Апрельская луна часть 4

***

К моему некоторому удивлению, на трамвайной остановке оказались еще двое припозднившихся прохожих. Худощавый дедуля курил папиросу, устроившись на заиндевевшей остановочной лавке, и девушка в кашемировом пальто взволнованно переступала с ноги на ногу, высматривая в ночи трамвай. Не могу сказать, что испытал облегчение. Сейчас я готов был шарахаться от любого человека, подспудно подозревая в нем киллера. Поэтому смирно встал в сторонке, уставившись в ночное небо, усыпанное блестками далеких звезд. Стало ощутимо холодать, пришлось натянуть воротник на уши, чтобы согреться. Сунул озябшие ладони в карманы куртки, вдохнул морозный воздух весны. В голове роились всякие мысли, сконцентрировать их не удавалось – первый признак паники. Лишь бы не поддаться, сохранить хладнокровие. В конце концов, они приходили не за мной. Но понимание того, что я как-то в этом уже замешан, не давало покоя.

Чувствовалась дрожь в ногах – проклятая агония от выброса адреналина в кровь. Я почти не помнил, как выбрался из дома Михаила. Только смутные ощущения и этот безумный страх, ускоряющий бег сквозь мглу и постоянно принуждающий озираться. Дрожь усиливалась, становилась периодичной. Только сейчас до меня дошло, что это мой мобильник, поставленный на вибровызов еще там, в доме.

- Андрей? – раздался из трубки взволнованный голос Ольги.

Пришлось придать голосу мужественность:

- Да.

Девушка в пальто искоса бросила в мою сторону опасливый взгляд. Интересно, она на всех мужиков так смотрит?

- У тебя все хорошо?

Странный вопрос. Давненько она не говорила со мной подобным тоном, будто переживает. Хотя, признаться, мне хотелось в этот момент слышать именно такой голос, ласковый с интонацией заботливости.

- А что, соскучилась? – попытался съязвить я.

- Не дури! – выпалила Ольга и почему-то сразу осеклась. Затем добавила: - Я за тебя волнуюсь.

Что-то неприятно кольнуло в области живота. Впрочем, и так уже было ясно, что произошло нечто, затронувшее спокойный уклад моей жизни. Просто так Оля звонить бы не стала. Казалось, меня затягивает в трясину, топкую и бездонную. А самое паршивое во всем этом, что я даже толком не представлял, с чем имею дело!

- С каких это пор, ты стала за меня волноваться? – мой голос дрожал, едва укрываясь за нотками сарказма.

Где-то в темноте знакомо звякнуло, а рельсы наполнились нарастающим грохотом. Появление фонаря с ползущим за ним трамваем вызвал у девушки выдох облегчения. Дедуля лишь сверил время на наручных часах, делая последнюю затяжку.

- Андрей! – Оля говорила сосредоточенно, словно боясь упустить мельчайшую деталь нашего разговора. В ее словах не было злости и раздражения. Только настоящее беспокойство за близкого человека. На мгновение мне показалось, что вижу, как она стоит у окна своего кабинета, прижав трубку к уху, и грызет ногти. Она всегда грызет ногти, когда сильно волнуется.

- Сегодня днем, тобой интересовались двое типов.

Странно, я ничего не почувствовал. Только опустошенность. Даже напряжение спало, растворяясь в холодной безысходности. Я слушал голос Оли, обреченно наблюдая за тем, как медленно подползает к остановке трамвай. Словно от его скорости зависела вся моя дальнейшая жизнь.

- Как они выглядели?

- Обычно. Серьезные чересчур. В костюмах… – Запинаясь, отвечала Ольга. – Представились сотрудниками госбезопасности. Не знаю, во что ты влез… Это как-то связано с работой? Что ты натворил?

Согласно ее словесному портрету, уж больно они смахивали на тех ребят, с которыми мне посчастливилось встретиться на крыльце РОВД. Не о них ли, кстати, упоминала не в меру подозрительная соседка Михаила?

- Андрюша, пожалуйста…– в трубке раздался минорный всхлип. – Если бы ты слышал, каким тоном они говорили со мной. И я поняла, что это серьезно. Очень серьезно, понимаешь?

Я понимал. Только не мог объяснить.

Трамвай с визгливым скрежетом рельсов остановился напротив, лениво раскрывая двери для пассажиров. Девушка в плаще тут же вспорхнула в его пустой салон, а за ней следом, кряхтя что-то себе под нос, ковылял по ступенькам дед.

- Ты где сейчас? – резко спросила Оля, видимо, различив посторонние звуки в фоновом шуме.

- Не важно, – сказал я, запрыгивая в заднюю дверь, в тепло трамвая. Ухватился за ближайший поручень, ощущая легкое недомогание в теле. Видимо, внутри было довольно душно. – У меня все нормально. Будь ласка, позвони моим родителям, успокой их (не исключено, что они побывали и у них). Скажи, что я уехал в командировку, в область.

Голос сорвался на полуслове. Вспомнилось, как на мое обещание зайти в скором времени к родителям отец недоверчиво хмыкнул. Извини, батя. Так уж получилось.

- Как только разберусь с делами, сразу выйду на связь. – Сам удивился твердости собственных слов.

- Хорошо, – робко донеслось из трубки. – Только, прошу тебя, не натвори глупостей. Я…

Но я уже вдавил кнопку отбоя. Ни к чему. Лишнее это, Оля.

Двери закрылись, и трамвай тронулся с места, продолжая свой неторопливый ход сквозь апрельскую ночь. Меня это устраивало, торопиться все равно уже было некуда. Я плюхнулся на свободное сиденье, позволив телу чуточку расслабиться. Мои попутчики разместились в передней части трамвая. Дед уже развел оживленную дискуссию со щуплой кондукторшей в вязаном свитере, с традиционной сумкой на бедре и замызганных кедах. А девушка, устроившись напротив двери, довольно громко убеждала кого-то по сотовому о том, где ее должны встретить, не забывая одаривать меня все тем же опасливым взглядом. Чтобы ее не смущать, я отвел глаза, уставившись в окно. Из-за яркой освещенности салона за стеклом все погрузилось во тьму, лишь изредка различался ряд деревьев, тянущийся вдоль железной дороги. Хотя, пригородный ландшафт мало мог заинтересовать меня в данный момент.

Более весомый вопрос заключался в том, куда податься. Кататься на трамвае всю ночь я попросту не мог. Вернуться домой? Не вариант. Там меня искать будут в первую очередь. Наверняка, уже «наружка» пасет у подъезда. К родителям или к Оле? Тоже не годится. Вообще, к знакомым лучше не соваться, просчитают. Оля упомянула, что они из госбезопасности. С этими ребятами долго в прятки не поиграешь. Я невольно покосился на мобильник в своей ладони. Нащупал большим пальцем кнопку отключения на панели управления. Затем, вскрыв крышку на тыльной стороне, извлек тонкий прямоугольник аккумулятора. От греха, подумал я. Пусть это смахивает на паранойю, но мне казалось, что так им будет сложнее вычислить мое местонахождение. Вернув крышку на место, разложил части телефона по разным карманам.

Трамвай сделал недолгую остановку у старого кладбища. В салон пахнуло студеной тишиной, прокрадывающейся через распахнутые двери. Кондукторша, отсчитывающая девушке в плаще сдачу с крупной купюры, поежилась. Я откинул голову на спинку сиденья, пытаясь собраться с мыслями.

Что мы имеем?

Первое – это Надя. Девочка поистине необыкновенная. Необыкновенность так и прет. Верится в это с трудом, даже сейчас. Либо Михаил откармливает ее гормонами роста, либо она подвержена какой-то непонятной разновидности прогерии. Почему-то его история о семье сектантов сейчас мне уже казалась не столь правдоподобной. Так или иначе, Надя – это ключ, который старательно прячет Михаил.

Трамвай вновь возобновил движение. Мерное постукивание колес по рельсам действовало на меня успокаивающе.

Второе – ребята из госбезопасности. Смело ставим жирный знак вопроса.

Плюс к тому, откуда взялись неизвестные в доме Михаила. Уж они совершенно не имели ничего общего с вежливыми дяденьками из госбезопасности. И вряд ли относились к секте. Хотя, чем черт не шутит. Это третье условие задачи. Меня оно пугало больше всего.

Может, стоило попросить помощи?

У кого?

У Белодонцева? Мало того, что помочь может только советом и упреком, да и вовлекать старика в разборки со спецслужбами не годится. Пусть уж спокойно досиживает до пенсии.

У знакомых из ФСБ? Тоже не вариант.

Нет. Помощи ждать неоткуда.

Я выудил из кармана пачку сигарет, зацепил одну зубами, и собирался было прикурить, как увидел ошарашенные глаза возмущенной кондукторши, готовой выдать в мой адрес порцию нареканий о запрете курения в общественном транспорте. Эта щуплая женщина в вязаном свитере стала кричать, упрекая меня во всех смертных грехах. Трамвай замедлил ход. В окне мелькнули неоновые огни афиши, на которой яркими цветастыми буквами обозначалось: «Бильярд-клуб». Интуитивно взгляд скользнул на освещенную одиноким фонарем вывеску с названием приближающейся остановки. И я тут же сорвался с места, минуя причитавшую кондукторшу и выпрыгивая в раскрывающиеся двери.

 

***

Это был вполне приличный бильярд-клуб. Он занимал два просторных зала, разделенных смежной стеной со сквозным проходом. Судя по столикам и широкой  панели телевизора, дальний зал предназначался для спорт-бара. Другое помещение явно уступало в размерах первому. Здесь стояли ухоженные бильярдные столы и обустроенная в стене небольшая барная стойка. Несмотря на вечер пятницы, популярностью посетителей заведение не пользовалось. Только двое парней, разыгрывающие партию за ближним к входу столом и потягивающие пиво, здоровый детина с пухлым лицом за стойкой и скучающий тощий бармен, протирающий стаканы. В общем, тоска смертная. Хоть бы радио включили, так – для фона. Мое появление было встречено пытливыми взглядами. Пожалуй, лишь пухлолицый никак не отреагировал, продолжая изучать дно полупустой кружки. Завидев меня, бармен аккуратно поставил стакан и качнулся в сторону, шепнув кому-то, находящемуся вне поля моего зрения. А затем со слащавой улыбкой вернулся в исходное положение.

- Жигулевского, – сказал я бармену, устраиваясь за стойкой рядом с пухлолицым.

Слащавость на его лице мгновенно изменилась надменностью – он демонстративно постучал пальцем по прикрепленному на пивном кране прайс-листу с перечнем имеющихся сортов пива. Одновременно с хитрым прищуром покосился на моего соседа. Пухлолицый, словно клюнув носом, кивнул. Надменность бармена как рукой сняло, уступив место недоумению. С ропотной покорностью он тут же исчез. Вероятно, в подсобку, чтобы найти в залежах спиртного завалявшуюся бутылочку «Жигулей». Или сбегать в ближайший ларек, если такого не имелось.

- Предпочитаешь дешевое пиво? – спросил пухлолицый, не отрывая глаз от кружки.

- Поддерживаю отечественного производителя,  – тем же тоном ответил я. – И просто мне нравится это пиво.

Он как-то странно хмыкнул, поднимая голову, но на меня не взглянул:

- А я уж было подумал, что твои дела совсем плохи.

Хотелось возразить, только нечего. Мой вид действительно оставлял желать лучшего – измызганная куртка с рваной прорехой на рукаве и густой слой пыли на левой штанине, оставшийся после игр в прятки под кроватью. Про ботинки даже стыдно заикаться – будто навоз в них месил. Не мудрено, что девушка из трамвая на меня так смотрела.

- Экстремальный денек выдался, – буркнул я, ощущая на себе неустанные взгляды игроков за спиной. К ним присоединился еще один посетитель, возникший из сквозного прохода. Судя по выпирающим мускулам под пиджаком и бдительно-суровому лицу, он выполнял функцию охранника. Теперь ясно, что его вызвал бармен, как только я появился на пороге. Этот здоровяк направился было ко мне, но вдруг замер, увидев распростертую в незамысловатом жесте ладонь пухлолицего. Чтобы скрыть выдох облегчения, я насмешливо хмыкнул.

Недолго помявшись на одном месте, охранник покинул зал, а парни за бильярдным столом, как ни в чем не бывало, принялись разыгрывать новую партию. Впрочем, от чувства, будто за мной все равно наблюдают, не удалось избавиться. Под потолком, в разных углах виднелись камеры, срабатывающие тусклой индикацией на движение внизу.

- Извини, специфика профессии обязывает, – заявил пухлолицый, словно оправдываясь за вторжение охранника. Он повернулся ко мне лицом, широко улыбаясь. Валерка оказался прав, «ряху» тот отъел будь здоров.

- Рад тебя видеть, Андрей.

- Взаимно, Стасис. Давно вернулся?

- Месяца три назад, – задумчиво вздохнул пухлолицый, в котором едва можно было узнать моего сокурсника. – Скучно стало на родине.

Три месяца? Не очень-то большой срок для того, чтобы успеть сколотить серьезное дело по «торговле воздухом» (если, конечно, Валерка не ошибался), тем более с надлежащим прикрытием под бильярд-клуб. Из этого следовало, что бильярд по-прежнему оставался главной страстью Стасиса.

- Мог бы позвонить, по старой дружбе.

В этот момент у стойки появился бармен с наполненной до краев кружкой пива и вазочкой с очищенными фисташками. Рядом поставил пустую бутылку «Жигулевского», как подтверждение своей честности. Я потянулся в карман джинсов за кошельком, но Стасис меня остановил:

- Я угощаю.

Словно повинуясь незримому жесту, бармен снова исчез, не забыв прихватить пустую бутылку. Перед тем, как сделать первый глоток, чтобы сбить сухость в горле, я спросил:

- Чем занимаешься?

- Так, всем понемногу, – сморщил лоб Стасис. У меня возникло странное впечатление, что его слегка удивило мое появление здесь, хотя и не показывал этого напрямую. По правде сказать, я надеялся на более радушный прием. И уж вовсе не ожидал на подобную холодность старого приятеля.

- И как? Успешно?

- Конкуренция высокая. Но, именно благодаря ей жизнь становится насыщеннее.

Казалось, что в нашем разговоре присутствовало много пустых фраз. Словно сейчас за стойкой сидели не два старых друга, связанных крепким студенческим братством, а двое не доверяющих друг другу людей. Пришлось рискнуть, чтобы как-то разрядить сложившуюся обстановку:

- Значит, коммерция по обороту воздуха?

- Валерка проболтался? – наигранно насупился он.

- Скорее мое извечное желание совать нос в чужие дела, – ответил я, подбирая слова так, чтобы смягчить в его глазах оплошность общего знакомого.

- Да-да. Он что-то говорил… Журналистика, верно?

Я гордо кивнул, закидывая пару орешков в рот.

- Ну… каждому свое, – в его голосе прозвучала тоскливая нотка. - Информация сейчас в цене, главное знать, как ее использовать.

Никогда бы не подумал, что он может превратиться в зануду. Сама эта мысль вызывала у меня скептическую усмешку на лице. Видимо, Стасиса что-то смутило в моем настроении.

- Видел «Город грехов» Роберта Родригеса? – внезапно поинтересовался он.

- Угу, – выдавил я, большим глотком ополовинив кружку.

Прикольный фильм, из разряда фундаментального кино. Интересная графика, много насилия, море крови и сексуальные дамочки. Помнится, мы с Олей на него ходили в кинотеатр. Тогда она еще долго дулась на меня, попрекая «безвкусицей в провождении досуга».

- У меня на DVD есть, – говорил Стасис. – Так вот, в нем герой Микки Рурка сказал: «Когда я хочу что-то узнать, то спрашиваю у того, кто знает больше меня». В этом и заключается смысл моей коммерции.

Словно мои слова об «обороте воздуха» его задели.

- Кажется, потом он убивал тех, кому задавал вопросы, – добавил я, подчеркивая интонацией шутливость.

Но ему это вовсе не показалось смешным. Нависла напряженная тишина. Слышались только бьющиеся друг об друга шары и подшучивания двух игроков позади. С нахмуренным видом Стасис допил свое пиво. Неужели я попал в точку? По спине пробежал неприятный мороз.

- Ты, видно, не совсем понимаешь, чем я занимаюсь, – произнес он, поставив кружку. – В любой работе существуют свои тонкости, как легальные, так и нелегальные. Но, во всяком случае, я прекрасно осознаю ответственность за оборот реализуемой информации.

Я чуть орешком не поперхнулся. Казалось, меня тащит на самое дно трясины, сомкнувшейся высоко над головой. К головной боли, связанной с сектантами, колдунами и киллерами, мне не хватало только структуры криминального характера во главе с раздобревшим приятелем из студенческой юности.

Неожиданно Стасис расхохотался:

- Ты о чем подумал? Возможно, коммерческий шпионаж не совсем законное дело, но если все делать по уму, можно неплохо поживиться. У меня вполне серьезная лицензированная контора.

Какое-то давящее чувство в груди моментально отступило.

- Неудачная шутка, – сказал я, продолжив грызть фисташки и пить пиво.

Все-таки за прошедшие годы он мало изменился. Если только внешне. А по сути, передо мной был все тот же задорный, смекалистый и обаятельный парень, умеющий в любой ситуации вести себя непринужденно. Тем не менее, осмелюсь предположить, что за это время он научился не только манипулировать информацией, но и людьми.

Стасис требовательно постучал пальцем по стойке. Откуда-то из угла возник бармен, молча принявшись наполнять из пивной бочки пустую кружку.

- Так зачем ты пришел? – спросил «торговец воздухом», наблюдая, как с шипением пенится пиво под струей крана. – Визит вежливости или по делу?

Прозорливый, однако.

Мысль о том, что он каким-то боком причастен ко всему, что со мной произошло за последнее время, не давала покоя. Полной уверенности, конечно, не было, но и в совпадение того, что фотография Галины оказалась случайно в подборке Валеры, верилось с трудом. А подборка изначально предназначалась для Стасиса. Стараясь правильно сформулировать предложение, я уставился в свою кружку. На дне янтарным светом отражались остатки пива.

Видимо, мое молчание восприняли как-то иначе, поэтому бармену было велено испариться.

- И то и то, – ответил я. – Мне кажется, у нас с тобой есть общий интерес в одном щекотливом дельце.

Обхватив пухлыми ладонями подданную кружку с пивом, Стасис невозмутимо посмотрел на меня:

- Какого рода интерес?

Что-то меня заставило оглянуться назад, на притихших парней. Их кружки давно опустели, но за добавкой они не спешили, словно соблюдая подневольный нейтралитет или безусловное правило не приближаться к стойке. Один из них задумчиво обходил стол, выбирая подходящий для комбинации шар, второй же тоскливо поглядывал на нас.

- Подборка Валеры. В нем есть одно фото…

- Все-таки посмотрел? – хмыкнул Стасис.

- Извини, не сдержался. – Ответ был искренним, но жалеть о содеянном поступке я не собирался.

- И ты меня извини, - развел он руками. – Но моя профессиональная этика не позволяет обсуждать заказы клиентов. Тебе просто не хватит денег, чтобы переплюнуть моего заказчика.

- У тебя все упирается в деньги? – не выдержал я.

- Куда деваться? Такова жизнь, – философствовал «торговец воздухом». – Дружба дружбой, а кушать хочется всегда. Мне приходится выбирать тех, кто больше платит. Могу лишь сказать, что тебе не стоит конкурировать с ребятами из госбезопасности.

Заметив мое удивление, Стасис только причмокнул уголком губ, выдвинув очередную житейскую мудрость:

- Хочешь жить – умей вертеться.

- Ладно, проехали, – разочарованно вздохнул я. Хотя с пустыми руками уходить мне очень не хотелось.

- Хватит дуть пиво, – заявил пухлолицый «торговец воздухом» в лице некогда моего студенческого приятеля сползая со стула с подвижностью сытого медведя. –Давай разомнемся. Не забыл, что такое кий?

Он заговорщицки мне подмигнул. В этой довольной, упитанной физиономии еще теплился тот юношеский азарт.

- Если честно, уже давно не играл.

- Ну вот, заодно вспомним былое.

Мы направились к дальнему столу, над которым уже зажглась осветительная лампа, осеняя на зеленом волокне обшивки заранее собранные треугольником шары. Словно по сигналу сложив кий, парень за соседним столом занял место у стойки. Там, как по щелчку пальца, из ниоткуда возник тощий бармен. Собственно, на данный момент, меня больше устраивало то, что они перестали обращать внимание на мой внешний вид.

- Как раньше? На желание? – уточнил я, принимая кий из его рук.

- Угу. Кажется, в прошлый раз желанием была девушка.

- Ну, ты вспомнишь…

Действительно, лет пять назад я выиграл у него желание. Желанием была Оля. Представляю, как бы она рассердилась, если бы узнала.

- Эх… - томно вздохнул Стасис, натирая наконечник своего кия мелом. – Таких девиц, как Ольга еще поискать. До сих пор жалею…

- Так в чем же дело? – вопросил я, следя за его приготовлениями к партии. – Мы уже давно с ней разбежались.

- Нет, - демонстративно поморщился он. – Уже не то. Нет того интереса.

Я пожал плечами.

- Учти! – Стасис поднял перед собой указательный палец, неуклюже склонился над столом, упираясь животом в самый край. – Поддаваться я не намерен.

Меня это вполне устраивало. Он ловко разбил пирамидку, заставив шары раскатиться по всему игровому полю. Партия обещала быть увлекательной, и загаданное мной желание зависело от ее исхода.