Дабы избежать сухого и скучного описания повседневной солдатской жизни, я хотел рассказывать о военном быте армейскими байками. Но свои старые наброски я благополучно угробил вместес ноутом, а начинать что-то заново - пока лень. И тут я вспомнил одного прекрасного автора, который уже давно всё сделал за меня. Легкий стиль коротких юморесок Андрея Загорцева как нельзя лучше подходит для воплощения моей задумки. Предлагаю вашему вниманию его рассказ «Поймай меня» как способ борьбы с самовольщиками и рассказ «Водки летчикам не давать!» о взаимопонимании между родами войск. [cut="читать делее"]

ПОЙМАЙ МЕНЯ

Пришествие молодого замполита, или способы борьбы с самовольщиками.

    Командир батальона морской пехоты майор Перегудов ходил по своему кабинету и звучно самовыражался. Дневальный, стоявший неподалеку от комбатовского кабинета, услышав сочные выражения комбата, прямо стоя на тумбочке впал в кому. Алексею Николаевичу Перегудову, заместителю командира десантно-штурмового батальона, недавно сказочно повезло: его назначили на вышестоящую должность в соседний полк, в самый разнузданный и беспредельный батальон приносящий «чипок» за «чипком» всей дивизии, а в совокупности и всему флоту.

    Алексей Николаевич попытался найти прежнего комбата, своего предшественника, однако тот сгинул в небытие, не оставив за собой абсолютно никаких разведпризнаков. Перегудов в уныние не впал: выпил по своей давней привычке, почесал огромную голову и взялся за дело. С помощью шантажа и угроз майор перетянул в свой новый батальон на должность замполита своего давнего воспитанника капитана Четкина, служившего когда-то у Перегудова в роте тем же замполитом. Больше никого Алексей Николаевичу захапать не удалось и он принялся потихоньку, считай с нуля, сколачивать офицерский костяк взамен старого насквозь прогнившего, с потрохами продавшегося частному бизнесу и своим мелким делишкам…

   Худо-бедно костяк собрался. Самым примечательным офицером в нём был некий лейтенант Булыга. Ростом данная субстанция превышала Перегудова на целых семь сантиметров, а в майоре как по штату, так и по санитарной книжке было ровно 200 см. Кулачищи лейтенант имел размером с тридцатидвухкиллограмовую гирю, напрочь был лишен сентиментальности, и был изгнан с позором за два дня своей службы из трех подразделений куда его отправляли служить сердобольные флотские кадровики. На него махнули рукой и сослали служить в залетный батальон замполитом роты.

     Булыга явился в батальон ранним утром и застал шатающихся без дела  моряков. От них разузнал, где находится хоть кто-нибудь из начальства, и пошёл представляться. Из командования в ротной баталерке (каптерке) обнаружился только старшина в предпохмельном состоянии. Прапорщику на роту было глубоко по барабану: он уже третий год увольнялся и поэтому регулярно «ударял по бездорожью». Узрев громадного лейтенанта в ладно подогнанной черной форме, прапор оживился и затараторил:

- Товарищ лейтенант, разведите матросов, а я быстренько сгоняю... в штаб полка!

Сказав фразу, прапор испарился - только не в направлении штаба, а в направлении КПП, и далее в сторону пивного ларька. Как раз в этот момент в батальон впервые и зашёл новый комбат. Не успел Перегудов осмотреть свой кабинет, как к нему постучались, и доблестный Булыга, сияя во всю пасть, ввалился и вылупился на комбата.
— Что, лейтенант, хочешь? - вопросил Алексей Николаевич.
— Да вот, не знаю деньги кому сдавать, - ответил счастливый летёха.
— Какие деньги? - удивился комбат.
— Дык я тут на деньги развел... моряков.
— Чего ты мелешь?! Как развел?!
— Да как обычно, по одному выхватывал, отводил в сторонку, и тряс бабло.

Комбат уставился на здоровенного лейтенанта.
— Ты че мелешь, зачарованный, ты вообще кто?!
— Да пацан я, по жизни, - ответил Булыга и смутился, потом добавил, - Мне прапорщик с каптерки сказал моряков развести, ну а я как мог, так и сделал. 

Потом в голове у лейтенанта что-то перемкнуло, он кинул руку к берету и представился: 

— Лейтенат Булыга!
— Ух, ты !  - поразился майор,  - с какой дурки, лейтенант,  выплыл?
— С института я, физкультурного, - сказал Булыга и скуксился. Теперь он понял, что его и отсюда прогонят.
— Ясненько, -  резюмировал комбат . - Ну ниче, сделаем и из тебя что-нибудь, не переживай, малыш!

«Малыш» снова заулыбался. Из Булыги вскоре действительно стало что то получатся, правда с визгом и пробуксовкой лица без подачи мысли, но дело пошло. Иногда он, конечно, поражал комбата своим неистощимым оптимизмом и желанием чему-нибудь научится. Майор Перегудов вытаскивал Булыгу из-за рычагов плавающего танка в тот момент, когда лейтенант бешено дергал за рычаги управления и орал сидящему неподалеку механику: «Ну как,там? соляра пошла?» Оказалось, лейтенанту зачем-то понадобилось ведро дизтоплива и он поплелся за ним к танкистам. Танкисты, долго не думая, закинули ведро под танк, посадили лейтенанта за рычаги, и предложили накачать соляры столько, сколько душа пожелает.

    Потом Булыга жаловался комбату, что в первой роте кто-то украл всю компрессию с бэтээровских движков. Писал конспекты на проведение рукопашного боя в воздухе при совершении прыжка с парашютом, причем писал он по памяти, так как наставление по «РБ ВДП» какой-то негодяй из библиотеки ДСП умыкнул и не возвращает (со слов библиотекарши). Вот такой подчиненный достался майору Перегудову.

…Алексей Николаевич проматерился еще раз и громко крикнул:
- МАААТРОС! - Матрос явился сразу же, не успел даже комбат вздохнуть.
- Замполит батальона, через пять минут у меня!

Матрос, пытавшийся упасть в обморок, опомнился, пулей вылетел из казармы и сразу же лоб в лоб столкнулся с капитаном Четкиным. Четкин для проформы дал матросу в фанеру и поспешил к комбату. В батальон через месяц прибывала флотская комиссия по проверке личного состава. Кадровики, как их ни ублажай, все равно нагадят, особенно если за принятым батальоном числятся двадцать самовольщиков. «Сочинцы» в батальоне были матерые - кто по паре месяцев в бегах, а кто и по паре лет. Стараниями замполита батальона, комбата и двух свежеиспеченных ротных семеро из двадцати были отловлены по всему необъятному Дальнему Востоку. На тринадцать «скокарей-лыжников» заведены розыскные дела, но баллов это не прибавляло. Никого не волнует, что майор Перегудов принял батальон с двадцатью «сочинцами», а через две недели командования их поубавилось, но так вот у нас принято.

     Алексей Николаевич посовещался с замполитом, обматерил кого-то по телефону и, полон грустных дум, отправился к командиру полка на разбор вчерашних полетов незабвенного лейтенанта Булыги, который обидевшись на начфина, накостылял заодно и начпроду, а полкового НОКиСа, не представившего во время какую то выписку на Булыгу, со всей пролетарской ненавистью засунул в шкаф для личных дел, вследствие чего многие личные дела были безнадежно испоганены.

    Через полторы недели случилось событие, не вписывавшееся ни в какие рамки - а попросту говоря, чудо. Все тринадцать самовольщиков из батальона майора Перегудова один за одним начали прибывать на КПП и предъявлять документы, удостоверяющие личность. После предъявления документов самовольщики попадали в руки лейтенанта Булыги и подленько улыбающегося капитана Четкина. Прямо с КПП возмущенно вопящих «лыжников» вели в батальон, где их приковывали наручниками к кроватям и решеткам на оружейных комнатах. По расположению батальона бегали прокурорские работники и полковой строевик и не знали, куда деваться от свалившегося счастья. Прокуроры пытались допросить самовольщиков:  что же заставило их сдаться?

     «Лыжники» молчали, как партизаны, и с дрожью вспоминали встречавшего их на КПП Булыгу и его нехитрые, полные «нежности» наставления. Полковая общественность прочувствовала, что майор Перегудов не так прост, как казался. Прибывшая позже комиссия с суеверным ужасом обнаружила, что в батальоне самовольщиков НЕТ! А один из сухопутчиков, бывший в составе комиссии, этакий матерый политический работник в чине полковника, увидев Алексея Николаевича, прослезился от счастья и сказал:
- Здравствуй, барин !
Члены комиссии открыли рты, и пробыли в этом состоянии до вечера, а вечером была баня и небольшая попойка ящика на три.
………………………………………………………………………………………………………………………………

ИЗ РАБОЧЕЙ ТЕТРАДИ КАПИТАНА ЧЕТКИНА
"...отправить по всем адресам проживания самовольщиков телеграмму следующего содержания:  "Ваш сын (брат, отец, дед, сват, кум), ранее проходивший службу в рядах морской пехоты, в/ч  такая-то (узнать наш номер в/ч), за время прохождения службы получил тяжелейшую морально-психологическую травму, вследствие чего совершил самовольное оставление части. На основании Федерального закона №(от балды) при рассмотрении дела вашего (сына, мужа) на заседании военной прокуратуры Тихоокеанского Флота принято решение: уголовное дело в отношении Ф.И.О по факту самовольного оставления части прекратить, зачесть срок службы, выдать все документы на руки, а так же выплатить денежную компенсацию за причиненный моральный ущерб в сумме (как можно больше). Для получения денег и документов обращаться в финчасть в/ч такой-то. Деньги выдаются лично в руки Ф.И.О. немедленно при наличии документов, удостоверяющих личность, либо перечислением на сберкнижку с предоставлением квитанции".
ПРИПИСКА : (может такая бодяга прокатит?)

ВОДКИ ЛЕТЧИКАМ НЕ ДАВАТЬ!

    Как-то на общем сборище, то есть на совещании всех обличённых властью начальников, доблестные лётчики пожаловались:
- Мало нам информации разведывательной по зоне КТО. Летаем, летаем и не знаем: есть под нами бандюки, али спецназовцы (что при нынешних наших юридических раскладах, как бы покультурнее сказать ну, скажем... монопенисуально…)
- Нахрена вам информация? - возмутился начальник штаба группировки, -  и так вылетов плановых хрен добьешься, а как узнаете, что в районе бандюки, так у вас все винты загнутся к х..м.  Хотя ладно: начальник разведки, обеспечьте наших крылатых братьев информацией.

     НР озадачил этой проблемой спецназовского начальника, тот, в свою очередь, озадачил придворный Ханкалинский отряд, который располагался как раз рядышком с авиабазой. Но забыл, однако, главный спецназовец, что задачу надо ставить конкретному человеку, а не передавать её комбату через полоумного лейтенанта, дежурившего в ту ночь по ЦБУ. Летёха всю ночь проиграл в «Вольфштайна» и к утру забыл вообще всё на свете. Даже при смене наряда он попытался представится агентом Блазковичем за что был высмеян другим точно таким же летёхой, которому было на «Вольфштайн» наплевать. Новый дежурный заступил, сел за компьютер дежурного по ЦБУ и запустил «Казаков».

Ближе к одиннадцати утра на КПП отряда появился изнывающий от жары подполковник в лётной форме, усиленно изображавший из себя начальника разведки авиабазы. Он потоптался на КПП и попытался проникнуть на территорию отряда, но был уличён и пойман бдительным дневальным. Через полчаса увещеваний и объяснений дневальный понял, что прибыл какой-то лётчик, но вот зачем он прибыл, дневальный якутской национальности нихрена не понял.
— Скажите своему начальнику разведки, что прибыли лётчики за сводкой, — умолял летун солдата.
— Ага, — сказал дневальный и поплёлся под грибок к телефону.

Минут пятнадцать он крутил ручку ТА и смачно позёвывал, пока ручка крутилась, а из головы в это время напрочь улетучивались сведения, которые необходимо было довести до дежурного. Наконец он дозвонился до дежурного, а у того как раз «казаки» устроили бунт,  поэтому дежурный малость нервничал.
- Ну чё те, олень?! - спросил он в трубу.
Солдатик-якут вспомнил про оленей и замечтался, заулыбался, подвис.
- Бля, ну чё? Какого хера! - заорал в трубу дежурный.
- АААА, товарищ лейтенант,  тут лётчики пришли... за водкой, - выпалил дневальный.
- Какой нахер водкой?! Лётчики? Им бля что, спирту мало что ли?! - вскипятился дежурный. - Пошли их нахер, нету у нас водки! Дневальный пожал плечами и двинулся к лётчику-разведчику.

- Нету, - ответил он летуну. - Наверно, продали всё.

Обезумевший лётчик только открыл рот и решил зайти попозже. Попозже он все-таки добился кое-каких результатов: дневальный дозвонился до дежурного, тот,  в свою очередь, вызвонил начопера отряда, решив:  раз лётчики пришли за водкой и почему-то к начальнику разведки отряда, то начопер с этим как-нибудь разберется. Пришёл небритый начопер, одетый несмотря на жару в камуфлированную ШПС (шапка пидорка спецназовская) и в великолепные ТТСы (трусы танковые синие).

Узнав, что пришли лётчики, да ещё за водкой, капитан-начопер не пошёл напролом, а осторожно, по-разведчицки, однако при посредстве дневального выяснил, что лётчик-разведчик пришёл якобы с разрешения начальника разведки группировки.
"Ишь ты, - подумал начопер, - дело-то нечисто, позвоню-ка я щас в вышестоящий штаб своему направленцу и выясню, что за дела такие". Дозвонившись до спецназовского дежурного, начопер осторожненько так поинтересовался: не было ли каких распоряжений на выдачу водки лётчикам? Офигевший дежурный по отделу как говорится в простонародье «фары не врубил», и тоже очень осторожно отмазался, дескать, я тока-тока заступил, щас будет шеф, поинтересуйся у него.

  Капитан-начопер на другом конце ЗАСовского аппарата здраво рассудил, что дальше ниточка потянется ещё выше и решил, что необходимо доложить своему прямому начальнику, а если быть точнее, начальнику штаба. НШ прокачивал «трехглавую» в качалке. Закончив серию, он выслушал начопера и, чертыхаясь, поплёлся прозванивать начальнику спецназовского отдела. Главный спец как раз сидел в кабинете и принимал доклады от подчиненных подразделений. А тут нате - в спецназовский отряд пришли лётчики и требуют водки, говорят, им начальник разведки группировки разрешил брать у спецназа водку.
- Знаешь-ка что, дружок, пусть комбат лучше перезвонит по этому вопросу самому начальнику разведки, я так понимаю, водка ведь дело личное, если лишняя есть, то дайте, но немного - я ведь вам приказать не могу.

Лётчик-разведчик, стоявший на КПП отряда, плюнул на всё и ушёл к себе пить разбавленный спирт. Спецназовский комбат, узнав о том, что ему надо позвонить по поводу охамевших лётчиков НРу, незамедлительно схватил трубу и дозвонился до Главного. Негодуя, в цветах и красках расписал, как толпы обезумевших лётчиков осаждают КПП спецназовского отряда, требуя, умоляя и упрашивая дать им водки, и при этом прикрываясь именем начальника разведки.

Начальник разведки обезумел и проорал в трубку:
- ВОДКИ ЛЁТЧИКАМ НЕ ДАВАТЬ!
После чего дозвонился до командира авиабазы и высказал всё, что думает и о лётчиках, и об их нравах.

Вечером на авиабазе всем кто попался пьяным на глаза командиру влепили строгача, в том числе и лётчику-разведчику, опившемуся разбавленного спирта, а строгий командир сказал ему:
-Ты бы, подполковник, вместо того что бы ханку жрать, взял бы лучше у спецназа разведсводку.
С утра полутрезвый подполковник в восемь часов вновь стоял на КПП отряда.
Давешний солдатик якут,  еще не сменившийся, увидев лётчика, сразу закрутил ручку телефона:
- Товарищ лейтенант, тут опять  лётчики за водкой пришли!