В тридевятом царстве, тридесятом государстве жила-была Лилия Полевая. В поле, соответственно, во чистом поле. Нет, и на клумбу, и в душистый букет её приглашали, но главными чертой характера Лилия считала остроумие и лёгкое отношение к жизни. Повсюду Лилия заводила свою шарманку:
– Эй, клумбовые цветы, вы чего такие серьёзные? Эй ты, махровый георгин, чего надулся? Эй ты, петунья ампельная, чего поникла? Фу, какие вы все напыщенные, а я такая простая! Ха-ха-ха, я такая вся простая, но – очень мудрая. Я повидала жизнь. Эта клумба – не главное для меня, я так просто здесь торчу, от скуки.
Разумеется, долго Лилия на клумбах не задерживалась, но и в букете начиналось то же самое:
– Эй, вы чего замерли, как в икебане? В сторону молча торчать? Это не для меня! Я разноплановая личность, я вам сейчас всю свою жизнь расскажу! Я ведь одна из зёрнышка выросла. Одну меня дожди поливали, больше никого. Удивились? То-то же! Я все свои лепестки вам перечислю: раз, два, три, четыре, пять, шесть! Видите, насколько я уникальная личность? Ни у кого нет лепестков, и уж тем более столько! По справедливости, я одна достойна вазы!
Ну, и вон её из букета.
В родном поле Лилия заскучала, как вдруг попалась ей старая-старая книжка. О, эта книжка! О, эта книга с большой буквы! Она вознесла до небес Лилию и её самооценку.
Вообще-то книжку Лилия не читала и не собиралась. Чтобы признать её истиной в последней инстанции, хватило сточки:
«Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них...»
– О да! Про меня, вот до единого слова, всё про меня!
Лилия всегда знала: не нужно прясть, она и так круче всех. Она делает миру одолжение своим существованием. Единственная задача, лезть во все щели, и не умолкать ни на минуту, короче, поведать миру о себе и не позволить забывать.
Увы, едва вознеся, судьба поставила ей подножку. Лилия торжествующе огляделась вокруг… И что же она увидела? Конец света, коллапс вселенной!
– Всякая?! Всякая из них?! То есть не я одна такая прекрасная?
Она увидела вокруг – точно такие же полевые лилии! До горизонта. А вон у той молоденькой, с хрупким стебельком, цвет даже как-то побелей…
– Эээ… – захрипела Лилия не в силах выразить нахлынувшие на неё чувства. – Эй, вы, что это вырядились? Я одна имею право! Это моё, всё моё!
Но лилии были не лыком шиты и читали ту же самую книжку.
Соседка ответила ей грубо, зато по существу:
– Что твоё, дура? Красота неописуемая? Не знаем, кто такой был царь Соломон, может быть, на его фоне, ты и красавица, а передо мной – засранка. Хочешь, чтобы я похвалила твою цветоножку? Похвали сначала мою!
Пришлось наступить на горло свое песне. Ведь если Лилия Полевая будет расти скромненько в тенистом уголке, как все узнают, что это поле – не главное для неё? Что она здесь цветёт между делом, от скуки, такая особенная, такая необыкновенная? Лилия Полевая честно пыталась хвалить соседок. Аж, скулы сводило. И распихивала, распихивала корнями. И затеняла, затеняла листиками.
Тут её судьба заложила очередной вираж. Судьба, если кому захочет открыть глаза, распахнёт настежь, будьте спокойны.
Подул ветерок и колокольчик задел Полевую Лилию, нежно позвенев:
– Извините…
Какое там, извините! Когда Лилию Полевую задели, она до сенокоса не успокоится!
Ба, да тут всякие незаконные цветы! Как это Лилия их раньше не замечала?
– Сёстры мои, гляньте вокруг! Что делается: ромашки – беленькие! Ату их! Они нас обкрадывают, сёстры мои полевые! Маки – красные, кто им разрешил? Незабудки вообще – голубые!
В глубине души согласные с ней, «сёстры» росли от конопли подальше и худо-бедно умели себя вести. Они предпочли остаться сторонними наблюдателями. В воздухе ощутимо запахло попкорном.
Наивный колокольчик, имел неосторожность ответить Лилии Полевой, как нормальному цветку:
– Милая, поверьте, я ни сколько не хотел задеть вас, на этом общем поле…
Закончить мысль он не успел. «Бумц!» Прилетело кулачком от лили прямо ему в пестик!
– Общем?! Не смей рассуждать про него! Это моё поле, только я право имею! Только у меня есть чувства – тронутые! И глотка – лужёная! Всё на свете относиться ко мне, и уж я-то не промолчу, я-то всем выскажу! Не смей тут цвести! А ну, завял быстро!
Колокольчик офигел. Но не отвечать же кулачком лилии в расстроенных чувствах?
– С вашего разрешения, я вообще-то всегда тут рос, милая, – ещё осторожней продолжил он. – Если позволите, под лилиями полевыми в данной строке подразумеваются все без исключения полевые цветы…
Ветер на его счастье снова подул и отклонил кулачок храброй Лилии. Однако начало пованивать как-то.
Принюхавшись к своей собеседнице, Колокольчик решил свернуть диалог. Разошлась, наизнанку выворачивается, на лилию стала не похожа:
– Мы красивей Соломона, а про других нет документа! Про меня одну в книжке написано! Только я всё правильно понимаю, внюхайтесь! Глубокий внутренний мир?
Как ни странно, это подтвердили. Большая зелёная муха, нарезавшая вокруг Лилии круги, прогудела:
– За километр чувствуется!
Поддержка мухи окрылила нежный цветок:
– Видите, как меня уважают! Со мной не спорят! Я сразу всех бью, а меня не бьют кулачком в ответ! Это не потому, что мной брезгуют, а потому, что я самая умная, самая храбрая и всех победила!
Колокольчик решил закрыться от греха, но поздно.
Лилия к нему в самый колокольчик лезет и хуже орёт:
– А у тебя что внутри? Дай-ка я посмотрю! Что эту у тебя там! Тычинки без лифчика?! Пестик без трусов?! Они же друг друга... увидят! А ну, прикройся!
Колокольчик только покачал головой, а она всё размахивала руками:
– Тычинкой в пестик нельзя! Умничать нельзя! Шутить можно! Я решаю, кто шутит, а кто дурак! У тебя, у тебя и у тебя – тараканы, на нём – клоп! Кулачком его в пестик! Защитю всё! Наведу порядок! Свой! Везде! Всё моё! Я права везде! Я слово от рукоприкладства не отличаю! Я! Всё! Везде!
Лилия вошла в раж и кричала что-то несусветное, не про царя Соломона, а про князя века сего… и здесь попала в точку.
С рожками, с мохнатыми ногами – он самый – приближался. Тряс бородкой, хрустел травой. Кулачки Лилии Полевой задрожали не от праведного гнева.
– Я согласен с тобой, – кивая, проблеял козлик, – отрицательные герои Рэя Брэдбери стояли на верном пути. Книжки – зло. Надо их все отправить на сто пятьдесят один градус по фаренгейту, собрать и сжечь. Там сплошные внутренние противоречия. Особенно в древних книгах, принадлежащих всему полю. Если про них кто-нибудь заговорил, срочно заткни ему рот! Блей и блей, пока он не завянет! Визжи, не останавливайся. Это удобно: пока блеешь, только себя и слышишь, никто твоих чувств не обидит. Меня вот, к примеру, обидеть нельзя в принципе. Я вообще не понимаю, как можно обидеть словом? Мээ-мээ! Я такой простой! Я такой весь непосредственный, как ты, Лилия Полевая, за километр чувствую сестру по разуму! Где-то кулачком от души размахивать начали? Я сразу это чую и прямо туда иду. Обожаю прямых, искренних лилий! Так бы и съел, хрум-хрум. Фууу!.. Буэээ!..
Похожие статьи:
Статьи → Капсула времени
Рассказы → Лилия против Розы
Плюсик поставлю за этот, как его, сарказм! 
