Говорит, что нам из дома выбираться и не надо.
— Не понял?
— Ты хорошо тех парней разглядел?
— Так себе. Высокие, худые, двойной комплект рук, и дюже шустрые. Ничего не забыл? — Илья оторвался от щели и присел на капот кара.
— Один отличался от других. Тот, что самым последним появился. Я точно разглядел, у него на груди что-то блестело, когда он коснулся этой штуки, марево исчезло.
— Какое марево?
— Из которого они появились.
— Погоди, господин старший советник президента. Ты хочешь сказать, что той хренью, что у четырехлапого на груди торчит, можно выключить канал транспортировки?
— Или включить.
— Уверен?
— Чуйка...
— Понятно.
Раздался треск, дверь выгнулась дугой в раме, а потом словно взорвалась снопом щепок и остатков замка. В гараж шагнул пришелец. Ким тут же вскинул карабин покойного егеря, судорожно спустил курок… Щелчок. Выстрела не произошло. Вошедший медленно опустил стреляющую шипами трубку и уже занес для удара копье, когда из-за кара раздался выстрел, и захватчика буквально впечатало в соседнюю стену.
— Глуши его, Ким! — рявкнул Илья, выскакивая из засады. — У меня патрон заело!
Ким, не соображая, что делает, подскочил к поверженному врагу и с размаху опустил приклад ружья ему на затылок. Высоченная туша качнулась вперед, ударившись лбом в стену, и тут же, оттолкнувшись верхней парой рук, отпружинила на Кима, сбив с ног. Лежа на спине, бывший миллиардер видел, как, склонив голову на бок, смотрит на него черными маслинами глаз враг, как медленно поднимается оружие, стреляющее жуткими шипами, как растягиваются лиловые губы в улыбке… Из груди пришельца с треском выросла серая игла пики. Илья, оказавшийся сзади, крутанул оружие, поворачивая супостата вправо и тут же ударил стопой в подколенный сгиб. Враг рухнул, подняв тучу пыли и скребя всеми четырьмя руками по полу. Ким встал, перехватил карабин за ствол, как дубину, и, подойдя к врагу, несколько раз молча саданул его по голове прикладом. Пронзенный затих, а Илья уже крутил в руках странное оружие интервента.
— Ну как я? — спросил Ким, стараясь, чтоб голос не дрожал, хотя внутри все тряслось и ходило ходуном.
— Во! — показал ему большой палец Илья. — Только почему не стрелял?
— Да я не умею...
Илья только вздохнул и отобрал у товарища ружье. Сухо щелкнул затвор, а потом карабин отправился в угол гаража.
— Ты чего? — вытаращился Ким.
— Да не заряжено оно. Таким, видать, хреновым воякой был наш Сеня… На вот, — он, поднатужившись, вытащил из тела копье, протянул Киму. — Не стреляет, правда, но и осечки не даст. Даже ты справишься.
Тот принял окровавленный трофей, стараясь не касаться сине-зеленых разводов. Потом огляделся, нашел кусок ветоши и тщательно протер оружие. Пика оказалась странно легкой, лишенной какого-либо наконечника, просто заостренная палка и все. Когда ветошь приблизилась к кончику, Ким едва не выронил пику — острие слегка завибрировало.
— Оно что, живое? — разом севшим голосом произнес он.
— Похоже на то, — Илья наклонился к копью и осторожно поднес к острию палец. Вибрация повторилась. Убрал руку — оружие перестало дрожать. — А пика твоя, похоже, кровь чует… Ха! Оружие под стать хозяину. Два интуита, блин!
Ким взглянул на пику совсем другими глазами. Да, определенно что-то в этом есть...
— Гыр кви ун… Тяль енг роу… — внезапно ожил «покойник», сообщив об этом неприятным, скрипучим голосом.
Враг просто лежал на полу, не делая попыток встать, или хотя бы перевернуться на спину: из пробоины в затылке пульсирующим фонтанчиком била кровь, в спине зияла дыра размером с кулак, но он был жив!
— Глазам не верю, — Илья присел возле пришельца, направив на него ружье. На всякий случай. Плюющуюся шипами трубку он пока отложил в сторону, все равно пользоваться не умеет. — Кто ж ты такой, парень?
— Ильг… Ильг… — в груди умирающего клокотало и булькало, но вдруг он четко и ясно произнес. — Вам здесь не место. Вы должны умереть. Вы чужие.
— Вот это нихрена себе поворот! — присвистнул Ким. — С какой это стати?
— Вы чужие. Это планета тана Тиамат, вы чужие. Ошибка, ошибка, ошибка. Исправить ошибку, убить чужих, убить всех. Чистый мир. Довольный тан Тиамат.
— Ты хоть что-то понял? — взглянул на товарища Илья.
— Нифига. Тиамат какой-то, ошибка, чужие… Слышь ты, четырехлапый! — он наклонился к умирающему. — Сам-то ты кто?
— Воин. Я есть воин великого тана Тиамат. Нас есть много воин, мы всех убить, мы очистить мир для Богов!
— Фанатик, что ли? — озадачено почесал бровь Ким.
— Ага, шахид.
— Вы все должны умереть, этот мир не ваш. Вы чужие, этот мир для Богов. Нас не остановить.
— Ну, тебя же мы остановили...
— Меня. Не всех. Мы очистим мир. Нас создали Боги для этого. Мы служить, воевать, убивать. Нас не победить, нас ведут Боги! А ваше мясо съесть великий тан Тиамат.
— Вот это поворот. Ким, ты слышал? Нас сожрет какой-то Тиамат, потому что мы оказались в их мире. Да кто вообще этот Тиамат?
— Хтоническое чудовище, — бесцветным голосом ответил Ким. Внезапно ставшие очень слабыми ноги дрогнули в коленях, он поспешно сел на пол. — Один из древних то ли богов, то ли демонов, хрен их разберешь в мифологии. Любил кушать человечину. Если я ничего не путаю.
— А мы сейчас этого спросим. Эй ты, непобедимый! Кто такой этот ваш Тиамат?
Поверженный не ответил. Илья ткнул его стволом ружья. Безрезультатно.
— Оставь, — все тем же серым голосом отозвался Ким, — Умер он. Я знаю...
Драгоценное время утекало, а они все сидели у стены, глядя в пространство перед собой.
— Ты понимаешь, что у нас нет шансов? — первым нарушил молчание Илья. — Нет совсем. С планеты больше не стартанет ни один челнок, может, уже и нет никого из людей, кроме нас. Эти вот, богоизбранные в салат покрошили. Или как егеря...
— Знаю. Не зря же у меня такое страшное чувство было, когда по трапу поднимался.
— Жопа.
— Еще какая. Знаешь, Ким, а мне ведь и так недолго оставалось, вся надежда была на этот чудо-климат Эдема. Болячки здесь понимаешь, не живут… Тебя, правда, жаль, мог бы еще пожить, ну да что уж теперь осталось? Разве что умереть, как мужчинам.
Ким потер ладонями лицо, поглядел на них. Неожиданно поднялся.
— Да. Именно так. Умереть, как мужчинам. Теперь я точно знаю, что надо делать.
И, подхватив копье, отправился к воротам гаража. Уже выходя, обернулся на Илью:
— Не передумал еще героически погибнуть? Как там у вас говорят… А, во: или ты хочешь жить вечно?
 
***
— Вижу двоих слева. Еще один за угол только что завернул, — Илья осторожно выглядывал из-за деревянного ящика.
— А этот, который с блестящей штукой на груди?
— Не вижу пока.
— Он тут, я его чую, — Ким съежился за мусорным баком, таким маленьким, что едва хватало прикрыть его. — Рядом. Совсем рядом.
Выход из гаража остался позади, к укрытиям они ползли в траве, густой и довольно высокой. Илья внимательно поглядел на Кима, тот умудрился его удивить. За несколько минут превратившись из рохли в спокойного, уверенного в себе мужчину. Словно знал что-то важное, не ведомое Илье. И это что-то не давало ему сломаться.
У него появилась цель. Не просто геройски умереть, попытавшись наколоть хоть одного богоизбранного на свою пику, нет, цель куда более масштабная. Знать бы еще, какая...
Внезапно раздался шум, почему-то очень сильно запахло кофе, потом кто-то дико зарычал, да так, что, казалось, колыхнулась трава. А затем протяжно закричали. Илья рискнул высунуться из-за укрытия. Возле отдельно стоящей шишкосушилки творилось нечто: огромный мохнатый зверь, рыча и брызжа слюной, скакал из стороны в сторону, отталкиваясь от земли мощными лапами. Двое пришельцев неподвижно лежали в траве, причем у одного из них явно не хватало головы. Остальные увлеченно тыкали в зверя копьями, силясь в него попасть. Еще двое расстреливали врага издали, трубки у них в руках то и дело чавкали.
— Чего это они? — удивленно спросил Ким, наблюдая начавшуюся заварушку в исполнении воинов божьих.
— Медвежий заяц, — пояснил Илья не без удивления: одно дело видеть голографическое изображение, а другое – лицезреть эту животину во всей красе.
— Кто?!
— Медвежий заяц. Хотел, очевидно, скрытно на них напасть, или они сами на него наткнулись. Вот только какого чёрта он здесь делает, когда должен быть глубоко в чаще?
— Может, его тоже контузило? – предположил Ким, вспомнив недавние отвратительные ощущения.
— Может, — коротко бросил Илья, глядя на неистовство звериной силы. Воздух то и дело прорезали страшное рычание медвезайца и громкие крики боли, когда хищнику удавалось кого-нибудь зацепить.
— Вижу, — сказал Ким, глядя куда-то в сторону.
— Чего?
— Этого, с выключателем вижу.
— Где?
— Да вон он, в стороне стоит, наблюдает.
Действительно, чуть поодаль стоял, скрестив на груди обе пары рук, один из воинов, даже не пытаясь участвовать в общей веселухе. На груди его блестел овальный предмет размером с куриное яйцо.
— Теперь и я вижу, — Илья перехватил ружье поудобней. — Что делать собрался, провидец? Колись уже.
— Мне нужно на ту сторону. Понимаешь, я вдруг четко и ясно осознал, что все эти богоизбранные — только инструмент, рабочие придатки, не более. Как руки, ноги, пальцы. Вроде двигаются сами, но если умрет мозг, тут же остановятся.
— Кажется, понимаю. Ты хочешь завалить этого, как его… Тиамата?
— В точку.
— И как ты собираешься это сделать?
— Есть у меня один план, — Ким улыбнулся. – И для этого мне придется умереть.
— А не об этом ли мы договорились в гараже? Умрем, но для начала хорошенечко долбанём этих козлов! Вот только ты хоть знаешь, как эту нагрудную хрень работать заставить? — почесал бровь Илья. — Просто так, с наскока тут ничего не сделаешь.
— Мне бы только к нему подобраться, а там… Я же интуит, не забывай.
Илья дослал патрон в патронник, усмехнулся.
— Двинули, что ли?
 
***
Камушки впивались в локти и колени Кима, он полз в траве, бездарно отклячив зад, рядом степной гадюкой бесшумно скользил Илья. Медвежий заяц исправно отвлекал внимание воинов, шумел и ревел, доказывая, что он еще тот «vulgaris».
До цели оставалось совсем немного, когда их заметили. Кто-то заорал, зачавкали трубки, Илья, встав на колено, трижды выстрелил. Ким увидел, как медленно-медленно поворачивается к нему тот, особый воин, как, сверкнув жалом на солнце, летит чье-то копье. Воздух, ставший вдруг вязким и тягучим, мешал двигаться, но Ким не сдавался. Ныли и трещали суставы, когда он, изогнувшись невероятным образом, пропустил снаряд мимо себя, и тот, воткнувшись в кочку, злобно задрожал...
А потом что-то щелкнуло у него в голове, и все снова задвигалось с привычной скоростью, разом навалилась какофония звуков. Рык оскаленного Ильи, палящего в приближающихся богоизбранных, грохот ружейных выстрелов и рев неведомого медведя.
— Не спи, боец! — весело рявкнул Илья, выдирая из плеча шип. Еще два торчали у него из бедра, один был в груди. — Бери своего «выключателя», вперед! Или ты тоже хочешь жить вечно?
Ружье в последний раз рявкнуло и замолкло, дымя стволом. Илья, вытащил из-за пояса нож, слегка безумновато подмигнул Киму, и, вскочив, бросился на пришельцев. В последний смертный бой.
Ким поглядел ему вслед, и, схватив пику наперевес, бросился на врага со сверкающим нечто на груди. Оставшиеся метры он преодолел будто на крыльях, чуть смещаясь то вправо, то влево, по велению интуиции разминаясь с шипами, пролетающими каждый раз близко, но все же мимо. А потом он врезался во врага. Ударился всем телом, насадив того на пику, и боднув головой в грудь. Что-то очень холодное и твердое на миг коснулось его лба, перед глазами вспыхнуло, мир сжался в точку. И исчез.
 
***
Очнулся Ким на широкой круглой черной плите, рядом лежал пробитый копьем насквозь воин господень.
— А говорил, нас не остановить, нас не победить… — хмыкнул Ким, оглядываясь по сторонам. Сверху плиту накрывала серая, мерцающая полусфера. И все: только черный камень, и серый купол. Ким подошел к краю площадки, осторожно потрогал пальцем преграду. Та слегка подалась, как резиновая, но не более. Надавил сильнее. Безрезультатно. Ударил кулаком. Руку отбросило назад с такой силой, что чуть плечо не вывернуло.
— Никак, значит… А как же вы, гады, сюда попадаете? — озадаченно пробормотал Ким, но тут его взгляд уперся в камень-выключатель на груди покойника. Вблизи он больше всего походил на желтоватый кусок кварца на толстой цепочке. Повесив на грудь трофей и вооружившись пикой, Ким вернулся к стене. Вновь коснулся пальцем. На этот раз рука не встретила ни малейшего сопротивления. От погруженного в преграду пальца по поверхности полусферы стали разбегаться концентрические круги, как от брошенного в воду камня. Ким зажмурился и шагнул вперед.
Серая колеблющаяся поверхность вспыхнула на миг радужным сиянием и померкла. Ноги слегка дрожали, желудок отплясывал джигу, голова кружилась. Ким согнулся пополам и его стошнило на серые камни. И на чей-то ботинок. Утершись рукавом, он поднял голову. Прямо в лицо ему летел кулак воина господня. Удар, гул в ушах, хвост мысли "… а не слишком ли часто меня вырубают?" и пустота...
 
***
Чьи-то крепкие, сильные руки сжимали его плечи. Кима куда-то волокли. Его трясли, один раз он чувствительно приложился коленом обо что-то очень твердое, и, наконец, открыл глаза. Двое богоизбранных молча тащили пленника по извилистому широкому коридору, явно вырубленном в какой-то горной породе. Путь им освещали тут и там растущие пучками странные грибы, светившиеся зеленым светом. Ким шмыгнул носом и дернулся, давая понять конвоирам, что пришел в себя, и дальше пойдет сам. Хватка не ослабла, но тащить перестали.
— Куда идем, братва? — как можно беспечнее спросил Ким, хотя знал ответ наверняка.
— Тиамат любить мясо. Тиамат хотеть мясо. Тиамат кушать мясо. Ты — мясо.
— А… Ну приятного ему аппетита.
Несмотря на браваду, Ким боялся. До крика, до ледяного комка в животе. Потому что точно знал, что его ждет. Но лишь так он сможет исполнить задуманное.
Коридор извивался, убегая вперед, иногда делился на два, а то и три рукава, хаотично петлял. И, наконец, закончился.
Они вышли на равнину. Высоко над головой струилась молочно-белая дымка, застилая небо. Мутным пятном проступало местное светило. То тут, то там из почвы вырастали длинные каменные шипы, где-то вдалеке раздавался неясный, но могучий гул голосов, темнела серая громада горы. От коридора куда-то вдаль убегала широкая, мощеная розовым камнем, тропа, — гладкая и ровная.
Дальнейший путь для Кима слился в однообразную картину: равнина, камни, чахлые кусты, арктически изогнутые карликовые деревца.
С неба хрипло каркнули, пленник, едва успевая за волокущими его конвоирами, все же задрал голову. Там, то ныряя в молочную дымку, то появляясь снова, кто-то летал, выписывая в воздухе широкие круги. Кто именно хозяйничал в местных небесах, разглядеть не получалось, очень уж высоко, но тут один из летунов неожиданно сложил крылья, пикируя на их троицу.
Ким инстинктивно заорал, предупреждая своих конвоиров. Те отреагировали молниеносно: сбили Кима на тропу, а сами выставили перед собой пики, одновременно расстреливая агрессора из трубок, удерживаемых второй парой рук.
То ли на здешнюю фауну шипы действовали моментально, то ли стреляли трубки чем-то более убойным, только хищник из пике так и не вышел. Не раскрыв крыльев, врезался в землю совсем рядом с Кимом, забрызгав его кровью. То, что недавно гордо рассекало небеса, теперь превратилось в окровавленную кучу костей, перьев и обрывков золотистой шкуры.
Ким уставился на орлиную голову с мощным клювом на вывернутой шее, затягивающийся мутной пленкой желтый глаз с круглым зрачком. И абсолютно не вяжущееся с птичьей головой и могучими крыльями кошачье тело. Задние лапы последний раз скребнули по земле, оставив глубокие борозды от когтей, и птица-зверь затих.
Непонятное, невозможное с точки зрения природы существо, но, тем не менее, Ким уже видел его. Только не в жизни, а на картинках. Вспомнить бы еще где...
И Ким вспомнил. Огромная книга, в кожаном с тиснением переплете и глубокой вмятиной в центре, хранившаяся в древней как мир библиотеке пра-пра-прадеда, Вацлава Пиховшека. Библиотека, куда маленький Ким так любил заглядывать, стала путешествием в не то что седую, — в лысую древность.
Библиотека занимала три комнаты, заставленные стеллажами до самого потолка. Собственно, пра-пра-пра не сам ее собирал: он был простым городским библиотекарем, а в эру цифры и звука, победивших бумажные книги, оказался на обочине жизни. Как следствие, власти попробовали упразднить ненужное более хозяйство, помещение отобрать, а книги пустить на вторсырье.
Но тут неожиданно для всех взбунтовался тихоня Вацлав. Сперва чуть ли не с кулаками набросился на пришедших рабочих, опешивших от агрессивного напора старика, который потом нашел более дипломатичный подход к пролетариату через три бутылки водки. И добился от них твердого обещания дождаться его возвращения из мэрии, куда тут же и направился, захватив с собой толстенный фолиант «Большой энциклопедии».
Сколько длилось препирательство Вацлава с мэром, семейная легенда умалчивает, но фолиант, использованный как весомый аргумент в битве за культурное наследие, все же сыграл свою роль. Помещение отобрали, но книги благополучно переехали в четырехкомнатную квартиру Пиховшека, здорово потеснив самого хозяина.
Правда это, или только легенда, но потомки так и не посмели покуситься на сохраненное богатство, а наоборот — сделали из квартиры своеобразный музей, превратив ее в местную достопримечательность. Так или иначе, но том «Большой энциклопедии», хранивший отпечаток мэрской лысины, занял в ней центральное место. Именно там – в книге — маленький Ким увидел впервые изображение полуорла-полульва, гордо парящего в небе.
— Так вот ты какой, грифон...
Впрочем, четырехрукие служители Тиамата исследовательского восторга Кима не разделяли. Они потыкали в сбитого летчика копьями — на всякий случай и, подхватив пленника подмышки, вновь бодро затрусили по тропе. Вскоре дорога разделилась аж на шесть троп, каждая упиралась в высоченную каменную арку, где и пропадала. Не успел Ким удивиться очередному выверту местной реальности, как его потащили в одну из арок. И вновь знакомая радужная вспышка ударила по глазам, а когда пленник, наконец, проморгался, оказалось, что за спиной у него лишь полукруглый вход, а все они стоят у подножия громадной ступенчатой пирамиды.
«Зиккурата», — тут же поправил внутренний голос. Такие он видел на картинках в той же энциклопедии. Вокруг, плотно обступив пирамиду, сколько хватало взора, стояли поющие четырехрукие фигуры. Тысячи глоток ревели в едином порыве:
— Тиа-мат! Тиа-мат!!! Кель бен иса, корунад! Эль воринге борунад! Тиа-мат! Тиа-мат!!
Так вот что он издали принял за гору. Что ж, для обители древнего бога — самое место… Меж ярусов зиккурата на самый верх уходила довольно широкая лестница, куда его тут же и поволокли.
Вот теперь Ким понял, что раньше он и, на самом деле, не боялся: настоящий ужас пришел только сейчас, когда он начал восхождение на свою персональную Голгофу.
— Тиа-мат! Тиа-мат!!! Груф шетильке нахильад! Билле корунг камирад! Тиа-мат! Тиа-мат!!
Ноги предательски подкосились, в штанах стало мокро, а по ноге заструилось горячее. Ким чувствовал, что еще немного, и он начнет визжать от охватившего его животного ужаса. Одно дело знать, что скоро умрешь, другое — отсчитывать последние мгновения жизни.
— Тиа-мат! Тиа-мат!!! Гиру вольге морунад! Эль фариг мариарат! Тиа-мат! Тиа-мат!!
Ступени кончились. Далеко внизу качалось живое море, на все лады славящее своего господина, и голоса существ, сливаясь в один, стучались в стенки черепа, парализуя волю. Воины и слуги господни стояли на вершине зиккурата, удерживая на весу окончательно раскисшего Кима. Слезы лились из глаз, в носу хлюпало, что-то слизкое текло по губам. Его потащили, оставляя за ним мокрую дорожку, к плоскому камню на краю площадки.
«Алтарь», — также безучастно подсказал внутренний всезнайка.
«Да пошел ты!!» — мысленно огрызнулся в ответ Ким. Голос не ответил.
 
***
… Все та же хмарь перед глазами, то же мутное пятно вместо солнца. Ким разглядывал небо, лежа на алтаре, распятый по рукам и ногам, а где-то там, внизу, бесновалась толпа:
-Тиа-мат!!! Тиа-мат!!!
Появление самого Тиамата он скорее почувствовал, чем увидел. По коже пронеслось стадо ледяных мурашек, а впавший было в транс разум вновь ощутил укол паники. С трудом повернув затекшую шею, Ким увидел ЕГО. Вернее, лёжа на алтаре, он мог видеть только верхнюю часть этого древнего бога. Чудовище, монстр! Мощные когтистые лапы, сжимающие длинный, широкий и явно костяной клинок. Рот, или, скорее даже, пасть, распахнутая в довольной ухмылке. Плотный ряд острых крючковатых зубов.
И глаза… Вселяющие дикий страх, животный ужас, подавляющие волю! Взгляд, который невозможно выдержать. И Ким отвернулся. Новая волна паники окатила его, захлестнула разум, заставляя сердце колотиться в груди, учащая дыхание. Интуит окинул невидящим взором живое море, бушующее в экстазе покорности и слепого обожания.
Толпа закричала еще громче, и Ким почувствовал присутствие чудовища совсем рядом. Неимоверным усилием воли он заставил себя повернуться в его сторону, и взгляд человека снова встретился с взором этих ужасных, древних, как сам мир, глаз. Но сейчас что-то переменилось. Наверное, у каждого человека есть свой предел, за которым он перестает бояться чего бы то ни было.
Вот и в этот момент Ким вдруг осознал, что ему больше не страшно. Все стало просто и ясно, даже какая-то бесшабашная смелость проснулась. Он пристально поглядел в буркала склонившегося над ним Тиамата и еще секунду назад внушавшие такой ужас, и усмехнулся:
— Ну же, давай, урод! Не подавись только раньше времени...
Клинок взлетел и упал, вскрывая грудную клетку. Резкая боль мгновенным импульсом пронзила сознание, и Ким заорал диким голосом, ощущая всем своим существом, как морщинистая лапа нырнула в широкую рану и вытащила оттуда живое, еще бьющееся сердце! Древний монстр поднял добычу над головой, толпа зашлась в экстазе:
— Тиа-мат!!! Тиа-мат!!!
Белесая дымка, закрывающая небо, пошла волнами, появились первые просветы.
— Тиа-мат!!!!
Зубы вонзились в истекающее кровью сердце. Алые ручьи побежали по морде чудища, срываясь с подбородка тяжелыми каплями. Поднялся ветер. Сквозь прореху в дымке, на площадь перед зиккуратом, упал первый солнечный луч.
— Тиа-мат!!!
Клинок вновь взлетел и опустился, вспарывая брюшину, лапа зачерпнула внутренности в горсть. Появился второй лучик, третий...
— Тиа-мат!!!!
Чудище жадно поглощало плоть, позабытый ритуальный клинок давно валялся на площадке рядом с алтарем: теперь существо просто рвало мясо лапами, отправляя в пасть кусок за куском. Усилившийся ветер, наконец, разорвал пелену, обнажая нестерпимую синеву небес и яркий солнечный диск.
— ТИА-МАТ!!! ТИА-МАТ!!!
Монстр довольно рыкнул и столкнул останки своей трапезы с алтаря вниз, к подножию зиккурата. Бог принял жертву и насытился. От недавней хмари в небе не осталось и следа. Тиамат широко улыбнулся во всю кровавую пасть и развел лапы в стороны, будто открывая грудь для обрушившегося на него потока восклицаний и преданного обожания опьяненной величием своего Бога толпы.
Но вдруг что-то произошло. Чудовище перестало улыбаться и опустило руки.
Монстр замер, уставившись в какую-то только ему видимую точку на горизонте, а затем вдруг издал дикий вой боли, который раскатился по всей площади. Еще один крик, и Тиамат упал на площадку рядом с алтарем. Он попытался подняться, но ему удалось лишь упереться лапами в каменный пол.
Чудовище оглашало всю округу диким воем, а толпа внизу застыла в изумлении, внезапно сменившем экзальтацию и религиозное безумие. Тиамат пытался встать, но не мог. Внутри всё горело огнём, что-то неведомое пожирало его изнутри. Боль сковала все мышцы, когти с противным скрежетом царапали камень пола, сжатые зубы начали крошиться.
Не в силах совладать с зашкаливающей болью, древний монстр с неведомым ему доселе ужасом наблюдал, как под кожей его тела началось какое-то движение, а затем сама кожа пошла трещинами, разорвалась, сквозь нее хлынула горячая кровь чудища вперемежку с кусками его плоти. Издав последний дикий вопль, древнее существо буквально разорвалось на части, упав бесформенным месивом на жертвенную площадку собственного зиккурата.
 
***
Председатель комиссии по расследованию чрезвычайных происшествий Артошевский Казимир Робертович сидел в своем кабинете и планомерно накачивался элитным коньяком. Через пару часов ему предстояло предоставить отчёт о произошедшем на Эдеме Верховному Главнокомандующему Земли.
А перед этим необходимо было еще связать все части мозгодробительного ребуса воедино, чтобы, как обычно, можно было установить всех виновных и принять взыскательные меры.
Согласно предоставленным членами комиссии данными произошло следующее: по прибытии на Эдем боевой группы быстрого реагирования; после того, как разведкой были установлены признаки интервенции неизвестного противника; было обнаружено несколько немногочисленных групп странных существ, обладающих четырьмя верхними конечностями и вооруженных неизвестным оружием.
Эти группы дислоцировались в местах курортной, природоохранной и научной инфраструктуры. При первоначальном контакте не проявляли враждебной агрессии. При углублении контакта не совершали каких-либо осмысленных действий вообще, смотрели отсутствующим взглядом, изредка произносили отдельные слоги, которые можно было соединить в одно слово: «ти-а-мат». При попытках к изъятию у них оружия и последующей процедуре задержания сопротивления не оказывали.
На отдельных членах групп были найдены странные предметы голубоватого цвета, среднего размера. При случайном надавливании на них бойцы десанта, державшие их в руках, кратковременно исчезали. После их «возвращения», согласно донесениям об "ином мире", была организована разведывательная операция на территорию предполагаемого противника.
Из рапортов командиров подразделений разведывательных групп, вернувшихся через двое суток, выходило, что по всей исследованной территории предполагаемого противника также бессмысленно слонялись поодиночке и группами четырехрукие существа. Иногда на них нападали и уничтожали неизвестные крылатые хищники, не получающие со стороны жертв никакого сопротивления.
Недалеко от обнаруженной древней культурной постройки в виде пирамиды, разведывательные группы подверглись нападению этих же хищников, но успешно отбили атаки, хотя хищника подстрелить и не удалось.
Возле самой пирамиды находились огромные толпы обозначенных выше четырехруких существ, слонявшихся туда-сюда, либо просто стоявших в оцепенении. Реакции на появление групп десанта не последовало.
При обследовании пирамиды на ее вершине был обнаружен алтарь со следами свежей крови, а также бесформенные крупные останки неизвестного существа. У подножия пирамиды также был обнаружен сильно изуродованный полусъеденный человеческий труп. То, что этот труп принадлежит именно человеку, подтвердили все члены группы.
Останки человеческого тела были возвращены на Эдем, где в лабораторных условиях установлена личность, которой они принадлежат. Им оказался Пиховшек Ким Бориславович, уроженец города Кракова, Земля. Пациент оздоровительного центра «Гиацинт», в предварительно составленных списках населения Эдема и клиентов санаторно-курортных учреждений числившийся пропавшим без вести.
Примечательным являлся тот факт, что этот самый Ким Бориславович некогда состоял членом добровольной исследовательской группы передовой научной медицинской программы по вживлению лечебных наноботов, представляющих собой единый организм, контролируемый искусственным интеллектом.
Сама программа вскоре была приостановлена из-за ее низкой эффективности ввиду несоответствия скорости видоизменения и мутации вирусов и написания программистами соответствующего программного обеспечения, а также из-за сильной избирательности ИИ, вследствие чего нейтрализовались только явные угрозы организму «хозяина», включая и инородное воздействие. К тому же свою роль сыграла и запредельная дороговизна процедуры для потенциального клиента.
Председатель комиссии плеснул себе еще с три пальца янтарной жидкости и прислонил прохладный бокал ко лбу, надеясь, очевидно, таким образом облегчить бушевавшую под лобной костью головную боль. Казимир Робертович был весьма умным и образованным человеком, а также обладал склонностью в своей работе выдвигать самые невероятные варианты развития событий на злобу скептикам.
Вот и сейчас в его голове все части мозаики постепенно складывались воедино, представляя всё произошедшее на Эдеме в довольно фантастическом виде, но подтвержденном многочисленными фактами.
«При активном инородном воздействии, сопровождающимся повреждением поверхностных, мышечных, костных и иных видов тканей, вживленные в организм и находящиеся в крови наноботы в кратчайшие сроки консолидировались в месте повреждения, проявляя потрясающую активность по регенерации клеток и агрессивность к инородному телу или организму», – звучали в его голове не лишенные экспрессивной окраски предложения из официального отчёта по проекту.
«Если всё так, как я предполагаю», — подумал Казимир Робертович, отхлебнув из бокала, — «То тебя, Ким Бориславович, грех не представить к высшей награде за мужество».
На дисплее стоявшего рядом монитора отображалась лечебная карточка пациента оздоровительного центра «Гиацинт». Фотография бородатого мужчины, равнодушно взирала с экрана на председателя комиссии.
Казимир Робертович посмотрел на монитор: «Интересно, а знал ты об этом свойстве наноботов, или, как обычно, чуйке доверился, интуит ты хренов?» Запечатленный навеки на цифровом снимке Ким ничего не ответил на мысленный вопрос. Председатель комиссии бросил еще один взгляд на монитор, а затем решительно встал со своего места.
– К черту всё! – по-простецки махнул он рукой и опрокинул в себя содержимое бокала.