В этот вечер в Le Grill, что находится на крыше знаменитого Hôtel de Paris, было традиционно многолюдно. Места здесь заказывали загодя, и в этот предвечерний час в огромном зале, из панорамных окон которого открывался вид на закатное море и красивейший вечерний Монте-Карло, не было ни одного свободного столика. Посетители ресторана, тонкие ценители средиземноморской кухни, не зря предпочитали его изысканность и ассортимент блюд от великого Жана Филиппа Борро вычурности и светскому лоску LOUIS XV. Интерьер, выдержанный в сине-голубых тонах, идеально сочетался с видом на море. В ажурных витражах кафедрального собора отражалась красноватая полоска заката, Гримальди форум представал перед восхищенными гостями во всём своём великолепии. В бухте диковинным частоколом возвышались мачты великолепных яхт. В этот жаркий летний вечер потолок ресторана был раскрыт, даря посетителям возможность любоваться потрясающей синевой неба над Лазурным берегом.
У самого окна, из которого хорошо просматривалось здание оперы Монте-Карло, сидели двое. Седеющий дородный мужчина в белом костюме и хрупкая изящная девушка в прекрасном вечернем платье. Странная эта была пара. Мужчина с обожанием смотрел на девушку, которая внимательно изучала меню. Девушка была воистину прекрасна. Красивые тёмно-русые локоны шелковым водопадом спадали на её хрупкие плечи, огромные зелёные глаза сияли словно звёзды на наливающемся синевой вечернем небе. Мужчина любовался её красотой, как любуются произведением искусства - хрупкой статуэткой, вышедшей из под резца Мастера, картиной, написанной великим Леонардо или блеском граней «Великого герцога Тосканы». Девушка, нисколько не смущаясь, ловит на себе его восхищенный взгляд. Они были знакомы давно и знали друг о друге не понаслышке, хоть и встретились в первый раз. Их связывало нечто гораздо более возвышенное, чем простая и привычная человеческой натуре связь. Они были из разных миров, эти два необычных человека. Разные у них были судьбы, разное детство и юность.
***
Двор школы являл собою филиал ада. Трудно было поверить, что всё это могли сотворить люди. Новобранцы толпились, сбившись в кучу. Лица бледные, губы дрожат, на глазах слёзы. Разум их отказывался воспринимать увиденное. Трупы лежали вдоль стены ровными рядками. На мешках, которыми, за неимением саванов, были накрыты дети, тут и там выступали бурые пятна крови.
Он уставился, цепенея от ужаса, на детскую ручку, вывалившуюся из-под мешковины. На изуродованной кисти не хватало нескольких пальцев, большой палец висел на тонком клочке мяса.
- Что уставились? Вас не для этого сюда привели!
Голос командира вывел его из оцепенения. Он поднял взгляд на развалины школы, где уже трудились солдаты. Да, надо идти. Надо заставить себя действовать…
***
Выйдя из кампуса Венского университета, студентки весёлой щебечущей стайкой прошествовали в Агуартен парк, где, усевшись на свободную скамейку, откуда открывался прекрасный вид на дворец, отдали должное булочкам с венскими колбасками, которые прикупили в бутербродной Trzesniewski. Она быстренько справилась со своей порцией и, отойдя в сторону от скамейки и расстелив принесённую с собой газетку на траву, уселась, раскрыла папку с заданиями, углубившись в их изучение.
***
Плач был слышен из-под завала вполне отчётливо. Там ещё оставались дети, которые по странному стечению обстоятельств оказались в момент обстрела в подвале. Подъёмный кран, выдвинувший стрелу на всю длину, натянул трос, и плита перекрытия медленно поползла в сторону. Далеко её сдвигать не было необходимости – достаточно было приоткрыть небольшое отверстие, чтобы они могли спуститься в подвал. То, что произошло дальше, было неожиданностью для всех. Неизвестно, что послужило причиной. То ли замкнула проводка, то ли искру высекли искорёженные арматуры сдвигаемого перекрытия. Полыхнуло так, что ему показалось, будто вновь начался обстрел и прямо на их головы валятся ракеты. Огонь распространился мгновенно. Матрасы – неизменный атрибут школы-интерната, сгорали, выпуская удушливые клубы дыма.
Он помнил, как плакал, размазывая по выпачканному сажей лицу слёзы. То, что предстало их взгляду, когда пожар был потушен и злополучная плита сдвинута, наконец, в сторону, до сих пор снилось ему в кошмарах.
***
Дух захватывало от роскоши зала, в котором заседала аттестационная комиссия. Профессор ободряюще улыбнулся ей такой доброй, привычной улыбкой. Весёлые морщинки пролегли возле глаз. В какой-то момент страх перед аттестацией прошёл. Она знала, что справится.
***
В этот вечер посетителей ресторана ждал шок. Никогда ещё в его стенах не звучала записанная музыка. Владельцы Le Grill могли себе позволить оплачивать самых престижных музыкантов. При первых же аккордах прекрасной музыки Она удивлённо подняла глаза на своего друга. Он был не менее удивлён, однако быстро понял, что произошло. Широко улыбаясь, он слушал знакомую музыку. Музыку, которую придумал он сам.В этой музыке слышался горький плач, стоны и безысходность. Сердца слушателей сжимались от её печальных переливов.
Она зарделась таким очаровательным румянцем, что его сердце сжалось от нежности. Она знала, что сейчас произойдёт, и ей было неловко - она не привыкла ощущать себя исключительной.
В музыку вплелось невероятное по чистоте сопрано.Прекрасный голос нёс в себе возрождение и надежду. Голос и оркестр стали единым целым. Её голос и его музыка. Печальная мелодия и прекрасный голос затопили весь зал ресторана, вырвались через открытую крышу вверх, к покрытому яркими звёздами небу и поплыли над ночным Монте-Карло. Когда последние аккорды музыки стали угасать, их перекрыли громкие аплодисменты. Люди, встав из-за столов, чествовали Маэстро и Певицу, устроивших такой фурор в Opéra de Monte-Carlo.
Похожие статьи:
Рассказы → Разные. Миниатюра.
не нада
Про пальчики хорошо, и про газ хорошо 
немного мало про девушку - слабо понимаш где она и что с ней происходит 
