В соавторстве с Кристобалем Хунтой.
Этого пассажира я выделил из пёстрой толпы сразу, как только он начал свой подъём по широким сходням. Было в нём что-то такое, что заставило меня, человека видевшего на борту лайнера богатейших людей в мире, насторожиться и подойти поближе к широкому проходу, через который туристы попадали на борт.
Что меня привлекло в нём? Возможно, Aeternitas Mega 4 на запястье, стоившие как несколько спорткаров, или запонки от S.T. Dupont? А может, костюм или значок престижнейшего яхт клуба Royal Bermuda? Думаю, что сделать стойку, подобно вышколенному охотничьему псу, меня заставили не эти признаки, а манера держаться - тот особый лоск, свойственный потомственным аристократам и выгодно отличающий их от обычного богатого плебса. «Мой клиент», - подумал я и мысленно потёр руки.
Перегнувшись через леерное ограждение, я стреляю глазами в сторону палубы, продолжающейся дальше за входом, пытаясь разглядеть небольшую фигурку сквозь бурлящий поток пассажиров. Только привстав на носочки и высунувшись по пояс за борт лайнера, мне наконец-то удается найти взглядом вихрастую голову мальчишки. Перекинувшись с ним несколькими знаками и кивком указав на объект, я благополучно удаляюсь в свою каюту. Следующий шаг за юнцом.
***
Проскакивая под ногами суетящихся туристов, по коридору быстро продвигался маленький человечек в матросском костюмчике. Помпончик на голубой беретке смешно подрагивал при каждом шажке. Разбежавшись, крохотный морячок влетел под ноги престижно одетого мужчины, чем вызвал его негодование, быстро сменившееся смятением, стоило только денди разглядеть причину, которая едва не познакомила его с ковровым покрытием коридора. Мужчина растерянно протянул руки, желая поднять ребёнка с пола, но малыш, ловко вскочив на ножки и мельком взглянув огромными голубыми глазками на преграду, метнулся дальше, растворяясь в толпе.
- Что это за мать такая, что не следит за ребенком?! Он же потеряться может или, не дай бог, за борт упасть, - посетовал джентльмен, подхватывая с пола выпавший при столкновении саквояж.
Спрыгивая по ступенькам, маленький морячок спустился на нижнюю палубу. Пробежав ещё несколько метров, он юркнул в каюту.
- Все в порядке? Посылка доставлена? – не оборачиваясь, спросила женщина, поправляя прическу возле зеркала.
Малыш кивнул, залезая на койку и сразу погружаясь в пиксельный мир тетриса.
***
Я прикрываю глаза, раскачиваясь в уютном кресле-качалке – непременном атрибуте кают класса люкс. Жертва даже не подозревает, какую роковую роль с ней сыграет крошечная булавка, приколотая к штанине престижнейших брюк от Henry Poole.
«Альда?»
Я представляю, как она откладывает в сторону гребень и морщит лобик, сосредотачиваясь на разговоре. Шесть метров по вертикали, отделяющие меня от её каюты, не были для нас преградой. С тем же успехом Альда могла находиться и на другой стороне планеты. Дар - наше благословение и наше проклятие, давал нам определённые преимущества.
«Да, Джимми, я уже в курсе…»
Я киваю в ответ на её слова и распахиваю футляр с витиеватым вензелем на крышке, лежащий на журнальном столике возле кресла.
Странно. Каждый раз, когда беру в руки артефакт, меня пробивает нервная дрожь. Холод сжимает внутренности, а рука непроизвольно дергается. Альда неизменно смеётся, когда я ей описываю эти симптомы. Она называет меня паникёром, но я-то знаю, что это кинжал здоровается со мной подобным образом. Не раздумывая, делаю небольшой надрез на пальце.
***
В коридоре отчётливо раздалось мерное перестукивание костяшек пальцев о лакированную дверь.
- Да-да, - донесся бархатный голос из каюты.
Ладонь, обтянутая хлопковой тканью белой перчатки, опустилась на округлую ручку, легко поворачивая её до щелчка. Приветливо улыбаясь, порог пересекла молодая девушка в темно-синем платье и белоснежном кружевном переднике.
- Сеньор, обслуживание номеров, - смущённо проговорила горничная, не поднимая головы на пассажира.
- Конечно, - кивнул мужчина, продолжая читать сводки финансовых новостей.
Девушка бесшумно проскользнула в ванную комнату, развесила на ажурные крючки пухлые махровые полотенца, положила на столик сложенный белый халат с инициалами известной судоходной компании и, опустив на пол возле душевой кабинки тапочки, вернулась в гостиную. Джентльмен бросил беглый взгляд на стройную фигурку горничной, когда та, шурша юбками, исчезла в спальне. Белоснежные перчатки ловко расправили складки лазурного покрывала, взбили подушки и положили на шёлковую простыню у изголовья двуспальной кровати игральную карту чёрной рубашкой кверху. Через минуту горничная, задержавшись у входной двери, легко склонилась в поклоне:
- Прошу прощения за беспокойство, сеньор. Ужин в семь вечера в главном зале ресторана.
Аристократ одарил прислугу благодарной улыбкой и она, шурша синей юбкой униформы, скрылась в коридоре.
***
«Карта на месте», - посылает мысленный сигнал Альда.
Ну что же, теперь, когда все фигуры расставлены, пришло время и мне вступить в игру. Булавка позволяет легко найти клиента в огромном зале ресторана. Никогда не понимал потомственных аристократов, стремящихся к преумножению своих огромнейших капиталов. Казалось бы, те неисчислимые богатства, которые достались им в наследство от родовитых предков, позволяют жить на самую широкую ногу как рантье, оставляя капитал неизменным. Так нет же, они бросаются во все перипетии мира бизнеса, рискуя потерять всё.
Вот и наш клиент не расстается с ноутбуком даже во время ужина. Я рассмотрел яства, которые вкушал этот отпрыск благородной фамилии, и горестно покачал головой. Нет, мне не понять, как можно с отсутствующим видом ковыряться в восхитительном турнедо, запивая его рислингом позднего сбора, и при этом просматривать биржевые сводки.
- Согласитесь, дружище, в этом круизе есть своя прелесть.
Аристократ удивлённо поднимает на меня взгляд. В его обществе подобная фамильярность граничит с неприкрытой грубостью. Пока не поздно, спешу взять быка за рога.
Глядя ему в глаза, проговариваю в уме как мантру: « Да, доктор…»
- Да, доктор, так и есть, - повторяет он за мной.
Воздействовать на психику мой Дар позволяет лишь на самом поверхностном уровне. Только внушить шапочное знакомство с неким доктором-психотерапевтом, то есть со мной.
Через минуту мы, как ни в чём не бывало, разговариваем о прелестях, предоставляемых «Оазисом», о преимуществах средиземноморской кухни и о великолепной карте вин. Похоже, что под внушением этот сухарь более человечен, чем по жизни.
- Ричард, как насчёт партии в покер? - интересуюсь я у своего новоиспеченного знакомого.
- С удовольствием, Джим. Только не сегодня, меня утомляют переезды, сборы и связанное с ними беспокойство. Я бы предпочел сегодня прилечь пораньше и отдохнуть, - вежливого отвечает собеседник.
Не без удовольствия я улавливаю в его голосе нотки искреннего огорчения.
- Не переживай. Конечно, отдохни. Сыграем завтра, - ободряю я его. - Доброй ночи, мой друг.
Мистер Кассель, а именно так зовут нашу жертву, пламенно распрощавшись со мной, удаляется из ресторана в обнимку с лэптопом.
«Радость моя, мышка в клетке», - мурлыкаю про себя я.
«Отлично. Карта начнёт действовать уже сегодня ночью, - незамедлительно слышу нежный голос в голове. - Да, и напомни, сколько мне ещё ютится в этой убогой каморке, пока ты шикуешь в своё удовольствие?»
«Потерпи, котик, скоро все будет», - потираю виски, ощущая волну негодования своей пассии.
***
Ричард задыхался, тяжело барахтаясь в странном водоеме. Волны накатывали, подбрасывая тело аристократа, подобно щепке. Он абсолютно не умел плавать, и сейчас страх охватил все его естество, заставляя, словно астматика, дышать тяжело и надрывно. Он срывал голос, взывая о помощи. Но вокруг, где ему хватало обзора, не было ничего кроме этой проклятой воды - ни единого суденышка или буйка. Он неистово барабанил руками и ногами, быстро расходуя силы. Тело погружалось с каждой минутой все глубже, затылок уже ласкали волны.
Вдруг вода вокруг начала густеть и темнеть. Не прошло и мгновения, как Кассель оказался скован чёрным тягучим потоком, словно муха, вляпавшаяся в мазут. Двигать руками стало невозможно, и он начал тонуть в этой нефтяной массе, засасываемый ею словно трясиной. На лице аристократа застыла маска животного ужаса. Ричард хотел закричать, но проклятая жижа набилась в рот, с бульканьем проскальзывая в глотку.
- Нет! - раздался его предсмертный крик.
Кассель подорвался с постели, пижама из тонкого шелка прилипла к потному телу. Руки судорожно сжимали край сбившегося одеяла.
- Это сон, это всего лишь сон, - твердил он бледными губами, пытаясь успокоить гулко колотящееся об ребра сердце.
***
Казино на «Оазисе» - особая песня. Ряды игровых столов и автоматов, разодетая публика, что принесла свои деньги на алтарь Фортуны. Я снова благодарю бога за свой Дар и за удачно прикрепленную булавку, иначе на территории в тысячу семьсот квадратных метров мне было бы весьма затруднительно найти мистера Касселя - ведь мы вчера так и не договорились о месте встречи. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять, что ему явно не по себе. Взгляд аристократа блуждает, руки дрожат как у пропойцы. Я сразу чувствую стойкий запах дорогого скотча. Ого, похоже, карта сделала своё дело.
Игра у нас идёт вяло – Ричард всё время отвлекается и безбожно проигрывает. Я проигрываю намеренно, что в какой-то степени ещё больше нас сближает.
Ожидание того, что он решится заговорить о своих кошмарах, не оправдывается. Нервы у денди оказались на редкость крепкими. Ну что же, на моей памяти после второй ночи все клиенты поголовно прибегали поплакаться в жилетку к доброму доктору Джиму.
***
Ричард никак не мог уснуть. Острое щемящее предчувствие опасности никак не хотело его оставлять. Казалось, закрой глаза, и кошмар прошлой ночи вернётся, чтобы окончательно его доконать. Так он и лежал с широко открытыми глазами, когда почувствовал, что одеяло и простыня стали единым целым, сжав его в своих объятиях с такой силой, что затрещали кости. Аристократ не то что шевельнуться – вдохнуть не мог. Когда хайтековский светильник в изголовье, представляющий из себя тонкую алюминиевую трубочку, усыпанную россыпью мелких фотоэлектрических лампочек, внезапно изогнулся подобно змее и обвился вокруг его шеи, он только тихо-тихо пискнул.
Пробуждение было мучительным. Ричард лежал некоторое время плашмя, пытаясь придти в себя, затем потрогал шею. Боль заставила его отдёрнуть пальцы от горла. Вся рука была в крови.
Он молниеносно бросился в ванную комнату, где собственное отражение повергло аристократа в полнейший шок. Всклокоченные волосы, бледное лицо, искусанные губы, бордовый отпечаток на шее с кое-где содранной кожей, обнажающей кровоточащую плоть. Кассель что-то нечленораздельное прохрипел и открыл хромированный кран. Затем, схватив махровое полотенце, он судорожно смочил его водой и начал аккуратно промакивать рану. Губы, покрытые тонкой иссохшей кожицей, мелко подрагивали, их уголки потрескались, окрасившись алым цветом. Глаза резало от скопившихся молчаливых слез.
Аристократ зачерпнул ладонью воду и плеснул в лицо. Подняв голову и взглянув в зеркало, он непроизвольно открыл рот. Никакой жуткой травмы на шее больше не было, его ошарашенному взору предстала ровная, слегка обвисшая от возраста, кожа. Кассель лихорадочно провёл рукой по месту бывшей раны, покрутил головой из стороны в сторону, едва не пропахав носом стеклянное полотно, затем безумно огляделся вокруг. На мраморной раковине поблескивали в лучах электрической лампы капельки воды, махровое полотенце, напитавшись влагой, превратилось в непотребного вида тряпку. С его ладоней стекали струйки прозрачной жидкости, забегая под рукава пижамы. Ни единого следа крови. Швырнув полотенце под ноги, Ричард прошёл в гостиную, открыл бар и щедро плеснул в пузатый бокал янтарную жидкость. Денди залпом выпил виски и только тогда, когда в желудок попал терпкий напиток, дрожь во всем теле сошла на нет.
***
Моего агнца я нашёл развалившимся на шезлонге возле бассейна на верхней палубе. Вид его был мягко сказать непрезентабельный: мятая рубашка, растрепанные волосы, тёмные круги, пролегшие под покрасневшими глазами, осунувшееся лицо. Завершала сей натюрморт початая бутылка коньяка, стоявшая прямо на палубе рядом с пластиковыми ножками.
- Ричард? Что-то случилось?! - участливо интересуюсь, присаживаясь на соседний шезлонг.
Кассель переводит с кромки бассейна на меня замутненный алкоголем взгляд.
- Джим, дружище, составишь мне компанию? – глупо улыбается, нелепо тряся бокалом.
- Но сейчас утро. Не рано ли ты перешёл на тяжелую артиллерию?
- Пфф! Ерунда! Мне нужно нервишки успокоить.
- Тебя что-то беспокоит? – перехожу в наступление я.
- Ааа, - усмехается захмелевший мужчина, - точно, ты же мозгоправ!
- Я не врачебную консультацию предлагаю, а дружеский совет, - делаю обиженную мину.
- Хей, не бурчи. Я пошутил, - сипит он, закидывая мне за шею руку и привлекая к себе.
Обдав меня амбре перегара, он заговорщицки шепчет:
- Что-то мне не хорошо. Кажется, я схожу с ума. Всякая ерунда видится.
- Какая ерунда?!
- Эээ, - неопределённо машет рукой.
- Слушай, это просто последствия стресса и сильных нагрузок. Знаешь, это стандартная болезнь бизнесменов. Нельзя же все время быть непреступной скалой, наступает момент, когда организм просто перегорает. Тебе нужно расслабиться: сходи в сауну, на массаж, покрути педали в зале, да хоть цыпочку какую-нибудь подцепи. Но вот с алкоголем я бы советовал завязывать, пьянство до добра никого не довело.
Он горько вздыхает и, не прощаясь, уходит к себе, тяжело шаркая ногами. Кошмары – кошмарами, но карта выедает нервишки, делает человека более чувствительным к стрессам. Не хотел бы я попасть под её влияние. Нервно передёргиваю плечами и иду в свою каюту. Думаю, что следующий день будет последним
***
Свет фар на потолке каюты, скрип тормозов за окнами. Странный сон. Ричард знал, что этого не может быть, осознавал, что на «Оазисе» нет и никогда не было автомобилей, если не считать крошечных электромобилей, курсирующих внутри павильона Central Park, стилизованного под одну из улиц Нью-Йорка. Но это не то…
Топот ног, дверь каюты распахнулась, Ричарда выволокли из шелковых объятий постели, бросили на пол и с немыслимой жестокостью принялись избивать. Ноги, обутые в тяжёлые сапоги без разбора били по его телу, кровь из разбитого носа заляпала весь пол. В ход шла мебель – злоумышленники обрушивали на него удары тяжёлых стульев. Он с ужасом осознавал, что его планомерно убивают, всем телом чувствовал приближение кончины.
Кошмар прекратился в тот момент, когда его ужас и паника сменились тупым безразличием. Он лежал на дорогом ковре на полу своей каюты, беспомощно разевая рот, подобно извлеченной из воды рыбе. В мозгу пульсировала только одна мысль: «Я не позволю больше сделать это с собой!». Когда Ричард подошёл к осточертевшему зеркалу он с мрачным безразличием убедился, что на его лице нет и следа кошмарных побоев. Он перешёл грань, после которой реальность и кошмары смешались, переплелись в единый клубок.
Решение, которое он принял ещё там, лёжа на ковре в спальне, окрепло и приняло более реалистичные очертания. Он быстро проследовал к секретеру и извлёк из ящика револьвер. Ребристая рукоятка Python уютно устроилась в его ладони, придав некоторую уверенность. Он постоял некоторое время, раздумывая о дальнейших действиях, затем извлёк из саквояжа изящную портупею.
***
Самое моё любимое место на «Оазисе» - прогулочная палуба. Кафе, пристроившиеся к палубным надстройкам, очень напоминают мне мои любимые «Две мельницы». Правда, в отличие от видов на улицу Lepic и на далёкую Эйфелеву башню, посетители удостоены чести наблюдать за безбрежным морем, расстилающимся до горизонта.
Увы, сегодня мне не до окружающих видов. Я знаю, как опасен и непредсказуем человек в дорогом костюме, что потягивает скотч, сидя за столиком.
- Ричард, что с вами? На вас лица нет!
Он смотрит сквозь меня. Какое-то время не осознает, что я ему хочу сказать. Наконец до него доходит смысл моих слов и он, ухватившись за мой рукав, как утопающий за спасательный круг, шепчет на ухо:
- Умоляю, док, пойдёмте со мной! Я не вынесу ещё одной ночи!
***
По дубовому паркету одной из верхних палуб семенили крохотные ножки, обутые в лакированные сандалики. Их обладатель – мальчик лет пяти-шести весело напевал что-то себе под нос, с любопытством озираясь по сторонам. Оказавшись возле иллюминаторов кают благородных особ, он замедлил шаг и, проходя вдоль окон, принялся старательно загибать пухлые пальчики. Наконец, юнец замер напротив иллюминатора с едва приподнятой рамой. Довольно кивнув и оглядевшись, мальчик подпрыгнул и ухватился за край деревянного подоконника, затем ловко подтянулся, словно цирковой акробат, и просочился в узкий зазор, скрывшись в каюте.
***
Выслушиваю сумбурные уговоры своего хмельного спутника, киваю с заинтересованным видом. Всё это было. Было множество раз. Опять же так же как и тогда соглашаюсь сопроводить его в апартаменты. Так же, как и за десяток раз до этого, замечаю рукоятку револьвера, что выглядывает из-под распахнутых пол пиджака. Ричард прикладывает палец к губам и заговорщицки кривится в пьяной улыбке. Делаю вид, что удивлён. Между нами идёт бурный диалог, ведущийся сдавленным шёпотом. Каждый остается при своём мнении. Я, поддерживая аристократа под руку, направляю его к каюте, в которой он проживает.
- Ричард, будь осторожен, прошу тебя. Просто отдохни, - даю последние наставления, прежде чем захлопнуть за собой дверь, оставив подопечного наедине в своих апартаментах.
Насвистывая залихватский мотивчик, степенно удаляюсь к себе.
***
Через затуманенное сознание аристократа просочился звук настойчивого стука в дверь.
- Да, - буркнул он, едва разжимая губы.
Но этого тихого звука оказалось достаточно, чтобы поздний посетитель услышал его за дверью. Дверь бесшумно распахнулась, и на пороге материализовался темный силуэт. Ричард напряг зрение, пытаясь сфокусироваться на госте. Через несколько мгновений хмельной мозг смог, наконец, сопоставить мутную картинку и отголоски памяти. Перед его телом, что растеклось в кресле подобно желе, возвышалась горничная.
- Сеньор, я разберу Вам кровать, - пролепетала девушка.
- Валяй…те, - прогундосил денди, неуклюже закидывая ногу на ногу и прикрывая сброшенным пиджаком лежащий на журнальном столике револьвер.
Горничная кивнула и направилась к постели.
Кассель продолжил гипнотизировать взглядом янтарную жидкость в фужере, задумчиво пытаясь что-то разглядеть на его дне. В этот момент угловым зрением он заметил странный отблеск на своей ноге. Крошечная серебристая змейка спустилась по штанине, перетекла на её внутреннюю часть и там продолжила свой путь. Как только она коснулась оголенной кожи мужчины, тот вздрогнул всем телом. Воля денди оказался подавленной в доли секунды, весь лоск в момент слетел как шелуха. Невыносимый, дикий страх овладел им.
Ричард перевел взгляд полный мольбы на женщину, его зрачки расширились, заполнив серую радужку. У изголовья, среди шелковых подушек, раскинула щупальца черная шевелящаяся клякса. Это мерзкое существо перетекало, расползаясь по лазурному покрывалу. Оно двигалось, меняло форму и вырастало на глазах, соприкасаясь с белоснежными перчатками обслуги. Словно кокон, тягучая субстанция обволакивала тело женщины, скрывая накрахмаленный передник и синюю униформу. С немым ужасом Ричард взирал на змееподобное существо, поглощавшее милую барышню. Еще мгновение и он вырвался из бархатных объятий кресла. В дрожащих руках посверкивало дуло кольта.
***
Я морщусь, когда лезвие клинка рассекает кожу ладони. Платок, смоченный моей кровью, просто лучится энергией. Хорошо, что я и Альда единственные на планете, кто обладает Даром. Окажись здесь ещё один Видящий, он бы зажмурился от нестерпимого света, излучаемого моей кровью. Света, который озаряет весь лайнер, пробиваясь сквозь стены и переборки. Щёлкаю пальцами, и время замирает.
***
Маленькие ручки откинули лазурное покрывало. Из-под основания кровати появилась беретка с подрагивающим помпончиком, затем плечики в футболочке с голубыми полосками, а потом и ножки в синих шортиках. Мальчик поднялся с колен и с любопытством повертел головой. Посмотреть было на что. Его мама, склонилась над постелью, да так и застыла, разглаживая покрывало. Мужчина со смешной гримасой замер, вскинув руки, возле кресла.
Именно к нему и направился ребенок. Мальчик вплотную подошел к мистеру Касселу; он едва достигал ростом пояса господина. Уверенно забравшись прямо в сандалиях на бархатную обивку кресла, а затем, переступив на журнальный столик, малыш остановился и внимательно заглянул в лицо джентльмена, что на тот момент походило на страшную африканскую маску. Детская ладонь легла поверх руки аристократа, сжимающей опасный механизм. Оглянувшись на застывшую мать, ребенок прищурился, наводя на неё дуло кольта. Через долю секунд маленькие пальчики надавили на указательный палец мужчины, покоившийся на спусковом крючке. Затем мальчик легко спрыгнул на устланный пушистым ковром пол и вихрем юркнул в свое укрытие, не забыв опустить завесу из лазурного покрывала. В каюту прорвался плеск моря, разбивающегося о борта лайнера. Время вернуло свой ход.
Ричард моргнул, ощутив волну отдачи, прокатившуюся по его правой руке и угаснувшую где-то в районе стоп. Звук хлопка, подобно дребезжанию рынды, обрушился на его барабанные перепонки. Кассель не успел ничего понять, как перед его глазами затылок горничной с аккуратно уложенным пучком волос превратился в тошнотворную кашу из крови, костей и мозговой жидкости. А тело несчастной, словно марионетка с обрубленными в мгновение нитями, рухнуло на постель. С глухим стуком на ковер упал кольт, выскользнувший из онемевших рук.
***
Полуночный звонок телефона, которого я ждал с нетерпением, всё-таки заставляет меня подскочить. Придав голосу сонный вид, я медлю немного, а затем поднимаю трубку.
- Слушаю.
- Джим, Джим… тут…это Ричард, - на другом конце провода я слышу знакомый встревоженный голос. - Умоляю тебя, приди в мою каюту! Только поторопись! Мне больше не к кому обратится.
- Ричард, что за поспешность?! Сейчас уже ночь. Это не может подождать до утра?
- Нет, умоляю! Ты нужен мне здесь! - в голосе аристократа явственно проскальзывают нотки зарождающейся истерики.
- Хорошо, хорошо. Сейчас буду. Успокойся, - довольная улыбка расплывается на моем лице, когда я нажимаю на клавишу отбоя.
Накинув наспех пиджак, я тороплюсь в апартаменты моего недавно приобретенного друга.
Вот и настал кульминационный момент. Все нити, что я так тщательно готовил, сплелись в изящный и неповторимый узор. Задерживаюсь возле двери, прикрываю глаза и стараюсь придать лицу именно то выражение, которое от меня ждёт Ричард. Как же все они предсказуемы! Всё, пора…
***
Дверь распахнулась, и Ричард немедленно бросился к доктору. Как утопающий хватается за своего спасителя, так он ухватил за рукав новоприобретённого друга, грубо втащил его в каюту и захлопнул за ним дверь.
– Чёрт побери, Ричард, что с вами происходит!
Похоже, что Джим был возмущён поздним звонком, и деморализованный аристократ, испугавшись, что единственный его знакомый может просто отвернуться и уйти, принялся сбивчиво рассказывать о произошедшем, перемежая историю горестными воплями и причитаниями.
***
На несчастного было жалко смотреть. В нём не осталось и грамма того лоска, которым он лучился, когда я впервые его увидел на сходнях. Это был загнанный зверь, и мне нужно действовать как можно тоньше. В тот момент, когда он говорит об убийстве, я всплескиваю руками и, придав голосу истерические нотки, кричу:
- Ты с ума сошёл! Надо срочно вызвать капитана!
- Боже, Джим, что со мной будет?! – словно зверь в клетке, Кассель мечется по гостиной. – Моя репутация, моя жизнь…
Ага! Эту смертельную бледность и дикий ужас в глазах я тоже видел много-много раз. Сейчас главное не переборщить. Не хватало ещё, чтобы он попробовал убрать меня как лишнего свидетеля. В нужный момент, не раньше и не позже, говорю заготовленную фразу:
- Хорошо, я помогу тебе, но за подобную услугу надо заплатить.
Заверения в том, что могу забрать всё, пропускаю мимо ушей. Бизнес есть бизнес. Называю номер счёта. Он лихорадочно набирает что-то на клавиатуре, потом я занимаю его место и убеждаюсь, что деньги сели на счёт. Проследить за перемещением суммы не сможет даже профи. Схема отработана и опробована неоднократно.
Так, теперь – дело. Отправляюсь в спальню и бросаю взгляд на безвольное тело своей пассии. Ощущаю затылком хриплое дыхание проследовавшего за мной аристократа.
- Она мертва, док?! – задает он бессмысленный вопрос.
- Ричард, а ты как думаешь? Человек не может жить с разметавшимися в радиусе метра мозгами, что бы это понять, не нужно иметь медицинское образование, - шиплю я, склоняясь над жертвой. – Либо помоги, либо не мешай мне!
Завернув тело несчастной Альды в дорогое шёлковое покрывало, насквозь пропитавшееся её кровью, тащу свой груз к двери.
Ричард смотрит на меня с ужасом. Если бы у него было хоть немного соображения, он бы понял, что затея с выкидыванием трупа за борт шита белыми нитками, ведь, хватившись прислуги, первым администрация заподозрит именно его. Но карта и нервное истощение сделали своё дело. Единственным его желанием является уничтожение улик. Властно приказываю проследить за коридором, и он подчиняется с такой готовностью, что на миг мне его становится даже жалко. Но – только на миг!
Когда я проволакиваю тяжёлое тело до конца коридора, то оглядываюсь, чтобы убедиться, что за спиной Ричарда малыш тихонько выскользнул из двери и убежал, не оглядываясь, к трапу. Плод нашей с Альдой любви выполнил свое предначертание в этой игре: благодаря смешению наших кровей ребенок получил своеобразный иммунитет к влиянию Дара. Успокаивающе машу аристократу рукой и тащу свою ношу дальше.
В каюте, где всё это время ютилась моя благоверная, мальчонка уже давно уселся в кресло и погрузился в компьютерную игру. Ну конечно, как обычно самая тяжёлая работа достаётся мне. С трудом переваливаю тело через борт ванны. Достаю из внутреннего кармана пиджака кинжал, аккуратно завернутый в кружевной платок. Откидываю края покрывала, оголяя бескровное любимое лицо, черты которого уже успели немного заостриться. Выуживаю из складок передника тонкую кисть, освобождаю ладонь из плена хлопковой перчатки, перепачканной застывшей кровью. Несколько мгновений разглядываю каждую черточку мертвенного лика, склоняюсь и нежно целую жену в лоб. Затем я рассекаю себе испещренною ниточками шрамов ладонь, окропляя своей кровью лезвие артефакта, далее проделываю ту же процедуру с ладонью своей благоверной, перемешивая нашу кровь на острие. Присев на колени возле акрилового бока ванны, я замираю в ожидании действия наших Даров. Сияние на кончике лезвия зарождается медленно, неохотно продвигаясь к рукоятке вложенного в руку Альды кинжала. Постепенно артефакт начинает светиться все ярче и ярче. Свет больно режет глаза, и мне не остается ничего другого, как зажмуриться. Впрочем, я прекрасно знаю, что будет дальше. Сияние заполнит собой всю ванну, в которой подобно саркофагу покоится моя супруга. Оно окутает тело Альды подобно райскому савану. А затем время повернется вспять. Разбрызганная, словно мазками безумного художника на холсте, кровь на покрывале потечет к своей хозяйке, проникая в жуткую рану. Медленно, но верно каждая алая капелька, каждый кусочек плоти займет свое первоначальное место на идеальном теле супруги. Через смеженные веки я замечаю, как сияние прекращается, погружая помещение в полумрак. Я открываю глаза, осматриваю спокойное лицо супруги, точеную фигуру в объятьях лазурного покрывала.
- Дорогая, смерть тебе к лицу, - театрально проговариваю я.
Альда поднимает веки и удостаивает меня язвительным взглядом. Наши переглядывания беззастенчиво нарушает голос малыша, доносящийся из общей комнаты каюты:
- Мама, я хочу кушать.
***
Всю ночь Ричард Кассель не сомкнул глаз. Сначала он был занят уборкой номера, ползая по полу своей каюты с полотенцем и вытирая капельки крови, что едва заметной дорожкой пролегли от постели к самой двери. Убедившись что номер сияет идеальной чистотой, он было присел на кресло. Внезапно одна догадка озарила его разгоряченный разум. Мужчина с резвостью портового носильщика метнулся в коридор, где продолжил оттирать ковер в радиусе нескольких метров от двери своих апартаментов. К утру изможденный трудом и еще более нервным потрясением, Ричард уснул в том же бархатном кресле, не желая больше приближаться к постели.
Когда солнце проникло своими ослепительными лучами в каюту, раздался стук. Кассель подскочил с кресла, будто на колени ему пролили кружку свежезаваренного кофе. Нервная дрожь вновь пробежалась по всему его телу. Стук повторился, затем раздался знакомый голос:
- Ричард, мой друг, время завтрака.
Как и прошедшей ночью, аристократ резко распахнул дверь и буквально втащил в апартаменты гостя, с громким хлопком захлопывая за ним лакированное дерево.
***
Я грубо отцепляю от своего поло скрученные пальцы моего клиента. Он с жадностью, перемешанной с мольбой, смотрит мне в глаза. Своим внешним видом Кассель сейчас напоминает больше заезженного жизнью клерка, чем представителя элиты.
- Все в порядке. Ваша проблема кормит рыб где-то на дне моря. Я подкупил обсуживающий персонал, и они не хватятся пропажи до самого порта, - четко рапортую я. – Свои обязательства я выполнил. Поэтому будет разумным более не пересекаться на лайнере, чтобы не вызывать подозрений. Я думаю, вы меня поймете.
Денди рассеянно кивает головой и горячо пожимает мне руку. Не видя смысла в дальнейшем общение, я демонстративно покидаю каюту. Уже в коридоре оглядываюсь, встречаясь с затравленным взглядом мужчины, что поспешно закрывает дверь.
***
Прибытие в порт такого лайнера как «Оазис морей» - событие неординарное. Я нахожусь на борту, но живо себе представляю картину, которую видят столпившиеся на берегу туристы и жители Мали. Огромный белоснежный корабль медленно и величаво входит в бухту в сопровождении четырех лоцманских судов. Эти немаленькие баркасы рядом с «Оазисом» выглядят как дрессированные пудели рядом со слонами на каком-то экзотическом цирковом представлении. Словно стесняясь своих размеров, лоцманские суда выпускают в воздух огромные струи воды из брандспойтов. Мелкие капли образуют вокруг лайнера радужный ореол. На душе у каждого от этого зрелища становится тепло и комфортно.
Только один человек на борту угрюм и не весел. Ричард, бледный как полотно стоит первым у сходней. Как же его изменили эти несколько дней! Вняв последнему наставлению, в мою сторону он даже не смотрит. Да и последние несколько дней, по-моему, он не покидал своей каюты, отсиживаясь там, подобно монаху-отшельнику. Когда он оказывается на берегу, непонятное наитие заставляет его оглянуться. Лицо его вытягивается, в глазах мелькает дикий ужас. Мгновение, и он скрывается в пёстрой толпе.
Я, движимый подозрением, выглядываю с балкона и, конечно же, вижу Альду, стоящую на нижней палубе.
«Ай, ай, ай… плохая девочка! Человеку и так досталось, а ты его окончательно своим появлением доконала!» - думаю я.
«Сейчас и тебе достанется, если живо не побежишь договариваться насчёт бассейна!» - мурлычет она в ответ.
***
Когда общая толпа туристов схлынула с лайнера, заполнив собой близлежащие улочки, я встретился со своей очаровательной семьей.
Альда с удовольствием подставляет лицо ласковому солнышку, малыш как всегда не отрывает взгляда от тетриса. Пока грузят наш багаж в такси, я проглядываю заметки в судоходной газете.
- Милая, через десять дней отходит французский лайнер к берегам Канарских островов, - невзначай говорю, ехидно улыбаясь.
- Ненавижу этих лягушатников и их кухню.
- Малыш, хочешь посмотреть пальмы? – спрашиваю я.
- Угу, - кивает он, заставляя помпончик дергаться на беретке.
- Только никакого огнестрела, у меня еще сутки голова болела, - сетует супруга и направляется к вежливо распахнутой водителем двери автомобиля.
Оба талантищи!!!
