Бесплатный сыр из мышеловки. Часть 1.

ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ НА СЦЕНЕ МОГИЛЁВСКОГО ОБЛАСТНОГО      ТЕАТРА ДРАМЫ И КОМЕДИИ Г. БОБРУЙСКА.

Часть 1

Перед спектаклем звучит патефонный вариант песни «Маленькая штучка».

У девочки моей есть маленькая штучка.

Завален интернет вопросами: какая?

И все вокруг давно доведены до ручки

Тем, что секрет простой никак не разгадают.

 

Припев:

Разреши поцеловать беленькую рученьку,

Дай надежду посветить в сердце счастья лучиком.

Медальон твой золотой был с секретным ключиком.

Подари мне, девочка, маленькую штучечку.

Подари мне, девочка, маленькую штучечку.

 

В зале гаснет свет. Луч прожектора освещает бегущего по сцене перед закрытым занавесом со старинным стулом в руках голубого воришку Александра Яковлевича. Посреди сцены он останавливается отдышаться и осмотреться по сторонам. Уставший Альхен садится на стул, чтобы завязать шнурок на ботинке. При этом он напевает:

 

Частица чёрта в нас

Заключена подчас!

И сила женских чар

Родит в груди пожар.

 

Раздаётся какофония звуков настраивающихся инструментов оркестра. Испуганный Альхен убегает за кулисы, забыв про стул.

На сцену выходит Остап Бендер в командорской кепке, клетчатом пиджаке и белом шарфе на шее. Он ставит ногу на стул и поёт песню «У всех на устах».

Бобруйчане! Господа и дамы!

С давних пор известен город наш.

Ходит повсеместно о нём слава,

Славу ту не купишь, не продашь.

А как стал Бобруйском называться,

С той поры у всех он на устах.

Остаётся только удивляться,

Как столицей мира он не стал.

 

Пусть Бобруйск не Киев и Одесса,

Нет проспектов в нём и мостовых,

К нам приедьте ради интереса,

Сразу позабудете о них.

Город наш, хотя и не столица,

Но отбросьте глупый скептицизм:

Не Бобруйск находится под Минском –

Под Бобруйском расположен Минск.

 

Сыр бесплатный только в мышеловке.

Тот, кто как-то смог его добыть,

Видно, знает все ходы, уловки,

И ему в Бобруйске сладко жить.

В лучших книгах Ильфа и Петрова

Упомянут славный город наш.

Каждый рад своё замолвить слово,

Чей прошёл по городу вояж.

 

Есть в Бобруйске много улиц разных,

Памятников, бюстов Ильичу,

На бульварах девушек прекрасных.

Я об этом, право, не шучу!

Между Социалкой и Советской,

Любит где гулять честной народ,

Областной театр стоит известный,

Шоу в нём сейчас произойдёт…

 

КЛИП (анимация).

Титр: «3013 год». Вблизи указателя «ОДЕССА (далеко), КИЕВ (чуть ближе), БАБRУЙSКЪ (здеся)» ведутся раскопки. Археологи, как дети, радуются каждой находке. Сначала они обнаруживают скелет бобра, затем хоккейную клюшку, футбольные ворота, бюст Ленина и, наконец, афишу спектакля «Бесплатный сыр из мышеловки».

 

 

Бендер внимательно осматривает стул, приподнимает его за ножки, трясёт, прислушивается и с улыбкой ставит на место.

 

Бендер. Заседание начинается, господа присяжные заседатели! (Приставив указательный палец к губам, полушёпотом.) Командовать парадом буду я…

 

Гаснет луч прожектора. Бендер покидает сцену. Открывается занавес. На сцене стоит полукруглый стол со свечами в подсвечнике и одиннадцать стульев вокруг стола. Двенадцатый стул, который хотел своровать Альхен, стоит напротив. Во главе стола сидит мадам Петухова.

 

Под музыку на сцену выходят и садятся за стол:

Балаганов – босой, в кепке, руки в карманах; садится слева от Петуховой;

Паниковский - в чёрных очках и тростью в руке, имитируя слепого; садится рядом с Балагановым;

Воробьянинов – в старом глаженом костюме; увидев Петухову, ошарашенно смотрит на неё, а затем целует ей руку и садится рядом;

Востриков - в рваной одежде с топором за поясом; садится рядом с Воробьяниновым;

Синицкая - с высоко поднятой головой, в мини-юбке; садится рядом с Паниковским;

Корейко – с чемоданом в руках семенит за Зосей и садится рядом с ней;

Козлевич – смущённый вниманием; садится рядом с отцом Фёдором;

Грицацуева – обмахиваясь веером; садится рядом с Козлевичем;

Фунт – зевая и не спеша; забирает трость у сопротивляющегося Паниковского и садится рядом с Корейко;

Щукина – в модном дамском жакете вся в тату и пирсинге; садится рядом с Грицацуевой.

 

По сцене проходит одноглазый шахматист-любитель с повязкой на глазу и шахматной доской подмышкой и внимательно вглядывается в лица сидящих. Увидев его, Воробьянинов прячется под стол. Не обнаружив нужного ему человека, шахматист зло плюёт и уходит со сцены. 

 

Петухова. Итак, дамы и господа, я собрала вас на сцене областного театра драмы и комедии Бобруйска, чтобы, наконец, вы все смогли высказать свои претензии к Остапу Бендеру, жертвами которого являетесь, и призвать его к ответу. Я приготовила для него ловушку и надеюсь, что он объявился в этом городе и попадёт в неё.

Щукина. Колоссально!

Балаганов. А что, Бобруйск опять стал областным центром?

Воробьянинов (раздражённо). Какая к чёрту разница – областным или нет!

Но почему мы встречаемся именно в Бобруйске?! Почему, например, не в Старгороде или Арбатове? Они для всех нас ближе и уютнее!

Паниковский. Вы жалкая, ничтожная личность! Как вы вообще смеете употреблять название этого славного города в негативном тоне? Что вы вообще смыслите в жизни, если никогда не были в Бобруйске?! Шура, в конце концов, почему вы молчите?

Балаганов. А что говорить, Михаил Самуэлевич? Он же не присутствовал на нашей конференции детей лейтенанта Шмидта. Откуда ему знать, какие страсти разгорелись при дележе территории, и почему все стремились попасть в Бобруйск. Да и Бендера-то тут нет. Хотя про Бобруйск он в курсе, я ему рассказывал. Но как мы ему сможем высказать свои претензии?

Петухова. Вот поэтому мы здесь все, чтобы предупредить его дальнейшие действия, которые могут привести к самым непредсказуемым последствиям. Что Вы можете сообщить нам о Бендере Остапе Ибрагимовиче?

Балаганов. В последний раз я его видел-то, когда меня арестовали в Москве с пятьюдесятью тысячами рублей, которые он мне дал.

Паниковский. Шура, и вы об этом молчали?!

Балаганов. А что, я должен был об этом трезвонить на весь свет? В милиции мне тоже не поверили, что деньги мне дал Бендер, и посадили за воровство в особо крупных размерах.

Паниковский. Да-а, я вот тоже недавно нашёл кошелёк…

Балаганов. Неужели?! И что?

Паниковский. Что-что? Открываю, а там не хватает…

Балаганов. Да уж… Не повезло бедному еврею…

Паниковский. Бедных евреев не бывает, есть бедные люди, которые думают, что они евреи… Шура, мы с вами давно не виделись, что ж вы не спрашиваете, как я живу?

Балаганов. Как вы живёте, Михаил Самуэлевич?

 

Бросается обнимать Паниковского.

 

Паниковский. Ой, и не спрашивайте… А вы, наверно, увлекались футболом?

Балаганов. Да, играл немного в тюремной команде… А как вы догадались?

Паниковский. Уж очень хорошо обнимаетесь и целуетесь.

Балаганов. А я слышал, что при поцелуе передаётся огромное количество микробов?! Опасно для здоровья!

Паниковский. Шура, во всём нужно видеть положительный момент. Зато от ещё большего количества этой гадости избавляешься!

Балаганов. Видно, поэтому вы так прекрасно выглядите!

Паниковский. Это я ещё плохо себя чувствую. А вообще хорошо, когда тебе не дают твоих лет, но ещё лучше, когда досрочно выходишь из тюрьмы.

Балаганов. Вы где-нибудь работаете?

Паниковский. Побойтесь бога, что вы! Один раз живём! Да и то мало. И не так… И не там… И не тогда.

Балаганов. Так что же выделаете?

Паниковский. Ни-че-го.

Балаганов. Да… Ну и занятие…

Паниковский. Зато, какая конкуренция, Шура! Может быть, по пятьдесят грамм за встречу? Я угощаю! (Поёт.)

По рюмочке, по маленькой

Тиррлим-бом-бом,

Тирлим-бом-бом!

Балаганов. А почему бы и нет?!

Паниковский (вздыхая).Ну, нет, так нет.

Петухова. Мы отвлеклись от темы нашей беседы.

Паниковский. Да замолчите же, дайте с Балагановым поговорить! И вообще, почему именно вы взяли на себя обязанность судьи?

Петухова. Я единственная из всех присутствующих, кто непосредственно не сталкивался с Бендером, и поэтому могу объективно всё рассудить.

Балаганов. Насколько я помню, он собирался ехать в Рио-де-Жанейро, но, вроде, у него ничего не получилось.

(Поёт песню «Хвост удачи»).

Была у Бендера мечта,

Пусть даже и банальная,

Чтоб я, хотя бы иногда,

Пил кофе с ним под пальмами.

Но стал ли явью сладкий сон,

Где на своей плантации,

Он с Зосей станцевал чарльстон

Под верных слуг овации?

 

Припев (Балаганов вместе с Паниковским):

На свете есть отличный город,

Что виден за десятки вёрст,

Где вам совсем не нужен повод

Ловить удачи глупой хвост.

Пусть в Рио ходят в брюках белых

И солнце светит круглый год,

Телёнка Золотого смело

Пасут в Бобруйске без хлопот.

 

Корейко прав, конечно, был.

Что жил не за границею,

И ублажал буржуйский пыл

Он кока-колой с пиццею.

И не страшна ему была

Инфляция с коррупцией:

Вверх шли всегда его дела

В период реконструкции.

 

Припев (все вместе):

На свете есть отличный город,

Что виден за десятки вёрст,

Где вам совсем не нужен повод

Ловить удачи глупой хвост.

Пусть в Рио ходят в брюках белых

И солнце светит круглый год,

Телёнка Золотого смело

Пасут в Бобруйске без хлопот.

 

Мечтам всегда предела нет,

Как нет предела жадности.

Но обойди весь белый свет

Без страха и усталости,

Ты не найдёшь ни там, ни тут

Чувств и идей немыслимых.

Дороги все всегда ведут

В Бобруйск. И это – истина!

 

КЛИП.

Балаганов идёт со связкой бананов в одной руке и ананасом в другой между пальмами южноамериканской плантации, подходит к столику, за которым пьют кофе Бендер с Синицкой и Козлевичем.  Над столиком красуется зонт с надписью FAZENDA BENDERA. Бендер приглашает Зосю на танец, а Козлевич раскладывает на столе карту Бобруйска и рассматривает её. К нему подходит Балаганов и начинает жестикулировать, рассказывая, как хорошо ему жилось в Бобруйске. И вот уже вся компания, включая Бендера и Паниковского, едет по Бобруйску на «Антилопе-Гну». 

Они останавливаются на стоянке у Ледового дворца.

На катке дворца во время массового катания Шура с Паниковским пытаются устоять на ногах, а Остап с Зосей исполняют медленный танец.

Концерт группы БИ-2. Счастливый Шура машет флагом, Паниковский, сделав пальцами рук «козу», трясётся в такт музыки, Остап и Зося, взявшись за руки, смотрят друг на друга влюблёнными глазами.

Кампания, балагуря и смеясь, фотографируется у скульптуры Бобра. Паниковский пытается влезть Бобру на шею. К ним направляется милицейский патруль. Фотографирующиеся весело убегают в сторону рынка.

 

 

Воробьянинов (раздражённо). Тоже мне – нашлись БИ-2 с Алехно в придачу.

Корейко. Слышал я эти БИ-2, совсем не понравилось. Картавят, фальшивят, кривляются, что людям в них нравится?!

Паниковский. А где вы их слышали?

Корейко. Да мне Козлевич как-то напел…

Петухова. Господин Корейко, вы больше других пострадали от Бендера. Что вы можете нам сообщить об этой личности?

 

Корейко прячет чемодан под стол.

 

Корейко. А что, собственно говоря, вы хотите от меня услышать?

Петухова. Ну, хотя бы то, почему Бендер вас больше не шантажировал?

Корейко. А разве я похож на идиота, которого можно два раза поймать на один и тот же крючок?

Петухова. Не знаю, не знаю, всё может быть… Но вы не ответили на мой вопрос.

Корейко. Нет, конечно. Я так замёл свои следы, что ни один юридический орган не смог бы меня найти при всём своём желании. Удивляюсь, как вам это удалось.

Петухова. Ну, для меня это не составило никакой проблемы.

Корейко. К сожалению, Бендер умеет разгадывать любые секреты, какими бы хитроумными они не были…

Петухова. Вы так думаете?

Корейко. Я в этом убедился.

Синицкая. Я и не знала, что у вас есть какие-то тайны.

Корейко. Ах, Зося, милая Зося! Мне нечего от вас скрывать.

Паниковский (ехидно). Кроме того, что он ещё в школе носил одноклассницам портфели за плату.

Корейко. (Поёт песню «Вас любил»).

Меня в корысти, Зося, напрасно не вините;

Нельзя жить на зарплату, надеяться: авось!

Хотел всю жизнь найти я спокойную обитель,

Но у советской власти мне места не нашлось.

 

Синицкая.

Ах, Александр Иваныч, Вы от меня сбежали.

Хотя писали письма нередко из песков.

Мои остыли чувства. Я вышла замуж. Жаль мне,

Что все со мной расстались мужчины так легко.

 

Корейко.

Припев:

Я вас любил. Любовь ещё, быть может,

Прибавит мне немало новых сил…

Что я несу? Ведь до меня, похоже,

Какой-то классик это говорил.

 

Синицкая.

Вы, гражданин Корейко, меня не убеждайте.

В своей любви клянётесь вы мне в который раз?

И побыстрей, как Бендер, вы от меня отстаньте:

Ко мне пылал он чувством, пока не встретил вас.

 

Корейко.

В его коварных планах вы были лишь наживкой.

И я – не Моисеев, хоть рядом Могилёв.

Хотел бы я исправить досадную ошибку,

Но не могу, волнуясь, найти я нужных слов.

 

Припев:

Я вас любил. Любовь ещё, быть может,

Прибавит мне немало новых сил…

Что я несу? Ведь до меня, похоже,

Слова все эти Бендер говорил…

 

КЛИП.

Корейко, одетый в скромный костюм служащего, выходит из кабинета шефа с папками документов под мышкой, швыряет их на свой стол и, закинув на него ноги, закуривает сигару.

В вагоне метро, забитом пассажирами, он с трудом пробивается к дверям, и на остановке пулей вылетает из него.

Дома Корейко переодевается в шикарный костюм, смотрясь в зеркало и поправляя причёску.

На улице он ловит такси и едет в казино.

Играя в рулетку с бокалом вина в руке, он встречается взглядом с типом а-ля Боря Моисеев, который подмигивает ему и подаёт недвусмысленные знаки.

Бросив всё, Корейко незаметно покидает зал и на выходе сталкивается с Эллочкой Щукиной в сопровождении одноглазого шахматиста.

Весь в поту, Корейко тормозит первую попавшуюся машину и уезжает прочь.

 

 

Щукина. Мрак…

Синицкая. Господин Козлевич, где вы приобрели этот костюм? Насколько я помню, вывечно ходили в старом замусоленном комбинезоне.

Козлевич. Мне его продали Балаганов с Паниковским. А в чём дело? Он мне не подходит?

Синицкая. Да нет. Просто я точно такой же купила своему старику перед смертью и в нём его похоронила. (Обращается к Паниковскому и Балаганову). А где вы взяли этот костюм?

Паниковский. Ей-богу, Зося Викторовна, честное благородное слово, это всё проделки Балаганова! Вы же знаете, как я вас уважаю.

Балаганов. Что?! Это ты мне предложил раскопать могилу старика и снять с него всё, в чём его похоронили!

Синицкая. Так, значит, это вы инициатор надругательства над могилой?!

Паниковский. Что вы, что вы! Меня уговорил отец Фёдор, который его отпевал, снять после похорон костюм и продать его кому-нибудь.

(Ошарашенный Козлевич быстро снимает с себя костюм и бросает его на пол, оставшись в нижнем белье).

А мы, кроме как Козлевичу, никому сбыть костюм не смогли. А деньгами поделились с Востриковым (показывает пальцем на отца Фёдора).

Востриков. Не корысти ради, а токмо во исполнение воли больной жены.

Козлевич. Какой ещё к чёрту жены! Вы обманным путём принудили меня носить костюм покойника!

Щукина. Жуть!

Синицкая. Отец Фёдор, как вам не стыдно?

Востриков (напевает, устремив взгляд в потолок).

Птичка божия не знает

Ни заботы, ни труда,

Хлопотливо не свивает

Долговечного гнезда…

Синицкая. А от вас, Шура и Михаил Самуэлевич, я могла ожидать что угодно, только не этого. И что только в вас нашёл Бендер? Ради чего возился с вами? Из кого он хотел сделать достойных членов общества? Из детей лейтенанта Шмидта – отпетых мошенников и разгильдяев?

 

(Паниковский с Балагановым поют песню «Рога и копыта»).

Судьба разбросала по разным краям

Детей незабвенного Шмидта.

У каждого участь и доля своя,

У нас же – рога и копыта.

У каждого есть на земле уголок.

Где с радостью примут в объятья.

Лишь мы, отмотав свой положенный срок,

По жизни – молочные братья.

 

Не брезгуем мы в этой жизни ничем,

Привычен во всём нам путь скользкий.

И лишь захотим, то и Ноев Ковчег

Построим. Была бы нам польза.

Не раз оставался лишь шаг до мечты,

Но вновь были жизнью побиты.

Всем дарят на праздник вино и цветы,

Нам - только рога и копыта.

 

Остап беззаботную жизнь обещал,

Брильянты и деньги на блюдце.

Сейчас же мечтаем о миске борща,

И куры над нами смеются.

Где райская жизнь и заморский прибой?

Сбежала от нас дольче вита.

От сладостных грёз нам остались с тобой

Кривые рога и копыта.

 

КЛИП.

Балаганов спит в сквере на скамейке, укрывшись газетой. К нему подходит одетый в обноски грязный Паниковский. Он усаживается рядом с Шурой, достаёт из кармана мелочь и начинает её пересчитывать. Проснувшийся Балаганов некоторое время наблюдает за ним, а затем вскакивает со скамейки, вырывает у «великого слепого» деньги и убегает прочь. Возмущённый Паниковский бежит следом, парочку догоняет и арестовывает милицейский патруль.

В камере предварительного заключения молочные братья с жадностью едят предложенную им пищу, а когда дежурный указывает им на двери, сопротивляются и не хотят покидать помещение.

На кладбище сладкая парочка раскапывает могилу и с дрожью в руках открывает крышку гроба, в котором лежит старик, с умиленьем на лице показывающий им кукиши. Паниковский и Балаганов с ужасом в глазах выбираются из могилы и разбегаются в разные стороны.

 

Паниковский (слёзно). Остап Ибрагимович, когда мы будем делить наши деньги?

Петухова (обращаясь к Синицкой). Если это не тайна: отчего умер ваш отец? Нет ли здесь руки Бендера?

Синицкая. Нет, о чём вы! Он выиграл в лотерею пятьсот миллионов, и у старика от радости не выдержало сердце.

Петухова. Так значит, вы теперь богаты?

Синицкая. К сожаленью, я не нашла билет после смерти старика.

Петухова. А Вы не пробовали проверить карманы костюма?

 

Паниковский с Балагановым устремляются к брошенному Козлевичем костюму и выворачивают все карманы.

 

Козлевич. Там ничего нет. Я давно получил деньги по билету и истратил их.

Щукина. Красота!

Паниковский. На что! На что можно истратить такие деньжищи!

Козлевич. Я через интернет заказал «Изоту-Фраскини», свою давнюю мечту. На днях мне её должны пригнать из Польши.

Балаганов. Я видел какую-то иномарку около театра. Сбегаю – посмотрю! Может это – «Изота»!

 

Балаганов убегает. Козлевич отряхивает и одевает костюм.

 

Паниковский. Эх, Козлевич, Козлевич… Вы, таки, соответствуете своей фамилии.

 

Козлевич (поёт песню «Фамилия»).

Моя фамилия, конечно,

Была по жизни мне обузой.

Намного жить с ней было б легче

В любой стране Евросоюза.

 

Припев:

Но что поделать – я Козлевич,

И езжу лишь на «Антилопе».

Пусть я не принц и цесаревич –

Живу в продвинутой Европе.

 

Хоть Бендер не был мне опорой,

Но помогал в любом вопросе.

Забуду я его не скоро,

А может, не забуду вовсе.

 

Припев.

Но что поделать – я Козлевич,

И езжу лишь на «Антилопе».

Пусть я не принц и цесаревич –

Живу в продвинутой Европе.

Моя муза из Евросоюза

Возьми меня в плен, открой мне шенген…

 

Пора давно купить машину,

Пусть и не новую, но всё же.

Обуть в резину от «Белшины»

Хочу автомобиль свой тоже.

 

КЛИП.

Козлевич с котомкой в руках выходит из ворот тюрьмы и, тяжело вздохнув, уходит прочь.

И вот уже горе-шофёр метёт улицу около музея автомобилей, на дверях которого висят объявления: «Музей закрывается» и «Распродажа автомобилей». Козлевич выворачивает свои карманы и, пересчитав мелочь, направляется в музей.

На «Антилопе-Гну» счастливый автолюбитель выезжает из ворот музея, придерживая одной рукой искусственную пальму в кадке.

Трасса автомобильных гонок. «Антилопа» на финише вырывается вперёд и занимает первое место среди ретроавтомобилей. Козлевич со слезами на глазах на пьедестале принимает букет от длинноногой красавицы и кубок от упитанного джентльмена.

Седовласый Адам Казиммирович на лимузине выезжает из огромного гаража, на фасаде которого написано: «Частный извоз. Козлевич и К°». У ворот на постаменте стоит сверкающая на солнце старушка «Антилопа-Гну». На дверях лимузина написано: «Эх, прокачу!». Вслед за владельцем автопарка выезжают автомобили самых различных всемирно известных марок.

 

 

Щукина. Блеск!

Петухова (раздражённо). Вы не могли бы более ясно выражать свои мысли?

Щукина. В какой форме вам их изложить: устной или письменной?

Паниковский. Мадам прорвало…

Щукина. Мадмуазель.

Паниковский. Я и говорю… То из неё слова не вытянешь, то хоть рот затыкай.

Щукина. Я бы попросила, парниша! Молчание – золото.

Петухова. Скажите бога ради, золотая наша, как вы умудряетесь, нигде не работая и не имея средств к существованию, так хорошо выглядеть?

Щукина. Потому-то хорошо выгляжу, что нигде не работаю. А что касается денег, они – не главное. Главное, кто и что тебя окружает.

(Поёт песню «Красиво жить не запретишь»).

Мне с инженером Щукиным пришлось расстаться –

Была его мала зарплата для меня.

Ведь я всегда мечтала в роскоши купаться,

Ходить, браслетами и шубами звеня.

 

Припев:

Красиво жить не запретишь!

Когда тебя богатства манят,

На крыльях в небеса летишь,

А быт назад на землю тянет.

Красиво жить не запретишь!

Я к красоте всегда стремилась.

Без красоты напрасна жизнь:

В чём смысл тогда, скажи на милость?

 

Курьёз случился как-то с мужем: на площадке

Он оказался голым среди бела дня.

Не брал он никогда на службе своей взятки,

И думал, что по жизни голой буду я.

 

Припев.

Красиво жить не запретишь!

Когда тебя богатства манят,

На крыльях в небеса летишь,

А быт назад на землю тянет.

Красиво жить не запретишь!

Я к красоте всегда стремилась.

Без красоты напрасна жизнь:

В чём смысл тогда, скажи на милость?

 

Вот Бендер – этот был совсем иное дело,

В вопросах моды разбирался словно ас.

Лишь Мопассан и он всегда был ближе к телу,

Что выручало Бендера в делах не раз.

 

КЛИП.

Эллочка просыпается в своей квартире в шикарной кровати и смотрит на светящиеся цифры электронных часов, которые показывают 07.40. Удивлённая Щукина подходит к окну и раздвигает шторы. На дворе – ночь. Эллочка щёлкает пальцами, и в небе загорается солнце.

И вот уже красотка оказывается в круговороте городских событий: посещает выставку знаменитого художника, присутствует на показе мод, играет в казино в рулетку, зажигает публику на молодёжной тусовке, пробивает путь в подъезд своего дома через толпу назойливых поклонников.

Уставшая Эллочка, швырнув на тумбочку огромный букет цветов, ложится в постель и выключает прикроватное бра. Свет гаснет в комнате, затем во всём доме. Один за другим гаснет свет в кварталах города. И вот уже весь город во тьме. В конце концов, в небе гаснет луна. 

А на электронных часах Эллочки всё так же светится время 07.40.

 

Петухова. Сколько раз вы были замужем, если это не секрет?

Щукина. Почему была? Я и сейчас замужем за Щукиным, хотя живём мы отдельно.

Петухова. Вы не развелись?

Щукина. Ещё чего! Когда я завела разговор о разводе и увидала его радостную физиономию, то поняла, что такого счастья он не достоин.

Петухова. А как же насчёт заповеди «Возлюби ближнего своего»?

Щукина. Это не ко мне – к отцу Фёдору.

Востриков.

(Поёт песню «Любите»).

Любите сватов, их детей, общих внуков,

Несчастных любовников, лучшего друга,

Любите врагов за коварство и слабость  –

Хорошего в жизни их мало осталось.

 

Любите аванс, иногда и зарплату,

Пустой холодильник, одежду в заплатах,

Окурки в подъездах в домах, где живёте,

Всегда будьте рады ненастной погоде.

 

 

К любви относитесь весьма осторожно:

Нельзя полюбить, что терпеть невозможно.

А если жить счастливо долго хотите,

Наплюйте на всё и себя полюбите.

 

 

 

КЛИП.

Во время исполнения песни у отца Фёдора за спиной вырастают крылья, а над головой появляется светящийся нимб.

Когда он поёт последнюю строчку песни, нимб испаряется, крылья каменеют, отваливаются и разбиваются. На голове Вострикова вырастают рога, а из брюк, прорвав дыру, появляется хвост.

 

 

Вы случайно не знаете, как поживает инженер Брукс? Не поменял ли он своё место жительства? В последний раз, когда я его видел, он выглядел весьма неважно.

Петухова. Даже странно слышать от вас такие слова, после того, как вы довели его до белого каления, клянча продать стулья из гарнитура генеральши Поповой.

 

На сцене появляется Балаганов с гирей в руках.

 

Паниковский. Шура, где вы её взяли?

Балаганов. В чьей-то гримёрке. Двери подпирала.

Петухова. А как вы там оказались? Вы, вроде, бегали посмотреть на машину Козлевича?

Балаганов. Одно другому не мешает.

Паниковский. И что вы с ней собираетесь делать?

Балаганов. Как что?! Пилить!

Паниковский. Да, бобруйский воздух на вас дурно влияет.

Балаганов. Но вы же сами как-то предложили идею с гирями!

Паниковский. Я от слов своих не отказываюсь, но где и когда это было?! Хотя, чем чёрт не шутит: мы всё-таки в Бобруйске!

(Поёт песню «Пилите гири!»)

Бобруйск – совсем не Рио-де-Жанейро,

Не Черноморск, Арбатов и Москва,

Здесь попросту никто не тратит нервы,

Не гложет сердце глупая тоска.

Вы никогда не верьте глупым слухам,

Что жизнь в Бобруйске больше не идёт.

Все разговоры лишь от праздной скуки,

Их нужно понимать наоборот.

 

Припев:

Смелей пилите гири, Шура!

Шикарным будет наш ночлег.

Пусть Бендер ищет клады в стульях,

Поднимем мы его на смех.

 

Здесь улица известного есть Шмидта,

Пусть не того, что наплодил детей.

Для них дверь в исполком всегда открыта,

Как в никогда не спящий гранд-отель.

В спортзалах тут все гири золотые,

Как золотой в Бобруйске весь народ.

Навряд ли вы найдёте в целом мире

Такое место жизни без хлопот.

 

Припев: (все вместе)

Смелей пилите гири, Шура!

Финальным будет наш забег.

Судьба злодейка, но не дура:

Корейко хватит нам на всех.

 

КЛИП.

Грустные Балаганов и Паниковский идут по городу и останавливаются около магазина спорттоваров. Зайдя вовнутрь, они проходят к отделу, в котором продаются тренажёры, гантели и спортивные снаряды. Молочные братья выбирают две пудовые гири и, вытащив из карманов последние гроши, рассчитываются за них на кассе.

Обедающий в пиццерии Корейко замечает, как мимо открытого окна проходят дети лейтенанта Шмидта: Шура тащит на плече гирю и за воротник еле живого Паниковского с его поклажей. Подпольный миллионер быстро рассчитывается и следует за сладкой парочкой.

Балаганов и Паниковский заходят в зал атлетической гимнастики, ставят гири на пол и, отдышавшись, начинают их пилить. Корейко приоткрывает дверь в зал и видит, что в нём распилены все гири и гантели, которые когда-то служили гимнастам. Молочные братья, несмотря ни на что, пилят купленные гири.

 

 

Возмущённый Корейко вскакивает со стула.

 

Корейко. Адам Казимирович, ваша машина на ходу?

Козлевич. Что с ней сделается, ясны пан.

Корейко. Вы не смогли бы отвезти меня на вокзал и обратно?

Козлевич. Я в вашем распоряжении.

Паниковский. Скажите, Козлевич, а сколько будет стоить доехать до вокзала?

Козлевич. Ну, баксов десять, наверно.

Паниковский. А если с Балагановым?

Козлевич. Какая мне разница – с Балагановым или без него. Всё равно десятка.

Паниковский. Вот видите, Шура: говорил я вам когда-то, что вы ничего не стоите.

Корейко. А зачем нам Балаганов?

Паниковский. К тому же вы никому не нужны.

Корейко. Едем!

 

Корейко с чемоданом в руках и Козлевич уходят со сцены.

 

Балаганов перестаёт пилить гирю, вытаскивает из-под неё газету, и некоторое время читает, шевеля губами.

 

Балаганов. Михаил Самуэлевич, вы представляете: мне в Бобруйске поставили памятник!

Паниковский. Бросьте, Шура! Вы знаете, как я вас уважаю, но вы – болван! Кто осмелится поставить памятник вору-карманнику, да ещё в таком всемирно известном городе? Скорее Гагарину поставят памятник в Нью-Йорке или Тель-Авиве.

Балаганов. Это в честь чего?

Паниковский. Так ведь это он первым сказал: «Поехали!»

Балаганов. Да уж, наездился… Вылететь из Советского Союза, облететь вокруг земли – и все это для того, чтобы снова вернуться!!!

Паниковский. Он таки не еврей. А вот мне памятник поставили! И знаете где? В Киеве! На углу Крещатика и Прорезной!

Балаганов. Ему не поставили, а вам – да?!

Паниковский. Ну, вы сравнили: какого-то Гагарина и меня.

Балаганов (с пренебрежением). А ты кто такой?

Паниковский. Ну вы, Шура, переходите все границы вежливости, честное благородное слово!

Балаганов. Нет, скажи: кто ты такой?

Паниковский. Я?

(Поёт песню «Кто я такой».)

Кто я такой? Раскрою вам секреты,

Коль вы по жизни Шмидта старший сын.

Пора бы знать, во что враги одеты,

И чей бесплатный в мышеловке сыр.

Я две семьи держал не утруждаясь,

Пока советы к власти не пришли.

Вы, Шура, как-то сами мне признались,

Что новый строй вас льгот и прав лишил.

 

Когда-то был слепым на перекрёстке –

Кормил Крещатик многие года.

Но я тогда жил вовсе не в обносках,

И обходила стороной беда.

Ловил гусей. Я честно вам признаюсь –

Тореадор бы был мне ученик.

Но накопил за годы я усталость,

Да и Остап отверг заслуги вмиг.

 

Как говорил Великий Комбинатор,

А говорил нам правду редко он:

Пусть я и был не Цицерон-оратор,

Но вдохновенно клянчил миллион.

Вам скажут все, что попросту сглупили,

И тем немало наломали дров,

Когда меня в степи похоронили

Коварный Ильф, безжалостный Петров.

 

КЛИП.

«Молодожён» Паниковский в смокинге и чёрных очках слепого с двумя красавицами-невестами под радостные возгласы гостей выходит из ЗАГСа. Троица усаживается в лимузин, за рулём которого сидит Козлевич. Свадебный кортеж отправляется в дорогу. Вслед за автомобилями бежит разномастная ватага детей.

Михаил Самуэлевич в компании Бендера и Балаганова наблюдают на корриде за боем с быком. На месте тореадора Паниковский представляет себя, а на месте быка – жирного гуся. И вот уже публика стоя аплодирует победителю схватки, держащему за переломанную шею свою жертву.

В Киеве на Крещатике сын лейтенанта Шмидта возлагает цветы своей же скульптуре. Любопытные туристы начинают его фотографировать. Прельщённый вниманием, Паниковский с удовольствием позирует и раздаёт автографы. В поле его зрения появляются жёны с детьми, от которых гусекрад убегает прочь.

 

 

Вот так-то, Шура.

Балаганов (сконфуженно). Я слышал, вы до революции бывали в Лондоне?

Паниковский. Да, я играл там в негритянском джазе.

Балаганов. Серьёзно?! И много в нём было негров?

Паниковский. Кроме меня – все евреи.

Балаганов. А как там погода?

Паниковский. Паршивая.

Балаганов. Это из-за Гольфстрима.

Паниковский. Он еврей?

Балаганов. Нет. Течение.

Паниковский. Масонское?

Балаганов. Океаническое.

Паниковский. Из Израиля?

Балаганов. Нет, из Америки.

Паниковский. Так я и знал. На это у них деньги есть. У них, небось, солнышко светит, а мы должны здесь гнить.

Балаганов. Да нет, там сейчас ночь.

Паниковский. Откуда вы, Шура, всё знаете? Вы что – еврей?

Балаганов (испуганно). А что, что-то случилось? Я ж совсем не похож на еврея.

Паниковский. Конечно. Зато все евреи похожи на вас.

Балаганов. Что вы, куда мне… Скорее отец Фёдор – еврей.

Паниковский. Шура, побойтесь бога – он православный священнослужитель!

Балаганов. Ну и что: он вечно что-нибудь затеет и не доведёт до конца!

Востриков. Боже упаси! Все мои деяния направлены во благо душевного спокойствия и семейного благосостояния.

(Поёт песню «Верю я»).

Моя мечта – открыть свечной заводик,

Не где-нибудь, а именно в Самаре.

Есть для идей условия все, вроде,

Но вечно мне удачи не хватает.

 

Припев:

Верю я: до скончания света

Я ещё проверну дел немало.

Пусть мешали всегда конкуренты,

Помогала царица Тамара.

 

Я сгоряча поведал всё в психушке.

Жаль, что не всем рассказ пришёлся в тему.

Поверил мне лишь Бонапарт, а Пушкин

Решил писать со слов моих поэму.

 

Припев.

Верю я: до скончания света

Я ещё проверну дел немало.

Пусть мешали всегда конкуренты,

Помогала царица Тамара.

 

Не лишь меня – вас тоже обманули;

Не только я всех благ и средств лишённый:

Я порубил в дрова двенадцать стульев,

Вы отыскали стул опустошённый.

 

Эне, бенэ, раба, квинтер, финтер, жаба.

 

Паниковский. Слышали, Воробьянинов, это про вас.

Воробьянинов. Что про меня?! Какая жаба?!

Паниковский. Как что? Это же вы пытались убить Бендера, а затем вскрыли пустой стул. Остап Ибрагимович нам всё рассказал.

Щукина. Жуть!

Воробьянинов. У вас тоже рыльце в пушку, господин гусекрад!

Паниковский. Ну-ну! Не будем переходить на личности! Хотя, Бендер тоже ещё тот гусь!

Балаганов. Не трогайте Бендера! Он дал мне денег, много денег! Бендер – это голова!

Паниковский. О чём вы говорите, Шура? Ему пальца в рот не клади. Я лично свой палец не положил бы.

Балаганов. А то Бендер позволил бы вам лезть пальцем в свой рот! Как вам не стыдно! Он обещал устроить вашу беззаботную старость.

Паниковский. Знаю я его обещанки! Наелся вдоволь сказок о миллионах!

Воробьянинов. Да уж, великий комбинатор Остап Бендер. Бездарный охотник за чужими сокровищами! Специалист по дележу шкуры неубитого медведя!

(Поёт песню «Шкура неубитого медведя»).

Шкуру неубитого медведя

Иногда приходится делить.

В пору нищеты и лихолетья

Лишь мечтою остаётся жить.

Все мы ищем тайники и клады,

Ждём наследства из заморских стран.

Чаще же копейке лишней рады,

Поддаёмся на любой обман.

 

Шкура неубитого медведя,

Как вдали светящая звезда.

Трудно отыскать на целом свете,

Тех, кто алчным не был никогда.

Иногда свои бросаем семьи,

Обретя заветную мечту.

Верим, что удача и везенье

Напрямик к деньгам нас приведут.

 

Шкура неубитого медведя

Превращает братьев во врагов.

В этой ситуации, поверьте,

Жить бок о бок с другом нелегко.

Что поделать? В этих положеньях

Говорят французы: се ля ви!

Всё пройдём: и страх, и униженье,

Шкуру пополам не поделив.

 

Балаганов. Я как-то отрабатывал пятнадцать суток на кожкомбинате. Правда, там не обрабатывают шкуры медведей. Хотя, работа, скажу вам, не сахар.

Паниковский. И какая должность вас там нашла?

Балаганов. Должность дворника…

Паниковский. А я вот некоторое время работал первым секретарём райкома партии.

Балаганов. Вы – работали?!

Паниковский. Да, был такой негативный момент в моей биографии. Но потом меня сняли с этой должности и выгнали с работы.

Балаганов. Почему? Не справились?

Паниковский. Нет, Шура. Как мог Паниковский не справиться с такой мелкой должностью? Просто какая-то сволочь донесла, что я беспартийный.

Балаганов. Так почему вы не вступили в партию?

Паниковский. Что вы?! Обязанностей стало бы, как у коммуниста, а прав – как у еврея. И вообще, Шура, важно не только знать себе цену, но и пользоваться спросом. Вот Грицацуева в этом разбирается. Вы знаете, что она – архитектор?

Балаганов. Серьёзно?! И что она строит?

Паниковский. Что строит? До сих пор строит из себя саму невинность.

Грицацуева. Вдову каждый может обидеть…

Воробьянинов. Я слышал, вы снова выходите замуж?

Грицацуева. Да, выхожу… Понемногу…

Воробьянинов. И кто же этот счастливчик? Как вы догадались о его намерениях предложения руки и сердца?

Грицацуева. Женщина всегда догадывается о намерениях мужчины, о которых тот даже не подозревает.

Петухова. Вам, как вдове, конечно, виднее.

Грицацуева.

(Поёт песню «Судьба вдовы»).

Как тяжела судьба вдовы

В расцвете сил и ласки!

Что не прикрыты все тылы,

Не требует огласки.

Не спится часто по ночам,

Да днём не спится тоже.

От дум случайных сгоряча

Мороз бежит по коже.

 

Я всех любила наповал

И расставляла сети.

Вот, наконец, он в них попал –

Единственный на свете!

В одно мгновение меня

Сразил, мой сокол ясный.

Хоть счастье длилось лишь три дня,

Зато, какое счастье!

 

Товарищ Бендер, вы куда

Сбежали брачной ночью?

Ждёт не дождётся вас вдова

И не смыкает очи.

Когда вернёшься, паразит,

Стул принесёшь обратно?!

Лишь по тебе душа болит,

Да будь она неладна!

 

КЛИП.

Грицацуева на кладбище кладёт цветы на могилы своих бывших мужей. Выйдя за ворота, она сбрасывает свой траурный наряд, под которым оказывается свадебное платье. Вдова усаживается в украшенный шарами и бантами Лексус, и свадебный кортеж трогается с места.

У Дворца обрядов «молодожёнов» приветствует толпа приглашённых. Из-за спин гостей за церемониалом бракосочетания наблюдает Остап Бендер.

В разгар свадьбы в ресторане после очередного тоста жениху становится плохо, он роняет бокал с шампанским, хватается за горло и падает замертво на стол.

Похороны жениха. Неутешная вдова рыдает. Выйдя за ворота, она сбрасывает свой траурный наряд, под которым оказывается свадебное платье. Грицацуева усаживается в украшенный шарами и бантами Лексус, и свадебный кортеж трогается с места.

 

 

По сцене вновь проходит одноглазый шахматист с повязкой на глазу и шахматной доской под мышкой, вглядываясь в лица сидящих за столом.

 

Шахматист. Где этот проклятый гроссмейстер?

Петухова. Господин шахматист!

Шахматист (недоумённо). А?

Петухова. Товарищ шахматист!

Шахматист (радостно). Да!

Воробьянинов. Вы в каком полку служили?

Петухова. Не то, Ипполит, не то… Как к вам обращаться? Как ваша фамилия?

Шахматист (гордо). Рабинович.

Петухова. Неужели?! И что вы с такой фамилией делали в Васюках?

Шахматист. По большому счёту - искал варианты обмена своей квартиры на Бобруйск.

Петухова. И как успехи?

Шахматист. При наличии отсутствия…

Воробьянинов. Прямо, как Полесов.

Шахматист. Кто?

Воробьянинов. Да, был один такой товарищ, который везде совал свой нос.

Петухова. Кстати, я его тоже пригласила на наше собрание. И ещё –  Альхена, заведующего Старсобеса. Странно, что Полесов не явился. Совсем не похоже на Виктора Михайловича.

 

Из-за кулис, оглядываясь по сторонам, появляется Полесов.

 

Полесов. Ошибаетесь, Елена Станиславовна… извините… (заглядывает в письмо-приглашение) Клавдия Ивановна. Я здесь уже довольно давно.

Похожие статьи:

Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах

Рассказы → Незначительные детали

Рассказы → Как открыть звезду?

Рассказы → Лизетта

Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")