Наследственность

(дуракаваляние выходного дня)

Полиграф Телефонович был не лишенным привлекательности молодым человеком лет тридцати, наделенным всеми полагающимися его возрасту и положению достоинствами и одним-единственным недостатком, временами делавшим существование Полиграфа Телефоновича чрезвычайно обременительным. [cut=Читать далее...]

Будучи прямым потомков прославленного Полиграфа Полиграфовича (Полиграф родил Граммофона, Граммофон родил Телетайпа, Телетайп родил Телефона, а Телефон родил сына, названного в честь основателя династии Полиграфом), по полнолуниям Полиграф Телефонович выбегал на улицу в чем мать родила, исключая обвившую шею пуповину, и, радостно припрыгивая на четвереньках и громко лая, метил все окрестные деревья, кусты и прохожих, включая очаровательную Людочку Зинаидовну, в остальные дни вызывавшую в душе молодого человека нежное трепетание и пробуждение бабочек.

К рассвету ажитация покидала тело Полиграфа Телефоновича и, страдая от холода и исцарапанных коленок, молодой человек, заливаясь слезами, возвращался в маленькую уютную квартирку, где, приняв холодный освежающий душ, одевался и шел на службу.

Посещения светил медицины, бабок-знахарок, гипнотизеров и специалистов по лупинологии, на которых Полиграф Телефонович истратил целое состояние, волею судеб и случайного везения полученное от дальнего зимбабвийского родственника-миллионера Гвембеш Адетокандо ала Полиграфандо ибн Хонд, - не привели ни к каким положительным результатам. Светила светили в рот Полиграфа Телефоновича яркими лампочками, стучали по коленкам молоточками, бормотали что-то гены и наследственность; бабки-знахарки плевали через левое плечо, одаривали написанными с грамматическими ошибками молитвами и заговорами, гипнотизеры погружали в сон, в котором Полиграф Телефонович, высунув язык, гонялся за белками и крутился волчком, пытаясь поймать собственный хвост, потом, проснувшись, изумленно рассматривал распухший пенис со следами укусов. Что же касается лупинологов, то они проявили к Полиграфу Телефоновичу такой искренний интерес, так сверкали глазами и тянулись руками, что бедный молодой человек испугался, как бы ученые не попытались вскрыть его заживо и без анестезии, потому и сбежал самым позорным образом.

Полиграф Телефонович был юношей хорошо воспитанным и приличным, поэтому безмерно страдал как от того, что его недостаток является не только врожденным, но и неизлечимым и приносит беспокойства и неприятности соседям, так и от того, что означенный недостаток делает невозможным брак и совместное проживание с обожаемой Людочкой Зинаидовной, о чем молодой человек мечтал страстно и беспрерывно.

Соседи, хоть и перешептывались за спиной Полиграфа Телефоновича, жалели его и по первой же просьбе отдавали в стирку помеченные брюки и юбки. Людочка Зинаидовна же во все, исключая полнолунные, утра нежно улыбалась Полиграфу Телефоновичу, дважды позволила поднести тяжелые авоськи до квартиры, а однажды – погладить себя по руке.

Несмотря на все ободряющие знаки, оказываемые девушкой, Полиграф Телефонович не осмеливался сделать ей предложение руки и сердца, боясь отказа, который несомнительно разрушил бы его и без того обремененную сложностями жизнь.

Однажды безлунной ночью, размышляя о своей несчастной судьбе, молодой человек сидел на подоконнике и смотрел в ночное небо, в коем виделась ему летящая на крыльях любви Людочка Зинаидовна. Мечтания молодого человека были прерваны хлопаньем крыльев и громким уханьем. Большая темная тень кружилась возле запертого окна, билась в стекло. Вытерев застившие заоконный вид слезы, Полиграф Телефонович вгляделся во тьму и узрел Людочку Зинаидовну, парящую в ночи без всякого стыда и дезабилье, лишь с розовым бантиком на лодыжке и мышью в зубах.

Заподозрив, что любовь довела его до помрачения сознания и галлюцинаций, Полиграф Телефонович тем не менее распахнул окно и протянул руки навстречу дивному виденью.

- Милый, о милый, - хрипло прошептала Людочка Зинаидовна, падая в объятия молодого человека, - это тебе.

Она грациозно сплюнула мышь в вырез ночной сорочки Полиграфа Телефоновича, потерявшего дар речи как от увиденного, так и от подарка.

- Ты так робок, мой дорогой, - страстно заворковала Людочка Зинаидовна. – Я не могла больше ждать! Разъясни же меня! О. разъясни скорее!

Не в силах противиться зову любви и памяти предков, Полиграф Телефонович так и поступил.