... По проторённой[cut=Читать далее...] дороге лошадь то шла шагом, то переходила на небыстрый бег. Меня укачало, и я уснул, но сон мой был неглубокий. Я часто просыпался и внимательно всматривался в небо полное звёзд. Среди небесных огней различались белые и красные, жёлтые и голубые, и ещё многих разных других цветов. Небо казалось мне огромным шатром, накрывающим землю.
Мы ехали через бескрайние поля с созревающей рожью, а вокруг на все голоса пели ночные птицы и стрекотали кузнечики и сверчки. Высоко-высоко, где-то под самыми звёздами летал самолёт. Звуки моторов усилились, но как я не старался, увидеть крылатую машину не смог. Постепенно гул затих, и очарование летней ночи снова окружило нас.
Эта чудная ночь, сопровождаемая поскрипыванием колёс, киванием головы лошади, пением ночных обитателей полей, навсегда врезалась в мою память и запомнилась на всю жизнь.
— Будет ли война с германцами? — тихо спросила мама.
— Будет, но вот только когда? — так же тихо ответил ей дедушка, после непродолжительной паузы.
Меня снова укачало, и я уснул, но уже крепко, а когда открыл глаза, мы уже добрались до станции. Дедушка купил нам билеты, усадил на поезд до Клинцов, а сам уехал домой.
Это была моя первая и последняя встреча с дедом — простым русским человеком. Отгоняя колхозный скот на станцию, чтобы он не достался врагу, дедушка поранил ногу, наступив на какой-то сучок. Рана инфицировалась, начался сепсис и он умер.
Когда мы подошли к дому, очень низко над землёй летал самолёт У-2. Настолько низко, что хорошо различалась голова лётчика в очках прикрывающих глаза. Пилот отчаянно вертел головой, словно что-то высматривал. Меня охватил восторг от увиденного, и я помахал ему рукой.
Это было воскресенье 22 июня 1941 г. У отца закончился отпуск и в понедельник он должен был выйти на работу. Мы успели вернуться домой вовремя...
Эти строки принадлежат моему отцу Чихунову Алексею Ивановичу, великолепному врачу и просто замечательному человеку. Его уже нет с нами.
В детстве он пережил немецкую оккупацию в г. Клинцы Брянской об. Некоторое время назад я обнаружил его воспоминания написанные от руки, и решил привести их в надлежащий вид.
Сделать это было непросто, некоторые записи сделаны на отдельных листках, местами почерк почти нечитаем, довольно большой объём. Но я подумал, что может быть Господь и даровал мне небольшие авторские способности именно для того, чтобы я смог донести слова отца до людей и показать поколению незнавшему войн весь ужас этого бедствия.
Большая часть работы позади, осталась последняя тетрадка.
