Замерзнуть в аду 2

Ссылка на начало повести.

Свидание сегодня тоже не совсем обычно прошло. Сначала-то ничего особенного — встретились, поцеловались, попили кофе в студенческой забегаловке, направились к Сашке. Но почему-то не обычной дорогой, а крюконули вдоль набережной. И там случилась еще одна странность — закат. Обычный, средней красочности, но на Сашку подействовал с небывалой мощью — ошеломил, привел в восторг, поверг в шок — и все одновременно. Постепенно оно нарастало: солнце приближалось к горизонту, а Сашка сначала просто поглядывал на запад, потом уже глаз отвести не мог, потом и вовсе замер, забыв обо всем на свете. Не отрываясь, даже не моргая, впитывал зрелище каждым нервом, как будто энергией заряжался… как будто утолял сильную жажду.

Так и стоял неподвижно, пока солнце не скрылось полностью. Заря тоже действовала, но слабее.

По счастью, Света тоже решила полюбоваться закатом и стояла рядом с Сашкой, ничего не говоря. Во всяком случае, ничего, на что надо отвечать — Сашка мог и не услышать. Он же тогда и о Свете забыл. Вообще ничего не замечал, разве кто-то закрыл бы от него закат — тогда, пожалуй, заметил бы. И неизвестно, что бы сделал.

Потом быстро пришел в себя. Точнее — ошеломление и восторг прошли, оставив умиротворение и тихую радость. Тоже не у всех и нечасто бывает, но все-таки в пределах нормы настроение.

Добрались до Сашкиной квартиры, тут тоже все пошло не как всегда. Когда Сашка Свету раздел до пояса, то взялся ласкать ей не грудь, как до сих пор делал, а почему-то спину. Свете понравилось, аж изогнулась вся. Или потом — проникнув в Свету, Сашка изобрел на ходу какой-то странный рваный ритм. Свете и это понравилось, очень. Сашка сегодня действовал неторопливо, вдумчиво, с расстановкой и менее трепетно, чем раньше. Получил и доставил гораздо больше удовольствия.

И второй результат, или, если хотите, побочный эффект, — они настолько увлеклись, что Света едва не опоздала домой. Сашка проводил подругу, по дороге мило болтали о всяких пустяках. На обратном пути заскочил в супермаркет, пытаясь понять, чего больше хочется на ужин — пельменей, вареников или макарон с сосисками? И неожиданно для самого себя купил замороженное слоеное тесто, а дома соорудил по случайно подслушанному краем уха рецепту пирожки с сырно-луковой начинкой. Никогда в жизни ничего не пек (вазы не в счет, их не пекут, их спекают), духовка уже больше года стояла закрытая, с тех самых пор, как квартиру снял. Однако — получилось очень вкусно, даже оставил несколько пирожков, чтобы Люду и Свету угостить, похвастаться.

Уже улегшись в постель, Сашка наконец-то задумался: что же с ним такое происходит? Ведь происходит что-то: и курить бросил, и Куликова на место поставил, и на рассвет неадекватно смотрел, и в сексе новые умения проявились, и в кулинарии. Да и это все так, внешние признаки, гораздо важнее — внутренние субъективные ощущения, вот их не проигнорируешь, как ни старайся. Сашка отчетливо понимал, что изменился, стал… нет, не более опытным — опыт, это в первую очередь знания на основе лично пережитого, не Сашкин случай. Более зрелым? Тоже не то. Скорее — более развитым, или даже — более чувствительным. И в то же время — хладнокровнее стал, спокойнее. Изменение личности получается, между прочим — признак, что не все слава богу с мозгом. От сифилиса бывает, если не долечиться. А у Сашки от чего? Сифилис он не лечил, не успел еще им заразиться, по голове Сашку не били, наркотиками не балуется с роду… От стресса, что ли, мозги переклинило? А по времени-то совпадает: печетрясение еще каким стрессом было, и как раз тогда курить расхотелось. А еще это может быть опухоль мозга. Что теперь со своим поврежденным мозгом делать? К врачам идти? А к каким? Наверное, имеет смысл начать с терапевта. Только это же придется день потратить… нет, еще хуже — в родной город ехать, по месту прописки, то есть с работы надо отпрашиваться, а уже два дня ничего не обжигал, кроме осколков ваз и спайдербэта. Можно в частную клинику обратиться, но там, наверное, дорого.

Вероятно, стоило порыться в Интернете, найти адреса клиник и расценки… а прежде всего — поискать насчет изменения личности. Особенно от стресса — насколько это опасно, как лечить, надо ли вообще лечиться. У Сашки-то изменения явно к лучшему, нет желания выздоравливать. Впрочем, повреждения мозга и не вылечишь — все знают, что нервные клетки не восстанавливаются.

Порыться в Интернете можно было и прямо сейчас, однако так хотелось спать, что уснул. Проснулся хорошо отдохнувшим и в безоблачном настроении, на завтрак приготовил не омлет с сыром, как обычно, а горячие бутерброды и вареные всмятку яйца. То есть, снова изменения собственной личности проявились. И тоже — к лучшему.

По дороге на работу Сашка обнаружил, что ему не очень хочется идти по врачам. Не то, чтобы страшно — «новый» Сашка свои страхи контролирует, не то, чтобы лень — «новый» Сашка натуре деятельная… лечиться не хочется — вдруг вылечат? «Новый» Сашка нравился самому себе гораздо больше старого, хотелось остаться «новым», развитым.

А поработать не дали — вызвали к начальству на ковер. Сашка только успел включить печь и взялся чистить отстойник (давно пора, но уж больно работа грязная), когда позвонили из офиса, и уже знакомый женский голос сообщил, что вызывает Алексей Владимирович — самое высокое начальство в фирме.

Уж не с печетрясением ли связано? Уж не Куликов ли сплел против Сашки интригу? Мог же вину за внеплановый ремонт свалить на того, кто с печью работает. Раз работает, значит отвечает, против танка не попрешь. Вероятно, не надо было вчера так уж откровенно противоречить Куликову, а теперь — жди неприятностей. Судя по тому, что рассказывают работяги про Алексея Владимировича, он делает подлости просто из любви к искусству. Конечно, нельзя верить всему, что думают подчиненные о начальства, но Алексей Владимирович кажется как раз таким человеком, которому все равно, за счет чего компенсировать убытки. Уволить не уволят, зато штрафонуть за поломанную печь могут. А у Сашки и без того два дня потеряно — заработок-то сдельный, процент от каждой вазы.

Впрочем, можно еще как-то отбрехаться-оправдаться. Держать себя уважительно, но с достоинством и без подобострастия, насмешливо не признавать свою вину в печетрясении, выставить убытки незначительными — ну, пришлось потратить сколько-то нихрома на ремонт, однако, если нихром не тратить, тогда зачем держать его запас на складе? Хорошо бы выяснить ненавязчиво, кто же это под Сашку мину подводит, и как следует спрыснуть интригана грязью. Скажем, если это Куликов, рассказать, как он явился без нихрома, и, в конце концов, так ничего и не ремонтировал, Игорю пришлось.

Да, если уж на то пошло, вызов на ковер можно рассматривать не как угрозу, а как возможность: показать свои знания, профессионализм, заинтересованность делом, добрый характер и так далее. Произвести впечатление, ведь какой бы ни был начальник самодур, дураком он быть не может, раз сумел из кустарной мастерской в гараже целую керамическую фабрику вырастить, а значит — должен ценить перспективные кадры. Если Сашку оценит, можно и на карьеру надеяться, а там, со временем — долю в бизнесе. Не всю ведь жизнь обжигать то вазы, то сервизы, то похоронные урны, да на съемных квартирах жить. Надо расти над собой, выбиваться в люди. Кстати, это не только карьеры касается, к примеру, когда выпадают в мастерской свободные часы, надо их не на спайдербэтов тратить, а, скажем, учить английский. Или, хотя бы, серьезную литературу читать — не повредит. Впрочем, с глиняными поделками тоже окончательно завязывать не стоит — как-никак творчество. Только надо серьезнее к ним подойти, ответственнее, чтобы действительно произведения искусства получались, повыше детсадовского уровня.

С этими полезными для души мыслями Сашка добрался до офиса. Поздоровался с секретаршей, глянул в зеркало на дверце шкафа — выражение лица уважительное, но без подобострастия, как и планировал, — и вошел в высокий кабинет.

Шеф был не один. Более того, второй присутствующий Сашкиного начальника затмевал, хотя тот гораздо массивнее и сидит на самом видном месте, а второй — так, ближе с краю. Вероятно дело в том, что шеф смотрел на него как суслик на удава.

Глянув на шефова гостя, Сашка сразу подумал: «полковник разведки». Уж так показалось: аккуратный, подтянутый, но без скованности, лицо волевое, мужественное, но без жесткости, внушает одновременно доверие и уважение. Притом, что внешность, вроде бы обычная — среднего роста, среднего сложения, возраст от тридцати до семидесяти. И еще чувствовалось: врать, недоговаривать, давить на жалость, угрожать — все это с «полковником» бесполезно и даже вредно, только честность будет записана в актив.

Сашка поздоровался, Алексей Владимирович посмотрел в его сторону, чуть приосанился, посмотрел в сторону «полковника», опять просел, и сказал подрагивающим голосом:

— Это к тебе… из отдела по борьбе с терроризмом… насчет позавчерашнего взрыва у вас в печи…

Ого, насколько все серьезно. Не ожидал. И в то же время, им там что, делать уже нечего, кроме как печетрясения расследовать? Даже захотелось уточнить — отдел чего представляет «разведчик», зоопарка? А может — цирка?

«Разведчик» представился. Александр Олегович Ткач, тезка. А звание — действительно полковник, значит дело государственного уровня, если не международного. Со взрывом в печи разобрался бы и капитан.

Александр Олегович вежливо предложил Сашке присаживаться и повернулся к Алексею Владимировичу:

— Нам с Александром предстоит конфиденциальный разговор.

Шеф понимающе кивнул два раза, торопливо встал, едва не опрокинув кресло, и быстро вышел из собственного кабинета размашистым шагом. Что же его так напугало? Сейчас Сашка узнает… А страшновато общаться со спецслужбами.

— Итак, расскажите о позавчерашнем взрыве, — спокойно и доброжелательно попросил Александр Олегович.

Сашка, пожав плечами, рассказал. Чего там: загрузился и включил нагрев как всегда, уже почти закончился обжиг, когда вдруг печь тряхнуло два раза. А вчера открыл — вазы перебиты, нихром изорван.

— Нихром? — удивленно поднял брови Александр Олегович.

— Ну… на самом деле сплав Корнилова, нихромом мы его просто так называем… для краткости.

— Хм. А проволока была именно изорвана? Не перерезана, не перекусана, не расплавилась, не перегорала?

— Трудно сказать… там подгорели кончики.

— А где остатки проволоки?

— В мусоре. А куски, что подлиннее, Игорь унес. Можно будет посмотреть.

— Может и посмотрим. Странно, что сплав Корнилова подгорел, ведь температура была, насколько я понимаю, не выше девятисот пятидесяти градусов?

— Ну да… странно.

Александр Олегович задумался на несколько секунд. Потом посмотрел Сашке в глаза и спросил:

— Вы загрузили в печь только вазы? Больше ничего не могло туда попасть?

А ведь врать бесполезно… да и не нужно:

— Еще спайдербэта загрузил.

Взгляд Александра Олеговича стал красноречиво-вопросительным.

— Ну, это… — замямлил Сашка. Потом догадался: — Давайте, я вам его покажу.

Достал мобильник, потыкал в кнопки.

Александр Олегович смотрел на фотографию спайдербэта довольно долго, секунд пять. Пробормотал себе под нос с оттенком недовольства:

— Все бы ничего, да главное, что не в первый раз, — и обратился к Сашке: — Мой вопрос покажется очень странным. Среди ваших предков не было колдунов?

Ого, какой странный вопрос… Впрочем, судя по виду полковника, тот и сам в колдовство не верит, просто знает несколько труднообъяснимых фактов, вот и проверяет версии на всякий случай.

Сашка ответил:

— Да вроде не было. Сперва крестьяне, потом — техническая интеллигенция. Кузнецы еще были, наверное.

— Кузнецы?

— Ну… у прабабушки фамилия была Коваленко, а это же от кузнеца, вроде… от слова «ковать».

— В старину кузнецы считались колдунами. А после взрыва в печи не появилось ничего постороннего?

— Нет… то есть — да! Появился пепел какой-то… порошок такой, коричневатый.

Александр Олегович даже нахмурился. Пробормотал с неудовольствием:

— Демон… — и стал рассказывать: — По утверждениям колдунов существует очень много способов вызвать демона. Самые простые из них — назвать истинное имя демона или же создать изображение истинного облика демона. Похоже, что вам удалось второе. Если вы согласны поверить в этот бред…

Ничего себе, версии у спецслужб. Аж смех приходится сдерживать, аж язвительные замечания почти вырываются. И полковник явно хочет поскорее с бредовой версией разобраться и перейти к действительно важным делам. А вдруг — на самом деле не бред?..

Полковник смотрит молча, ждет чего-то. Сашка решил подыграть:

— И он что… ну… сразу сгорел?!

— Возможно. Однако, если это тот демон, о котором я думаю, он не мог погибнуть, вероятнее всего — сменил форму. Стал бестелесным, телесная форма действительно не приспособлена для существования в печи.

— И что, вырвался?

— Нет. Его остановило железо. Ведь ваша печь обита жестью?

— Ну… да… Ее из сушилки переделали, так-то обычно поверх теплоизоляции никакой жести не надо… стало быть, когда я открыл печь, то демон сбежал — и бог с ним?

Полковник чему-то улыбнулся — вероятно, случайному каламбуру «бог с демоном». Серьезно объяснил:

— Существование в бестелесной форме крайне неудобно для демонов, они предпочитают создавать тела или вселяться в чужие. Точнее — не вселяться, а присоединяться к чужой личности, а со временем поглощать ее. Кажется, дело в том, что таким образом демону гораздо легче адаптироваться к новым условиям. Быстрый способ сбора информации. — Полковник вздохнул, покачал головой, подняв брови — мол, вот такой бред приходится обсуждать всерьез. И спросил официальным каким-то тоном: — После того, как открыли печь, вы не замечали изменений в самом себе?

И снова врать нельзя, правду говорить приходится, да не какую-нибудь, а пугающую:

— Ну… да. Изменился я… курить вот бросил… и не только.

— Расскажите, как вы бросили курить.

— Да что там… просто вдруг расхотелось, и все… даже не расхотелось — вообще противно стало, даже прикасаться к сигаретам…

Сразу после этих слов Александр Олегович резко встал. Когда спокойно сидящий человек подхватывается, это само по себе значит, что произошло или прозвучало что-то важное. А сейчас и вовсе странное случилось: Ткач изменился. Из «полковника разведки» превратился в совсем другое существо… в «ангела». Как-то так легко и естественно, что Сашка трансформации не заметил, хотя смотрел прямо на тезку. Как будто отвел глаза на полсекунды, и этого времени хватило. Сидел мужчина в сером костюме и голубоватой рубашке, при галстуке, а когда встал, то перед Сашкой оказался… оказалась личность неопределенного пола в белом. Действительно не поймешь, мужчина или женщина — красивое, очень правильное лицо и тем, и тем отлично подойдет, а тело скрыто под свободным… одеянием, не похожим на приписываемую ангелам рубаху до пят, скорее — пижама или кимоно. И еще — личность как будто светилась. Не излучала ничего видимого, однако выглядела очень чистой, яркой… потусторонней. Точно — ангел.

Сашка был здорово ошарашен, потому не сразу уловил смысл сказанного ангелом:

— Вы одержимы демоном.

А голос-то женский. Ангельский, но все равно женский — нормально это для ангелов? Они не то бесполые, не то сплошь мужики…

— Ты… вы… ангел?! — просипел Саша.

— Да, я посланник, — спокойно согласилась личность.

Что? Ах да — «ангел» это «посланник» на каком-то языке.

Сашка немного пришел в себя, попытался разобраться хотя бы в собственных ощущениях. Сон, глюки, реальность? На реальность очень похоже, даже ангел не кажется в ней лишним…

А бывший полковник терпеливо ждал. Видимо — пока дойдет до Сашки про одержимость.

Ладно, допустим — дошло:

— То есть этот демон… он ко мне вроде как подселился, что ли?

— Не просто подселился. Он воздействует на вас.

— Да? Ну да, конечно… сам бы я курить не бросил… но выходит, что он мне зла не желает… ничего плохого не делал…

— Пока что не делал. Пока что вы не являетесь одним целым, но со временем демон поглотит вашу личность полностью.

— Да?! А… он и сейчас здесь?..

— Сейчас он затаился. Думаю, он даже не слышит нашего с вами разговора, только ощущает мое присутствие. Вы должны чувствовать, что изменения вашей личности исчезли.

Сашка действительно чувствовал, что он уже не «новый», а старый — неразвитый, нечувствительный, неуверенный в себе. Курить хочет, сильно… Выходит, что последние сутки он не был собой, кто-то другой занял Сашкино место.

— Впрочем, демон может начать действовать в любой момент, — рассказывал ангел. — Даже прямо сейчас. Он напуган, а потому опасен.

— И что же мне делать?

— Я могу избавить вас от демона. Однако для этого нужно ваше согласие.

Сашка хотел немедленно согласиться — напуган был — однако что-то остановило, откуда-то взялись сомнения… в частности: если ангел действительно посланник, то легко догадаться, чей, тогда зачем ему расспросы затевать? Ведь тот, кто послал ангела, всеведущий. И зачем ему, всемогущему, согласие Сашки, чтобы изгнать демона?

Уж не демон ли сомнения внушает? Едва осознав саму возможность, Сашка торопливо выкрикнул:

— Да, я согласен!

Ссылочка на окончание повести

Похожие статьи:

Рассказы → Замерзнуть в аду 3

Рассказы → Взгляд в бездну

Рассказы → Замерзнуть в аду 1