Человеческое, слишком человеческое

— День добрый…

Оторопело смотрю на продавщицу. Да и у меня сейчас видок не лучше, вломился, как слон в посудную лавку, спасибо, еще ничего не расколотил…

— И вам того же.

Оглядываю магазин. Неловко я себя чувствую среди всех этих штук, как будто попал на другую планету. Или в другое измерение.

Наверное, мы все чувствуем себя так же. Когда попадаем сюда.

— Что-нибудь подсказать? – продавщица кидается на меня, как коршун на цыпленка, еще бы, какой-то чужак посягнул на ее владения…

— Да… я, собственно…

— …посмотреть?

— Да нет. Мне бы духи подобрать. У женщины моей день рождения, понимаете…

— Понимаю. Кто она вам?

Неопределенно машу рукой, да никто.

— Ну вот, например, есть. С запахом древесной стружки.

— А ей понравится?

— Ой, не знаю… это в основном мужчины берут.

— Так мне бы что-нибудь, что женщине понравится, — не сдаюсь я.

— Ну вот, например… с запахом земли подойдет вам?

Хочу сказать «да». Не говорю.

— М-м… давайте еще посмотрим.

Девушка услужливо открывает флакончики.

— Вот, коллекция, с запахом травы. Это трава только-только пробившаяся из-под снега. Это вот трава, нагретая солнцем, июльское разнотравье. А это свежескошенная трава. Это вот трава подсохшая, собранная в стог…

— А это что такое – стог?

— Ой, не знаю я…

Девушка смущается. Я тоже смущаюсь. Не понимаю я ничего в этих делах, мне только духи выбирать…

— А… попроще у вас нет ничего?

— Есть и попроще, вот, например… с запахом свежего хлеба.

Принюхиваюсь. Мне этот запах ни о чем не говорит. Терпкий, живой.

— А вот это что?

— М-м, это на любителя… Запах осенних листьев. Умирающих.

Принюхиваюсь, отдергиваюсь в ужасе. Нехило. Голимый запах смерти, душок тления.

— Ну, я же вам говорила, на любителя, — не сдается девушка.

— И что, среди людей такие вот любители есть?

— Говорят, есть… которые любят осень…

Осень… что-то взрывается в голове, осень, говорила она мне, писала на страничке Вконтакте, люблю осень, грустные стихи, фильмы, где умирают влюбленные…

— Осень… ну давайте с запахом осени.

— Листьев? Или осени?

— Не понимаю.

— А то у нас еще с запахом осени есть, где все вместе, и листья, и дождь мелкий, и запах грибов, и запах неба осеннего, высокого-высокого…

— Это как?

Девушка отмахивается.

— Я-то откуда знаю… это вы у этих спрашивайте… это им виднее…

Ну да. Им виднее. Вдыхаю непонятный запах неведомо чего, живого и в то же время умирающего. Не понимаю, как это может кому-то нравиться.

— Это запах осени?

— Ну да, вроде.

— Как понять вроде?

— Господин хороший, кто же сейчас помнит, как осень пахла? Они сами ничего не помнят… Эти… для которых вы покупаете…

— Тоже верно. Хотя моя женщина говорит, что помнит.

— Все они так говорят…

— Сколько?

— Семь тысяч.

— Нехило.

— А вы как хотели, чтобы осень, и дешево.

— Я слышал, в «Человеческом, слишком человеческом» духи по пятьсот у-е продаются.

— Ага, вы подсуньте кому-нибудь эти духи, сразу по морде получите… Нальют туда ацетон какой-нибудь или спирт, и радуются… это-то человек отличит духи от ацетона…

Покупаю. Выхожу из отсека в бесконечно длинный коридор, сегодня он чуть вибрирует под ногами, опять «Ковчег» в облако какое-то попал, газовое, не газовое… Экраны вроде говорят, что все в норме, да они всегда говорят, что все в норме, когда чуть в черную дыру не засосало, тоже показывали в норме… На ходу вынимаю из головы видеокарту, запихиваю снова, вечно она отвинчивается, убью я этого мастера, убью…

Иду к женщине. К моей женщине. Она до сих пор не знает, что она моя, что я купил ее на распродаже, она все еще считает, что это она моя хозяйка, и я все еще не разубеждаю ее в этом…

                                                           2013 г.