Бaшня

1

Высоченная башня из крупного кирпича почти не видна в ночном небе. C трудом различима она и на фоне беспросветно темного океана. Внутри нее влажно, прохладно и невероятно спокойно. Я вишу вниз головой почти под самым ее куполом. Я слышу, как далеко внизу плещется вода, из глубин которой уже целый век тянется ввысь этот безмолвный каменный исполин. В башне несколько сквозных окон. В одно из них я могу видеть бескрайнее море,  его вечно движущиеся черные волны в почти непроглядной тьме. И я счастливее всех на свете. Пока там, далеко отсюда, большие и малые существа находятся в постоянном поиске чего-то досягаемого и недостижимого, я в убаюкивающей, завораживающей тишине просто смотрю из окна на рябь океана. Ничего более мне и не нужно.

Иногда я вижу корабль. Он появляется с одной стороны необозримого морского ландшафта, пересекает бесконечную водную гладь и снова исчезает из виду. Я всегда с интересом наблюдаю за ним. Появление корабля вызывает у меня радость, словно вернулся из долгого путешествия мой близкий родственник. Но еще восхитительнее вид бескрайних водных просторов. Любой из живущих на земле позавидовал бы могуществу океана. Немыслимая бездна скрывается в его непроницаемых недрах, и мне никогда не наскучит постоянно слышать плескание его вод в своей башне. Иногда до меня долетают редкие брызги. Я смеюсь, когда они стекают по моим перепончатым крыльям.

Иногда на поверхности черной воды я могу различить сверкающие  отблески ночного светила. Я с упоением ожидаю то время, когда тот, кто дает этот свет, но кто вечно скрыт от моих глаз, примет меня в свои лучезарные объятья. Я уверен, что он очень яркий. Ведь не может же кто-либо тусклый и блеклый, находясь так далеко,  отбрасывать ночью на волны так хорошо различимое сияние. Но я и сейчас беззаботен и радостен, как никто другой на свете. Мне хочется петь, когда я раскачиваюсь в разные стороны, крепко вцепившись когтями в заржавевший металл. Но я стану еще счастливее, когда тот, что так ярок, примет меня  в свою блистательную обитель. Придет время, и океан жадно поглотит, скрыв в своей темной пучине, мое рухнувшее вниз иссохшее тело. В тот славный миг негромкий звук всплеска в ночной тишине будет сигналом светоносному обитателю неба, чтобы он ниспослал ко мне вихри соленого ветра, что поднимут меня в ту невыразимую высь, что не в силах я даже представить, далеко прочь от безмолвного черного океана, от высокой каменной башни и от еле-еле ползущего из края в край поверхности вод корабля.
 

2

Так в бесконечном созерцании в темном безмятежном уюте, которое иногда перемежалось сладкими грезами о ярком неземном свете, и проходила моя беззаботная жизнь. Но однажды, в одну из таких дивных ночей разразилась страшная буря. Темные воды растревоженного океана безумно колыхались, как будто закипали от какого-то скрытого в их глубине огня. Все вокруг пульсировало, полыхало и вертелось  в чудовищном вихре. Молнии били откуда-то сверху, освещая все вокруг и оглушая меня раскатами грома, от которых я каждый раз вздрагивал в своей темной уютной тиши. И совершенно неожиданно  одна из них ударила прямиком в мою башню, в мой родной дом. Раздался грохот, какого не было в моей памяти еще никогда. Я тут же почувствовал запах дыма, и вскоре рыжие языки пламени, бесцеремонно, по-варварски ворвавшись в мою никем не посещаемую доселе обитель, начали окружать меня все теснее и все в большем количестве, стремясь как можно скорее заполнить все свободное пространство вокруг.

Ведомый одним лишь неистовым желанием спастись, я стремглав вылетел в окно моей башни. Я расправил свои крылья и мгновенно заставив напрячься все мускулы до единого, завис в воздухе. Вокруг меня бушевал неприветливо холодный соленый ветер, а беспощадные молнии тем временем воспламеняли всю окружающую действительность. Гром заставлял меня содрогаться, пронзая насквозь ударами неимоверного страха, и с одним только стремлением вырваться из этой геенны я устремился вперед.

Я летел что есть сил туда, где черный океан сливался с небосводом такого же цвета, не надеясь, что встречу на своем пути что-то такое, куда я смог бы сесть и если не переночевать, то хотя бы немного отдохнуть. Подо мной проносились бушующие, сталкивающиеся друг с другом, взрывающиеся и поднимающие в воздух мириады соленых брызг волны. Признаюсь, никогда я еще не покидал своего убежища так надолго. Лишь изредка я проскальзывал в окно, и еще реже полз вверх по внешней стене башни, чтобы получше осмотреть бесконечные водные просторы, и понежиться в мягком, ласковом свете лучезарного небесного правителя. Но сейчас даже его не было видно. Непроглядная тьма царила в эту безумную ночь. Лишь на жалкие мгновения искривленные лучи неземного огня освещали окрестности, но это время было таким ничтожным, что о нем не стоит и упоминать.

Иногда у меня возникала мысль, что, может быть, то светоносное существо было чем-то разгневано, что ниспослало на землю такую кошмарную бурю, и теперь пытается уничтожить все вокруг своими испепеляющими белыми языками пламени? Но чем провинился океан, что было нужно заставлять его так волноваться? Что имела такого страшного на своей совести безмолвная башня, испытавшая вторжение неистовых рыжих разрушителей? В чем наконец была моя вина? Я же не сделал абсолютно ничего дурного. Я просто висел в своей уютной и влажной тиши, никому никогда не мешая.

3

На минуту я приостановился в своем безудержном стремлении найти где-либо покой. Мне стало жутко интересно, что творится сейчас с моим домом. Мои крылья тем временем удерживали меня на спасительной для меня высоте, не позволяющей мне рухнуть в объятья к разозленному океану, который был способен сейчас  не глядя разорвать все, что попалось бы ему в его могучие когти.

Я посмотрел вдаль и увидел огромную  движущуюся ярко-красную шапку на той высоте, где обычно я проводил свои дни. Мой дом был объят огнем. Это означало лишь то, что я никогда не смогу возвратиться назад. Мое сердце яростно заколотилось в приступе грусти и отчаяния. Но тотчас же замерло, когда оглушительный взрыв разнес в прах древнюю каменную башню, которая стояла посреди океана испокон веков и знала пожалуй столько, сколько не знает ни одно из живых существ. Вслед за оглушительным звуком грандиозного разрушения последовал фонтан из горящих разбитых камней. Этот фейерверк разметал свои торжественные огни на много миль во все стороны, и вслед за этим вся остальная часть каменного исполина, дымящаяся и бессмысленная, треснув и тут же склонившись, рухнула в бурлящие воды черного океана.

Я бы еще долго мог глядеть вдаль и провожать тоскливым взором ушедшую в небытие твердыню, оплот извечного покоя и безмолвного созерцания, но дождь из дымящихся раскаленных камней добрался и до меня. Стремительные горящие кометы в безумии пронзали ночной воздух над беснующимися волнами, несколько из них пролетели совсем близко ко мне, и я поспешил броситься прочь, несясь во всю прыть, двигая крыльями, как только мог, быстро, и не оглядываясь больше назад.

Через некоторое время я заметил, что буря немного приутихла. Не было слышно пугающих выстрелов грома, исчезли и яркие вспышки пронзающих небосвод молний. Лишь воды рассерженного океана еще трепыхались и взмывали изредка ввысь, в остаточном раздражении стремясь отплатить небу, устроившему эту внезапную взбучку, но не будучи в силах до него дотянуться, собирались уже успокоиться и снова надолго уснуть. И еще ветер продолжал свистеть в никак не проходящем негодовании, но не находя того, кого мог бы увлечь в свой неистовый танец, натыкался лишь на меня, и мне временами казалось, что он отчаянно толкает меня вперед, или желая спасти, или просто пытаясь убрать из своих воздушных владений последнего участника учиненного беспорядка, чтобы поскорее вернуть все к первоначальному состоянию пустоты и забвения.

В какой-то момент моего долгого и трудного полета я перестал слышать шелест колышимых воздухом волн где-то внизу подо мной, и я тогда понял, что достиг, наконец, земли. Мои ощущения говорили мне, что передо мной стоит стена из чего-то внушительно твердого и возвышающегося над поверхностью суши. В какой-то миг я встретил опору, хотя и не думал спускаться вниз. Осознав, что могу прервать здесь полет и восстановить свои силы, я схватился когтями за толстую ветвь дерева, обмяк и погрузился в блаженное беспамятство.

4

Когда я проснулся, я решил немедленно продолжить свой путь. Я сразу ощутил, что лететь сквозь ветви и листья было значительно труднее, чем в свободном пространстве над океаном. Подняться же над деревьями было абсолютно невозможно. Вскидывая голову вверх, я даже не видел, где заканчивались их верхушки. Поэтому я передвигался очень аккуратно, стараясь ничего не задевать своими крыльями. В обратном случае это было бы чревато всевозможными ранениями.

Мой перелет продолжался довольно большое количество времени, прежде чем я опять остановился, чтобы отдохнуть. Но тут мое внимание привлекло шуршание травы, которое все приближалось. Я мог различить также негромкий звук осторожных шагов, которые вызывали этот все возрастающий шум. Я сидел на толстой ветви дерева, крепко вцепившись  когтями в его кору, и смотрел неотрывно вниз. Из чащи вышел зверь. Он был весь дымчато-черного цвета. Его пушистый хвост постоянно взмахивал в разные стороны. Удлиненная пасть зверя была раскрыта, и в ней я увидел ряды острых хищных зубов. Розовый язык его был высунут, свесившись на бок. Прерывисто дыша, зверь кружил вокруг дерева, на котором я прятался, но вдруг он остановился и стал принюхиваться. Затем поднял голову вверх и взглянул на меня.

- Кто ты? Я никогда не видел тебя здесь раньше, – выпалил зверь, и глаза его сверкнули.

- Я прилетел из старой башни, той, что возвышалась над океаном. Но теперь  ее нет, - начал я свой рассказ. - Она была разрушена небесным огнем, и бездонные воды поглотили ее останки. И теперь я ищу спасения здесь, в этом лесу. Но я хочу перебраться на ту сторону. Ты знаешь, как мне сделать это побыстрее?

Зверь ненадолго задумался и ответил мне:

- Я никогда там не был. Мне не нужно там быть. Я охочусь здесь. Люди зовут меня “волк”. Я самый быстрый и сильный в этом лесу. Ни одна лань не спасется от моих клыков. Я растерзал их великое множество.

Рассуждения волка мне показались очень странными.

- Но за что ты с ними так беспощаден? Думаю, что они не сделали тебе ничего плохого.

- Они бы и не смогли ничего мне сделать, - усмехнулся волк. – Ведь я намного сильнее их. Я питаюсь их мясом. Что же я буду тогда есть, если не их? А скольких живых душ погубил ты?

Я вздрогнул.

- Я никогда не причинял никакого зла ни одной живой душе. Я просто висел в своей темной уютной тиши и любовался океаном. Он прекрасен, особенно когда на него падают яркие золотые лучи небесного светила.

Волк застыл на мгновение. Его сверкающий взгляд, казалось, провалился в какую-то бездну. Затем возник снова, и тогда он ответил:

-Небесное светило? Я ненавижу его! Временами я забираюсь на вершину горы, что возвышается далеко отсюда, где его очень хорошо видно, и с ее вершины выкрикиваю ему свои проклятия. Я выражаю ему всю свою злобу, ведь оно это заслужило. А все из-за того, что иногда, когда я крадусь за ланью, голодный и уставший, это светило своими лучами выдает моей жертве мое местонахождение. И за это я проклинаю его!

Тут я понял, что передо мной настоящее воплощение зла. И, уже испытывая невыносимое желание распрощаться с моим новым знакомым, я спросил его напоследок:

- А меня ты бы тоже съел?

- Мы, волки, не умеем взбираться на деревья. Да я и отсюда вижу, что скорее всего ты невкусный, - и зверь ехидно ухмыльнулся, от чего мне снова стало не по себе.

- Не хочу терять с тобой свое драгоценное время, я понял, что ты абсолютно для меня бесполезен, - бросил напоследок кровожадный волк и скрылся в лесной чаще.

5

Снова хорошо выспавшись, я думал о том, какие странные создания, должно быть, живут в этом мрачном лесу. Но чтобы совсем не впасть от своих размышлений в уныние, поспешил в путь. Довольно долгое время я провел в полете сквозь колючие древесные ветви и затем опустился на одну из них, чтобы вновь, отдохнув, устремиться туда, где я опять смогу обрести долгожданный покой. Кроме того, я давно уже не мог видеть сияющего лика лучезарного жителя неба, и он не бросал на меня с высоты своего теплого мягкого света, который порой так волшебно золотил неспокойную рябь океана.  В тоске по ушедшим  счастливым дням моей жизни я погрузился в глубокий сон.

Я вернулся к окружающей меня невеселой действительности с ощущением, что набрался необходимых мне сил, и уже намеревался снова пуститься в дорогу, как вдруг я вздрогнул от того, что увидел рядом с собой. На стволе внушительного дерева, где я остановился для отдыха, я увидел странное и вместе с тем внушающее трепет существо. От его небольшого по величине тела росли в разные стороны восемь скрюченных лап  так, что они полностью окружали его. Я понял, что это было нужно ему для того, чтобы никакой хищник не мог добраться до него, ухватиться за его туловище и съесть. Кроме этого, у существа был необыкновенно агрессивный вид. В нем абсолютно не чувствовалось никакой красоты и приветливости. Я даже предположил, что он, вероятно, источает страх и ужас на огромные расстояния вокруг себя, даже туда, откуда его не было видно.

Существо сидело, неподвижно застыв, на стволе дерева. Затем резко и неслышно перебежало на другое место, что было выше прежнего. Потом таким же стремительным порывом очутилось на толстой ветке, что отходила от ствола. И тут мой встревоженный взгляд  заметил странную мерцающую сеть, натянутую между деревьями. Для чего она здесь? Кто ее неизвестный создатель? И чем она так привлекает этого неприятного жителя леса, что он так завороженно смотрит на ее блестящие нити?

Прошло какое-то время, прежде чем еще одно создание природы, намного более привлекательное, стало кружить поблизости. Оно взмахивало своими красивыми крылышками, незатейливо порхая с места на место. И, о ужас, оно тут же угодило в эту страшную сеть! Оно начало судорожно трепыхаться, пытаясь  изо всех сил вырваться, но со стороны было сразу видно, что это бесполезно. Липкие волокна коварной ловушки облепили крылатого жителя леса со всех сторон, и теперь у него не хватало сил даже на то, чтобы сотрясать свои злополучные оковы, тем самым совершая хоть какие-то попытки сбежать из этого подлого плена.

Но и отвратительный восьмилапый незнакомец также не оставался без дела. Чрезвычайно заинтересованный этим зрелищем, он выжидал, что же будет дальше. И тут меня вдруг осенило, что эта коварная сеть – создание этого мрачного и хитрого злодея. Когда крылатый гость уже не совершал попыток вырваться, кровожадный монстр с огромной радостью и без малейших колебаний взобрался на сеть и окончательно умертвил беднягу.

Я был поражен этим неописуемо жестоким зрелищем. Я считал, что кроме волка, в этом мрачном лесу больше не найдется подобных существ, что источали бы злобу, ужас и смерть. И за что такая несчастливая судьба досталась этому беззаботному красивому крылатому жителю? У меня не было ни единого ответа на одолевающие меня вопросы. Но какое-то внутреннее чувство мне говорило, что и в этой вопиющей несправедливости есть смысл. Даже в тех мрачных и беспросветных местах, которых не достигает жизнерадостный свет лучезарного небесного светила, должно было существовать объяснение того, почему жестокий хищник безнаказанно приносит мучения светлым беззлобным существам. Мое стремление достигнуть противоположной стороны леса только усилилось, и я, не медля ни секунды, стремглав бросился вперед. И затем после долгого изматывающего пути я снова обрел временный покой на ветви одного из деревьев.

6

Мое осознание реальности вернулось ко мне в очередном полете, в продолжающемся поиске выхода из этого мрачного и угнетающего места. Но в какой-то момент мне пришлось вцепиться в древесный сучок, чтобы не врезаться в того, кого я сейчас не ожидал никак встретить. Этот житель леса тоже обладал крыльями, как и я. Но они были совсем другими. Это существо все было пушистое, мягкое на вид, тогда как я всю жизнь был скользким и голым.

- Кто ты? – спросил я, не раздумывая.

- Люди зовут меня “филин”, - ответило существо, слегка взмахнув крыльями и дернув шеей. Его широко раскрытые глаза пристально смотрели на меня  с некоторым удивлением и, как мне показалось, высокомерием.

- А кто такие эти люди? – спросил я, потому что не смог сдержать охватившего меня любопытства, так как уже не в первый раз я услышал о них.

- Люди – это существа, которые живут по ту сторону леса. Они обитают в гнездах большого размера, сооруженных из очень твердого материала, скорее всего камня. Зачастую они дружелюбны, хотя не всегда. Они редко заходят сюда, но и такое всё же случается, - сообщил филин с чувством собственного достоинства. – Но, может, и ты, наконец, расскажешь, кто такой ты?

Я задумался.

- Я… не знаю, кто я такой. Ведь меня некому было называть каким-нибудь именем. Я просто висел в своей башне и любовался через окно тем, как большой темный океан колыхался на ветру и как светоносный обитатель неба ласкал его своими мягкими трепетными лучами. Но один раз случилась буря, и…

-Ты не знаешь, кто ты?? – вдруг прервал меня филин. – Удивительно!  Это выходит за все границы познания! – И он снова встряхнул крыльями, и толстая шея его задвигалась.

- Ты знаешь, как можно добраться до места, где живут люди? – спросил я, потому что мне страшно хотелось познакомиться с этими неизвестными существами, которые теперь казались мне очень похожими на меня, ведь они тоже жили, как я узнал, в строениях из твердого камня.

- Конечно, знаю. Я знаю всё! Я самый ученый во всем этом лесу. Никто здесь не располагает большей информацией, чем я. Тебе нужно лететь вон туда, - с этими словами он махнул в сторону, куда и до этого было устремлено мое внимание. – Тебе осталось совсем недолго. До края леса недалеко.

И, обуреваемый копившейся с каждым днем тоской, я напоследок спросил:

- А есть здесь, в этом лесу,  где-то  место, где бы я мог увидеть светоносного обитателя неба, что испускает свои мягкие и теплые лучи на весь мир, который блистает где-то в дальнем краю Вселенной, кто правит безраздельно на огромном, необъятном небе? Я так давно его не видел, что успел по нему сильно заскучать.

Филин отвечал:

- Но о каком, хм, светиле ты говоришь? О котором из двух?

- Я не понимаю тебя. Что значит, о котором из двух? Он же один, что так ясно выделяется на бесконечно черном полотне неба. Никого больше нет, такого же светлого и лучезарного! По крайней мере, я никогда не встречал.

Мой собеседник опять был чрезвычайно удивлен.

- Постой, я, кажется, начинаю понимать. Ты никогда не видел Солнца! – Филин завертел головой. Похоже, он был очень возбужден и даже обрадован от сделанного им открытия. – Видишь ли, бывает такое время, когда другое светило выходит на небосвод. Оно намного ярче, светлее ночного. Оно такое лучезарное, что и предметы вокруг, и вся земля также светятся и играют всеми красками мира. Я догадался. Ты из тех существ, что днем всегда спят, спрятавшись в надежном укрытии, и лишь ночью бодрствуют. Мне рассказывали о таких, как ты. Бедняга. Боюсь, ты никогда не сможешь увидеть Солнца. Тебе придется довольствоваться лишь Луной.

“ …Всё на земле светится и играет всеми красками…”- повторил я в своем уме, не веря своим ушам. И я даже не знал, что ответить филину.

- Ну, ладно, желаю тебе удачного пути. Мне нужно поймать еще пару мышей на ужин. Прощай! – и при помощи взмаха широких крыльев он оторвался от ветки и тут же скрылся в лесной чаще.

“И он тоже кого-то ловит себе для еды. Никто в этом месте не может жить, не причиняя другим страданий. Даже такие умные, как филин. Но я обязательно должен лететь дальше. И тогда я непременно увижу того, другого, сияющего обитателя неба, даже пусть ценой своей жизни!” – с такими мыслями, полными отчаяния и в то же время надежды и неугасимого стремления достигнуть своей цели, я уснул, уверенный в том, что завтра я, наконец, попрощаюсь с этим угрюмым и неприветливым местом и буду искать поселение людей.

7

Очнувшись в очередной раз от продолжительного крепкого сна, я словно предчувствовал, ощущая это где-то в глубине своей души, что мое путешествие близится к завершению. Я взмахнул своими утомленными крыльями и рванул вперед. И со временем начал потихоньку замечать, что деревья встречаются мне все реже и реже. Лес постепенно переходил в равнинную, покрытую самой разнообразной, растущей на мили вокруг травой, местность.

И вот уже скопление вековых исполинов осталось далеко позади. Подо мной были лишь бесконечные луга с густой и не очень зеленью и изредка видневшимися цветами. Справа виднелась речка. Она извивалась и скрывалась далеко за горизонтом. И там, впереди, я уже видел что-то необычное, что выделялось на фоне окружавшего меня ландшафта. И постепенно оно приближалось ко мне. Да, без сомнения это было поселение людей!

Со временем я уже начал различать отдельные постройки. Каждое жилище, как я мог понять, имело по нескольку окон. Но кроме этого, присутствовал также и вход. Некоторые сооружения были окружены оградами, торчащими из земли и замыкающимися вокруг них.

И вот, покинув уже дикую природу, я, воодушевленный этим, летел среди человеческих жилищ. Слева и справа от меня промелькивали и скрывались позади их каменные дома. А подо мной тянулась широкая темная полоса дороги – результат разумной деятельности тех, кто обитал здесь. На минуту мне померещилось, что она начинает колыхаться, как колыхались глубокие черные воды в тот час, когда я стремился спастись, покинув свою башню. Затем снова и снова это наваждение завладевало моим сознанием. Но каждый раз это видение без следа исчезало, и поверхность дороги сразу же успокаивалась.

Словно навсегда замерзший, оцепеневший, и поэтому недвижимый океан простирался подо мной. Да и все здесь было как будто тем же самым, что я видел тогда, в прошлую свою жизнь, но в этом месте все это приобрело свою твердую форму, застыло, спрятало свою трепещущую сущность в ровных прямых очертаниях, в крепкой надежной броне. Как вот эти высокие каменные столбы, что стояли слева и справа у дороги. Они были так похожи на деревья оставшегося позади леса, но те протягивали во все стороны свои раскидистые ветви и временами качались и шелестели на ветру. А эти творения рук человеческих стояли недвижно. И даже какая-то особая, доселе неизвестная мне красота, была заключена в их одинаковой, непоколебимой стати. И каждый из них светил огнем, который горел на вершине их строгого стана. Но ни один из них не мог сравниться по яркости и насыщенности цвета с обитателем высоких небес, что снова явил из глубин мироздания мне свое величие и который сопровождал меня теперь в этом непонятном, безмолвно-безжизненном месте.

8

Я снова нуждался в ночлеге.  И тогда я опустился на землю возле одного из домов. Изгородь вокруг этого жилища скрывала теперь от моего взора все остальные человеческие постройки. А возле меня возвышалось каменное сооружение, которое, как я считал, непременно скрывало в своих заповедных недрах что-то абсолютно неизвестное для меня и диковинное.

Я взмахнул крыльями и оказался на стене жилища человека. Я немедленно пополз вверх в надежде отыскать вход. И тут я натолкнулся на некое подобие карниза. Я зацепился за него своими пальцами и подтянулся вверх.

Это было окно. Но, к моему удивлению, я не мог проникнуть внутрь. Моему движению вперед препятствовала какая-то очень гладкая и, как я вскоре понял, совершенно прозрачная преграда. Не думаю, что я мог бы как-то разрушить ее. Уж наверное люди смогли предпринять все меры, чтобы их домашний покой не мог нарушить никто, подобный мне. И я на время оставил любые мысли о том, чтобы войти в жилище человека.

Вместо этого я стал тщательно всматриваться внутрь, благо что удивительно прозрачная материя злополучной преграды мне это всецело позволяла. Я видел стены с рисунками, которые мне никогда не встречались. В некоторых местах висели какие-то предметы, вероятно, выполнявшие какие-то свои, особенные, функции. В пространстве дома стояли какие-то сооружения, но я не знал, для чего они предназначались. Но, несомненно, все там было не просто так. Ведь существа, построившие такие жилища, без сомнения, были очень умны, чтобы держать в месте своего обитания вещи, которые ни для чего не нужны. И еще я заметил, что дом был намного крупнее, чем то пространство, что я сейчас обозревал, следовательно, в этой постройке было несколько таких помещений. Может быть, у каждого человека было свое отдельное обиталище?

Но кто же жил здесь?? Я стал внимательнее рассматривать убранство помещения, все предметы, находящиеся в нем, в надежде отыскать его обитателя, и тут я понял, что, вероятно, стоит сосредоточить свой взгляд на самом крупном сооружении, что возвышалось у одной из стен, на противоположной стороне от окна, как раз напротив меня. Это приспособление стояло на четырех ножках. Другие предметы здесь были это своей особенностью на него похожи, но они были заметно меньшими по размеру. А у этого было что-то внутри. Какие-то скомканные ткани устилали его внутреннюю поверхность.

Мой взгляд все пристальнее исследовал это странное образование, и тут я заметил какое-то еле заметное движение. Я застыл в ожидании, что оно повторится. И спустя какое-то время я снова уловил некое перемещение внутри него. Там кто-то ворочался!  Затем мне показалось, что я разглядел голову обитающего здесь существа. Но... не могут же люди быть такими маленькими? Разве такими должны быть эти высокоразвитые создания, что построили такую длинную дорогу со светящимися каменными вышками слева и справа от нее и эти искусные, чрезмерно сложно устроенные дома?

Мои мысли путались из-за невозможности увязать все увиденное в логическую цепочку, и я постучал своими пальцами как можно сильнее по прозрачной преграде, чтобы привлечь внимание человека, и тогда он сам опроверг бы мои заблуждения, и объяснил бы, что здесь да как. Но он лишь повернул в мою сторону голову и взмахнул как-то капризно своей рукой, которая, к моему ужасу, выглядела чуть ли не меньше моей размером. Мне даже показалось, что он заметил меня, наблюдающего за ним с внешней стороны окна, но, скорее всего это мне действительно лишь показалось. И от разочарования я бессильно упал на землю, которая, к счастью, была совсем недалеко внизу.

9

Я не знал, что мне делать. Я не смог ни проникнуть в жилище людей, ни найти того, кто мог бы мне все объяснить. И стоило ли вообще налаживать с этими существами общение, если они все были так безразличны и глупы, как тот, с которым мне только что случилось войти в односторонний контакт?

И я решился на последний, оставшийся  возможным для меня шаг, одновременно отчаянный и торжественный. Мне не оставалось ничего другого, кроме как спросить у лучезарного обитателя неба, что был так ярок сейчас и величественен, как поступить мне дальше. Остаться в поселении людей в надежде найти здесь свой дом или лететь дальше, в неизведанные и туманные области земли. Но для того, чтобы сияющий небесный житель услышал меня, мне нужно было приблизиться к нему как можно ближе. Я собрал все свои силы в кулак и снова взлетел на стену каменного дома. Мой путь лежал вверх, и никуда больше.

Я взбирался все выше и выше, пронзая когтями щели между камнями, и мои пальцы начали кровоточить. И вот, преодолев последний рубеж, я вскарабкался на крышу злосчастного дома. Я и  дальше поднимался по наклонной ее поверхности, пока не достиг самой верхней точки. Я посмотрел ввысь и узрел его, светоносного повелителя неба. Он предстал передо мной во всем своем великолепии, лаская меня своим нежным фиолетовым светом. И я взмолился к нему о помощи. Все струны моей измученной долгим странствием и гнетущей неизвестностью души звенели сейчас в надрывно-меланхоличной симфонии боли и отчаяния, и неоткуда мне было ждать помощи, кроме как от того, кому из далекой черной вышины видны все закоулки населенной бескрайней земли: и леса, и поля, и огромный океан, и человеческие поселения; и от чьего взора не могло ускользнуть ни одно движение всех без исключения существ, обитающих в любой  точке необъятного мира.

В ожидании ответа  я стоял со сложенными крыльями и поникшей головой, как вдруг услышал какой-то непонятный скрип неподалеку. Звук издавали чьи-то неторопливые шаги по поверхности крыши дома. Иногда темп этих шагов замедлялся, временами же он снова ускорялся, чтобы затем исчезнуть совсем. Звуки усиливались, благодаря чему я понял, что некто нежданный ко мне приближался все ближе.

Я приготовился познакомиться с таинственным незнакомцем и стал оглядываться в надежде обнаружить его взглядом.  И тут я заметил что-то страшное недалеко от себя. Два сверкающих желтых глаза неотрывно наблюдали за мной. Хищный взгляд неизвестного существа был нацелен прямиком в мою сторону, и это вселило невероятный ужас в меня. Я даже не мог как следует рассмотреть это чудовище, настолько сильно отвлекали мое внимание его кровожадные глаза. Наконец, мое самообладание частично вернулось ко мне, и я рванул в сторону с единственной мыслью спастись от страшного гостя. Какое-то внутреннее чувство кричало мне в уши, что от этого существа веет смертью, и сердце мое невероятно колотилось. Но чудовище оказалось очень проворным. Оно мгновенно бросилось на меня, его быстрые лапы произвели неистовый грохот, ударяясь о крышу дома, и сильнейший удар сбил меня с ног.

Хищное создание яростно трепало мое обмякшее тело, придавив его всей своей массой. Острые когти его лап взрезали до крови мою кожу, его зубастая пасть пыталась ухватить меня, но я отчаянно сопротивлялся, пытаясь вырваться и умчаться на крыльях прочь. И наконец, когда я уже совершенно устал от бессмысленной борьбы с превосходящей меня силой, этот зверь вонзил свои клыки в мою шею и потащил куда-то прочь. Я был повержен и смирился со своей печальной судьбой. Мне не суждено было найти покой. Я понял, что не могу существовать без моей башни, что так внезапно обрушилась в черный океан, и мне нет больше места на этой земле.

Зверь тащил меня по крыше человеческого жилища, и я не мог знать куда. Но внезапно он выпустил из зубов мою шею, может быть потому что устал, или же для того, чтобы посмотреть куда-то вперед, чтобы определить место окончательной расправы со мной. И так как поверхность крыши была покатой, у меня возникла одна единственная мысль. Я прижал свои лапы и крылья как можно плотнее к своему израненному телу, затем я с силой оттолкнулся и покатился кубарем вниз. Опешивший хищник бросился за мной, но он только смог провожать меня своим сверкающим взглядом, когда я рухнул с крыши вниз, на землю. Истекающий кровью, оглушенный падением и приготовившийся умереть, я собрал свои последние силы, чтоб отползти в сторону и укрыться в высоких зарослях травы так, чтобы меня никто не мог здесь увидеть. И мое осознание действительности покинуло меня, как я подумал, навсегда.

10

Но я все же очнулся из забытья. Я был очень слаб, хотя провел долгое время во сне. Все мое тело страшно болело, несмотря на то, что многие из ран моих затянулись и уже не кровоточили. В голове стоял неутихающий гул, и мысли мои все время путались.

Я предчувствовал, что дни мои сочтены и ясно теперь понимал, что мне просто не было суждено отыскать себе новое прибежище. Высокая башня, стоящая посреди бескрайнего океана, была единственным моим домом на все времена, и другого для меня не было предназначено. И так как я все равно должен был скоро скончаться от полученных ран или опять оказаться в пасти одного из, возможно, многочисленных хищников, обитающих в поселении людей, я снова решил заглянуть в окно возвышающейся постройки и напоследок увидеть то человеческое существо, с которым меня зачем-то свела судьба.

На своих хромых лапах я пополз к каменному дому и затем направился вверх, очень медленно, насколько мне позволяли силы. Спустя некоторое время я уже глядел внутрь жилища, и в нем все было по-прежнему. Маленький обитатель строения из камня все так же лежал в своем крепком сооружении около стены. Я смотрел на него, пытаясь уловить своим неясным зрением какие-нибудь его движения, и иногда, кажется, мне это удавалось. Потом я стал негромко постукивать своими пальцами по стеклу, стремясь привлечь к себе его внимание. Мне так нестерпимо хотелось хотя бы перед смертью поговорить с ним, с этим непостижимым человеческим существом!

И, о чудо, оно меня, кажется, услышало! Человек заворочался, видимо, пробуждаясь от глубокого сна. Затем он повернул ко мне свою голову и неподвижно смотрел на меня какое-то время. Потом как-то неуверенно встал на четыре свои конечности и направил свое небольшое тельце в сторону окна. Довольно неуклюжими движениями он попытался встать и схватиться рукой за борт сооружения, в котором спал до этого момента. Но эти попытки были весьма неловкими. Он старался взяться за вертикальные прутья, из которых состояла боковая стенка его приспособления для сна, но ему это не удавалось, и он падал обратно, на свое мягкое ложе. И тут у меня возникла мысль, что он хромал так же, как я. Быть может, он тоже был ранен, подобно мне, в неравной схватке с одним из хищников, что разгуливают здесь повсюду? Эти злобные твари, должно быть, захватили весь этот город, они терроризируют бедных людей, и тем, кто до поры до времени остается в живых, нет от них никакого спасенья.

Чтобы подбодрить своего собрата по несчастью, я стал активнее скрести по прозрачной преграде своими ранеными пальцами, как бы сообщая человеку: “Иди сюда, ко мне.” И вот он уже стоял, опираясь на боковую перекладину своего ложа и смотрел на меня, не отрывая своего взгляда. Затем он стал подтягиваться, чтобы перелезть через этот барьер. Я был очень этому рад. Скоро мы увидим друг друга так близко!

Вот его маленькое тело почти наполовину перегнулось через боковую стенку его сооружения, человек стал покачиваться, его передняя часть перевесила, и он оказался на свободе. Но нет!  Каким-то образом материя, которой он был укрыт во время своего сна, затянулась петлей у него вокруг пояса, и он, оказавшись в ловушке, повис.

Человеку грозила смертельная опасность, и я был в панике, не зная, как ему помочь. Он раскачивался из стороны в сторону, повиснув на куске материи, вдоль сооружения, где спал до этого крепким сном. Нельзя было терять ни минуты, и я забил что есть сил в преграду, которая давала мне все разглядеть, но не пускала меня внутрь, как самый строгий и неумолимый страж. Я пытался сломать ее своими слабыми руками, которые от этого снова начали кровоточить, но все было напрасно. И мне ничего не оставалось, как попытаться пробить эту злосчастную преграду своей головой. Я не жалел ни здоровья, ни остатков своего угасающего сознания, ни жизни, которую готов был сейчас же отдать этому неловкому человеческому существу, только чтобы спасти его от неминуемой гибели.

Шум, с которым я пытался разнести в пух и прах преграду окна, был ужасающий. Вот, я на гладкой его поверхности заметил небольшое скопление трещин, но этого явно было недостаточно. И вдруг где-то подо мной я услышал странные протяжные звуки, издаваемые кем-то посторонним. Я глянул вниз и оцепенел: внизу, на земле, недалеко от меня, рядом друг с другом скопились те самые хищники, один из которых чуть не растерзал меня на крыше этого дома. Три пары их светящихся голодных глаз уставились прямо сюда, где происходила эта внезапная драма, произошедшая по моей вине.

Но мои мысли были все же заняты человеком. Он по-прежнему барахтался там, где никто ему не мог помочь. И я еще сильнее ударил головой в преграду. Уши у меня заложило от такого сотрясения, но я не думал в этот миг о себе. И я ударил еще и еще. Но все было тщетно. Мое сознание постепенно угасало. Я с трудом мог разглядеть происходящее в доме. Но тут сквозь надвигающийся на мой разум туман я заметил какие-то фигуры, стремительно проникшие в помещение к терпящему бедствие. Они были заметно крупнее, чем он, и я с благостной мыслью о том, что мой друг спасен, облегченно выдохнул, после чего окончательно утратил рассудок и тут же рухнул на землю, где кровожадные хищники давно дожидались меня.

11

Я медленно открыл свои глаза. Я чувствовал, что мне было тепло и удобно лежать здесь, укрытым мягкой материей, на этом ложе. Стены большой комнаты окружали меня со всех сторон. В полумраке я видел их ясно, как и все то, что было на них и в пространстве между ними.

“Я не умер. Я все еще жив,” – тут же промелькнула у меня в голове мысль. Но как это было возможно? Я не мог понять. При этом я не чувствовал, чтобы у меня что-нибудь болело. –“Наверное, меня вылечили”.

Я вытащил свои руки из-под укрывающей меня ткани и посмотрел на них.

Шок охватил меня, когда я увидел их. Это были не мои руки – темные и морщинистые, с когтями на пальцах. Эти были светлые и мягкие, и когтей на них не было. “Наверное, это не я!” – попытался успокоить я себя, находившегося в неописуемом состоянии непонимания и ужаса. Но тем не менее я мог шевелить ими, как захочу!

“Скорее всего, это одно из чудес, какие могут устраивать люди,” – подумал я тогда. – “Мало ли еще подобного, невероятного, мне придется увидеть здесь. Я ведь сам, по своей воле,  стремился попасть сюда. Я пустился в путь, дабы обрести здесь свое новое убежище. И мне некого в этом винить. Но я привыкну.  Я мужественно стерплю все пугающее меня и необъяснимое. По крайней мере, здесь намного лучше, чем в том угрюмом, кошмарном лесу.”

Я еще был погружен в свои размышления, как двери в помещение, где я лежал, распахнулись, и в комнате рядом со мной очутились две огромные фигуры. Я почувствовал, что настроены они ко мне доброжелательно. Они смотрели на меня с радостью и любовью. И вот, одна из них подошла к стене и открыла окно, что было плотно прикрыто еще какими-то длинными занавесями.

И тот час же все пространство вокруг закружилось в вихре огня, все находившееся в доме заискрилось, засверкало, сразу же изменило свой сумрачный вид и заиграло всеми красками мира. От этого невыносимо блистательного видения я зажмурил свои глаза, и затем, медленно открыв их, устремил свой взгляд в источающее всполохи небесного сияния окно, откуда  проникли сюда эти безжалостно испепеляющие всяческую тьму лучи. И тогда я радостно приветствовал его, светоносного правителя неба:

- Это ты, мой спаситель! Я так рад увидеть тебя снова во всем твоем великолепии. Я всегда верил, что ты ни за что не оставишь меня в беде. И только поэтому я сейчас здесь, живой и невредимый, все это лишь благодаря тебе. Оставайся же в моем доме вечно, не покидай меня больше или, если хочешь, веди меня дальше. На любой пустынной дороге мне не будет одиноко, когда ее будет озарять твой ослепительный непобедимый свет!