"Баядерка"

Смотрела сегодня "Баядерку" в Большом.  Делюсь впечатлениями.

 

    Это раньше театр начинался с вешалки.  Ныне он встречает всех рамкой металлодетектора, которая через раз тревожно гудит, и осмотром дамских сумочек, содержимое коих освещает небольшим фонариком охранник у самой рамки.  Видимо многим известно, что дамские сумки - это бермудский треугольник и бездонный колодец одновременно.  Для этого и оснастили охранника фонариком, чтобы луч его мог достигнуть дна оных и осветить собой содержимое святая святых.  Просвеченные и подсвеченные проникаем в холл, откуда шумящим потоком, эдакой разноцветной гусеницей через одну дверь перетекаем в коридор, где находятся те самые вешалки, с которых всё когда-то начиналось.  Массово разоблачаемся. [cut=Читать далее...] 

Своим внешним видом тут же порадовали дамы сильно постбальзаковского возраста:  при жемчугах; со сменной обувью; волосы, а у кого-то их остатки, но тем не менее уложены;  макияж; платья местами похожие на вечерние.  Так бы и любовалась!  С достоинством оглядев себя в зеркалах, понесли себя же на места, согласно билетам.  Однако были и другие, к сожалению не считающие посещение театра событием, достойным того, чтобы ради него обрядиться во что-то красивое.  Встречались убогие чёрные джинсы и ещё более убогие лосины в сочетании с длинными свитерами и сапогами а-ля Д'Артаньян.   Джинсы в театре вызывают у меня недоумение, так и хочется спросить: "Милые дамы, неужели вам ещё не надоели рабочие штаны старателей, мывших золото на американском Клондайке, которые вы носите ежедневно?   Куда же ещё, как не в театр, надеть забытое в шкафу платье или юбку с блузой?  Неужели не хочется вам снять пальто в гардеробе, улыбнуться своему отражению в зеркале и, слегка покачивая бёдрами, отправиться по лестницам Большого в увлекательное путешествие на поиски своего места?"  Поверьте, джинсы не придают вам очарования и загадочности.  

 

 

    Но не буду о грустном, а вернусь лучше к лестницам.  Тем более, что они приоделись в мрамор, и по ним очень приятно подниматься.  Слева, под стеклом для всеобщего обозрения оставлена часть старой кладки.  Очень хотелось прикоснуться  к ней ладонью или щекой, чтобы напитаться прошлым.  Возможно не мне одной, поэтому и спрятали кирпичи под стекло, как Джоконду.  Нас много, а стена одна и на всех кирпичей не напасёшься!   Лестницы же соединяют собой семь верхних и три подземных этажа.  Лифт один, поэтому приходится считать ступеньки.   Некоторым тяжеловато с непривычки, останавливаются отдыхать.  Скорее всего именно поэтому в антракте только самые голодные добрались до буфета на минус третьем этаже.  Зато очереди не было.  Но не буду забегать вперед. 

 

 

    Собственно про священнодействие на сцене.  Сюжет пересказывать не буду, можно почитать в интернете, было бы желание.  Скажу лишь, что действие происходит в Индии, а финал можно описать универсальной фразой: "Короче, все умерли!"  Простите меня, "уважаемые балетоманты и балетоманктки", если кто не помнит, это обращение конферансье из фильма "Небесные ласточки".  "Балетоманы и балетомантки, ну в общем директор попросил меня спеть! Иду к Максиму я, там ждут меня друзья.  Прелестные подружки".  Замечательный фильм!  Но вернёмся к балету.  Я люблю балет, но ещё я люблю посмеяться.  Нашла повод и в театре, ещё раз простите.  Итак!  Три роли, на мой взгляд, самые выигрышные: раджа, брамин и золотая статуя.  Именно в таком порядке.  Три действия раджа изредка ходит, взмахивает руками, на кого-то указывает перстом, пару раз вынимает саблю, остальное же время сидит на троне.  Да, и ещё его один раз несут из-за кулис в палантине.  Это ли не работа - мечта?  Всех забот - это смыть грим после спектакля.  Ни тебе прыжков, ни тебе танцев, правда слегка скучно, но зато можно поболтать со своей "дочуркой", пока сидишь на троне.  Это предусмотрено в сценарии.  Главное, никто не услышит, поэтому можно говорить о чём угодно.  Например, такой диалог мне слышится, если актёры дружны между собой:

 

- Что между спектаклями будешь делать?

 

- Хотела сбегать в ЦУМ.  Ты видел, что на улице творится?  А я выскочила утром без шапки!  Хочешь, пойдём вместе.

 

- Ни за что!  Ты же знаешь, как я не люблю шоппинг.  Лучше схожу пообедать в Вог-кафе.

 

    А если актёры в контрах, то диалог может быть гораздо живее:

 

-  Ты опять набрала килограмм, другой, как я посмотрю?  Сцена у нас, конечно, новая, но может и проломиться от твоих прыжков.  Мой тебе совет, завязывай с десертами в ближайших кафе.

 

- Ещё пару таких намёков, дорогой, и сегодня вечером на троне могут оказаться не только подушки.  Я бы на твоём месте подумала об этом.  Заодно можешь обдумать, чем будешь заниматься на пенсии.

 

 

    В обоих случаях на лицах актёров сияют улыбки, как того требует действо на сцене. 

У исполнителя роли брамина работа приблизительно такая же "непыльная", но чуть более эмоциональная.  Он успевает за три действия влюбиться без взаимности, "настучать" на предмет своей страсти радже, раскаяться, пытаться спасти героиню и оплакать её после провала спасательной операции.  Опять же всё это он выражает лишь заламыванием или простиранием рук, расхаживая по сцене под музыку.  И, наконец, роль золотой статуи: исполнитель танцует целых два раза, а ещё его полностью покрывают золотой краской.  Поэтому место только третье.  Интересно, он моется между утренним и вечерним представлением?  Или сидит в гримерной эдаким золотым истуканом, чтобы сэкономить театру банку золотого грима и флакон геля для душа?

 

 

    Всем остальным исполнителям на сцене приходится работать, чтобы зритель мог восхищенно замирать и отпускать на волю многочисленных мурашек.  Именно этим я и занималась с превеликим удовольствием, иногда посматривая в бинокль.  Два действия всё было феерично красиво, пока на сцену не вышли шесть или семь девочек, которые несли какие-то красочные шесты.  Тут моё сердце дрогнуло!  Я не знаю, зачем М. Петипа написал в либретто, что на сцену во время свадьбы главных героев выходят маленькие девочки.  Возможно он любил детей или у его друга была дочь, которая занималась балетом.  Может быть, в тысяча девятьсот четвёртом году и девочки были другие, не такие худенькие, но сейчас смотреть на это без слёз состраданиям невозможно!  Мне немедленно захотелось удочерить всю группу, перед этим накормив хорошенько обедом.  Потому что передвигаться на таких тонких ножках просто невозможно!  Девочки танцевали в темно-коричневых колготках, что ещё сильнее подчеркивало их худобу.  При этом все их движения напоминают прыжки лягушек с широко расставленными лапками.  Представьте себе худых коричневых лягушек на тонких длинных лапках с шестами в руках, которые синхронно прыгают по сцене. Уморительное зрелище, если бы не чувство страха за этих гадких утят, которые в скором времени превратятся в прекрасных лебедей, танцующих рядом с ними на одной сцене.  У меня замирало сердце каждый раз, когда они подпрыгивали!  "Только бы не споткнулись!  Только бы ножки остались целы", - вопил мой материнский инстинкт, не давая насладиться зрелищем.

 

 

    В антракте перед четвёртой частью удалось прийти в себя, чтобы спокойно досмотреть танцы теней уже в загробном мире.  Ничего не предвещало!  Тридцать две балерины медленно и грациозно змейкой спускались на сцену со ступенек на заднем плане сцены. Два шага, остановка, стоят на правой ноге, а левую поднимают вверх на недостижимую для простых смертных высоту, застыли, снова пошли.  Они в белом, на сцене полумрак, слева в огромной чаше курятся настоящие благовония.  Завораживающее действо.  Первая достигла левого края сцены, выстроились в четыре ряда.  По замыслу хореографа, дабы усилить впечатление, балерины несколько раз замирают всё в той же непостижной позе: на правой ноге, чуть наклонившись вперёд, а левая уходит вверх и в бесконечность.  Дух захватывает!  Но надо же было такому случиться, что именно в первом ряду одну из теней начало качать.  Встаёт на одну ногу, а устоять не может!  Может расстроилась или понервничала перед выступлением, может плохо позавтракала, замёрзла или вирус.  Вариантов множество.  И вот её качает в первом ряду!  В четвёртом бы никто и не заметил, но закон подлости неумолим!  Несчастная колышется в первом ряду, а я сопереживаю в ложе.  Хотела закрыть глаза, чтобы не видеть: так боялась, что она упадёт на сцену, сбив соседок.  К счастью, не случилось.  Правда она всё же обрушилась на пол, как того требовала хореография, но пораньше.  Следом прилегли и остальные.  Я воззвала к небесам в надежде, что далее по замыслу Петипа теням не придётся больше стоять на одной ноге в позе, требующей крайнего сосредоточения и безупречного баланса.  Небо меня услышало.  Тени разделились на две группы и уступили сцену солистам, создавая по бокам массовку.  Солисты не подвели!  

 

 

    Но подвели некоторые зрители после того, как дали занавес.  Вскочив со своих мест, не дожидаясь выхода артистов, они бросились в гардероб.  Не понимаю!  Куда спешат они, что не отблагодарили артистов, пожалев десять минут своего времени и ладошки, которыми принято хлопать.  К слову, сбежавших было мало, большинство хлопало, кричало и трижды вызывало солистов на бис.   И это правильно!  Потому что за легкостью, красотой и грацией, которой мы восхищаемся, скрываются годы работы.  А мы, зрители, можем подарить артистам в ответ только овации и цветы.  

И деньги за билеты, не без этого.  Засим откланиваюсь.  Все в театр!