Фантаскопий гороскопий

Яркое зимнее солнышко заглядывало в окно, изукрашенное морозными узорами. В кабинете было тепло: в камине уютно потрескивали дрова, а батарея центрального отопления тихонько подвывала в такт пальме, погромыхивающей почти созревшими кокосами. [cut=Читать далее...]

Невидимый редактор сидел в кресле, положив ноги на стол, пил кофе с коньяком из марок стопятидесятилетней выдержки, курил сигару и смотрел в окно на детишек, гонявших прутиком по сугробам невидимый самолет. Детишки хихикали, самолет отфыркивался дюзами и кидался снежками. Засыпанные снегом Фубля и Арли украшали росшую во дворе елку и радостно мяукали.

В мире царила полнейшая гармоничная Хрень. Все были счастливы.

Из медитативного состояния невидимого редактора вырвал звон внезапно активировавшегося нуль-портала.

- Кого еще фантастичный бес несет? – недовольно пробурчал Казиник, но ноги со стола снял.

В комнату ввалился бывший великий инквизитор. Почтенный служитель Священной Когрегации изволил пребывать в такой ажитации, что, размахивая руками и рясой, пхнул мирно росшую пальму. Пальма подскочила в кадке и возмущенно затрясла кокосами.

- Привет тебе, деспотичный ты наш! – Кристобаль плюхнулся в кресло. – Коньячку, что ли, налей.

- Ты ж непьющий, - удивился редактор.

- По такому поводу и выпить не грех! Я тебе инновацию притащил, - и инквизитор похлопал по раздутым карманам рясы. – У меня тут таааакое! С ума сойдешь!

- Надеюсь, что нет, - отозвался Казиник, наливая коньяка гостю и, на всякий пожарный, себе. – Ну, выкладывай, что ты там удумал.

- Мы ж вселенная независимая и самодостаточная. Развиваемся вне всяких физических и химических законов, под твоим тираническим владычеством – да продлится оно вечно!

- Да продлится…

- Так вот, в связи с приближающимся Новым Годом…

- Только крокодилов моих не трогай! – Казиник чуть коньяком не подавился. – Ты себе представляешь, во сколько мне команда психотерапевтов обошлась? Душевное равновесие бедным животинкам восстанавливать после прошлогодней вечеринки? А терновник! Садовник потом заколебался из него тыквенно-портальные сорняки выковыривать. Короче, устраивать беспредел на моей фазенде не дам! Вон, к Сержану рулите, на его космический корабль, который и стол сам накроет, и спляшет, и споет. А еще лучше, - в глазах невидимого редактора замерцали нехорошие и вполне видимые искорки, - наклонируйте Джеевых релаксирующих кушеток и ложитесь по кроваткам отдыхать. В рубашечках с длинными рукавами от Грегушки.

- Да ты не боись, все тихо-мирно будет! Я хотел предложить ввести на нашем портале свой китайский гороскоп. Зачем нам все эти собаки, лошади, быки? Что, у нас своих зверей нет, что ли?

- Это точно: зверинец у нас знатный… Ну давай, выкладывай.

- Итак, год Змия. В честь символа года всем полагается украшать себя туфельками, сумочками и ремнями из змеиной кожи. Тебе, как главному тирану и деспоту, пошьем мантию из змеиных шкурок. Ну мне тоже можно… рясу новую справить.

Редактор представил себя в мантии, верхом на невидимой ракете, и картина ему понравилась. Казиник величественно выпрямился в кресле и махнул сигарой.

- Годится. Излагай дальше.

Инквизитор извлек из кармана следующую папку.

- Год Ежика. Все едят яблоки, закидывают друг друга огрызками и закидываются грибочками. Год Тролля, - еще одна папку плюхнулась на редакторский стол. – Посадим нашего зеленого посреди портала, нарядим в бумажные журавлики из его же собственной графомани, на нос прикрепим красную лампочку и будем вокруг хороводы водить и песенки петь.

- Добрые?

- Добрее некуда. В полном согласии с инь-ян-хреновой философией, - и служитель церкви немузыкально проголосил. – "Как на тролля именины испекли пирог из глины... Каравай-каравай, кто даст им по лбу – выбирай!"

- Ладно-ладно, - Казиник поморщился и заткнул уши. – Дальше что?

- Год Мухи.

- Это чо, всем жужжать, что ли? Я на это пойтить не могу! Вы и так временами такие… жужелицы! И вообще, муха – это насекомое.

- Так не растение и не гриб же, - продемонстрировал глубокие познания в биологии инквизитор. – Никто никуда жужжать не будет. Все будут друг друга читать, рисовать бабочек на аватарках и плюсики за рассказики или vise versa.

- Ааа… тогда ладно.

- Звезда Фомальгаут...

- Священнейший, ты с ума-то не сходи! Какой она тебе зверь?

- Не-не, на астрономическую природу нашей звезды я не покушаюсь. Но вот Бонапарта Шредингеровича прихватизируем. Представь, какой классный год приключится: то ли есть, то ли нет.

Редактор икнул и стукнулся лбом о пальму, подскочившую в кадке.

- Да хранят меня Ктулху и пророк его – Эшер – от кошмаров трехмерности Мёбиуса, - и Казиник истово перекрестился эклером.

- Год Вороны. Птица грамотная будет летать над порталом, осыпать всех авторов серебристыми блохами и золотистыми скрепками и демонстрировать безбелье имени себя.

- Безбелье – это мне нравится, это эротично! Дальше давай.

- Год Руслана 34.

- Что?! Колись, преподобный, что курил с утра? И где такая трава растет?

- А что тебе не по нраву, ваше тиранчество?

- Он же танк! Даже я после двух эклеров и коньяка знаю, что танк – это механизм.

- Да?! А твой невидимый самолет – кто? Механизм или домашняя зверушка? – и инквизитор ткнул указующим перстом за окно, но промахнулся и попал в многострадальную пальму.

Казиник посмотрел на улицу, где детишки ласково гладили самолет по фюзеляжу и почесывали за иллюминаторами кабины. Невидимый самолет курлыкал и нежно тыкался носом в детские ладошки, выпрашивая сладенького.

Редактор вздохнул и налил себе еще коньяку.

- И что, войной на форум Эксмо пойдем? Или танковый хобот… ээээ… дуло флажками украшать примемся?

- Вот еще! Будем расписывать борта танка неприличными лимериками, писать пародии друг на дружку. Можно еще временно переквалифицировать Гракову из пельменя в «Катюшу» и обженить с танком.

- А у Граковой муж не ревнивый?

- А мы что, его спрашивать будет?

- Ну черт с тобою. Что ты там еще насочинял, выкладывай, - невидимый редактор безнадежно махнул рукой.

- Год Фаренгара. Все пыхают пламенем, летают над вселенной и пишут плохие стишки.

- Много чести этому сопляку! – Казиник стукнул по стволу любимой пальмы, в очередной раз подскочившей вместе с кадкой. – Зелен еще виноград, тьфу, автор, дракона из себя строить.

- Да ладно тебе. Сам же, небось, в подростковом возрасте всякую ерунду писал!

- Да, писал! Так не публиковал же!

Инквизитор порылся в бездонном кармане рясы и достал покрытую пылью и плесенью бутылку.

- Амонтильядо. Из толедских запасов. На, выпей и утверждай драконью кандидатуру. Как-никак, мифологический зверь.

- Взятку даешь? – нехорошо прищурился невидимый редактор, но бутылку откупорил.

- Год Чебурашки, - продолжал меж тем священнослужитель, наблюдая, как подобревший тиран и деспот любуется на играющее в бокале пятьюдесятью оттенками красного вино.

- Это что, все в обмороке валяться будут? Или ушами хлопать?

- Можно и то, и другое. Зато во вселенной будет тишь и гладь и божья благодать.

- А если громко будут ушами хлопать?

- Плюшевыми громко не получится… Год Лекса.

- О! – обрадовался невидимый редактор. – Будем писать космооперы. Это мне нравится, это я одобрямс! Главное, пароходу сказать, чтобы парковался аккуратно. А то разнесет к чертям собачьим весь сервак.

- Ничего, Олечка харизмой поддержит… Год Гламурной Мышки. Мышка едет на Лазурный Берег и привозит всем гламурных подарков.

- Слушай, тебе Иришку не жалко? Она ж такие чемоданы не дотащит. Может, лучше мы все поедем на Лазурный Берег и привезем подарки Мышке?

- А тебе Лазурный Берег не жалко… Хотя черт с ним, поганое место, одно слово – гламур и селебрятина!.. Ну что, разве я не молодец: такой гороскопий учудил?

- Молодец, бесспорно! За это надо выпить! – и невидимый редактор чокнулся с инквизитором коньяком. - Погоди-ка… у тебя же тут всего одиннадцать папок. А зверей нужно двенадцать.

- Так разве я не сказал? Двенадцатой будет Дара.

- ЧТО?! – редактор таки подавился коньяком и стукнулся лбом о многострадальную пальму. Измученное дерево не выдержало и уронило на хозяина самый спелый кокос.

Инквизитор задрал рясу, извлек из кармана кружевных панталон черную инкунабулу и грохнул ее на стол. Стол жалобно пискнул и просел на всех четырех ножках.

- Что это? – прохрипел Казиник, с трудом разогнав плясавших перед глазами звездочек и птичек.

- Досье на Дару. Вот, - инквизиторский палец зашуршал страницами и обличительно уперся в отмеченную красным строчку. – Два года назад она именовала себя слоном. Последнее время называет коровой. Кроме того, у меня имеются свидетельства – вот тут и тут, - что она обзывала свою дочь порождением ехидны. Так что все с ней ясно.

- Не мышонка, не лягушка, а неведома зверушка, - невидимый редактор потер набухающую на лбу видимую шишку. – Уж ты зверь, ты зверина, ты скажи мне свое имя…

- Тиранушка, ты почто это цитатами заговорил? Да еще такими страшными… – всерьез обеспокоился священнослужитель. – Ты здоров ли, милый?!

- Преосвященный, это ж наше зло – чудище обло, стозевно, огромно и лайя… - Казиник вспомнил звук работающей на околосветовой скорости бензопилы и свист пролетающих мимо виска сюрикенов, и нервно сглотнул.

- Не беспокойся, я любое зло каталогизирую и систематизирую. Я даже имя ей придумал. Зверикус ЛиотариКус Одиозус.

- Одиозус – это точно, - вздохнул невидимый редактор. – А ты себе хорошо представляешь, какой армагеддец настанет во вселенной в Год Зла?

- Пффф… Концом света больше, концом света меньше. Сколько их уже было, переживем и этот…

- Инквизитор, ты, конечно, бессмертный, а я, разумеется, тиран и деспот, но она кричать будет. Хорошо, если только бензопилой махать примется, а вдруг катану достанет? Боюсь, любимой лапшой-удон дело не ограничится.

- Она же женщина! Покричит и успокоится. В крайнем случае, отдашь ей на съедение какого-нибудь мта.

- А если не наестся?

- Тогда Матумбу призовем. Он сумеет соавторессу успокоить. На асфальтоукладчике покатает, маразмометром приложит. На крайняк, флудом отвлечет… В общем, ты это, давай уже, подписывай мой гороскопий. Будем его на портале на всеобщее оборзение и поругание вывешивать.

Редактор занес невидимую ручку над свитком, но в последнюю секунду остановился.

- Погоди-ка! У тебя тут порядок годов не указан, а это есть быть непорядок.

- Вот сейчас опубликуем и решим – методом народного голошения: в каком порядке кого издевать. Бо народ у нас шибко голосистый и митинговать любит.

- Превратили тиранию в охламонию и охлократию, - всхлипнул невидимый редактор, всерьез подумывая, то ли свалиться пацстол, то ли, по примеру Чебурашки, в обморок… то ли просто свалить куда подальше.