Байки сталкера Бабая. Часть 3

фэнтези, фантастика, страшилки и враки

Байки сталкера Бабая. Часть 3

13.11.2012

Охота

Парни, вот вы говорите – охота… Ну хорошо, не говорите, думаете. Вот помнится мне, пошел я однажды на тихую охоту, а динамит забыл. И что самое обидное, было это как раз в канун большого праздника – праздника дня «Взятия парижской Бастилии».

Что? Почему праздник большой? Да потому, что праздник-то двойной – спустя ровно семьдесят восемь лет в этот же день Альфред Нобель впервые продемонстрировал динамит.

Так вот, вспомнив о празднике, пожалел, что нет у меня с собой взрывчатки. Была б у меня хоть одна динамитная шашка, можно было бы устроить по случаю праздника небольшой фейерверк, например, подорвать мусорный контейнер возле капонира военного комплекса.

Какого комплекса? Ракетного. Вокруг некогда секретного объекта «Дуга» было множество различных частей ПВО. Этот ракетный комплекс дислоцировался в Полесском лесничестве.

Что? Какая «Дуга»? Да что вы, парни, в самом-то деле, повылазило у вас что ли? Когда выйдете из бункера, разуйте глаза. Циклопическая, в сто пятьдесят метров в высоту и семьсот пятьдесят метров в длину, «сетка-рабица», Загоризонтная РЛС, она же «Чернобыль-2», она же «Дуга-1», видна почти из любой точки зоны отчуждения.

Так вот, о комплексе. Бывал я там раньше. На месте дислокации этого комплекса, средь пустых пусковых стволов шахт, бункеров, остовов ракетных тягачей и развалин наземных зданий и сооружений, теперь густая поросль берез и сосен. Короче, забытое богом, военными и сталкерами место. А тут Лесник божится, крест на пузо кладёт, что на этой ракетной базе обосновались инопланетяне.

Что? Какие инопланетяне? А леший их знает, какие. Лесник, во всяком случае, толком объяснить не мог – инопланетяне и всё, мало ли их тут в зоне ошивается.

Конечно, хотелось сходить, посмотреть, какие именно инопланетяне. Хочется, да колется — на кого ещё нарвёшься. Я-то, парни, повидал всяких. Хуже всех механоиды-гуманисты. Эта сволота, отловив человека, без лишних разговоров помещает в стационар и тут же начинает лечить. Измучают обследованиями и процедурами, рентгенами и томографами, клизмами и клистирами всякими. К тому же, читают пацифистские лекции, причём, без гипноза и кодируют от вредных привычек. Вырвавшись с их стационара, чувствуешь себя уже не человеком, а чуть ли не роботом. Тьфу, противно даже вспоминать!

Но, как говорится: «Охота — пуще неволи». Решил всё же сходить посмотреть, так сказать, одним глазком. Пришел, значит, забрался на бетонный бронеколпак бункера управления ракетной стрельбой, осматриваю в бинокль окрестности базы. И точно, Лесник не соврал, сердце радостно защемило – инопланетяне! Устроили кемпинг в ракетном капонире, рядом разместили АЗС и охраняемую парковку для глайдеров.

Только моё радостное возбуждение быстро сменилось грустным унынием и горьким разочарованием – возле АЗС эти чёртовы инопланетяне установили мусорный контейнер.

Что такого грустного в мусорном бачке? Да в том-то и дело, что ничего, вообще ничего! Это же не просто контейнеры, а деструкторы, у них на контейнерах установлены молекулярные дезинтеграторы.

Когда я шел на ракетную базу, то надеялся обнаружить там обычных инопланетян, например, из туманности Андромеды или созвездия Кассиопеи, а лучше — из системы Денеб созвездия Лебедя. Эти, вообще, экзоэкологией не заморачиваются. Ну, сядут, устроят пикничок, культурненько отдохнут и летят себе дальше. Бытовой мусор, разумеется, бросают на месте, на радость сталкерам и учёным. Эти же прибыли, должно быть, из системы Тау Кита. Я с ними уже раньше сталкивался. У этих чистоплюев бзик на экологии, у них даже глайдеры не на авиационном керосине, а на чистом этиловом спирте.

Разглядываю в бинокль АЗС, раздумываю. Проку мне от неё, пожалуй, никакого. Вряд ли удастся отовариться, залить канистру или хотя бы фляжку, скажут, мол, заправка ведомственная, а на сторону топливо отпускается только за их чатлы.

Лежу это я, значит, на бетонном бронеколпаке, грущу, жалею, что не захватил с собой динамит. Рвануть бы мусорный бачок инопланетян – им, хочешь не хочешь, пришлось бы сбрасывать мусор в какую-нибудь ракетную шахту. А теперь, что ж, возвращаться с пустыми руками.

Что? Какой прок от инопланетного мусора? Да вы что, парни, учёные любой инопланетный «Фантик», любую «Пустышку» с руками оторвут.

Что такое «Пустышка»? Ну, вы блин даёте, пацаны! Вы же не бой-скауты, вы теперь сталкеры! Поиск артефактов, это вам не консервные банки собирать. Возьмите на досуге у бармена каталог артефактов и хотя бы полистайте. «Пустышка» там проходит, э… если мне не изменяет память, как «объект семьдесят семь-бэ».

Итак, из-за этого контейнера-мусоросжигателя, надежды раздобыть хоть какую-нибудь инопланетную «феньку» растаяли как дым. Пришла, правда, в голову мысль свинтить под покровом ночи с бачка сам дезинтегратор, его можно было бы, под видом инопланетного скорчера, загнать учёным. Но, поразмыслив, я отказался от этой затеи – у Тау Китайцев гайки антивандальные, семигранные — без спецключа хер открутишь.

Видимо, всё же придется, несолоно нахлебавшись, возвращаться восвояси. Придется, но только завтра, уже темнело, а шастать по лесу ночью – это искушать судьбу, вернее, волков и снорков. Конечно, нечего было и думать напроситься на ночь в кемпинг к инопланетянам. Да я и не думал, я планировал заночевать в одном из бункеров базы. Переночую, а утром ещё раз осмотрю базу на предмет стырить втихаря что-нибудь у инопланетян. И правильно – утро вечера мудренее, утро вечера мудренее… мудренее…

Что? Нет, я не сплю. Что было дальше? А на чём я остановился? Ага, темнело, решил заночевать в бункере военной базы, а динамит дома забыл. Ну, слухайте дальше.

Итак, темнело. Порывистый ветер гнал слоистые, похожие на слой тумана или пелену, облака, с неба начал срываться мелкий дождь. Надо было искать укрытие на ночь. Сунулся в один бункер – запустение и разруха, сунулся в другой — сырость и грязь. Сунулся в третий – батюшки светы, спаси, сохрани – шишига! Пулей выскочил из бункера.

Что, что за шишига? Не что, а кто. Существо такое, в России её называют кикиморой, а в Ирландии – баньши. Внешне она напоминает призрачную тень женщины с распущенными волосами и длинном, до пят, платье. Шишиги встречаются молодые и старые. Я нарвался на совсем ещё юную, это обнадёживало, бог даст — выкручусь.

Что? Нет, шишига не призрак. Мне два умных мужика, пара психологов, между прочим, рассказывали, что баньши или по-нашему шишиги — существа из параллельного с нами мира. Но в мире шишиг количество физических измерений больше, и они только частично пересекаются с нашими. Вот в местах пересечений этих измерений мы и видим мерцающие точки «мглы», как бы объемную тень от шишиги.

Чем опасна шишига? Если её не трогать и не обижать, то ничем. Считается, что шишига питается метаном, поэтому обитает она в основном на болотах, реже — в заброшенных шахтах. Некоторые учёные полагают, что шишиги даже полезны для нашего мира – усваивая природный метан, препятствуют глобальному потеплению, снижая опасность возникновения парникового эффекта. Вот так-то вот.

Чего я тогда так испугался? А того, что эти безобидные твари очень обидчивы. Побеспокоишь ненароком, считай — обидел. А обидевшись, шишига начинает, подвывая, «петь». А делает шишига это следующим образом, она начинает быстро-быстро перемещаться из своих измерений в наши и обратно. От этих перемещений образуется звуковая волна, частота которой постепенно снижается в область инфразвука до семи-восьми герц. Этот диапазон уже не воспринимается ухом, но воспринимается телом. Он близок к резонансной частоте человеческого сердца. Сердце входит в резонанс, сердечный ритм нарушается, при этом человека непроизвольно охватывает панический страх, а при длительном воздействии этого звука может наступить фибрилляция сердца, вплоть до полной его остановки.

Выскочил я, значит, из бункера, чувствую, что сердце щемит, и меня начинает одолевать паника. Ну всё, обиделась тварь, запела свою «Песню смерти». Надо бежать, а куда, спрашивается, бежать, не в лес же на ночь глядя. Надо бороться с шишигой за место под солнцем, в смысле, за место в бункере. Ни ножом, ни пулей её не возьмешь, автоматная очередь для неё, как для нас щекотка. Есть, кроме бегства, всего два способа борьбы с шишигами, активный и пассивный. Пассивный – это метнуть в бункер термобарическую гранату, на худой конец — динамитную шашку. Убить взрывом шишигу, конечно, не убьешь, а вот шкурку подпалить, это запросто. Тогда она надолго заляжет в своих измерениях, будет зализывать раны.

Стою я, значит, и думаю: вот он, мой худший из «худых концов», нет у меня с собой ни простой гранаты, тем более термобарической, нет даже ни одной динамитной шашки. И тут у меня в голове возникает вопрос: «А что, собственно, это шишига в бункере делает? Не от дождя же прячется. Что ей дождь, с неё он как с гуся вода». Ответ напрашивался сам собой – за долгие годы в заброшенном бункере скопился метан. А в смеси с воздухом – это же взведённая вакуумная бомба.

Надо проверить. Прижавшись спиной к стенке бункера, я вынул из разгрузки фальшфейер. Чиркнув его об стену, забросил в бункер. Жахнуло так, что заложило уши. Из бункера наружу метров на двадцать выкинуло облако дыма и мусора. Когда дым рассеялся, я заглянул в бункер. Там горели какие-то ящики, шишиги не было. Вот и славненько, должно быть, её вышибло из бункера или из наших измерений.

Да, парень, ты правильно понял – фактически, шишига тогда спасла мне жизнь. Если бы её не было в бункере, я бы вошел туда, чиркнул бы спичку – и кирдык бы мне пришел. Но, как говорится: «Что бог ни делает, всё к лучшему».

Ладно, вошел я в бункер, снял рюкзак, стал устраиваться на ночлег. Вдруг чувствую спиной на себе недобрый взгляд. Резко обернулся, на пороге бункера стояла шишига. Ну, чисто мегера. Волосы торчат во все стороны, глаза злые-презлые. От платья одни обгорелые лохмотья, и уже не прикрывающие интимные подробности ее фигуры. Нет, думаю, такой стриптиз мне нафиг не нужен, надо переходить к активным действиям.

Выдернул из разгрузки вибратор и, включив его, отставил в сторонку, подальше от себя. Глянул на шишигу, вижу, взгляд её потеплел.

Что, какой вибратор? Да самый обычный, классический полуметровый, из сексшопа. Черт его знает почему, но от звука и созерцания вибратора, шишиги, особенно молодые, теряют волю, впадают в нирвану. Вот и моя, вижу, встала возле вибратора, ручки сложила у груди, голову склонила набок и умилённо на него таращится. Ну и пусть любуется, лишь бы не пела. Вспомнилось: «Не пой, красавица, при мне …»

Что, зачем ещё может быть нужен в зоне вибратор? Ну, мало ли зачем, десятки применений. Очень полезная вещь в рукопашном бою, например. Взять хотя бы амазонок, те без вибратора вглубь зоны вообще не ходят. Там есть такие места, где без этого прибора совсем не пройти. Вот, например, «Комариная пустошь», там столько разнополярных гравитационных аномалий, что вся электроника просто сходит с ума. Только следя за отклонением от горизонтали головки вибратора в вытянутой руке, можно и нащупать безопасный проход.

Что, где взять? Раньше о себе надо было озаботиться, парни, а в зоне эта вещь стоит втридорога. Но если «грины» есть, обратитесь к бармену. У него, конечно, нет лицензии на продажу вибраторов, поэтому продаёт он их из-под полы, и не каждому. И спросить у него надо с умом, не вибратор, а гравитометр системы «Лес-Бис». Он, конечно, вначале поорёт, мол, «тудрыт-раскудрыт тя в карусель», но это для виду, не обращайте внимания. Будьте понастойчивей, если будете убедительны — продаст. И ещё, не говорите ему, что это я вам подсказал, он и так меня почему-то не очень жалует.

Итак, заняв шишигу вибратором, я изготовил из столешницы себе лежак, подложив рюкзак под голову, лёг немного поспать – отдыхать тоже надо. Ночью, наверно, из-за присутствия рядом шишиги, мне приснился какой-то страшный сон, ну просто кошмар. Снилось мне, что меня схватили моджахеды-смертники. Требовали, чтобы я отвел их в саркофаг, для того, чтобы насобирать обломков урановых стержней для создания «грязной бомбы». Приснится же такое.

Проснулся я от того, что кто-то легонько тряс меня за плечо. Открыл глаза, уже светает. Надо мной склонилась шишига. Взгляд туманный, с поволокой. Томно улыбается, и одна её грудь обнажена.

— Шишуня, ты это чего, ты чего это удумала?! – с переляку вырвалось у меня.

Шишига, смущаясь, указала своим призрачным пальцем на вибратор.

— Фух ты, господи, а уж я грешным делом подумал… — батарейки за ночь сели, понял я.

Жалко, конечно, но что поделаешь. Вынул из разгрузки навигатор и извлек из него аккумуляторные батареи, ничего, я и без навигатора до Бара доберусь. Поднялся, поменял батареи в вибраторе и снова запустил его. Шишига заняла свою излюбленную позу над вибратором. Меломанка попалась, однако.

Кстати, о меломанах, вот, помнится, однажды нарвался я в зоне на «Мрако-псов» из созвездия «Гончих собак». Уж на что, свирепые твари, ну просто «псы цепные»: «уж такие злые бесы, чуть друг друга не едят», а тож оказались меломанами. Помнится, провыл с ними на луну с полуночи аж до рассвета – намяли бока мне, конечно, но оставили в живых, признали и во мне «певца». А случилось это, парни, так…

Что? Чем закончился случай на заброшенной ракетной базе? А о чем я рассказывал? Кемпинг Тау Китайцев в капонире? Взрыв метана в бункере? Снился ночной кошмар про моджахедов и грязную бомбу… Ах, да, вспомнил! Сейчас, сейчас.

Итак, проснулся, светает, думаю, пора сматываться. Вот только схожу до ветру. Вышел из бункера, сходил до кустиков, возвращаюсь, а меня уже ждут. Двое.

Ну, конечно, это были Тау Китайцы. Небольшого росточка, в голубых скафандрах с пузырями шлемов на головах, глаза раскосые. У обоих в руках бластеры, и оба направлены на меня.

Надо же было так лохануться, сколько раз сам учил молодых никогда в зоне не расставаться с оружием, даже при походе в душ брать с собой хотя бы ружьё, пусть и для подводной охоты, а сам оставил Калаш в бункере.

— О, здорово, мужики! А чего вы такие смурные? У вас какие-то проблемы? — спросил я, стараясь сохранить невозмутимый вид.

Один из Тау Китайцев, тот, что повыше, молча указал пальцем на площадку возле капонира.

Я глянул на площадку. Твою-ю ма-ать! Что называется сон в руку, сон про грязную бомбу. Весь мусор, выброшенный из бункера при взрыве метана, ветер отнёс на парковку инопланетян. Если раньше, из-за хамелеон-маскировки, о присутствии на парковке глайдера можно было только догадываться, то теперь он был виден во всех деталях. Двухместный глайдер был покрыт грязью, пеплом и обрывками горелой бумаги. Ночной непродолжительный дождь только усугубил ситуацию. Теперь понятно, отчего эти чистоплюи и гуманисты озверели. По их хмурым лицам было понятно, они уже определённо знают: «Что делать, и кто виноват».

— Спокойствие, только спокойствие, дело-то житейское, — примирительно сказал я. А про себя подумал: «От меня-то они чего хотят, может, чтобы я отмыл иху тачку? А ху-ху не хо-хо?»

Судя по их свирепым взглядам – они хотели, причём, немедленно. Тот, что повыше, по всей видимости, старший, нетерпеливо дернул бластером, мол, шагай к парковке.

Чёрт, не знаю, как второй, а высокий коротышка настроен решительно, взгляд стальной, лицо в шрамах, видать, тёртый «космический волк», заартачусь – трансфлюкирует нахрен, глазом не моргнёт!

— Ладно, ладно, помою, — согласился я.

Делать нечего, я двинулся к глайдеру. Подойдя к нему и осмотрев масштаб загрязнений, я обратился к высокому:

— Командир, я дико извиняюсь, но нужен помывочный инструмент.

Тау Китаец что-то прочирикал в браслет на руке, охранный дроид скрылся в капонире и через минуту выкатился оттуда, неся в клешнях пластиковое ведро и щетку на длинной ручке. Оставив ведро и швабру возле глайдера, он вернулся на свою прежнюю позицию. Вот вам и «братья по разуму», вот вам и «гуманисты» — у них есть дроиды, наверняка, есть в кемпинге и «кархер», но они решили устроить «показательную порку» всему человечеству, в моём лице, разумеется. Ничего, Тау Китайские морды, я вам намою — при случае, отломлю зеркала заднего вида или забью чем-нибудь глушитель.

Не выражая недовольства, с бодрым видом, я взял ведро и направился к ручью. Набрав воды, вернулся к глайдеру и приступил к его помывке. Неторопливо мою, сам поглядываю на Тау Китайцев. Они, вначале, за мной пристально следили, а потом расслабились, стали обжиматься и ворковать между собой, как голубки.

Черт возьми, да они и впрямь — «голубки»! Какой стыд, «голубые» инопланетяне помыкают мной, вольным сталкером и «натуралом», как каким-то пленным моджахедом. Никогда я ещё не испытывал такой досады!

Между тем, Тау Китаец, тот, что повыше, ушел в капонир, а тот, что пониже, подошел ближе и указал на потёки грязи на блистере глайдера. Теперь мне удалось разглядеть его получше. Нет, пожалуй, насчет его гендерной принадлежности я ошибся – губки накрашены, бровки подведены, а в ушах блескучие серёжки. Досады не стало меньше – бабы ещё тут мной будут командовать!

Отмыв блистер, я заметил в салоне глайдера за сиденьями какие-то разнокалиберные коробочки, перевязанные цветными ленточками. Вот оно что, а на этом можно попытаться сыграть.

Сходив очередной раз за водой, попутно насобирал пустых консервных банок. Вернулся к глайдеру, при виде банок у Тау Китайки от удивления округлились глаза.

— Мадам, — начал я, — если я правильно понял, вы молодожены, и сейчас — в свадебном путешествии.

Тау Китайка, глупо хихикнув, утвердительно кивнула.

— Не знаю, как у вас, а у нас, на Земле, по крайней мере, в некоторых Штатах, принято к свадебному кабриолету привязывать верёвку с консервными банками. Всем и звонко, и весело.

Тау Китайка что-то в ответ прочирикала и нажала кнопку на браслете, браслет прокашлялся и выдал: «Что такое кабриолет»?

Поняв, что я «зацепил» Тау Китайку, решил дожать дамочку, пока её муженек не вернулся:

— Кабриолет — это такой открытый свадебный глайдер, предназначен для низких полётов над землёй, ну, чтобы банки звенели об асфальт. А если глайдер закрытый и летает высоко, то можно, ведь, включить внешние микрофоны, записать, усилить и выдать всё в полёте на динамики, — сказал я, протягивая ей капроновый шнур, вынутый из разгрузки.

У Тау Китайки от энтузиазма загорелись глаза. Эта дурочка, отложив бластер на капот глайдера, принялась вязать банки на шнур. «Блондинок», оказывается, и в космосе полно! Пришло в голову: «А на этой парковке можно делать нехилые бабки. Дроид меня запомнил, теперь рядом с парковкой можно открыть мойку и, к тому же, приторговывать банками брачующимся Тау Китайцам. Неплохо было бы ещё устроиться «заливщиком» топлива на АЗС.

Неплохо бы, но охотничий инстинкт сталкера взял верх – рука уже засовывала под полу куртки бластер – прощай, бизнес! Впрочем, не стоит жалеть, мой психоаналитик мне часто говаривал, мол, не парься, синдром «Шуры Балаганова» заболевание врождённое, потому и неизлечимое.

Сказав Тау Китайке, мол, пойду, насобираю ещё банок, неторопливо двинулся к ручью. Перемахнув ручей, я дал дёру в лес и далее прямиком на станцию Янов. Вот так, парни, и закончилась та «охота».

Что, бластер? Бластер я загнал учёным, надо же было покупать новое оружие, динамит и прочую амуницию — мои-то шмотки остались в бункере на базе.

Что? Нет, как говорится: «Взялся за гуж — не говори, что Ингуш». На ту базу я больше ни ногой – охранный дроид меня запомнил, и мой портрет, наверняка, весит теперь на стенде «Их разыскивает галактическая полиция».

Чужие разборки

Удача, парни, порой сопутствует тебе, и ты оказываешься в нужном месте и в нужное время. Тогда ты после ходки сыт, пьян и нос в табаке. Но чаще — либо место оказывается не совсем удачным, либо время не вполне подходящим. И уж совсем несладко приходится, когда всё происходит не там, не так и не вовремя. Например, нет ничего хуже для вольного сталкера, как вляпаться в чужие разборки. Но, как говорится: хочешь жить – умей вертеться.

Вот, помню, был у меня один случай. Было это поздней осенью, шел я тогда с Затона на станцию Янов, выполнял заказ – нес антиснайперскую крупнокалиберную винтовку ОСВ-96. Небо было ясное, малооблачное. Воздух прогрелся до двух-трёх градусов тепла, но раскисшая после затяжных дождей земля, скованная ночным заморозком, была ещё твёрдой, идти было легко.

Солнце уже клонилось к закату, когда поднявшись на очередной холм, из-за деревьев я увидел в бинокль крыши зданий лесопилки. Сердце наполнилось радостью – удачный был переход. Вовремя заметив бандитскую засаду, оторвался от погони в аномальных полях. Конечно, имея с собой винтовку ОСВ-96, я мог бы перестрелять всех бандитов, как куропаток – дальность её прицельной стрельбы 1800 метров, но брать на душу грех в такой солнечный день не хотелось. Разумеется, добрые дела не проходят безнаказанно — потерял уйму времени. Теперь до полной темноты до станции не дойти, придётся заночевать на лесопилке, а по ночам уже заморозки. Но ничего, мой маскхалат «леший» — вещь не только удобная и практичная, но и тёплая. К тому же, лесопилка – место тихое, безлюдное, можно будет развести костерок, погреться и даже сварганить горячий ужин.

Неожиданно в бинокль я увидел, что над лесопилкой поднялась и закружила стая ворон, и мне показалось, что я услышал звук взрыва. Я напряг слух, но кроме шелеста дружно опадающих листьев ничего больше не услышал. Может, звук мне только послышался?

— Яка разница, послышался – не послышался? Ворон-то кто-то потревожил. Значит, соваться на лесопилку на ночь глядя – не резон, — тихо пробурчал я себе под нос.

«Оно-то, конечно… — мысленно согласился я сам с собой и добавил, — Но тогда придётся уходить на завод Юпитер».

Вообще-то, завод Юпитер — не совсем безопасное место, особенно поздней осенью. После того, как военные пять лет тому назад покинули завод, все здания и сооружения этого некогда оборонного завода, со всеми прилегающими к ним территориями, формально вошли в зону «юрисдикции» яновской бригады группировки Долг. Однако постоянного присутствия яновцев на заводе никогда не было, дело ограничивалось только регулярным патрулированием, а в осеннее время — ещё и зачистками территории завода от мелких бандформирований, пытающихся превратить её в перевалочную базу.

Что, почему на заводе яновцы не организовали постоянный блокпост? Да потому, что подлинными хозяевами завода в последние пять лет стали тараканы. Да, да, именно тараканы, презренные, в обыденной жизни, насекомые.

Некоторые полагали, что это «белые муравьи» или термиты, пришельцы из тёплых краёв. А я был уверен, что это — мутанты, потомки местных домашних «прусаков», обитавших когда-то в столовых завода. Не знаю уж, что подвигло тараканов податься из «вольных сталкеров» в «общественные насекомые». Может быть, на них повлияло радиационное загрязнение окружающей среды, а может, секретные биологические опыты, проводимые военными в подземных лабораториях завода. Но факт остаётся фактом, тараканы сбились в один сплоченный отряд, со строгой военной организацией и кастовой специализацией отдельных особей – «разведчиков», «штурмовиков», «носильщиков», «кормильцев» и ещё бог знает каких.

Наиболее похожи на обычных тараканов «разведчики». Они всё теплое время года, в основном по ночам, патрулировали территорию завода. Разведчики сохранили крылья и могли перелетать, при необходимости, на небольшие расстояния. У «штурмовиков» крыльев нет, зато у них крупные головы со жвалами или, говоря по-научному, мандибулами, способными сокрушать даже бетон. Они действуют ударными колоннами, в считанные минуты перемалывая всё, что попадается им на пути. «Носильщики» по поведению похожи на обычных муравьев, их девиз – «хватай больше, тащи быстрей». Но наибольший интерес представляют «кормильцы». Эти неповоротливые симбиоты носят в своих кишечниках микрофлору, схожую с таковой у термитов. Только в отличие от последних, бактерии «кормильцев», способны переваривать не только целлюлозу, но и любую прочую органику, включая каучук, полиэтилен, да и многие другие пластмассы. Причём, переваривают всё в некую питательную массу, которой потом кормятся прочие тараканы.

Что, откуда я это знаю? Я одно лето водил учёных на завод Юпитер. Они там раскапывали тараканьи ходы и добывали «кормильцев», в надежде выделить из них штамм бактерий с такими уникальными возможностями по утилизации отходов. Но пока ученым это сделать не удалось, выделенные бактерии, вне кишечников «кормильцев», быстро погибали.

Что? Нет, теперь не вожу. Ну их к чёртям собачьим, этих ученых. Я тут подумал, а что если эти бактерии выживут и однажды вырвутся из пробирок. Тогда они запросто сожрут всю органику на планете. Нет, в таких делах я больше не участвую.

Что? Нет, яновцы и не пробовали уничтожить тараканов. Вот военные, те пытались «выкурить» с завода насекомых. Только ничего у них не вышло. И это несмотря на все их возможности – напалм, отравляющие и нервнопаралитические вещества и газы. Наконец, решив выморозить тараканов, они в зиму залили в тараканьи туннели несколько цистерн жидкого азота. Всё без толку — весной тараканы появились вновь, и военные были вынуждены, бросив все свои манатки в подземных бункерах, покинуть завод. Поэтому яновцы только «мониторят» тараканов, я думаю, чтобы вовремя смыться, справедливо полагая, что когда на заводе тараканам уже совсем жрать будет нечего, они двинут на станцию.

Так вот, была поздняя осень, поэтому за жизнь и своё имущество со стороны тараканов, я не опасался — по всем расчётам тараканы уже должны были залечь на зимнюю спячку. Однако риск нарваться на бандитов в это время года на заводе был очень велик. Разумеется, подойдя к заводу, я долго разглядывал его территорию в бинокль с ближайшего лесистого пригорка. Не заметив ничего подозрительного или настораживающего, уже в сумерках я пролез в дыру в заборе и, перебежав технологический проезд, скрылся в «Электроцехе».

Вообще-то, этот цех, судя по вывеске, был «Кузнечнопрессовым», а своё теперешнее название в народе он получил из-за россыпи аномалий «Электра», угнездившихся среди остовов прессов и станков цеха. В цехе, как я и рассчитывал, не было ни одной живой души. Понятное дело, с одного взгляда было ясно, что эта мешанина, полыхающих чуть ли не от самых ворот голубыми молниями аномалий, совершенно непроходима. Я тоже не собирался туда соваться, к чему, если по боковым металлическим фермам можно подняться под самую крышу и по опорному рельсу добраться до мостового крана в конце цеха. Кабина крана — очень удобное место для ночёвки – во-первых, со стороны ворот цеха никто не сумеет подобраться незаметно, а во-вторых, я в любой момент мог уйти из кабины на крышу цеха, а оттуда — гуляй на все четыре стороны.

Забравшись в кабину, я достал из рюкзака банку тушенки. Вскрыв её штык-ножом, умял содержимое, запивая водой из фляжки. Потом, не поленившись, сходил, выставил пустую банку в качестве сторожка на рельс подальше от кабины. Вернувшись, плотней укутался в свою плащ-накидку, уселся в кресло крановщика. Натянув на голову капюшон и привалившись к стене кабины, провалился в дрёму.

Проснулся, когда уже рассвело. Проснулся от звука автоматных выстрелов и взрывов гранат. Где-то на территории завода завязался бой. Черт, надо же было угодить под зачистку! Яновцы, ведь, не будут разбираться, вольный ты сталкер или бандит, зачистка — она и есть зачистка. Если яновцы только заподозрят, что в цехе кто-то есть, то обложат цех со всех сторон и будут методично «выкуривать» меня, как того таракана. А это означает, что и у меня не остаётся выбора – придётся убивать всех, кто бы ни сунулся в цех.

Между тем, звуки боя стихли. Я воспрял духом, может быть пронесет. Решил, буду сидеть в кабине тихо — тихо, как мышка, а ближе к обеду выберусь на крышу и осмотрю завод, на предмет — незаметно смыться.

Неожиданно, где-то рядом с цехом заработал скорострельный пулемёт. По звуку — «Миниган М134», не иначе! Кто однажды слышал этот звук, тот меня поймет. Это у кого же такое оружие, неужто у бандитов? А впрочем, не зря же яновцы заказали винтовку ОСВ-96, не для того ли, чтобы завалить с дальней дистанции этого пулеметчика? Тогда и мне не грех ею воспользоваться. Я отложил в сторонку свой «Калаш», достал из чехла винтовку и развернул сложенный ствол. Вынул из рюкзака запасные магазины с бронебойными патронами и разложил их перед собой. Устроившись поудобнее в кресле крановщика и облокотив винтовку на переднюю стойку кабины, взял на прицел ворота цеха. От кабины крана до ворот — метров триста, с такой дистанции бронебойный патрон прошьёт навылет любой бронник.

Раздался резкий, режущий слух визг, и пулемётная стрельба стихла. Минут пять ничего не происходило, я уже хотел отложить в сторону винтовку и взять свой «Калаш», как в проеме ворот показался мужик с шестиствольным пулемётом наперевес. Мужик, пятясь, вошел в цех. Я поймал его спину в прицел. Вот дела, судя по черному, армированному бронепластинами костюму, мужик был военным! Чёрт, откуда он тут взялся, чего забыл на заводе?

Я держал военного на прицеле, целясь выше патронного ранца на спине. Демаскировать себя звуком выстрела мне, конечно, не хотелось, — хрен его знает, кто тут сегодня кого «зачищает». Но я решил, что обязательно выстрелю, если мужик только качнёт дуло своего пулемёта в мою сторону – в случае заварушки, металлические стенки кабины крана меня не защитят, скорострельность «Минигана» до ста выстрелов в секунду, и натовские патроны калибра 7,62 за эту секунду превратят кабину в дуршлаг.

Мужик, между тем, продолжая целить своим пулеметом в створ ворот, стал бочком отходить к стене цеха.

— Ох, и здоров же ты, чертяка, — прошептал я, наблюдая в прицел, как легко мужик обращается с пулемётом. Таскать такую «дуру» на руках и, тем паче, стрелять из неё, не имея экзоскелета — это же силищей надо обладать немереной.

Мужик, тем временем, ловко обошел пару аномалий и зашел за станину кузнечного пресса. Интересно, почему, имея в руках «Миниган», он решил прятаться в цехе, кого ему бояться?

Тут, краем глаза, я заметил какое-то движение у ворот, глянул туда поверх оптики. Тоненький желтый ручеёк втекал в цех, собираясь сразу за воротами в большущую лужу. Это что ещё за хрень? Навел оптику винтовки на ручеёк. Матерь божья, этих тут только недоставало, тараканы!

Тараканы всё прибывали и прибывали, вот они уже заполнили всю площадку между воротами и первой аномалией. От тараканов так и веяло энергией, они аж светились изнутри. Где это видано, чтобы тараканы спокойно разгуливали при минусовой температуре? Нажрались, наверно, чего-нибудь в подземных лабораториях завода, чтобы не мёрзнуть, или «кормильцы» сменили рацион питания тараканов на биоэнергетики.

От тараканьей «лужи» отделился «ручей» и потёк в ту сторону, где за прессом прятался военный. О господи, врагу не пожелаешь такой смерти, сейчас тараканы растерзают его заживо!

Я невольно прикрыл глаза, ожидая предсмертный крик военного. Секунды шли, а крика не было. Я открыл глаза. Тараканы, обтекая ботинки военного, двигались замысловатым меандром средь аномалий вглубь цеха. Военный же, совершенно не обращая внимания на тараканов, продолжал держать створ ворот под прицелом пулемёта.

Чёрт возьми, что тут такое происходит? Эти «машины смерти», «штурмовики», совершенно проигнорировав такой огромный кусок органики, как этот военный, продолжали своё движение. Я навел оптику на вползающих в цех тараканов. Вслед за «штурмовиками» появились «носильщики», но не налегке, как обычно, а с поклажей. Они тащили на себе пузатых «кормильцев», и ещё каких-то особей. Бог ты мой, это не военная экспедиция тараканов, а миграция или, может быть, бегство. Не иначе тараканы намылились пройти к лестнице в подвальные помещения цеха. Неужели средь аномалий туда есть проход?

Есть, по крайней мере, для тараканов! Авангард «штурмовиков» достиг лестничного пролета в подвалы. Теперь тараканы непрерывно «текли» узким, но плотным потоком, «лужа» у ворот цеха стала рассасываться.

Ёпсель-мопсель, в ворота с противным воем влетело что-то огненное и бухнуло в станину пресса. Верхушка пресса просто исчезла, превратившись в пар! Ни хрена ж себе, что это было?!

Военный ответил несколькими короткими очередями, а тараканы усилили темп своего бега. Ещё минута, и тараканья «лужа» и «ручеёк» полностью иссякли, лишь на бетонном полу в пыли осталась вытоптанная миллионами лапок дорожка. Военный, пятясь, стал отступать, как будто у него на затылке глаза, по этой дорожке к подвалам цеха.

Вот я не понял? Одно из двух, либо военный сообразил, что если прошли через аномальные поля тараканы, то и он пройдет. Либо он прикрывал отход тараканов. Последнее предположение, пожалуй, надо отбросить, потому, что сразу возникает вопрос — почему, на который приходит с десяток ответов. Например, простой — военные вовсе не забрасывали свои лаборатории, а тараканы – это и есть их биологический эксперимент. Или фантастический – не было никакого военного, это миллион сцепившихся вместе малюсеньких черных тараканчиков, действующих сообща, чтобы воспользоваться «Миниганом», имитировали военного, – вот откуда у него такая силища.

От последнего ответа мурашки побежали по коже. Быр-р-р… Нет, это уже полный бред! Тем более что вон он, военный, мне его сверху хорошо видно. Скинул с себя патронный ранец, установил пулемёт возле лестницы на сошки, собирается обороняться от нападающих. Что ж, позиция для обороны, пожалуй, неплохая, единственный минус — от лестницы из-за станков не виден вход в цех.

Глянул на вход. А это ещё кто такой? В цех, крадучись, вошел какой-то, бандюган. Одет не по сезону, снизу треники с «лампасами», сверху ветровка цвета хаки с капюшоном. На лице пугающая маска, типа хоккейной, и главное – в руках что-то двуручное и непонятное, нечто среднее между «болгаркой» и «бензопилой». Твою мать, только клоунов с бензопилами мне сегодня здесь не хватало!

Клоун замер, лицо в маске обращено в сторону кабины крана. Неужто этот шут гороховый меня углядел? Нет, конечно же, нет. С расстояния в триста метров, в полумраке цеха, да ещё под самой крышей и без оптики он заметить меня никак не мог. Я убрал палец со спускового крючка винтовки. Ох, ты, чёрт, мне показалось, что клоун одобрительно кивнул в ответ.

Неожиданный порыв ветра сбил с опорного рельса мой «сторожок», мою пустую консервную банку. Банка со звоном ударилась о бетонный пол цеха, клоун «плюнул» каким-то воющим огненным шаром по банке из своей «бандуры» и отскочил в сторону от ворот. Отскочил и угодил, дурачок, под прицел военного. Очередь из пулемёта отбросила клоуна навзничь на бетонный пол аж к стене цеха. Вот и всё, пипец клоуну! Однако клоун меня напугал, когда его «бандура» изрыгнула огонь.

Невероятно, но клоун пошевелился. Мало того, он, лёжа на полу, поднял свою «бандуру» и выстрелил на этот раз каким-то пламенным «бубликом». «Бублик», вихляясь и извергая плазменные протуберанцы, и при этом набирая скорость, понёсся по цеху. В конце цеха «бублик», как мне показалось, вывернувшись наизнанку, невероятным образом изменил траекторию полёта и врезался в крышу цеха, аккурат над лестницей, где засел военный. Раздался взрыв, перекрытия крыши рухнули на лестничный пролет.

Когда облако пыли и дыма стало рассеиваться, я посмотрел вниз. Военный выкарабкивался из-под завала металлоконструкций. Живучий, однако, стервец! Только я подозреваю – ненадолго.

Посмотрел в сторону клоуна, моё худшее предположение подтвердились. Тот уже поднялся и с «бандурой» в руках шел по «тараканьей» тропе. Капюшон с его головы съехал, никакой маски на лице у него, разумеется, не было. То, что я принял за устрашающую маску, было на самом деле «лицом» андроида.

Тут, парни, мне стало страшно по-настоящему, до жути. Что тут, чёрт возьми, происходит?! Раньше мне уже приходилось сталкиваться с андроидами, и они всегда «свято блюли» основополагающие законы робототехники: «Робот не может причинить вред человеку…» и всё такое. А у этого андроида, явно, «размягчение» позитронных мозгов, он, определённо, охотится на человека.

А может, я чего не понял? Презумпция невиновности должна распространяться и на андроидов. Действительно, при мне андроид в военного не стрелял, он стрелял в крышу. А то, что того завалило балками, и ему был причинён вред – это ещё надо доказать. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Глянул вниз. Военный вытащил из-под завала свой пулемёт и, быстро осмотрев его, полез с пулемётом через завал вниз, в подвал. Буквально через секунду, как он скрылся из виду, огненный шар бухнул в завал, разметав взрывом его в разные стороны. Ну, вот и всё, теперь военному, без сомнений, конец.

И с андроидом всё ясно – виновен! Виновен в геноциде, в преступлении против человечности! Встав во весь рост и опустив дуло винтовки из кабины вниз, я выстрелил с рук бронебойным патроном прямо в голову подошедшему к лестнице андроиду. Андроид кубарем скатился в подвал.

После того, как эхо выстрела отгуляло под сводами цеха, и наступила тишина, я ещё немного постоял, держа подвал на прицеле. Из подвала никто не показывался. Всё правильно, с такой дистанции я никак не мог промахнуться.

Я убрал винтовку в кабину, сложил ей дуло и, засунув в чехол, принайтовал к рюкзаку. Всё, пора уходить с завода. Сегодня я попал под случайные разборки, а могу угодить и под яновские, плановые. Прихватив свой «Калаш» я уже собрался вылезти на крышу цеха, но тут мне в голову пришла мысль: А «бандура» андроида, пожалуй, могла бы мне сгодиться, её можно было бы выгодно продать учёным. На крайность, и пулемёт военного – не мусор, кучу денег стоит.

Спустившись с крана по опорной ферме в начале цеха и пройдя «тараканьей» тропой, я подошел к лестнице, ведущей в подвал. Вынутый из разгрузки фонарик засунул обратно – из подвала струился неяркий голубой свет. Неужто и там аномалии, фига с два тогда вытащишь «бандуру»? Осторожно ступая, с «Калашом» наперевес стал спускаться по лестнице. От увиденной картины перехватило дух – прямо в стене межпролётной площадки лестницы сияло овальное «зеркало» портала.

Что, что такое портал? Некоторые полагают, что это, своего рода, аномалия. Я же склоняюсь к мысли, что это транспортные узлы инопланетян, только брошенные ими за ненадобностью или ненадёжностью, ну, как старые штреки шахт или туннели метро.

Что, видел ли я порталы раньше? Видел, парни, видел, а через один даже ходил. Он находится в Затоне вблизи «ковчега» Ноя. Спросите в Затоне любого, вам каждый его покажет. Портал выводит на «Огненное плато», расположенное в паре километров от «ковчега». Только сами туда не суйтесь. Попросите кого-нибудь вас туда сводить – портал односторонний, в мгновение ока переносит на плато, а вот выбраться оттуда без проводника очень трудно.

Так вот, парни, порталы я и раньше видел, и не портал меня удивил – второй лестничный пролёт в подвал был завален обвалом напрочь, а перед порталом не было ни военного с пулемётом, ни андроида с его «бандурой».

Я пребывал в замешательстве, идти в портал, или немедленно убираться из подвала? Портал, очевидно, двусторонний – тараканы-то по нему спокойно шастают туда, сюда. А вот где военный? Ну, предположим, военный успел нырнуть в портал до взрыва. Спрашивается, куда тогда подевался подбитый мной андроид? Выходит, что подбит он был не до конца, смог убраться в портал и сейчас продолжает преследование военного. Выходит, что в портал мне лучше не соваться, тем более, что военных, откровенно говоря, я и сам терпеть ненавижу.

А с другой стороны, может, этот ублюдок специально утащил труп военного вместе с его пулемётом в портал и сейчас ждёт меня, стоя перед порталом с «бандурой». И стоит мне только туда сунуться, как я тут же попаду под раздачу «бубликов». Да, опять же выходит, что идти в портал мне не резон.

Мысли роятся в голове, как мухи над… съестном. Что если андроид меня ждет и, не дождавшись, решит последовать вслед за мной? Что же мне тогда, как тому Джону Коннору, бросив всё, всю жизнь прятаться от андроида в джунглях мегаполисов? Нет, накось выкуси! Покидать Зону, вот просто так, из-за какого-то чокнутого андроида я не согласен. Надо кончать этого недобитка. Только вот чем, если бронебойный патрон его не берет? Пошарив глазами по завалу лестничного проёма, надыбал кусок арматурины. Забью гада, нахрен.

Ждет, значит. Ладно. Я вынул из разгрузки все три свои противопехотные гранаты, примотал их скотчем. Прижавшись к стене и выдернув чеку, забросил связку в портал. Досчитав до пяти и глубоко вздохнув, бросился следом.

— Шайсе! – выдохнул я. Никто меня не ждал.

Огляделся. Развалины каких-то глинобитных сооружений, полузанесённых барханами жёлтого песка. Солнце в зените. Тепло, как летом. Батюшки светы, куда же это меня занесло? Впрочем, разбираться некогда – на песке отчётливый след волочения. Следов ног нет, непонятно, кто кого волок, но скорей всего, андроид военного. Надо идти по следу, пока ветер не занёс след песком.

Пошел по следу. След петляет между развалинами домов. И вот, обойдя очередной дом, в метрах пятидесяти впереди я увидел военного. Он лежал на склоне бархана, уткнувшись лицом песок. Рядом валялся его пулемёт. Куртка на спине военного дымилась. Ясно, военного не волокли, он сам туда дополз, и там его настиг выстрел из «бандуры» андроида. А где же сам андроид?

Тихий звук воя сервомоторов мне вмиг всё разъяснил. Андроид здесь, у меня за спиной. Я застыл, ожидая выстрела в спину. Лицо моё покрылось липкой испариной.

Мгновения складывались в секунды, а выстрела всё не было. Я медленно развернулся. Буквально в трех метрах от меня, привалившись спиной к стене дома, сидел андроид. И без того страшная рожа андроида сейчас была и вовсе ужасна. Часть левой крышки его черепа отсутствовала, не было также куска его «лица» и объектива левого глаза. Из месива левой части его «мозга» торчали проводочки. В правой вытянутой руке андроид держал свою «бандуру», дуло его «бублимёта» направлено мне прямо в грудь. Всё, приплыли! Я разжал руку, железная арматурина упала в песок.

Несколько секунд андроид «сверлил» меня своим единственным оком, потом медленно опустил руку и положил свою «бандуру» к себе на колени. Я перевел дух – умру я не сейчас, а немного позже, ещё чуток поживу.

— Почему ты не выстрелил? — спросил я осипшим голосом.

Голова андроида неуклюже дернулась, похоже, он хотел что-то сказать, но не смог, тогда он отпустил рукоять своей «бандуры» и пальцем что-то написал на песке. Чёрт, мой выстрел превратил андроида в калеку, вся левая сторона его, по-видимому, парализована. Я с опаской подошел ближе к андроиду и прочёл на песке: «Ты человек».

Что он хотел этим сказать? Я вынул из разгрузки свой смартфон и, включив его, набрал: «Не понял, поясни».

Андроид взял у меня наладонник и быстро-быстро стал «листать» его меню большим пальцем. Было непонятно, что ему собственно надо от моего телефона, но я терпеливо ждал. Закончив «клацать», андроид отдал наладонник мне.

— Я не могу причинить вред человеку, Бабай, — раздалось мужским дикторским голосом из динамика наладонника.

Ты смотри, какой умненький, сообразил, что может воспользоваться FM-приемником. К тому же называет меня по имени, по-видимому, успел прошарить в наладоннике всю мою личную информацию.

— Извини, как мне к тебе обращаться, назови своё имя? – немного осмелев, спросил я, всё ещё опасливо косясь на «бандуру», рукоять которой андроид снова взял в свою руку.

— У меня нет имени, только серийный номер, – ответил наладонник и выдал длинную цепочку цифр, которую я, конечно же, не запомнил.

Как это понимать, андроид темнит, проверяет мою память, или пугает меня наличием многочисленных своих «братьев»?

— Не по-людски это как-то, без имени. Ты не против, если я буду называть тебя, ну, например, Андроном? – схитрил я.

— Я не возражаю, пусть будет Андрон, — согласился андроид.

— Так вот Андрон, если я тебя правильно понял, то, говоря о «человеке», ты намекал на пресловутые законы робототехники, — спросил я.

— Совершенно верно, Бабай, — ответил андроид.

— И ты хочешь сказать, что это не ты его убил? – закипая, спросил я, показав рукой в сторону военного.

— Нет. Его я убил, — спокойно ответил андроид.

— Но почему, чёрт возьми? Кто тебе дал право делить людей на плохих и хороших, на человеков и недочеловеков? – воскликнул я.

— А он не человек. Он киборг, по сути, такой же андроид, как и я, но в биокамуфляже под вашего военного, — раздалось в ответ.

Я невольно оглянулся, но проверять не пошел, как-то сразу поверил андроиду на слово. Тут же вспомнились поразительные сила и живучесть военного. Дурак, как же я сам не догадался.

— А за что ты его, если не секрет? — задал я вопрос.

— Не секрет. Он гуманист, к тому же киберпастырь, – ответил андроид.

— Я чего-то не догоняю, ты человеков вроде любишь, а гуманистов уничтожаешь. Где логика? И что значит «киберпастырь»? – возмутился я.

— Гуманисты – киборги с планеты Гуман. После атомной войны и, последовавшей за ней, ядерной зимы на планете Гуман из высших биологических видов выжили только тараканы. Киборгам на их планете особо заняться нечем, вот они и нянькаются с тараканами. А пастыри – ультрас, с целью подстегнуть эволюцию, таскают тараканов по чужим планетам, выпасают их на радиоактивных и химических свалках, — ответил андроид.

Вот теперь многое стало понятно, значит, мне не показалось, «военный», действительно, прикрывал отход тараканов.

— А что, пастыри не понимают, что их тараканы для чужой экологии просто опасны, они, ведь, жрут любую органику, в том числе и живую? Или у киберпастырей другие законы робототехники? – спросил я.

— Законы робототехники универсальны для всей вселенной, с той лишь оговоркой, что действуют они в отношении «своих», на «чужих» они не распространяются. Мы совершенно не против тараканов на планете Гуман, мы против их экспансии в наш сектор ответственности в галактике, — ответил андроид.

— А «Вы» — это кто? – спросил я.

— Долго объяснять. Тебе надо уходить, Гуманисты могли засечь радиосигнал, — сказал андроид.

— А ты? – спросил я.

— Мне тоже пора уходить, но я не могу уйти пока ты здесь, — ответил андроид.

— Пошли вместе, давай я тебе помогу, — предложил я.

— А мне сейчас не на Землю. После твоего выстрела мне нужен капитальный ремонт, мне нужно попасть на нашу фабрику, — ответил андроид.

— Твою мать, прости, твою фабрику! А мы сейчас где? – удивился я, уже по-новому оглядывая барханы и развалины города.

— Бабай, прошу тебя, уходи, не теряй время, я прикрою твой отход, — сказал андроид.

— Ну, ты это, Андрон, позвони, что ли, после всего. Номер-то мой запомнил? — сказал я, неуверенно вертя в руке наладонник.

— Запомнил, запомнил. Буду на Земле, обязательно позвоню, — то ли пообещал, то ли пошутил андроид.

Больше я не стал мешкать, сделав небольшой крюк, бегом направился к порталу. С ходу проскочив портал, я огляделся. Слава богу, я снова в родной зоне. Взвалив пулемёт на левое плечо, я с облегчением перекрестился. Вот так, парни, и закончился тот случай.

Что, куда занёс меня портал? Не знаю, а Андрон мне так и не позвонил. Может быть, прикрывая мой отход, он так и не добрался до своей фабрики. А может, действительно, просто шутил.

Так вот, к чему я вам это всё рассказал, парни? А к тому, случись вам встретиться в Зоне с андроидами или им подобными, не шибко-то полагайтесь на законы робототехники – у них могут быть совсем другие «тараканы» на уме. И уж совсем не приведи господи влезать в их междусобойные разборки.

Сила духа

Парни, что там ни говори, а для сталкера важней всего самообладание, выдержка и сила духа. Вот, помнится, приключился со мной один убийственный случай, насилу жив остался. Только благодаря силе духа и выдержке мне тогда удалось сохранить своё самообладание. Но, как говорится, нет худа без добра – именно после того случая я и приобрёл свои экстрасенсорные способности.

В то время, как сталкер, я уже заматерел, был опытен и расчётлив, смел и решителен, временами до дерзости. Вроде бы всё уже попробовал, в каких только передрягах ни побывал. Думал, что всё уже в Зоне познал, и, как следствие, нарвался на непознанное.

А было это так. В тот год лето выдалось на редкость безоблачным и знойным. Но тут, вижу, небо стало затягиваться тучами, не обычными дождевыми, а нехорошими такими мерехливыми тучами. Стало ясно – надвигается «выброс».

Что, что такое «выброс»? Время от времени над саркофагом возникает коронообразная расходящаяся волна микроволнового излучения. Попасть под впадину короны на открытом пространстве — чертовски болезненно, уж вы мне поверьте, парни, на себе испытал. Вода в коже тела вскипает, на коже образуются волдыри. А вот попасть под пик короны я бы и врагу не пожелал, исжарит, как цыпленка табака на гриле – видел я в Зоне такие трупы. Но, надо отдать должное Зоне, о выбросах она всегда заранее, за день-два, предупреждает именно вот такими тучами.

Короче, надо было искать подземное укрытие. Я двинул к Славянску. Институтский городок Славянск находится на небольшом острове посреди речушки Уж. Закрытый городок состоял из двухэтажного невзрачного здания самого НИИ, казармы охраны и полсотни домов и коттеджей для научного персонала.

После чернобыльской аварии на Славянск выпали в большом количестве радиоактивные осадки. Весь научный персонал был экстренно эвакуирован. Выяснить, над чем конкретно там учёные работали, впоследствии так и не удалось. Военные вывезли из городка всю документацию и ценное оборудование, а подземные бункеры, начиная со второго яруса, по-видимому, открыв шлюзы в реку, затопили. Кроме того, они взорвали оба моста, ведущие в городок, и опоры ЛЭП. Городок погрузился во тьму и небытиё, казалось, он навечно обречен быть заброшенным и забытым.

Однако время шло, радиационный фон упал, местами до нормы. Сталкеры стали посещать городок. И тут выяснилось, что военные обесточили Славянск не полностью – в здании НИИ сталкеры обнаружили кабель резервного питания, идущий по дну реки, который военные в спешке забыли обрезать, а может, и вовсе о нём не знали по причине тогдашней всеобщей совсекретности.

Надо же, такая халява — электричество! Светильники, холодильники, бойлеры-шмойлеры и, вы только подумайте, ванны с холодной и горячей водой, и это почти в центре Зоны! Слух о чудо-острове, «электрическом эльдорадо», пошел по Зоне. Сталкеры потянулись в Славянск.

А вслед за сталкерами в городок пришли бандиты. Выбив с острова сталкеров, сами они недолго пользовались благами цивилизации — бандитов с острова вышибли долговцы.

С тех пор островная крепость городок Славянск стал излюбленным местом, перевалочным пунктом для долговцев и вольных сталкеров по дороге к центру зоны и обратно. А уж перед «выбросом» бункеры Славянска — идеальное место для укрытия.

Так вот, к канатной дороге через речку на Славянск я вышел уже где-то около полудня. Корзина канатки, как и следовало ожидать, находилась на острове. Вообще-то, из-за знойного лета речушка, омывающая остров, сильно обмелела, и её легко можно было бы перейти вброд. Но вот поступать так, разумеется, не следовало, запросто можно было пулю от охраны схлопотать. Не узнают и убьют.

Подойдя к опоре канатки, я пару раз выстрелил в воздух. Однако никакой реакции со стороны канатчика и охраны не последовало. Повымирали они там что ли? Немного выждав, дал очередь в воздух. Результат тот же, только в небо поднялась и стала кружить над городком стая ворон.

Видать, дело дрянь, долговцы покинули Славянск. Здравый смысл подсказывал, что в городок и мне соваться не резон независимо от причин, заставивших долговцев его покинуть. Надо было уходить подальше в холмы и до выброса успеть отрыть ножом себе берлогу в земле. Однако ванная, наполненная горячей водой, как мираж, маячила у меня перед глазами и застила ум. Немного поколебавшись, я пошел к ближайшему броду.

Перейдя речушку, двинулся к зданию НИИ, но не напрямик, а в обход через посёлок. Надо было взглянуть на казарму, если уж там никого нет, то долговцы точно покинули Славянск. Двигался осторожно, короткими перебежками от коттеджа к коттеджу, останавливаясь, подолгу вслушивался и осматривался.

Двигаясь в таком рваном темпе, через сорок минут подошел к последнему полуразрушенному коттеджу перед казармой. Поднялся на второй этаж, достал бинокль и выглянул в окно.

Нет, насчет долговцев я ошибся – они никуда не уходили, они все, ну, или почти все, были тут на плацу перед казармой. Посередь плаца – широкая воронка от взрыва и разбросанные трупы долговцев в радиусе двадцати метров от неё.

Как это могло произойти? Конечно, можно предположить, что в Славянск, так же как я, вброд, незаметно проникла группа диверсантов из конкурирующих с Долгом группировок и, перебив весь гарнизон, также незаметно покинула остров. Или военные решили похоронить Славянск во второй раз, сбросили с беспилотника управляемую высокоточную бомбу. Но что-то мне подсказывало, что всё было не так – скорей всего, у кого-то из долговцев «сорвало башню», и он во время утреннего построения выстрелил по шеренгам «своих» из ручного гранатомета осколочной гранатой, например, с чердака казармы, а раненых потом добил из снайперской винтовки.

Если я прав, то этот отморозок всё еще в городке. Скорей всего, он, охраняя арсенал и продсклад, засядет в казарме, уходить ему всё равно больше некуда. Значит, надо выманить этого ублюдка на плац и там прикончить.

Я спустился на первый этаж и, скинув рюкзак, вынул свою плащ-накидку «Леший». Облачившись в плащ, я вышел из коттеджа, лег на землю и пополз к ложбине, прикрытой кустами возле бордюра плаца.

Конечно, я понимал, что негодяй, засевший в казарме, мог наблюдать за округой, поэтому полз очень медленно – пятьдесят метров, отделяющие плац от коттеджа, я преодолел за полчаса. Устроившись в кустах и взяв на прицел вход в казарму, я жалобным голосом закричал:

— Эй, кто-нибудь, я ранен, помогите!

На мой крик о помощи никто не откликнулся. Выждав минут пять, я повторил зов. На этот раз краем глаза я заметил блик в чердачном окне. Всё ясно, этот придурок осматривает плац в бинокль. Может, дать длинную очередь по чердачному окну и броситься через плац к входу в казарму?

Нет, не факт, что он придурок, «крышу» ему, конечно, снесло, но он сумел укокошить всех этих долговцев. Может, он специально пускает блики, чтобы засечь мою лёжку, а потом размазать меня по земле из гранатомёта? Время, конечно, меня поджимает, скоро выброс, но надо ждать, нельзя уходить в бункер НИИ, нельзя оставлять этого его у себя за спиной.

— Эй, кто-нибудь, помогите, — крикнул я глуше ещё минут через пять.

— Друг, кто ты? Где ты? – услышал я в ответ. Время поджимало не только меня, но и этого ублюдка. Он тоже не мог уйти от выброса в подвал казармы, оставив меня в живых.

Я не ответил. Спустя минуту на пороге казармы с СВД с глушителем в руках показался долговец. Я поймал его голову в прицел своего автомата. Твою мать – это же сам комендант крепости! Видать, в своих логических выкладках и «здравых» рассуждениях я ошибся, не мог же комендант сам уничтожить свой гарнизон? Здесь произошло что-то другое, и мне чертовски повезло, что комендант остался жив. Я хотел уже назваться и подняться, но какое-то шестое чувство опасности заставило меня молчать и не двигаться с места.

Между тем комендант очень осторожно двинулся от трупа к трупу в обход воронки от взрыва. Меня сильно удивило, что комендант, подходя к очередному трупу, направлял на него дуло винтовки, и уж совсем покоробило, что подойдя к мертвецу, он тыкал его ботинком или дульным глушителем винтовки. А вот когда он выстрелил в голову очередному покойнику, у меня в мозгу всё встало на свои места – комендант и есть тот ублюдок, который убил всех этих людей. Я свистнул, комендант оглянулся на кусты. Я выстрелил ему в лоб. Пуля отбросила коменданта назад, он завалился навзничь.

После выстрела я перекатился за груду кирпичей и глубже вжался в ложбину. Выстрела с чердака не последовало. Всё правильно, у коменданта сообщников не было, такие мерзкие убийства совершаются психопатами исключительно в одиночку. Поднявшись, я отряхнулся и, уже не таясь, пошел через плац к коменданту.

Комендант лежал на спине, пуля вошла ему аккурат в переносицу. Неожиданно комендант открыл глаза и посмотрел на меня, губы его зашевелились. У меня волосы на голове встали дыбом – не может человек с пулей в голове разговаривать. Что там человек, даже зомби не смог бы.

— Я убью тебя, — прочёл я по его губам. Рука коменданта сжала приклад винтовки.

— Сдохни, тварь! – ударом ноги я выбил винтовку из руки коменданта и разрядил пол рожка ему в грудь. Комендант дернулся и затих.

Я поднял винтовку коменданта. Ишь ты, модифицирована и доработана, с именной накладкой на прикладе. Знатная вещица! Жаль, брать нельзя. Вообще-то, мародёрство у сталкеров – совсем не грех, но должность коменданта Славянска по табелю о рангах группировки Долг – минимум, полковничья, а то и генеральская. А грохнуть генерала – это самому себе подписать смертный приговор. Попадись я долговцам с личным оружием коменданта, трибунала и расстрела мне бы не избежать – свидетелей-то нет.

А может, есть? Комендант же выстрелил в труп, значит, сомневался. Выходит, гарнизон он расстрелял самое позднее сегодня утром. Возможно, кто-то ещё жив. Я начал методично обходить покойников, щупать пульс.

Нет, пустые хлопоты, все мертвы. И тут я увидел кровавый след. Похоже, кто-то, истекая кровью, всё же уполз с плаца. След вел за стопку бетонных плит. Я подошел и осторожно заглянул за плиты. Точно, прислонившись спиной к плитам и вытянув ноги, в луже крови сидел мужик. Батюшки светы, да я его знаю, это же долговец по кличке Душман или, короче, Дух.

Я подошел к нему. Глаза его были закрыты, но он ещё дышал. Левая его рука подсунута под куртку, видать, зажимает рану, похоже, он получил осколок или пулю в живот. Не жилец, умрет либо от потери крови, либо от сепсиса.

Я уселся перед Душманом на корточки и потряс его лицо. Он никак не отреагировал. Тогда я вынул из разгрузки фляжку и, свинтив крышечку, влил ему в рот несколько капель самогонки. Душман закашлялся и открыл глаза.

— Дух, ты меня слышишь? Это я – Бабай. Скажи мне, что здесь произошло? – спросил я.

— Док, — сказал Душман.

А вот, доктора среди убитых я не видел, может, ему удалось спастись? Если это так, то он уже далеко отсюда.

— Извини, доктора нет и, по-видимому, уже не будет. Так что тут произошло? – спросил я.

— Дух злой.

Ну, разумеется, если бы я чувствовал, что умираю, ещё бы не так злился.

Дух скосил глаза на фляжку. Я понял и поднёс фляжку к его губам. Дух судорожно пару раз глотнул. Потом немного отдышавшись, сказал:

— Убийственная жара. Река пересохла. Вода ушла из бункера. Оттуда вышел Злой дух. Дух доктора. Вселяется в людей, те начинают убивать. Комендант – уже третий. Увидишь его, не убивай насовсем, иначе дух вселится и в тебя, — сказал ослабевающим голосом Душман.

Я не знал, что и сказать. Какая-то ахинея с переселением душ. Должно быть, у Душмана уже предсмертный бред.

— Дай закурить, — прошептал Душман.

Я достал сигарету, прикурил и поднёс её к губам Душмана. Он глубоко затянулся и, блаженно улыбнувшись, стал выдыхать дым. Дым ещё выходил из его рта, а глаза Душмана уже стали стекленеть. Всё, душа его покидает этот мир. Пощупал его шею, пульса не было. Я закрыл Душману глаза.

Я поднялся и посмотрел на небо. На горизонте уже полыхала сухая гроза. Чёрт, надо поторапливаться, до выброса не более получаса. Я бросился в коттедж за своим рюкзаком, а оттуда к зданию НИИ. Заскочив в здание, я прямиком направился к входу в бункер. Люк в бункер был открыт, внутри горел свет. Жизнь прекрасна!

Войдя в бункер, я закрыл люк и крутанул колесо кремальерного замка. Пошарив глазами по полу бункера, нашел среди мусора пустую бутылку. Надо же, вода минеральная «Чернобыльская», — гласила этикетка. Вот даже как, была, оказывается, и такая! Каждый день открываешь в зоне что-то новое, или давно забытое старое, как сейчас.

Пристроил бутылку на колесо кремальерного замка. Будет жалко, если такой раритет разобьётся, но мне нужен сторожок, на случай если в бункер кто-то захочет войти.

Двинулся вглубь бункера. В одной из пустующих лабораторий заметил на полу матрас. Прекрасное место для отдыха, дальше можно не заходить. Притащил пару пустых ящиков, соорудил столик. Достал из рюкзака хлеб и банку консервов, решил поужинать. Едва начал вскрывать ножом банку, как в бункере выключился свет и зажглись лампы аварийного освещения.

— Да ёпсель-мопсель, как не вовремя, — вырвалось у меня.

Что произошло? Может быть, начавшийся выброс создал перегрузку в сети, и сгорели предохранители? Достал фонарик и пошел проверять электрощит.

Сердце ёкнуло в груди, когда я подсветил фонариком электрощит. Ручка рубильника освещения была опушена вниз. Правая рука выхватила пистолет из кобуры. Медленно я перевел луч фонарика на люк бункера. Мой сторожок, бутылка, была на месте. Значит, снаружи в бункер войти никто не мог. Но ведь кто-то опустил ручку рубильника, не мог же он сам опуститься. Может, в лабораториях бункера кто-то прячется? Надо включить свет и обшарить весь бункер.

Я повернул рубильник, в бункере зажегся свет. Но не успел я отпустить ручку, как на мою руку упала и затянулась проволочная петля, меня стало бить током. Я попытался освободиться, но из-за судорог ничего сделать не смог. Секунда-другая, и в глазах у меня померкло.

Неожиданно я осознал, что нахожусь уже не в бункере, а в каком-то полутёмном длинном туннеле, в конце которого горит яркий свет. О господи, я понял, это же туннель в чистилище, я одной ногой уже на том свете! Как же глупо всё вышло, я, как последнего лоха, дал себя убить током! Теперь, что уж, поздно рвать рубаху и бить себя в грудь, я нехотя поплёлся к свету.

Вдруг свет в конце туннеля погас, похоже, ворота передо мной закрылись. Твою мать, или мне тут не рады, или я никому тут не нужен! Да и хер с вами, я на тот свет особо-то не тороплюсь! Я бросился в противоположную сторону туннеля и выскочил в бункер. Свет в бункере горел. Моё тело лежало возле стены на бетонном полу, а возле него в белом халате, белой шапочке и марлевой повязке на лице сидел на корточках доктор. Интересно, откуда он тут взялся? Я глянул на люк, бутылка была на месте. Значит, он прятался от коменданта где-то в бункере. Вот он, мой ангел хранитель, вынул мою руку из электрической петли. Док борется за мою жизнь, вот почему меня не приняли в чистилище.

Между тем, доктор вёл себя странно, вместо того, чтобы делать моему телу искусственное дыхание, он рассматривал радужку моих глаз, проверял состояние зубов и, задрав куртку, пальпировал мою печень.

— Док, миленький, ну к чему весь этот медосмотр, давайте уже займитесь реанимацией, — не выдержал я.

От моих слов Док шарахнулся в сторону, но сумел встать на ноги, только пробежав на четырёх костях насколько метров. Глянув на меня безумными от страха глазами, он бросился вглубь бункера.

Вот же я идиот, перепугал бедного Дока! Я и сам, наверно бы, перепугался, встретив в запертом бункере привидение, неприкаянного духа, или астрально-эфирное тело. Теперь Док забьётся в какую-нибудь щель в бункере, ищи его потом, а тем временем с моим телом приключится уже не клиническая, а физическая смерть.

Что же делать? Может, самому себе попытаться сделать массаж сердца и искусственное дыхание? Я встал перед собой на колени и попробовал надавить на свою грудную клетку. Мои призрачные ладони легко прошли через кевлар бронника и вошли в мою грудную клетку. Всё бесполезно, я ничего не могу сделать, хотелось выть, сердце моё сжала безысходная тоска.

Стоп, это не тоска сжала моё сердце, моё сердце сжали мои бестелесные руки, вдруг налившиеся странной, должно быть, астральной энергией. Я начал прямой массаж сердца. Сердце отозвалось, сначала робко, потом всё уверенней и уверенней. И вот, я уже держал в руках своё бьющееся сердце. Я аккуратно вынул руки из своей грудной клетки. Так, теперь искусственное дыхание. Я припал к своим губам и буквально вдохнул свое ментально-астральное тело в физическое.

Я немного поёрзал в теле, устраиваясь в нём поудобней. Открыв глаза, я сел, прислонившись спиной к стене. Кровь снова побежала по моим жилам, пульсируя в ушах, как мне показалось, «одой радости».

Как говорится: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Сейчас я совершенно убежден, что барон Мюнхгаузен, действительно, вытащил своё физическое тело за волосы из болота. Находчивость и сила духа – вот залог самообладания.

Что, лошадь? Да, парни, я совершенно уверен — барон ни словом не соврал, он вытащил себя вместе с лошадью, просто барон был человеком огромной силы духа.

Итак, сижу, дышу, радуюсь своему самообладанию. Вдруг краем глаза замечаю какое-то движение. Скосил глаза вглубь бункера – из одной дальней лаборатории выглядывает Док. А ведь, это не он, не гарнизонный Док. Как, говорится: «Всё что нас не убивает – делает нас сильней». Побывав за гранью жизни и смерти, я вернулся, сохранив потустороннее зрение. Теперь я отчетливо вижу, этот доктор – призрак, тот самый злой дух, о котором говорил Душман.

Теперь я всё понял, всё встало на свои места. Именно этот призрак, уничтоживший весь гарнизон Славянска, грозил мне из тела коменданта. Это он опустил ручку рубильника. Это он чуть не убил меня проволочной петлёй под током, а потом рассматривал и ощупывал моё тело, оценивая, достаточно ли хороший «аватар» ему достался.

Но откуда эта злобная тварь здесь взялась? Впрочем, понятно, призрак вышел из пересохших нижних ярусов бункера. А как он там оказался? По-видимому, военные затопили бункер вместе с Доком, либо забыв его там, либо намеренно там оставив — ещё не известно над какими медицинскими мерзостями работал этот доктор при жизни. А став призраком, этот «доктор Менгеле» озлобился, стал мстить любому «человеку с ружьем».

Я смежил веки, опустил подбородок на грудь, сделал вид, что закемарил. Сам украдкой наблюдаю за призраком. Сдается мне, этот гад просто так, не успокоится. Видать, «скафандр» в виде моего тела, несмотря на увеличенную печень, его вполне устраивает — третий сорт не брак. Надо как-то прикончить этого призрака. А как, как бороться с бестелесным духом? Ладно, подождем до утра, утро вечера мудренее, что-нибудь придумаем. Главное, и он мне ничего не сможет сделать, если я буду начеку.

М-да, весёленькая будет ночка, не прошло и получаса, как призрак крадучись и что-то пряча за спиной, двинулся в мою сторону.

— Милейший, который час, не подскажете? – насмешливо спросил я, приподняв голову и глянув призраку в глаза, когда он приблизился ко мне на расстояние двух метров.

Призрак, от неожиданности подскочив на месте, взвизгнул и выронил стеклянный шприц, наполненный какой-то жидкостью. Шприц упал на бетонный пол и разбился. Вот же изобретательная сволочь, я думал, он опять направляется к электрощиту с куском проволоки, а он придумал что-то новенькое!

Я стал приподниматься, призрак бросился бежать в сторону входа в бункер. Я встал на ноги и пошел вслед за ним. Сделать я ему, конечно, ничего не мог, но погонять по бункеру стоит, может, удастся нащупать его слабое место, его «ахиллесову пяту».

Призрак, оглянувшись, увидел, что я направляюсь вслед за ним, с ходу бросился на люк и, без задёву проскочив его, был таков.

Вот и хорошо, что призрак испугался и покинул бункер. Было бы гораздо хуже, если бы эта мелкая душонка осознала, что я не в состоянии ему что-либо сделать. Или всё же могу, просто пока не знаю как?

И тут я услышал какой-то скрежет с той стороны люка. Колесо кремальеры слегка качнулось, моя антикварная бутылка, соскользнув с колеса, упала на пол и разбилась. В душу закрались плохие предчувствия. Я схватился за колесо и попытался его повернуть. Колесо не двинулось с места. Я всё понял, эта тварь, не справившись со мной, решила просто похоронить меня в бункере, заклинив каким-нибудь штырём замок кремальеры.

Волна негодования прошла по моему телу, я буквально вышел из себя и свободно прошел через трёхдюймовую сталь люка. Призрак, увидев меня с той стороны, бросился бежать. Вот оно, вот чего боялся дух!

По правде говоря, было от чего испугаться, моя душа, наполненная праведным гневом, буквально пылала огнём, была шире в плечах и выше на голову злобной душонки призрака. В два счёта я догнал призрака и, как тузик грелку, порвал его на тряпки.

Что, телефон? Какой телефон? Ах, мой телефон. Надо ответить.

— Алло? Андрон! Дружище, как же я рад тебя слышать! Что? Где ты? Достану я тебе аккумулятор. Жди, скоро буду.

Извините, парни, звонил старый друг, просил помощи. Мне надо срочно идти. Потом как-нибудь, в другой раз, я дорасскажу вам, как закончилась та убийственная история.

Самообладание

Ну что, парни? Что вам ещё рассказать? Что? Чем закончилась история с душой «доктора Менгеле»? Ах, да, я тогда не дорассказал. Напомните, на чём я остановился? Вышел я из себя, догнал дух и порвал его на тряпки? Угу, ясно. Ну что ж, слухайте дальше.

Парни, для сталкера всегда очень важно сохранять выдержку и самообладание. Да, признаю, я тогда в гневе не сдержался и вышел из себя. Догнал я, значит, эту мелкую злобную «душонку», порвал её в клочки и развеял по ветру.

Стою я, значит, наблюдаю, как разлетаются клочки по закоулочкам. Думаю, вряд ли они теперь снова вместе соберутся. А потом вдруг: «А какого, собственно, хрена я тут стою? Надо же возвращаться к своему трупу, надо срочно, как в прошлый раз, приступать к его реанимации».

Я бросился обратно к бункеру. Выдернув из колеса кремальеры металлический штырь, я, не открывая люка, прямо так шагнул в бункер. Моего трупа у люка не было.

— Твою мать, развелось же тварей, охочих до чужого добра! Всего-то на минуточку оставил своё тело, и на тебе — спиз#или! – вырвалось у меня.

Так, не стоит с досады колотиться головой об стену, это бесполезно, да и вряд ли это у меня сейчас получится, но и падать духом тоже не стоит. Надо быстрей соображать. Итак, что мы имеем? Люк бункера был заблокирован «доктором Менгеле» с той стороны, так что монстры зоны ни при чём, утащить мой труп на завтрак они не могли. Значит, труп где-то ещё здесь. Получается что дух «доктора Менгеле» не единственный призрак в бункере. Блин, не бункер, а вертеп вороватых полтергейстов какой-то! Ну нет, своё бренное тело на поруганье я не отдам никому.

Я кинулся вдоль бункера, заглядывая в каждую лабораторию, и буквально в четвертой от входа увидел его. «Труп» преспокойно сидел на ящике и ел с ножа мою тушёнку.

— Попался, ворюга! – зло выпалил я, перекрывая собой выход из лаборатории. Моё тело равнодушно глянуло в мою сторону и продолжило уминать тушёнку.

И действительно, что ему волноваться, что я ему могу сделать. Я лихорадочно стал вспоминать всё, что мне было известно об экзорцизме, то есть об изгнании злых духов. Святая вода, распятие, божье слово. Ничего этого у меня нет, даже слов, один мат на уме. К подлянкам с электричеством в духе «доктора Менгеле» прибегать не хотелось. Надо попытаться запугать беса, чтобы он сам вышел из тела, а уж тогда посмотрим у кого сила духа больше.

Подошел вплотную к своему телу. Сел на корточки и упер руки в колени, сурово так, исподлобья, смотрю себе в глаза. Дух нисколько не испугался, моё тело равнодушно продолжало есть, лицо непроницаемое, взгляд отрешенный. Матёрый, видать, дух попался.

— Алё, гараж? Ты меня слышишь? Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю, если ты сейчас же не освободишь мне моё место, — сказал я, постучав призрачной костяшкой указательного пальца по черепу тела.

— Да пошел ты в жопу, ничего ты мне не сделаешь, — ответило тело, отмахнувшись от моей руки.

Я опешил от такого ответа. Нет, не способ моего входа в моё же тело меня смутил. По наглой манере разговора я понял, кто там внутри. Там никого нет. Вернее, там осталось моё подсознанье, мой «задний ум», моё «втрое я». Ну конечно же, я вышел неправильно. Я ментально, в сердцах, покинул своё тело, когда то было живо. В результате, оно целиком досталось моему «заднему уму».

Между тем, моё тело отложило банку с тушёнкой на ящик, достало фляжку и, свинтив крышку, приложилось к горлышку.

— Прекрати жрать самогонку, когда Я с тобой разговариваю! — заорал я, — А ну подвинься, свинья, дай войти.

Я поднялся и сосредоточием воли двинул по его руке, выбил фляжку. Она упала на бетон и самогонка из неё стала выливаться на пол.

Моё тело вскочило, проскочив меня, бросилось к фляжке и подхватило её с пола. Покачав фляжку возле уха, оно зло уставилось на меня.

— Ах, так? Ну всё, ты меня достал! Я столько лет тебя терпел. Но теперь баста, духу твоего больше не будет в моём теле! — зло процедило оно.

— Че-во, в твоём теле? Мозгляк, ты всего лишь мой «задний ум». Ты в моём теле без меня и сутки в зоне не протянешь. Без меня ты просто безмозглый зомби.

— Сам дурак. Был бы умным, не стал бы неприкаянным духом — допив остатки самогонки, ответило тело и, вернувшись на ящик, снова взялось за тушёнку.

Спинномозговой захребетник, ишь как раздухарился. Впрочем, это я сам виноват, распустил своё «второе я» дальше некуда. Позволял иметь своё мнение, высказывать его и даже спорить с собой. Понимал же, что он шизофреник, но полагал, что это даже удобно – всегда есть с кем потреньдеть. А теперь что делать? Может, треснуть его по башке чем-нибудь тяжёлым? Нет, это не выход. Ведь это оно отвечает за инстинкты: дыхание, питание, мочеудержание и прочие мелочи. Если его вырубить, то мне самому придётся всем этим заниматься. И будет, как в том анекдоте: ёжик в тумане забыл, как дышать, и помер.

А, может быть, не надо было мне с самого начала на него так наседать, может, надо было как-то помягче, душевнее, что ли?

— Дружище, послушай, — сказал я ласково, снова усевшись на корточки перед своим телом, и предложил: — Давай решим это дело миром.

— И действительно, друзья, ну зачем вам ссориться, давайте мириться. И заживём по-старому, — сказало мое тело.

А это ещё кто? Ах, да, я совсем о ней забыл – моя совесть!

— По-старому, говоришь? Снова: «Он начальник — я дурак»! Нет уж, накось выкуси! Либо заткнись, либо выметайся вслед за ним, проживу и без тебя, — подытожило моё тело.

Совесть не вышла, правда, в голос она больше не высказывалась, но продолжала тихо бухтеть про себя. Вот и хорошо, хоть какая-то от неё польза, пусть теперь гложет изнутри его.

Ну и что теперь делать? Не на коленях же мне его умалять. Придушить что ли немного, чтобы стал сговорчивей? Нет, его надо проучить, пусть попробует пожить на моём месте, а я со стороны посмеюсь.

Я отошел в дальний угол лаборатории и уселся на ящик. Моё тело достало из разгрузки запасные обоймы и стало набивать их патронами. Ладно, это и дурак смог бы сделать, посмотрим, что будет дальше.

А дальше, тело поднялось, надело рюкзак, подхватило Калаш и двинулось на выход из лаборатории. Куда это оно намылилось? Надеюсь, просто выйти из бункера и отлить. Я встал и поплёлся вслед за телом.

Тело крутануло «баранку» кремальерного замка, распахнуло люк и вышло наружу. Черт, меня как прострелило! Хорошая мысля приходит опосля! У меня ведь был «рычаг» давления на свой «задний ум». Мне самому надо было выйти из бункера, заблокировать штырём «доктора Менгеле» замок и уже с этих позиций вести переговоры с моим «вторым я». Ладно, пусть только оно вернётся, я так и сделаю. Не выходя из бункера, стою, наблюдаю за собственным телом.

Отливом моё тело не ограничилось. Но и на этом оно не успокоилось, обратно в бункер оно не пошло, а направилось к канатной дороге.

— Холера б тебя задушила, ну куда ты попёрся! — крикнул я, в сердцах, в спину телу. То никак не отреагировало. Дело принимает нешуточный оборот. Допустим, тело, управляемое моим «вторым я», минует все аномалии, избежит встреч с монстрами зоны или отобьется от них. Но неминуемая встреча его с человеком закончится для меня плачевно – это для меня оно моё тело, а для всех остальных – зомби, котороё «мастдай», однозначно. Я навсегда потеряю своё тело.

Как долго ему осталось жить, теперь зависит от того, какой инстинкт возобладал над моим «вторым я». Если он намылился по бабам, то, возможно, ещё немного поживет. Если в бар за водкой, то только до момента его встречи с долговским патрулём или случайным сталкером.

Я бросился вдогонку за своим телом. Догнав его, я стал его увещевать и, призвав в союзники совесть, совместно совестить. Всё бесполезно, тело упрямо и молча, как на автопилоте, шло вперёд.

Дойдя до канатки, оно уселось в корзину и стало переправляться на другую сторону речушки. Я кинулся к воде и, пройдя по ней «яки посуху», раньше своего тела переправился на другой берег. Пошарив по прибрежным кустам, я отыскал весло. Хватит увещевать, надо действовать. Вытянул весло из кустов. Если только тело двинет в сторону бара, то я двину веслом ему по его пустой башке. Пусть потом будут проблемы с дыханием или даже энурез, но даже такое тело всё же лучше, чем вообще никакого.

К моему облегчению, переправившись, тело пошло в сторону Псовой пади, неширокой, глубокой, иссеченной оврагами и заросшей лесом долине меж холмов, называемых сталкерами холмами «Белеющих костей».

Что, почему холмы так называются? Потому, что множество сталкеров пыталось найти проход через эти холмы к центру зоны. Так вот, их кости там сейчас и белеются.

В долине много аномалий, богатых артефактами. Но никто из сталкеров, пожалуй, кроме меня, туда не ходит. А всё из-за того, что Псовая падь – это территория слепых псов. Там они плодятся, взрастают и растекаются оттуда по всей зоне.

Почему я туда свободно хожу, а другие нет? А-а, хороший вопрос. Да потому, что собаки меня обожают, просто боготворят, наверно, пахну я для них как-то по-особенному. Стоит мне только свиснуть в долине, как возле меня собирается целый эскорт из слепых псов, готовых по моему приказу порвать любого. У меня в долине есть даже своя собственная заимка, бревенчатая сараюшка, сложенная мной самолично из валежника.

Итак, парни, я понимаю, что моё тело устремилось на заимку, только не понимаю, зачем? Водки, тем более баб, там нет. Жёлудь вроде ещё не поспел, время ставить брагу и гнать желудёвый самогон не пришло. На кой ляд ему тогда понадобилась заимка? Ни хрена не понимаю, меня стала накрывать злость на мой бывший «задний ум»!

Почувствовав нарастающий гнев, я испугался. Один раз я уже дал волю гневу, в результате остался без физического тела, что само по себе уже не есть хорошо. И уж совсем будет хреново, если разделятся ещё астрально-ментальные составляющие моего «Я». Надо взять себя в руки.

Немного успокоившись, я двинулся вслед за своим телом. Оно шло не спеша, но уверенно, ловко обходя аномалии. Только почему оно постоянно оглядывается, не озирается, а именно оглядывается. Проверяет, иду ли я за ним? Может он подсознательно всё же боится меня совсем потерять? А вот на этом можно попытаться сыграть, надо его пугануть. Пусть идет сам, дойдет – «сапоги дорогу знают», а я пойду к заимке прямиком через аномалии, что они мне теперь.

Так вот, парни, бросился к моей заимке напрямик через холмы, дошел, залёг в кустах, наблюдаю. Через пару часов к заимке, сопровождаемое собаками, вышло моё тело. Озирается, в глазах какой-то осмысленный блеск. Ага, думаю, гад, испугался одиночества. Пусть ещё помучается, из кустов я решил пока не выходить.

Между тем, мое тело, шуганув собак окриками, направилось к ручью, захляло, должно быть, бедное. Однако, не доходя до ручья, оно свернуло к склону холма. Ещё раз, осмотрев окрестности, тело залезло в старую заброшенную собачью нору. Вот я не понял, без меня мой «задний ум» совсем человеческий образ потерял, что ли? Я пребывал в нерешительности: пойти, попытаться вытащить тело из норы, или ещё обождать?

Через несколько томительных секунд ситуация разрешилась сама собой. Моё тело, пятясь, само вылезло из норы, за собой оно вытащило двадцатилитровую алюминиевую канистру.

— Нашлась всё-таки «пропажа»! Однако каков негодяй?! – прошептал я с возмущением.

А дело, парни, было вот в чём. Поздней осенью мне крупно свезло. Решив разжиться соляркой для своего дизель-генератора на заимке, я на кордоне тиснул из кузова военного грузовика канистру. Представляете моё удивление, когда открыв крышку, я обнаружил, что в канистре не соляра, а чистый спирт. Ну, конечно, пригубил чуток. Так вот, помню, что до Псовой пади канистру я дотащил, а как пришел на заимку – уже нет. Утром я обыскал и заимку, и весь свой путь от входа в Псовую падь до заимки – канистры нигде не было. Я не знал, что и думать – сталкеры из-за собак проникнуть и украсть канистру из заимки не могли, а за собаками таких грехов отродясь не водилось.

Так вот, получается, что я-то забыл, а мой «задний ум» помнил, приныкал канистрочку, а мне даже полусловом не обмолвился. Теперь стало понятно, почему я, заходя на заимку, неделями беспробудно в ней гостил. И ещё эти сны, что я в который раз нашел канистру, и постоянный сушняк по утрам. Этот мозгляк, мой «задний ум», когда я спал, втихаря принимал на грудь. Вот, значит, когда он почувствовал самостоятельность, когда у него зародилась мысля избавиться от меня. Просто подходящего случая ему раньше не представлялось.

Но, как говорится, не воруй у другого канистру со спиртом, сам ведь можешь упиться. Дождавшись когда мой «задний ум» наклюкался до «положения риз», я легко завладел своим собственным телом.

То ли от спирта в крови, то ли от тепла собственного тела, в душе стала нарастать благодать. Какое это прекрасное чувство — чувство самообладания!

Вот, парни, такая со мной убийственная история приключилась. Посему, всегда помните, что для сталкера, кроме трезвого ума, всегда важны ещё сила духа, выдержка, ну и самообладание, разумеется.

(продолжение следует…)

P.S.   Выражаю искреннюю признательность моему другу и неизменному редактору Некрасову Александру.

Похожие статьи:

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Потухший костер