5ff. Колдуны Подмётной эпохи. Ясновидение

28...((171.а)) Реконструкция. Раб приходит подметать зал
Раб как обычно приходит подметать зал, но чуть опоздав и в непросохшей одежде. Стоял под грозой, как магнитом его теперь притягивает.
Удивлённый колдун прогоняет раба:
– Теперь это не твоя забота.
Впервые. Такой простой момент, но, получив ясновидение, раб не может выйти из него и, покидая зал, покидает и настоящее время. Холодок по загривку. Он отправляется туда, где летописец ещё был молодым Железным колдуном, но уже повеяло завершением эпохи…
Замковые своды перед вспятным взором начинают освещаться, как рядами факелов – рядами грандиозных и причудливых злодеяний. Ярко светятся глаза умерших и погибших колдунов, когда они всматриваются в лицо ясновидящего раба. При жизни опьянённые властью, они не задумывались о бессмертии, ныне ищут его в чужих словах.
Как ветхая ткань на пронизывающем ветру, нищие голые призраки взмахивают руками, шелестят невозможным криком: «Это синее стекло ясновидения, а? Ты знаешь, что это за стекло? Тебе рассказали про зеркало инфанты Майи? Наши жалкие ученики рассказали тебе про нас? О, твоё счастье, что ты нас не застал! Ого-го, какими мы были! Смотри на нас, слушай, запомни и расскажи! Всё расскажи! Ты варил синее стекло? Ты стоял над котлом? Ты думал, чьи отражения в нём кипят? Почему твоего лица нет среди них? Те и кипели, кто напрасно заглянул в зеркало инфанты Майи! В ком лишку гонора рядом с теми, кто лишку пресмыкался. Но ты запиши нас, всех запиши! Ты мёл, а мы чертили на воздухе руны. Мы летали хлопьями сажи, помнишь? Это были мы! Запиши нас, запиши...»
Время записывать придёт ещё не скоро. Пока раб кругами бесцельно бродит замку, словно впервые, и Железный колдун ему не препятствует. Он знает этот взгляд. Так бывает с делами, начатыми в час привратника, неуловимый, решающий час: вначале они не похожи ни на что. Привратник открыл створку ворот и выглянул туда, где никто не планировал великих свершений, ни колдун, дремлющий в кресле, ни раб, отбросивший метлу.
***
28...171.а Исходник
Летописец приоткрывает глаз и смотрит на раба, застывшего в витражном свете:
«Вот и скажи, что так меняет жизнь?
Вокруг своей оси на триста шестьдесят
ты крутанулся, с места не сходя, а где очнулся?
У смерти и свободы ложатся гимны на один мотив.
Ты жив и даже больше жив,
не изменившийся, но заново рождённый стоишь,
к витражным окнам взгляд подняв.
Слепой котёнок, прозревающий под ними,
согретый голубыми ледяными
пучками света из больших глазниц.
Не выбор это.
На развилке тропы очередной тебя накроет:
пора домой.
Там, на границе «суждено – заречено» ты не спеши.
Сойди с тропы, умойся,
присядь и посмотри на рябь воды,
широкие круги от крейсерской армады утиной.
Отдохнул?
Ступай обратно, не замочив ноги.
Заречено.
***
29...((172.а)) Изготовление перьев.
Летописец хочет, чтобы всё добытое раб записывал колдунским способом: на двуедином тайном языке, двумя курсивами и перьями. Перья надо сделать лично для него – понятливые и послушные.
***
29...172.а Исходник
Железный колдун:
– Сложи щепотку. Поднеси к губам.
Подуй. Что чувствуешь?
Раб:
– Обратное дыханье и запах гари.
Горький, но приятный
он закоптил подушечки трёх пальцев.
Железный колдун:
– Трёх судеб: это ты и два уже твоих раба.
Заметь, что вы на равных.
Большой – не значит главный
и указательный не барин, и средний.
У вас единый запах: имеющий раба – сам раб.
Затем тебя и отпускаю без кандалов, как ты щепотку.
Та копоть – запах сажи, чернил,
двух чутких перьев, что получишь.
Ты станешь им и слух, и господин,
они тебе – уста и слуги.
Что воля, что неволя? Сам суди,
как знаешь, только это впреди,
бежит, взлетая или мелко семеня.
А если остановишься,
черту сухую проведёт перо пустое
или уронит кляксу?
Выведывать не стоит.
Ты если и предашь, то не меня.
***
30...((148.а)) Реконструкция. Два магических языка.
Магические ритуалы, заклинания, рецепты вообще редко и неохотно записывают, колдовство – устная традиция. Но с ходом времени мельчают личности и слабеет дар, передаваемый ими по цепочке. Колдуну необходим выдающийся талант к запомнанию с первого раза. Нужен ему и  талант к импровизации, если забыл что-то, но властен изменить слова.
Так что уже в середине Подмётной эпохи бытуют два символических языках, два типа перьев и два курсива. Часть информации сообщается не словами, но  выбранным пером, курсивом и языком: в отношении кого и чего это заклинание рекомендуется применять. Раб должен освоиться с магической шестёркой. На это ему отпущен год.
***
30...148.а Исходник
Вручая растрёпанный том рабу, Железный колдун, шутя, сопровождает его напутствием для детей колдунов:
– Уроком «Сущее» откроем дивный, тайный
начальный курс двух языков.
Лежит оно в основе главных заклинаний:
на власть и на любовь.
Кто повторит на языке обычном,
тот сам вручит оружие врагу.
Научимся его писать, рефрен,
хребет для всяких премен,
слог "суть", двуликий и подменный.
Он ритмы начинает, запутывает след.
Его по сути нет!
Но повторяй его пером и словом,
остудишь этим и добро, и зло
до холодности колдовской, безмолвной.
Прилежен будь.
И в добрый путь!
Сказать на тайном нашем:
«В студь, в суть,
в холодный горизонт и дальше!»
***
31...((133.а)) Реконструкция. Кот Борей.
Они уже без церемоний, не приятели, но близко. Железный колдун треплется, покачивая бокал вина, глядя сквозь него на камин. Объясняет, что ясновидение ведёт не от дня ко дню, а от волны к волне чужих страстей. Как придётся, как сложится.
Теперь мысли и слова колдуна звучат для раба как быстрая мелодия ксилофона, и только молчание по-прежнему колокол, затихающий органный аккорд.
Раб пытается играть прутиком от метлы со старым колдунским котом. Но Борей так сладко развалился под волнами каминного тепла, что растормошить его под силу только магии.
Летописец берёт свечу, наклоняет, роняя каплю воска, и на полу возникает блюдце с молоком. Кот заинтересовался, встаёт. Колдун роняет ещё каплю воска. Молоко идёт кругами, переливается через край, бежит во все стороны потопом. Раб усилием воли заставляет себя не поджимать ноги. На молочном берегу кот лакает, пятится, отдёргивает лапу за лапой, шипит и убегает вприпрыжку. Запрыгивает рабу на колени. Летописец хохочет. Раб гладит кота и думает: «Мне бы такое уметь».
***
31...133.а Исходник
Железный колдун:
– Хистори, мой молчаливый друг,
нелинейная в своих замашках дама, сочная.
Нахальна и упряма.
Ямочки в улыбочках цветут.
Шёл воды попить, а шёлк воды
рябью ветра смят на солнце бёдер.
Кот Борей лакает – к непогоде.
Треплет шкирку леса.

Похожие статьи:

Рассказы → Фотография над камином

Видео → «Неизвестные разумные силы».

Видео → Ясновидящая.

Видео → Невозможный космический объект и ГЭС под рекой. Выпуск №56

Видео → Что будет с миром и с каждым из нас - уже известно за сотни и тысячи лет до нашего рождения.