Да здравствуют шляпы под мостами, банальные сюжеты, канцеляриты со скрепками и вдохновительная гррррафомань
[cut=Читать далее...]
Постапокалиптический мир был жесток и беспощаден к хомо сапиенсам. Окончательно обнаглевшая охота, на днях стырившая у Афродиты лук, упорно возвращалась в коммуну без пищи. Причина, как полагал старейшина, была в том, что охота лично занесла кропуль в Красную Книгу, за компанию с неприятно пахнущими дикими животными, защищенным краем утеса, самовосстанавливаемым мостом и зданиями, которые удалось вернуть к полноценной жизни.
Надо признать, мутировавшие строения окончательно оборзели и еженощно совершали атаки на поселение людей. Афродита думала, что если бы не соблюдение простейших гигиенических правил, в живых осталось бы куда больше народа. Но не спорить же со старейшиной, регулярно устраивавшим коллективные помывки в одной воде всех, достигших совершеннолетия. Происходящие в котле групповушки нередко приводили к появлению человеческих детенышей, но, поскольку мыть их не разрешалось по причине экономии горячей воды и вечного огня, спустя два-три месяца после рождения младенцы обычно оказывались заживо погребенными под толстым слоем грязи. Афродите было жалко детишек, но, с другой стороны, такая практика выживания обеспечивала колонию свежим мясом.
Старейшина правил коммуной старо и мудро, потому что сам был старым и мудрым. Бывший жизненный опыт и умение читать книжки по астрономии очень пригодились при разведении овец, коров, овощей, фруктов, блох и запланированных на охоту молодых людей, обеспечивавших колонии выживание. Но даже управитель ничего не мог поделать с людскими падениями, причиной которых был оживший край утеса, и нападениями зданий, случавшимися, чаще всего, в те ночи, когда в тучах появлялись проплешины. Огнестрельные запасы на здания и бывшие неодушевленные объекты не действовали, поэтому приходилось отбивать ломиками, кирками и подъемными кранами.
Сегодня ярко светила Луна, тучи были полны волос и дождя, поэтому нападения на колонию не ожидалось. Прихватив, на всякий случай, банку мясных консервов, Афродита вышла ко рву, чтобы послушать, как ревет океан.
Девушка пришла сюда не для возрождения вида и не из романтических побуждений. Наполненный мощью Сириус обещал показать ей две новые буквы в книжке. Юноша тайком выучился читать и теперь обучал подружку. Если бы старейшина узнал, чем занимается эта парочка вместо того, чтобы приучаться к самостоятельным действиям в любых ситуациях и увеличивать поголовье колонии, он бы давно уже отправил Сириуса на действующий урановый рудник, а Афродиту скормил саморазмножающимся домам.
Но, к счастью, старик ни о чем не догадывался. Вот и сейчас парочка, тесно прижавшись боками, чтобы сохранить нажитое за день тепло, при ярком свете спутника Земли по слогам читала: «Поистине, пусть человек, наделенный столетней жизнью, стремится к трем целям, распределив между ними время и сочетая их так, чтобы одна не вредила другой…»
Молодые люди были так погружены в книгу, что не заметили темную тень, наблюдавшую за ними, стоя в складе, где нашлось еще много всякого добра.
Старейшина довольно потер руки: он еще днем догадался подсунуть юному Сириусу «Камасутру» вместо «Капитала». Скоро молодежь дойдет до картинок, а там – природе не совладать с хрупким налетом жизни на человеке. Эти двое, на кого старик возлагал надежды по возрождению цивилизации, сумеют продолжить род с минимальными потерями.
А в это время с другой стороны еще не убитого людскими падениями рва происходили не менее интригующие осбытия.
(с) Саша Амдусциас)
Сегодня день был на удивление тихим. Постоянно ревущий благим матом океан, наконец, заткнулся, и парни с удовольствием махали своими инструментами, поглядывая в сторону хлопочущих женщин.
Древнейшина стоял у входа в пещеру и смотрел на плешивое небо, вспоминая супругу, которая недавно скончалась, подцепив от него какую-то инфекцию. Лечить болезни было некому, так как, по указу Древнейшины, всех бывших врачей запланировали на охоту, где их с аппетитом пожрали полулюди-полузвери, именуемые копро-пулями. Теперь же супруга Древнейшины болталась на веревках, чтобы выветрить неприятные запахи, присущие диким животным, закапывать он её не спешил, иначе бы умер от тоски и одиночества.
Древнейшина заметил, что переполненный мощью и навязчивым чувством опасности Тарас, стал по-настоящему интересоваться Фанерой. Теперь парень махал своим инструментом, глядя исключительно на неё. Сама же Фанера выделялась среди обитателей комунны настолько изящной фигурой, что передвигаясь по утёсу, частенько задевала телесами селян и была причиной многочисленных людских падений.
Тарас изготовил для Фанеры новый лук, тяжелее прежнего, чтоб подросшая и ставшая понемногу сильнее девочка уж точно не смогла далеко убежать с такой ношей. Не сильно заморачиваясь, вместо тетевы парень намотал на корягу пару бухт пеньковой веревки разного деаметра. Благо этого добра оставалось еще так много, что даже непригодный ни для чего другого, а по сему запланированный для пересчёта всякой хрени Меметь не мог их сосчитать.
Фанера с радостью облапила приготовленную для неё фиговину, сдавив её так, что стрела, вылетевшая откуда-то из лука, пролетела почти пятьдесят метров, прежде чем догнала и впилась в ладонь Тараса. Дикий рёв парня заглушил даже океан, в Антарктиде и Атлантиде растаяли все без исключения льды, а с одинокого дерева, росшего перед обрывом, посыпались листья, ветки и другие отходы природы.
- Только у тебя такой меткий глаз! – глотая слёзы, простонал Тарас. - Никто в посёлке так больше не может. Я рад, что ещё жив, находясь рядом с тобой.
- И только ты, Тарас, можешь изготовить такое красивое и мощное… что-то, - ответила Фанера, - теперь мне надолго хватит, буду откусывать по кусочку каждый вечер перед сном.
ржу и плачу, это жесть, товарисчи))))
*постоянно сбиваясь, пытается подсчитать, сколько минусов могла бы поставить в течение месяца* 
