Сложности посвящения (в члены одной влиятельной организации, известной своими крутыми законами)

(В соавторстве с Павлом Ганжой)

— Ты — позор семьи!

Колька хлюпнул носом. Дядя был прав, он — позор семьи. По крайней мере, не гордость – точно. 

— Даже больше, ты позор всей организации! Хотя о чем я говорю, какая организация! Тебя же не примут. Такие никчемные личности нам не нужны.

Колька хлюпнул носом еще громче. На глаза наворачивались слезы. Нет, не от обиды, а от…  осознания справедливости слов. Никчемная личность – в точку.

— Вон уже глаза мокрые… — Дядя вздохнул. – Эх, нет в тебе жесткости, племяш. Букашек разных жалеешь, с котиками играешь, ужиков, и тех привечаешь, короче, зверушек любишь… Ласковый, добренький. И размазня к тому же: чуть что – в слезы. А если тебя на разборку послать, что ты там делать будешь? Плакать?

— Я не плачу. – Колька всхлипнул. – Это просто свет яркий слишком. И ветер еще. И пыль.

— Вижу. Нет, ну скажи, как тебя, такого, в организацию принимать? От тебя же толку не будет. Ни «стрелку» забить, ни дань собрать, ни, прости господи, в морду кому сунуть.

— Будет толк. Если надо я… жестким стану… И на стрелку, и в морду…

— Кому ты вешаешь лапшу на уши? Ты вон и Нюрки боишься. Между прочим, ваше общение мне очень не по нраву…

-  Я не боюсь, просто… просто… — Колька не нашелся, что возразить, и неожиданно даже для себя спросил: — А куда стрелку забивать?

— Тебе в… — Дядя хотел что-то добавить, но лишь шумно выдохнул. – Да о чём с тобой говорить. Тютя!

— Зато… зато я единоборствами занимаюсь!

— Да ладно?! – Дядя фыркнул. — И что, есть результат? Научился кирпичи грызть?

— Ну-у-у…

— Хвост веревочкой тяну. Нет, племяш, не дам я согласия на твоё вступление в семью. Ты просто испытания не пройдешь. Да и посвящение тебе не нужно – зачем? Лишний раз опозориться?

— Не понял.

Дядя закатил глаза.

— А ты знаешь, какое у нас посвящение?

— Да, — радостно откликнулся Колька. – Знак ставят.

— Вот именно – клеймо на живот. Знак семьи. И это очень больно. Ты же или испугаешься, или разревёшься. И потом, посвящение заслужить надо. А ты что для организации сделал? Ничего!

— Но я готов, сделаю… оправдаю… Пусть мне испытание назначат! — собравшись с духом, выпалил Колька.

Дядя скептически посмотрел на племянника, хмыкнул и произнёс:

— Хорошо. Будь по-твоему… Вот твое испытание – кого-нибудь из гадов конкурирующих кокнуть. А то в последнее время совсем распоясались. Куда ни плюнь – везде они. Даже на нас шипеть осмеливаются. За шкуру ихнего наши недорого дадут. Но, если с одним из паршивцев справишься, примут тебя в семью. Если же нет – извини.

— Замочить так замочить, — согласился Колька и уточнил: — Это в речку надо сбросить… или просто из ведра?

— Пошел вон, придурок! – заорал дядя.

Колька на мгновение съёжился от страха, а затем стремглав бросился к выходу. Вслед ему прогремело:

— И без доказательств победы над желтобрюхим гопником чтоб на глаза не показывался!

Колька чуть ли не галопом нёсся к выходу из малинника.

Наблюдавший за «пробежкой» дядя почесал за ухом. А потом сделал другой жест – условный, который был для многих тайной.

Слышавший диалог и получивший сигнал Усач бесшумно выскользнул из тени.

— Проследить, — коротко бросил дядя.

— Есть!

Колька бесцельно брёл по траве. Понуро опустив голову, он время от времени поёживался: то ли от холода, то ли от мыслей о своей никчёмности. А ещё размышлял, как завалить противника, которого он просто вынужден завалить. При этом враг должен быть не только достаточно авторитетным, но и менее опытным и опасным, чем сам Колька. Ведь тот в своей жизни и мухи не обидел.

В итоге, ситуация вырисовывалась удручающая. Вариант, что чудесным образом повезёт, отпадает. Шансов справиться с испытанием – ноль. Значит, к позору молодого пришьют ещё один факт – так всё и завершится…

Погрузившись в невесёлые раздумья, Колька не заметил, как упёрся в ствол яблони.

— Ай!

Лоб заныл от боли.

Раскачивавшийся на ветру, давно созревший фрукт словно только того и ждал. Он просвистел в воздухе и свалился прямиком на Кольку.

Однако эффект оказался не отрицательным, а, пожалуй, наоборот. Внезапная гениальная идея пришла в голову пожизненному неудачнику! Тот аж подпрыгнул на месте.

Прихватив яблоко с собой, Колька помчался назад.

Выбирая обходные тропки, чтобы не попадаться на глаза знакомым, Колька ступил на запретную территорию. Встал под раскидистым дубом. Огляделся. Никого не заметив, вполголоса позвал:

— Шиш.

Молчание.

— Ши-иш, выходи.

Молчание и свист ветра.

Пришлось окликнуть громче.

— Шиш, чтоб тебя!..

— Да тут я, тут, — раздалось из-за ближайшего куста.

Заглянув туда, Колька обнаружил старого друга сидящим на круглой каменюке.

— Клёво я спрятался, а? – похвастался друг. – Главное, близко. Но не отзовись я – шиш бы ты меня нашёл. Даже зная, что я постоянно здесь тусуюсь.

— Ох и хитёр ты! Как аспид! А зачем строишь из себя малолетку?

— Сам-то лучше, подколка ближнего?

Колька приблизился к собеседнику почти вплотную.

— Ладно, хватит. Давай побеседуем о деле. Есть у меня одна проблема…

— Нет-нет! – перебил Шиш. – И не уговаривай! Звать твою подругу на свидание с тобой я больше не буду! Хватило того раза, когда я еле ускользнул от Нюркиных разъярённых предков!

— Погоди…

— Ни. За. Что. Сам, сам! Умеешь влюбляться – умей приглашаться!

— А как же отдать жизнь за друга?

— Чего-о?! Забудь. Баста!

— Каста, — зарифмовал Колька.

— Паста.

— Ласта.

— 无 [wú]. – Шиш занял категоричную позицию.

— Ла-адно… Видимо, нужно напомнить о твоём должке передо мной. – И Колька прищурился.

Друг испуганно вздрогнул и шикнул на него.

— Ты чего болтаешь? А если услышат?!

— Разве кому-то интересно, что ты подбивал клинья к дочери вашего главаря? – невинно поинтересовался Колька.

— Короче!

— Ну, мне-то всё равно, — не мог остановиться юный шантажист, — я для тутошних и так враг. По определению. А вот ты будешь вынужден пресмыкаться до конца жизни. Перед любым из ваших. Шишкой не станешь – зато получишь звание постоянного Шиша.

— Хватит, грю! Что тебе надо-то?

Колька порадовался довольно лёгкой – и непривычной – победе. После чего объяснил. Коротко и доступно.

Шиш выпучил глаза.

— Чё ты пасть разинул? – не удержался преемник Чарльза Огестоса Милвертона. – Скворечник закрой!

Шиш закрыл, но возмутился:

— Да чтоб я!.. Даже ради себя!.. Да никогда! Рассказывай кому хочешь о моём «преступлении» — плевать! Я… Ну-у!.. Да ты представляешь, что мне будет, если кто-нибудь прознает о диверсии?! Это же диверсия! Я же, выходит, помогу нашим злейшим…

— Ты просто боишься, — со знанием дела изрёк Колька и эффектно замолчал.

Шиш тоже примолк. И вдруг взорвался пуще прежнего:

— Это я боюсь?!

— А то кто же.

— С-с-сволочь!.. А ну-ка отвернись!!

Сердечко весело запрыгало у Кольки в груди, когда тот понял: удалось! Он снова победил!

Будущий член сверхвлиятельной организации, самый молодой среди нового поколения, отвернулся.

Сзади что-то зашуршало.

— Яблоко будешь? – спросил Колька.

Шиш вновь не реагировал на его слова.

Не дожидаясь ответа, ловкий интриган, которого несправедливо принимали за размазню, сделал поворот на 180 градусов. И пошёл за своей законной добычей.

Вскоре Колька исчез из поля зрения, а его друг Шиш, неподвижный и освежёванный, остался лежать у большого камня.

Оценив положение, Усач тихо выбрался из кроны дуба и спустился по стволу. Держась в тени, разведчик отправился на доклад командиру.

Радости Кольки не было предела. Все собрались поздравить его. Все! Те, кому он успел рассказать, и остальные, которым сообщили проинформированные. Столько заинтересованных физиономий он не видел никогда. И столпившиеся не отводили от него глаз. Триумф! Третий подряд, да настолько крупный и… триумфальный!

Однако дядя почему-то не выглядел довольным.

— И что это? – осведомился он.

Колька позволил себе раздуться от осознания собственного счастья.

— Как это что, дядь? Доказательства!

— Доказательства твоей тупости?

Всего три слова, а звучат обидно. Он же прошёл испытание, он – принёс!

— Моей полезности, — поправил Колька.

— А я слышал, — проговорил дядя, — тебе друг помог.

— Пф-ф. Скажете тоже! Я сам… в смысле… его… — недавний герой замялся, — того… на этого…

В ответ – равнодушный кивок. А затем кивок на пресловутые доказательства.

— А если мы спросим, что по данному поводу думает господин Усач?

— Усач?!

Сердце ёкнуло и тут же захолонуло, стоило неприметному, вездесущему информатору выйти на свет.

— Э-э-э… — философски протянул Колька.

— Не бойся, мой мальчик, всё будет хорошо, — обнадёжил дядя. Выждал паузу, из-за которой «его мальчик» обеспокоился ещё сильнее. Потом продолжил: — Ты же один из нас. Так? Так. А своих за маленькие провинности мы жестоко не наказываем.

Колька позволил себе облегчённо выдохнуть. Фу-ух, пронесло… Но на всякий пожарный решил уточнить:

— Своих? То есть, я теперь часть организации?

— Не-эт. – Дядя помотал головой. И медленно промолвил: — Ты – часть моего кошмара. Ты поставил под угрозу безопасность целой семьи! Ты лодырь и оболтус!!! – Громкость голоса руководителя организации возрастала с каждым предложением. Как вдруг дядя смягчился и завершил мысль спокойным тоном: — Хотя я тебя не виню. Молодняк надо грамотно воспитывать, чтобы из него вышел толк. Вот с этой минуты мы и возьмёмся за твоё воспитание. Всей нашей большой, дружной семьёй.

— Э-э… спасибо, — нашёлся юнец.

— Не за что, — мирно сказал самый влиятельный из собравшихся. – Ступай.

Глаза Кольки опять загорелись.

— Гулять?

— Да, чёрт побери, гулять!!! – заорал разбуженным медведем дядя. – Но только на исправительных работах! Десять нарядов вне очереди по заготовке еды на зиму! И чтоб был ниже травы – во всех смыслах! Вали давай!

Колька ретировался ещё на середине чрезвычайно эмоциональной отповеди, к тому же со скоростью, которой бы позавидовал козёл.

— Хе! Вы только подумайте! – Дядя не обращался ни к кому конкретно, но родственнички почли за лучшее согласно закивать. – Дружит со змеиным отпрыском… как его… Шишом! Лямуры-тужуры заводит с этой козой Нюркой! Да ещё выёживается перед собратьями по делу и без!

— Да, да, — подтвердил особо преданный «шестёрка».

— Что «да»?! – окончательно рассвирепел предводитель. – Лже-млекопитающее!

Раздались неуверенные смешки.

— К прочим тоже относится, — прервал веселье дядя. – Не проворные зверюги, а тормознутые улиточки! Зенки проглядели, языки пообчесали! Работать кто будет?! А ну марш на трудовые подвиги!

Толпу зевак как ветром сдуло.

— Тебя тоже касается, жучара, — спокойнее добавил дядя.

Усач проворно забрался под берёзовую ветку.

На земле от порывов низкого ветра подёргивалась сброшенная молоденьким ужом кожа.

— Позор на мои седины! Этаким макаром, не дай бог, дойдёт до объединения всех трёх мафиозных кланов!.. О боже, какой кошмар… Нет, нет и нет! Не бывать этому – во всяком случае, пока я занимаю свою должность! Слить воедино Ежудзу, Тригаду и Коза Ностру!?.. Ишь чего выдумали!

Дядя всегда отличался умом и сообразительностью.

Перебирая короткими лапками, он нехотя отправился инспектировать соплеменников. Обходя заросли малины, пожилой мафиози раздражённо вилял почти незаметным хвостиком. И периодически фыркал – приглушённо, с достоинством, как и подобает умудрённому опытом ежу.

(2012, 2013)

Похожие статьи:

Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах

Рассказы → Незначительные детали

Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")

Рассказы → Лизетта

Рассказы → Как открыть звезду?