Дергающая боль за левой лопаткой как-то резко исчезла. Мгновение назад вдох дался с огромным трудом, а выдохнул Степан Семенович уже совершенно спокойно.
-Все, отмучился! – с сожалением сказал он и открыл глаза. Семьдесят два года, как-никак. Последние три года сердечко начало проявлять свою усталость. Тупая боль за грудиной, кроваво-красные вспышки перед глазами, если не отдохнешь после прохождения лестничного пролета. А сегодня оно окончательно сдало свои позиции. Было от чего. Не успел Степан открыть дверь квартиры, как возле него оказался здоровяк в спортивном костюме. Втолкнув старика внутрь, он спокойно закрыл дверь и нагло заявил:
-А теперь, папаша, давай бабки и никто не пострадает!
-Что же ты, гад, стариков грабишь? Откуда у меня деньги?
Верзила расплывается в улыбке:
-На похороны собирал? Не боись, не все заберу. Похоронить хватит. Какая тебе разница, в каком гробу лежать, в сосновом неструганном, или полированном?
Сердце Степана тревожно забилось. Эх, вернуть бы назад лет сорок! Этот мерзавец уже лежал бы на полу. Ублюдок, нападать на беспомощных стариков! Степан несколько раз вздохнул, и сказал твердо:
-Мне решать, тварь, как умирать, и в каком гробу лежать! Хочешь – убивай, и ищи деньги, а я тебе и копейки не дам!
Верзила оказался форменным подонком. Один удар в солнечное сплетение, и Степан уже не может вдохнуть. А подонок втолкнул кляп в судорожно открытый рот старика, и быстро связал ему руки за спиной:
-Ничего, папаша, скажешь! Тоже мне партизан! И не такие говорили! – он швыряет старика на пол, лицом вниз, и вот тут Степан почувствовал, как будто в левую лопатку ударили чем-то острым. Его дыхание прервалось, глаза подкатились. Верзила растерялся:
-Эй, дед, не дури, со мной это не проходит! – он быстро обшарил ящики комода, вышвыривая на пол вещи, вывернул все из шкафа. В коробке, которая лежала в верхнем ящике комода, было около двухсот гривен. Все, что осталось с пенсии на еду на две недели. Бандит сует их в карман. Степан из последних сил прохрипел:
-Будь ты проклят, ублюдок! – очередной вдох дался с таким трудом, как будто вместо воздуха он вдыхал расплавленный свинец. И вот, мгновенное облегчение. Детский голосок, принадлежащий мальчику лет десяти, недовольно прогнусавил:
-И долго мы лежать будем? Вставайте, Степан Семенович, все уже закончилось!
Степан осторожно поворачивает голову. Прямо перед его лицом – два желтых копытца, которыми заканчиваются ножки, покрытые светлым курчавым мехом. Так быстро Степан вскакивал лет сорок назад, когда был бойцом подразделения «Альфа». Существо, которое он увидел, имело лицо, шею и руки до локтя десятилетнего мальчишки. Все остальное, в том числе короткий хвостик с небольшой кисточкой, было покрыто белобрысыми кудрявыми волосами, как и на голове мальчика.
-Чтобы уже не было никаких вопросов, я покажу вот это, — мальчик раздвинул волосы на голове, открывая два коротких и прямых рога. Они такого же цвета, как и копыта, и не больше пары сантиметров длины, под волосами их совершенно не видно.
-Если вы уже поняли, с кем имеете дело, я оденусь! – на мальчике мгновенно появились кроссовки, джинсовый костюм, такая же кепка и плотная рубаха. Все атрибуты мистического существа надежно укрылись под одеждой и обувью.
-Я … умер? – еле слышно прохрипел Степан. Чертенок ухмыльнулся:
-Рекомендую пощупать пульс. Вы говорите, двигаетесь, но сердце у вас не бьется. Умерли вы или нет, решать вам.
Старик схватился за запястье и попытался нащупать хоть что-то, но ни одного толчка он не почувствовал. Приложил руку к шее, потом к левой стороне груди – с те же результатом.
-Мне теперь в ад?
-Предлагаю задавать вопросы по очереди. К тому же, от ответа на мой вопрос, будет зависеть то, что будет с вами. Не возражаете? Вы сказали тому верзиле: «Будь ты проклят!» Что вы имели в виду?
-Какое это имеет значение? Он – живой, а я – дохлый. И мной интересуются черти!
-Вы произнесли проклятье перед смертью. Это – серьезно. С учетом того, что вы не верующий, я должен вам кое-что рассказать, перед тем, как вы определитесь окончательно. Проклятье может касаться всех потомков этого подонка. Для этого я прошу вас повторить проклятье так, как оно изложено в Библии, глава 3 Книги 2-Царств. «Пусть падет проклятие на голову этого мерзавца, и на весь дом отца его; пусть никогда не остается дом его без семеноточивого, или прокаженного, или опирающегося на посох, или падающего от меча, или нуждающегося в хлебе».
-У меня нет претензий к остальным родственникам этого бандита! Я хотел, чтобы сдох именно он!
-Это тоже вариант, — ухмыльнулся чертенок, и выставил на стол достаточно большую спортивную сумку, — Загляните сюда! Только, пожалуйста, не задавайте вопросов, что там. Вы сейчас – мертвый, и даже если там змея, она вам не повредит!
Степан расстегнул змейку и ахнул:
-Моя винтовка! Я могу его грохнуть! – внезапно до него что-то доходит:
-Но ведь это было сорок лет назад! Я старик! У меня дрожат руки и слезятся глаза!
В руках чертенка появилась газета:
-Я так не думаю, но проверить не мешает. Не забыли, что с этим делают? – он поднял газету над головой, а потом без предупреждения отпустил. Движения Степана настолько быстрые и четкие, что в течение полусекунды, пока падала газета, было слышно только четыре звука от рвущейся бумаги, почти слившиеся в один. Чертенок поднял газетный лист и пересчитал отверстия, пробитые пальцами Степана:
-Шестнадцать! Как в старые добрые времена! Не забыли, что делать с ОЦ-44?
Степан поднял корпус и разочарованно вздыхает:
-Она – не настоящая! Настоящая раза в три тяжелее!
-Полная копия вашей! Вплоть до номера! Если вдруг милиция поинтересуется, что у вас в сумке, настоящая боевая винтовка будет неуместна. Ваша – вырезана из дерева. Да и патроны у вашей не совсем обычные. Вашего проклятия хватит, чтобы сотни две человек на тот свет отправить!
-Я должен буду убить этого подонка, а потом работать на вас убийцей? Не дождетесь!
— Степан Семенович, я уже почти закончил. Мне осталось сообщить вам о том, что у вас будет ровно сорок дней, чтобы определиться, что делать. Повторите проклятие так, как я сказал – и ваше земное существование закончится. А уж мы постараемся, чтобы две сотни родственников этого подонка ощутили на себе ваше проклятие.
-Нет, не нужно этого!
-Вы можете просто сказать: «Отказываюсь от проклятия!», и также устраняетесь от того, что будет дальше. Сожалею, но в этом случае пострадают жильцы вашего дома. Проклятие слишком сильное, а у меня нет ни желания, ни полномочий его обезвредить. Ваш дом может сгореть или разрушиться. Погибнет ровно двести человек.
-Это неправда! Этого просто не может быть!
-До семидесяти двух лет вы считали, что я – тоже неправда, и меня не может быть. У вас будет столько выстрелов из этой винтовки, сколько нужно для разрядки проклятия. Вы будете следователем, судьей и палачом одновременно! Если не будет желания искать подонков, мы вам дадим полное досье на стольких подонков, сколько вы захотите. Но судьей и палачом вам придется быть! У вас сорок дней на то, чтобы один из преступников получил то, что ему причитается. Это не обязательно смерть. Вы можете вынести приговор, по которому у осужденного может быть хромота, паралич или импотенция. Если вы смягчаете приговор, часть проклятия возвращается сюда. Вы должны целиться в голову или сердце. Выстрел беззвучный. Вы должны попасть с первого раза или вернуться домой, чтобы перезарядить винтовку. Не попадете в течение сорока дней – умрете, а жильцы этого дома пострадают от ваших предсмертных слов!
-А если я пойду в милицию и все расскажу?
-А это будет наиболее интересное развитие темы. На время обследования в психушке вы снова станете немощным стариком. С одышкой, стенокардией и трясущимися руками. То же самое будет, если попытаетесь показать свои новые возможности другу. Ничего не выйдет! На время показа будете стариком. Счетчик дней никто останавливать для вас не будет. За сорок дней жизни – один приведенный в исполнение приговор! Берегите себя, Степан Семенович, на вас висят жизни двухсот человек! – с последними словами чертенок беззвучно и мгновенно исчезает. Степан вытаскивает винтовку из сумки, но в той еще что-то лежит. С виду – обычный мобильный телефон с большим сенсорным экраном. Как только Степан взял его в руки, на экране появляется физиономия мальчишки-чертенка:
-Кстати, я вспомнил, что ты – снайпер, а не аналитик, хотя за сорок лет могло что-то измениться. Адрес верзилы, место для выстрела, и то, что этот ублюдок натворил, до того, как встретиться с тобой – сейчас озвучу. Удачной охоты, коллега!
-Я тебе не коллега, урод! Я еще не решил, буду ли я стрелять!
-Хорошо, тогда включаю счетчик! – чертенок исчезает с экрана, а вместо него появляется несколько цифр: «39.23.59.59». Последнее число уменьшается на единицу каждую секунду.
Из протокола задержания гр.Севко Григория Петровича, подозреваемого в сериях ограблений стариков.
"Особые приметы: все тело, кроме ягодиц, ярко-синего цвета с хаотически размещенными желтыми пятнами. Ягодицы – ярко-красного цвета. В темноте указанные участки тела имеют свечение того же цвета, настолько яркое, что его видно сквозь легкую одежду. На вопросы не отвечает, повторяя только одну фразу: «Он меня проклял!» Направлен на психиатрическую экспертизу для установления подсудности."
