Лара нервно ходила по коридору. От окна к скромной двери в конце тупичка. От двери обратно к окну. И так Бог знает сколько раз. Девушка остановилась и злобно перечитала вслух информацию на кабинетной табличке: "доктор биоинженерных наук, профессор Норкина Эдуарда Петровна". В конце концов! Время костров наступит еще очень не скоро.
— Где ж тебя черти носят, карга ты старая!
— В чем дело? Что вы здесь делаете?
Одна из старейших сотрудниц Института Экспериментальной Генетики, профессор Норкина недавно отметила свой двухсотлетний юбилей. Но мало у кого повернулся бы язык назвать каргой, да еще и старой, эту по-девичьи стройную женщину с гладким, без единой морщинки, лицом.
Впрочем, характером легенда научного мира славилась именно что старушечьим: сварливым до умопомрачения!
— Эдуарда Петровна, можно поговорить?- выпалила Лара.
— Нет!- отрезала профессор, открывая дверь кабинета.- Я занята.
— Но, Эдуарда Петровна, пожалуйста!- взмолилась Лара.
Дверь захлопнулась.
Вспомнился вдруг анекдот о том, как Эдичка на экзамене по своей дисциплине срезала нобелевского лауреата, который по какой-то причине пришелся ей не по душе. Сколько было в этой шутке правды, а сколько — злой насмешки, никто не знал. Но навлекать на себя профессорский гнев отваживался далеко не каждый.
Другое дело, что Лара сюда не ради отметки в зачетной табели пришла!
Прошло немало времени прежде, чем дверь наконец-то отворилась.
— Входи,- велела Норкина упрямой девчонке.
Лара робко переступила через порог.
— У тебя есть пять минут. Я слушаю.
— Эдуарда Петровна, я хочу родить ребенка!
— Так.
— Я хочу родить от своего партнера, Яна.
— Замечательно.
— Я… мы хотим, чтобы зачатие произошло естественным образом. И я хочу сама вынашивать своего малыша!- торопливо докончила Лара.
— Ну, деточка!- фыркнула Норкина.- Мед тебе, да еще и ложкой!
— А что в этом плохого?!- не выдержала Лара.- Это мое право, это право каждой женщины — быть матерью. Рожать детей!
— А не рановато ли тебе о детях думать, милочка?- насмешливо осведомилась профессор. — Тебе сколько лет? Биологических!
— Семнадцать!
— Пре-крас-но,- Норкина откинулась на спинку кресла.- Как можно самостоятельно родить с твоей патологией, ума не приложу. Допустим, мы воспользуемся методом экстракорпорального зачатия… пункт о так называемом 'естественном' зачатии выбрось из списка сразу же. Но, повторяю еще раз, для тех, кто сидит в бронированном шаттле,- не-воз-мож-но тебе родить нормального, жизнеспособного малыша от твоего драгоценного Яна. Воспользуйся донорским материалом. Или смени партнера. Все! Свободна.
— Но… Эдуарда Петровна! Мы любим друг друга, мы хотим своего ребенка, понимаете? Своего, общего, не донорского! Вы это понимаете?
— Деточка, что ты знаешь о генетике вообще и биоинженерии в частности?
— Ну… я читала ваши статьи… в общесетевой рассылке...
— Ты, наверное, имеешь в виду этот чудовищный юбилейный альманах под названием "Алхимики современного мира"?- фыркнула женщина, показывая свое отношение к уровню Лариных познаний.
— Ну, да… и это тоже...
— Замечательно! Объясняю на пальцах. У вас совпадение по безусловно-негативному типу — семьдесят девять процентов. Восемь к десяти, что у вас родится неполноценный ребенок. Порок сердца, адреногенитальный синдром, синдром Дауна, наконец. Ты выносишь этого малыша исключительно затем, чтобы отдать потом на эвтаназию; закон об охране детства для всех прописан. Да, мы можем избавить ваше потомство от негатива. Но зачатие в этом случае будет производиться в репликаторной колбе. Развитие плода — только в аппарате искусственной утробы. Сама ты не доносишь такого ребенка даже до третьего месяца. Так, все, я не нанималась объяснять прописные истины! Закрой дверь с той стороны, девочка. Твои пять минут закончились полчаса назад!
Лара выскочила из кабинета, как ошпаренная, и не удержалась от мелкой, мелочной мести: дверь ахнула об косяк со страшной силой.
"Сволочные генетики! Алхимики долбанные со своим Проектом улучшения и развития человеческого генома! Скоро ни одна женщина в мире зачать по-нормальному не сможет, всех поголовно в этих чертовых колбах делать придется. Чтоб они все...'
— Вот ведь дуреха!- в сердцах высказалась профессор Норкина в унисон Лариным мыслям.
Сегодня она особенно остро чувствовала свой возраст, и от того была раздражительной сверх меры. И не в телесной старости дело! Старческие недуги давно уже канули в прошлое. Принимай препараты, проходи процедуры и живи! Живи интенсивно и полноценно, сохраняя ясность ума и твердость памяти, насколько хватит решимости, желания и толщины кошелька.
А нынешнее поколение вообще не узнает, что это такое — старость. Просто когда организм выработает, наконец, свой ресурс, произойдет остановка сердца. Быстрая, безболезненная, симпатичная смерть. Без единой морщинки на молодом лице!
"Философский камень всех времен и народов — человеческий геном!- с горечью думала Норкина.- И мы укротили его! Тысячелетние мечты человечества — долголетие, длительная молодость, победа над большинством неизлечимых заболеваний,- обратилась реальностью. А мой супруг добился от этого "камня" золота. То есть, богатства. Желающих платить за собственное здоровье и здоровье своих детей оказалось более, чем достаточно. Ну-ка, каков нынешний годовой бюджет Института? То-то же. Полная самоокупаемость, никакой финансовой зависимости от кого бы то ни было! Полная свобода в исследованиях… И при всем при том услуги генных инженеров доступны каждому. Каждый ребенок вправе начать жизнь в здоровом, лишенном наследственных болезней, теле...'
Неужели он настолько плох, этот закон? Неужели больные дети — это благо для общества?
Рассказывайте сказки. Норкина знала о наследственных генетических болезнях все. И то, что сейчас практически все дети на Земле рождались здоровыми,- ее заслуга. Ее и команды Института...
Но откуда они берутся такие вот Лары? Почкованием размножаются, что ли? Причем в геометрической прогрессии. Что с них дальше выйдет, ясно как Божий день, к гадалке не ходи.
Назад, в лоно матушки природы! Зачатие "по любви", естественные роды, к ногтю проклятых генетиков, наживающихся на болезнях несчастных детей. Поднимет голову религия, восстанет из гроба давно, казалось бы, похороненная инквизиция...
И закончат генные инженеры, подобно всем алхимикам любых времен и народов, — на костре.
Эдуарда Петровна мысленно плюнула, вернулась за стол. Хватить забивать пустыми мыслями голову, надо работать.
