Мука творчества

Раз Лесеньку радует, выложу [cut=еще немножко]

Сегодня крыша чердака напоминала сито, затянутое капроновой сеточкой в мелкую-мелкую дырочку. С темно-серого неба сыпалась мука: просеиваясь через крышу, она колючими круглыми иголочками сваливалась за шиворот розовой мыши и Свинопони, которые сидели за накрытым кружевной скатеркой столом (подарком чердачного) и изучали лежащие перед ними папирусы.

Один – из самого грубого тростника, - был мерзкого болотно-зеленого цвета, с ворсистой поверхностью и нечетко прописанными от руки старинным 3Д-принтером буквами. Текст гласил:

«Крупнейшее из-зада-дательство глючного мира «ЭкоАстРоЛох» объявляет конкурс на лучший рассказ без использования глючной тематики и написанный в здравом уме и трезвой памяти. Победители получают по голове, лапам, хвостам и другим частям тела (при их наличии и, особенно, отсутствии) изданным альманахом».

Мышь непроизвольно схватилась за отсутствующую у нее правую руку:

- Крутотеня!!! Ой! – второй возглас был вызван особливо колючей мукой, в этот самый момент попавшей за также отсутствующий шиворот. – Вот интересно, - почесывая спину о косяк, задумчиво изрекла розовая грызуна, - почему если с неба что-то сыплется, оно обязательно попадает за шиворот?

- Потому что его у тебя нет. Не отвлекайся, - и Свинопоня отвесило компаньонке дружеский подзатыльник, от которого мышь уткнулась мордочкой в другой пергамент. От этого легчайшего прикосновения серебристые буковки на нежно-кремовом тростнике заплясали, раскручиваясь в черные дыры, млечные пути, планеты и галактики, кусочки льда, которые, наконец, сложились в слово «ГЛЮЧНОСТЬ», тут же, впрочем, рассыпавшееся в длиннющий текст, прочитать который при отсутствии эклерно-кокосовой самокрутки не представлялось возможным.

Именно поэтому Свинопоня и мышь одолели его только целую вечноглючность спустя, и то только после того, как летучемышнокрылые часы придали чтецам ускорение в виде пары-тройки взмахов по черепушкам.

Необходимое отступление: аффтар категорически не в состоянии воспроизвести весь текст второго пергамента по причине отсутствия эклерно-кокосовой самокрутки, поэтому читателям придется довольствоваться кратким изложением. А кто не удовольствуется, пусть доглючивает пропущенное самостоятельно.

- ВАУ! – пропищала мышь. – Это ж надо: самая супер-пуперская диссоциация графоматов всех пород и мастей!!!

- Хрю! – присоединилось Свинопоня. – «Графомать-твою-мать» - это тебе не хухры-мухры! А вполне даже ёлы-палы! И приз-то какой: растиражированное поглючение рассказа-победителя на всех чердаках нашего мира с возможностью обругания и поругания всеми крытегами и крытегессами! Вот только… эххх… боюсь не светит нам участие в этом конкурсе.

- Почему? – удивилась грызуна, пытаясь вчитаться в нижние строчки пергамента, но получило в глаз острым осколком льдинки и временно ослепло на половину мордочки.

- Потому что вот, - и Свинопоня ткнуло копытом в условия участия. – «Вместе с рассказом полагается присылать бочонок наикрепчайшего рома и румяный колобок для подкупа строгих и беспристрастных жюрей». Рома-то у нас вона – цельный фонтан-телепорт посередь гостиной. А колобка нетууууу… - и нещасное существо горько разрыдалось.

- Ииииии, - подхватила мышь, ударяясь в слезы.

От удара в полу появился землетрясный разлом, с крыши чердака посыпалась непросеянная мука, а стены угрожающе затрещали и накренились.

- Велика беда, не спорю, но помочь смогу я горю, - прозвучал ангельский глас в тот самый момент, когда соленое слезное море уже затопило весь чердак, и Свинопоня с мышью забрались на стол, подобрав отсутствующие ноги, не забывая при этом, однако, горько рыдать и бить себя присутствующими верхними конечностями в разные части тела, не исключая интимных.

Глюки оторвали лапы от морд (лапы, недовольные таким жестоким обращением, обиженно захрюкали и запищали) и узрели парящего в воздухе чердачного. В одной руке держал он вязальные спицы-самовязки, а в другой – чудо-микроволновку, в которой уже поджаривался наирумянейший колобок из наилучшей муки высшего сорта.

Спустя вечность рассказ был наконец-таки дописан. Чердачный, снаряженный в путь лучшими ботфортами-скороходами, парадными оранжевыми панталонами с лимонными лампасами и двумя «кю», бочонком с телепортированным ромом и колобком, упакованным в свежесвязанную салфетку (в честь торжественного повода – цвета тела испуганной нимфы с вывязанной полной картой глючного мира, включая тианственные тучи, моря трупов и горы крови), бил драконьими крыльями, порываясь взлететь раньше последней поставленной точки.

Наконец, и она была торжественно-всхрюкнуто установлена, аки игла Клеопатры в центре площади.

Текст перед ней гласил:

«Узрев творящееся безарбузие, беспредел и охламонство, Вий грохнулся в обморок, не забыв крикнуть в последнее мгновение перед тем, как отключиться: «Опустите мне веки!»

ПС. Навеяно просеиваемой для приготовления пирогов пшеничной мукой высшего сорта.