Миниатюрка, навеянная постом Марии Фомальгаут и комментарием уважаемого тирана и деспота.
[cut=читать дальше]
Василий Бенедектинович Пупкин был писателем. Точнее, известным писателем. Совсем точно, известным всему миру автором многотомного бестселлера «Восход Вселенной в 50 оттенков радуги».
Романы господина Пупкина переводили на все живые и мертвые языки; по ним снимали фильмы и сериалы; рисовали хёнтай-анимэ. Юные графоманы и поклонники писали фанфики, рыдая ночами в подушки и мечтая о славе героя нашего времени. Эпопею Пупкина разносили в хлам завистники; критиковали мэтры-конкуренты и сантиметры-сэлфпаблишинг. Самого автора рецензировали, неавторизованно биографировали, на руках носили и обливали всеми видами коричневой субстанции – от гуано до шоколада.
И никто, ни единая душа в мире не знала, какие творческие муки переживала нежная, трепетная душа великого автора, когда рукопись очередного тома «Восхода» попадала в руки редактора издательства, обладавшего исключительными и неотчуждаемыми (даже в случае мировой революции, армагеддона и падения метеорита на Землю) правами на печать произведений господина Пупкина.
Ибо за время написания и издания ста пятидесяти двух томов эпопеи у самого продаваемого писателя сменилось ровно сто пятьдесят два редактора. И каждый новоназначенный был категорически не согласен с образом главного героя, утвержденного предшественником по редакторскому креслу.
Поэтому в конце каждой книги бедняга Пупкин, обливаясь кровавыми слезами, вынужден был убивать персонажа, чтобы в следующем томе придумать нового. Сердце автора бестселлеров разрывалось на части: ведь он успел сродниться со своими персонажами, полюбить их, аки собственных деток, разделить их слабости и посочувствовать их недостаткам.
Такие простые и незатейливые методы уничтожения героев, как протыкание колом от зада до макушки; сжигание на костре из автомобильных шин и сырых дров; расчленение с помощью стреляющего разрывными пулями обреза; аннигиляция на молекулы взрывом сверхновой; зажаривание живьем в раскаленном котле виртуального ада мира Матрицы; распиливание бензопилой «Дружба» во время занятий сексом с инопланетянкой в дупле старой секвойи; искусывание до смерти бешеным осьминогом через пуленепробиваемыей скафандр во время пребывания в подземной пещере с сокровищами и т.д., – были уже использованы в предыдущих романах.
И вот сейчас бедняга Пупкин ворочался без сна под мягким одеялом. Новый, сто пятьдесят третий редактор потребовал убить очередного главного героя. Автор уже успел порыдать на могилке персонажа, выпить за упокой его души грамм эдак пятьдесят в нной степени коньяка, но так и не придумал – какой же смертью падет несчастный на сей раз.
Где-то к утру, когда за окошком роскошной виллы запели соловьи, а лучи рассвета окрасили все вокруг в цвет свежей артериальной крови, Василия Бенедектиновича осенило. Выскочив из кровати и подтягивая на ходу семейные трусы в цветочек, Пупкин бросился к ноутбуку.
Через час главный герой героически пал геройской смертью, а автор, наконец-то успокоился детским, невинным сном.
***
- Что вы мне принесли?! – в глазах редактора – на сей раз почтенной дамы не определенного в силу любви к пластической хирургии возраста – читался такой откровенный ужас, что Пупкин (вспомянув молодые годы голода и непризнания) откровенно запаниковал.
- Аааа… Что не так, Василиса Викентьевна? Вы ж сами просили убить персонажа… Ну и, собственно, вот…
- Убить!!! А у вас что?! Герой прыгнул с крыши небоскреба в околоземном городе-спутнике и задохнулся по причине отсутствия воздуха!!! Это же СУ-И-ЦИД!!!! Вы хорошо представляете, что сделает с нами Роспотребнадзор?!
Этого Пупкин, несмотря на всю свою богатую фантазию и умение уничтожать персонажей изощренно-фантастическими способами, представить не мог.
Всемирно известный автор бестселлеров тихо завыл и начал сползать под стол, откуда его спустя полчаса с огромным трудом извлекла прибывшая по вызову бригада скорой психиатрической помощи.
