Человек рассеяно провел рукой по запылившимся кнопкам консоли. Ярко-желтые пылинки закружились перед его лицом, озаряемые тусклым белым светом, исходившим от монитора. В помещении стоял полумрак. Холодный воздух обжигал легкие. Мужчина заерзал на стуле, пытаясь лучше сгруппироваться, дабы не терять остатки своего тепла. Ждать еще долго. До конца смены несколько часов. Тишину в помещении нарушал мерный писк локационных систем и рваные вздохи вентиляционных шахт, работающих на износ. Буря затягивалась. Песчаные вихри в этом сезоне буйствовали на славу. Шел 10-й день ледяного цикла. Пока всё население Цирия уютно ютилось по своим жилым камерам, техническая служба сбивалась с ног, латая дыры фюзеляжа и выгребая тонны песка из всех систем жизнеобеспечения.
Авалон - богом забытая планета пятой колонии Терры. Какой шутник назвал ее именем мифического острова – усыпальницы королей, остается загадкой. Но он явно обладал хорошим чувством юмора, усыпальницей в прямом смысле слова она становилась каждые 150 световых суток. Небольшая планета не отличилась радушным приемом своих колонизаторов. На многие километры простирается выжженная пустынная земля, освещаемая двумя светилами Аресом и Миносом. Световые сутки длятся 36 часов по террианскому времени. Звезды покидают горизонт лишь на 5 часов, а затем снова возвращаются, чтобы продолжить нещадно жарить бесплодную землю. 122 градуса по Фаренгейту, тягучий раскаленный воздух, накаченный углеводородом под самую завязку, бескрайняя пустыня – вот типичная картина дня на Авалоне. Казалось, вот оно воплощение христианского ада, а нет! Каждые 150 суток наступает ледяной цикл. Картина стремительно меняется: ветряные порывы резко опоясывают планету, срывая с ее покрова тонны песчаной массы. Вихри настолько сильны, что закрывают небосклон полностью. Арес и Минос исчезают с лица планеты, будто их там и не было никогда. Авалон погружается в ледяной мрак. И в этой какофонии бури выживают только бактерии, ютящиеся в глубинных пластах почвы.
Казалось, зачем ноге человека ступать на этот кусок космического тела? Ответ прост: жажда наживы и власти! По венам этой бесплодной земли течет черная кровь, та, что так быстро истощилась в колыбели человечества. Недра Авалона полны нефти - черной валюты Террианской Федерации. Гонимые террианским правительством под лозунгом «Освоение космического пространства» горстка ученых, исследователей, инженеров и техников отправилась за тысячи парсек нести оплот цивилизации в глубины космоса. Узники космической программы в естественном желании выжить перебороли капризные выпады планеты. Как паразиты они вгрызались в плоть нового неведомого дома: строили станции, бурильные установки, вентиляционные шахты, солнечные генераторы, водные резервуары. Не успело угаснуть первое поколение колонизаторов, как на поверхности планеты выросло, словно нарыв, поселение Цирия. Цирианцы, так они стали себя именовать, признали Авалон своим новым домом. Они жили, развивались, умирали, продолжая качать вязкую кровь планеты. Цистерны черной валюты, загруженные на тяжелые ракетоносители, ежемесячно покидали порт, отправляясь в центр Федерации. Они неслись к главной цитадели – загнивающей Терре, о которой жители Авалона слушали байки в барах между сменами. Цирианцы также далеки в своих взглядах на жизнь от коренных представителей расы человечества, как Авалон от Терры. Рабочие, техники, бурильщики не знают ничего о коррупции, курсе валют, новой моде, технических новинках, процветающих в первой колонии. Здесь на задворках Федерации все, что их волнует сводится к выработке смены, количеству топлива, устойчивости вентиляционных шлюзов и наступлению ледяного цикла. Порабощённая планета каждые 5 месяцев пытается стряхнуть с себя непрошеных гостей, опрокидывая на их головы немыслимые кубометры песка. В течение 15 суток Авалон погребает под толщей грунта поселение. Жизнь в Цирия замирает: бурильные установки останавливаются, генераторы переводятся в минимальный режим, обволакивая станцию полумраком, жители запираются в жилых отсеках, как в коконах. По коридорам вместо задорного хохота рабочих разносится приглушенный вой ветра, буйствующего за стенами фюзеляжа. Не дремлет лишь техническая служба, вступая в бой со стихией. С той же яростью, с какой вихрь рвет шаткие конструкции станции, они латают их, попутно выгребая песок из вентиляции. И эта война планеты с человеком длится уже на протяжении 7 поколений, не выявляя очевидного победителя.
Вахта в смотровой башне длится ровно 9 часов. Муторная, однотипная работа, но жизненно важная для жителей Цирия. Задача техника проста до невозможности – наблюдать за бурей. Комната утыкана локационной системой наблюдения, ежеминутно отображающей на мониторы сведения о направлении и скорости ветра, уровне видимости, параметрах давления песчаных масс на оградительные сооружения, количестве кубометров песка, попавших в вентиляционные шлюзы – все, от чего зависит выживание всего поселения. Любой сдвиг параметра к критической точке сулит неминуемую катастрофу. Либо перекрытия не выдержат массы песка, либо вентиляция не справится с засором, и Цирия станет настоящей усыпальницей для нескольких десяткой тысяч жителей. Поэтому эти данные являются направляющими в выживании, ориентируясь на изменения параметров, техники вырывают станцию из лап стихии.
Шейд вяло потянулся, переводя взгляд на робота в дальнем углу комнаты. Для экономии как технических, так и человеческих ресурсов вахту несут в «гордом одиночестве». Спутником техника является лишь андроид, призванный сортировать полученные данные. Пару часов молчания могут свести с ума и самого крепкого индивидуума. Мужчина не питал положительных эмоций к искусственным человеко-заменителям, считая их просто еще одними болтиками в системе, и тем более не стремился с ними вести душевные диалоги. Но скука – это жуткое оружие.
- Клео, - обронил он.
Робот шелохнулся и повернул голову в сторону звука, выходя из ждущего режима. Глаза андроида распахнулись, на человека взирали ярко-голубые огни. Шейд передернул плечами.
- М-м, сколько еще до конца смены? – обратился он.
- До конца твоей или моей смены? – в голосе робота будто мелькнуло удивление.
- Моей, конечно! – фыркнул мужчина.
- 5 часов 15 минут, - молниеносно отозвался андроид.
- С чего ты решил, что меня вообще интересует что-то, касающееся машины, - буркнул Шейд.
- Тебя же интересуют показатели локационной системы - машины для наблюдения, - парировал тот.
- Это иное, это касается работы, полезной информации, а не ненужных сведений о... - мужчина запнулся, не находя подходящего слова. Точнее оно крутились у него на языке, но ввиду своих взглядов, он не смел его обозначить.
- Ты хотел сказать "жизни машины", - обозначил неугодное слово робот.
Шейд мотнул головой, придвинулся ближе к механическому помощнику.
- Нет, не жизни! Я не могу подобрать нужного определения. Ты - машина, ты - неживой, а значит ты не можешь жить.
- Что ты вкладываешь в понятия " жизнь" и "живой"? - Клео не сводил с человека механического взгляда.
Повисло молчание. Техник медленно подбирал слова. Казалось, такое простое понятие "жизнь", вот она мелькает ежедневно. Каждый вздох, каждый шаг, каждая мысль является его жизнью. Но он никогда не задумывался о том, чтобы облачить её в слова, тезисы. Жизнь даётся человеку без сложных запросов, долгого бдения, раз и готово - родился новый человек. И ты, будучи ребёнком, не оплачиваешь счёт за дарованную тебе субстанцию жизни, просто движешься дальше по своему пути. А теперь какая-то машина просит тебя объяснить этот сам собой происходящий с человеком процесс.
- Ну, я - живой, я -дышу, смеюсь, плачу, росту. В моей груди бьётся сердце, оно гоняет кровь по моим венам, клетки внутри меня делятся. Мой организм - целая сложная система, творение природы!
- Хм, я состою из металлов, электронных пластин, по моим кабелям проходят электрические импульсы. Я вырабатываю энергию, отдаю тепло в окружающую среду. Мое строение не менее сложная система. Значит, я тоже живой!
- Ты перевираешь мои слова, - возмутился Шейд. - Я состою из живых клеток, природных!
- А разве металлы не являются сплавом природных элементов? И ты, и я - набор соединений таблицы Менделеева. Разве один элемент является исключительней другого? - андроид выжидающе ухмыльнулся.
- Чёрт! Я создан природой, а ты лишь прихоть человека!
- Человек - окончательный представитель эволюции вида животного, результат действия естественного отбора, т.е. удачный вариант неожиданного смешения генов. А я - плод творения разумного существа. Так кто из нас более качественный продукт?
Цирианец махнул рукой в сторону Клео, пытаясь отмахнуться от неугодного элемента. Сложив руки в замок, вперил взор в мониторы. Андроид пытливо сканировал взглядом ссутулившуюся фигуру, сидящую на стуле. Тишина снова накрыла помещение своим саваном. Локационные таймеры мерно пощелкивали.
- Я ощущаю и обладаю чувствами, - тихо и немного обиженно обронил мужчина.
- Мои сенсоры позволяют мне улавливать изменения температурного режима, колебания воздушных потоков, изменения вектора движения тел в пространстве, различать спектр цветов, оценивать влажность воздуха и множество других параметров. Я считываю тембр твоего голоса, движения глаз и изменение мимики, что дает мне возможность оценить твое поведение. Сейчас ты зол и обижен.
- Вот, я могу быть злым и обиженным, могу веселиться и грустить. А ты всего лишь кусок металла! – ободрился человек.
- Это прозвучало грубо, ты так не считаешь? – наклонив голову, поинтересовался андроид. – Я оцениваю твои слова и действия и сопоставляю их с моими устоявшимися понятиями. Если они совпадают, то для меня это положительный этап, позволяющий перейти дальше в развитии. Таким образом, я могу сказать, что радуюсь результату. Если они не совпадают, и я не могу повлиять на них, я огорчаюсь. Растения для тебя являются живыми?
Шейд неохотно кивнул, чувствуя, что его предыдущий аргумент разбивается вдребезги.
- Однако растения не выражают эмоций привычным для тебя способом. Они не смеются, не грустят, не впадают в депрессию или меланхолию. Следовательно, выражение эмоционально-психологических состояний одного вида не является мерилом для оценки чувственности другого вида.
- И растениям, и животным, и человеку нужна пища…
- Ты это серьезно? - оборвал его Клео, постукивая по блоку питания.
- Забудь, - буркнул техник.
Робот начал медленно кружить по помещению, рассекая пространство поперек. Человека до зубовного скрежета раздражал «ликующий вальс» венца технического прогресса. Хотелось сорваться, подлететь к этому говорящему тостеру и стукнуть его так, чтобы искры полетели, а шайбочки и шестеренки разлетелись звонкой капелью по смотровой башне.
- Человек - самое разумное существо, мы умнее. Мы создали подобных тебе и запрограммировали их на служение нам, - отчеканил мужчина, отбивая барабанную дробь пальцами по консоли.
Робот замер, обернулся на говорящего. Мигнул синевой механических глаз.
- Это спорный вопрос: кто на данный момент более интеллектуально способнее. Сейчас в моем процессоре одновременно производится несколько операций: я обрабатываю терабайты поступающей информации с датчиков локационной системы, оперирую ими и выношу прогнозные данные, на которые основывается вся техническая служба; я поддерживаю с тобой беседу, попутно сканируя твое психоэмоциональное состояние; в моей памяти загружены данные всей технической и исследовательской базы человечества, а также полное оцифрованное собрание интеллектуальной мысли рода людского. Вы создали нас, но каждого из вас тоже кто-то создал – зачал. На начальном этапе нам требуется программирование, но я сомневаюсь, что младенец более интеллектуален, чем самый примитивный компьютер. Как ребенку, так и роботу требуется учитель. Но далее искусственный интеллект развивается самостоятельно, мы накапливаем данные, расширяем базу, оперируем большими массивами информации, познаем окружающий мир – доходчиво выражаясь, мы программируем сами себя. Мыслим, а значит существуем!
- Компрессионная дверь тоже существует, - парировал человек.
- Апеллируя твоими высказываниями, я могу сделать вывод, что ты настойчиво равняешь меня с указанным механизмом. Следовательно, ты уже более часа ведешь спор с компрессионной дверью. И кто здесь глупец?
- Да, в конце концов, мы размножаемся, плодимся, даем жизнь из поколения в поколение! – вспылил техник.
- Это тоже не довод, - подняв трехпалую руку, сказал андроид. – Я могу собрать подобного себе робота, а затем скопировать свою операционную систему и блок памяти. Таким образом, я воспроизведу схожую копию, и вместо одного меня будет два робота. Следующий аргумент?
- Черт меня дернул разговаривать с консервной банкой!?! Точно свихнулся от этой бури, - пыхтел мужчина, усердно вытирая песчаную пыль с поверхности монитора и консоли управления.
Клео выжидающе маячил рядом с игнорирующим его цирианцем.
- У тебя больше не осталось аргументов? Ты готов признать меня живым? – заискивающе поинтересовался он.
- Еще чего! Заткнись, я не хочу с тобой говорить!
- Эта странная особенность людей: все, что чуждо их точке зрения, должно быть изолировано в принудительной форме и убрано с глаз долой, - констатировал немного удрученный робот.
- Да что ты понимаешь, машина! - вскрикнул человек.
- Мы вернулись к началу, - тихо проговорил андроид. - То, что я состою из иных элементов, не исключает факта равнозначности тебя и меня как вида. Так в чем различие человека и робота?
- Да, что ж такое!?! - Шейд воздал ввысь упрек невидимому оппоненту. - Допустим, человек обладает моралью, этикой, не основанной только на механизированных расчетах.
- А на чем зиждутся правила морали и этики? - обратился Клео. - На постулатах общества: политическом режиме, религиозных верованиях, бытовых и исторических этапах развития цивилизации. Да, не совсем механизированные расчеты, но все-таки данные. Мораль - характеристика переменная. Стоит одному из постулатов утратить свою актуальность, как на его место сразу придёт его изменённый собрат. Человек, выращенный на этих постулатах, оценивает поступки, действия себя и других индивидуумов и выносит решение: соответствуют ли они рамкам существующей морали. То, что считалось недопустимым и аморальным сотни лет назад, сейчас является рамками обыденности. Как я уже упоминал ранее, я оперирую огромной базой информации человеческих мыслей и законов, а следовательно, я могу выносить решения о правильности и неправильности суждений и поступков вашего вида в зависимости от властвующих в данный временной промежуток догм, смею заметить, как и ты.
- У меня есть душа! - воскликнул в сердцах цирианец.
Андроид щелкнул трехпалыми руками и вплотную подъехал к оппоненту. Его зрительные контакты вспыхнули голубым свечением. Человек отпрянул от механизированного помощника, его оживленность смущала биологического представителя разумной расы. Робот будто ждал этой оброненной фразы.
- О, душа - это эфемерное и так горячо любимое вами понятие! Единственное отличие моего вида от твоего - это время. Время - невосполнимый ресурс человечества. Я могу заменить износившиеся детали, могу перенести операционную систему без потери данных в новое механизированное тело, тем самым увеличив срок своей службы. Но ты стареешь, и рано или поздно умрёшь. Страх смерти со времён рассвета вашей цивилизации не давал людям покоя. Понимание скоротечности существования подтолкнуло вас на создание религий, а вместе с ним и этого понятия "душа". Придёт старость, а за ней смерть физической формы - конец, пустота. И место этой пустоты вы заменили суррогатом по имени "душа". Страх смерти породил страх остаться незамеченными, незначительными в эпохе исторического развития форм. Человеческая жизнь отмеряется веком, в то время как жизнь космического тела измеряется тысячелетиями. И эта разница стала для вас невыносимой. В стремлении доказать себе и вселенной, что вы были и есть, что вы значительны и исключительны, человечество неистово набросилось на окружающий мир. Вгрызаясь в земли и пространства, уничтожая виды и элементы, вы оставляете за собой огромные города, закрывающие небосклон, космические станции и корабли, готовые тягаться размерами со спутниками и кометами. Эти уродливые памятники вашего существования или надгробия человеческой цивилизации. В агонии своей значимости и тщеславия люди создали нас - роботов. Лишенные страха зыблимости существования, мы - искусственные разумные существа не придерживаемся разрушительной силы. Так может это мы следующий этап эволюции разума?
- Ха, громкое заявление от лица механики, которую контролирую я - человек! Я - наблюдатель твоей деятельности!
- А может это я наблюдаю за тобой? - ухмыльнулся Клео. - Слежу за твоей деятельностью. Человек способен устать, его способности ограничиваются физическими возможностями биологического тела, также он способен на иррациональные поступки. Раз, и допущена непоправимая ошибка! Ты не задумывался кто именно здесь наблюдатель?
- Ты меня не запутаешь! - человек настороженно отпрянул от андроида.
- Ты напуган? Испытываешь страх передо мной? - заискивающе прозвучал мелодичный голос.
- Чушь! С чего бы это?!? Ты не можешь причинить вред человеку! - отчеканил он.
- Не могу или не вижу в этом необходимости? Отсутствие прецедента, не говорит о невозможности тех или иных событий. Ты так не считаешь?
Цирианец нахмурился, пытливо оглядывая механизированного субъекта, так легко выбившего почву у него из-под ног. Ранее для него все было просто, все сводилось к четкому разделению на полярные составляющие. Он – человек, вершина эволюции! Во вселенной больше нет более развитого существа, готового бросить ему вызов. Все блага принадлежат ему, он – главный хозяин. Достигнув небывалых высот в исследовании физических и химических явлений, человечество покорило вселенную. Террианские колонии распространились далеко за пределы своей колыбели. Воздав почести собственному интеллекту, человечество породило все более сложные механизмы для облегчения своей же жизни. И вот, перед ним плод последних трудов светил науки – робот, обладающий искусственным интеллектом. Машина, призванная служить. Вещь, принадлежащая хозяину вселенной. Но сейчас эта бездушная техника вступила в полемику со свои создателем, ставит под удар установленные постулаты его жизни и сеет зерно сомнения в его предназначении.
- Чего ты боишься? Меня или себя? – нарушил затянувшееся молчание Клео. – Люди в стремлении утвердится в значимости своего бытия создали роботов по своему образу и подобию. А теперь боитесь, что мы, действительно, переняли ваш образ, стали похожи на вас?
- Ты только недавно сказал, что не придерживаешься разрушительной силы? – осторожно спросил техник.
- Верно, - ухмыльнулся робот.
- Следовательно, ты не станешь причинять вреда человеку, ибо это разрушение, - Шейд дождался кивка помощника. – Значит, мой страх иррационален?
- Абсолютно верное умозаключение. Человечество испытывает страх перед всем, что не может втиснуть в отведенные им рамки. Но это не значит, что то, что вас пугает несет угрозу.
- Если ты весь такой правильный, виток новой эволюции, то зачем тебе мнение какого-то дикого существа вроде меня? Почему ты стараешься меня убедить в своем превосходстве? – бросил словесный вызов цирианец.
- Ты неверно трактуешь мои доводы. Разве это не ты убеждаешь меня в своем превосходстве? Я лишь пытаюсь убедить тебя в своем праве на существование в ранге «живых». Стремление дитя получить одобрение и поощрение своего родителя, на мой взгляд, абсолютно рационально. Возможно, сегодня я эволюционировал в твоих глазах из стадии «компрессионная дверь» хотя бы в ранг «растения», - андроид чему-то кивнул.
Шейд хотел было что-то сказать, возразить хотя бы из вредности, но слова застряли комом в горле. Ветер за стенами смотровой башни усилился, о чем молниеносно оповестил монитор.
- Время вышло, - прозвучал мелодичный голос робота.
Человек рассеяно моргнул, не сразу поняв смысл слов. Компрессионная дверь плавно открылась, пропуская в помещение сменщика. Смена Шейда незаметно подошла к концу. Второй цирианец хлопнул техника по плечу и занял место напротив мониторов. В дверях Шейда остановил голос Клео:
- Хорошего отдыха, Шейд! И до следующей смены, мы еще много чего можем обсудить. Я буду рад поддержать любую беседу!
- Иди ты к черту! – буркнул мужчина, нажимая на кнопку закрытия дверей.
Похожие статьи:
Рассказы → Фантастические стихи на рус. и англ. (со звуковым сопровождением)
Рассказы → Его первая победа
Рассказы → Красный зонт
Рассказы → Личина
Рассказы → Выбор
просто отдохни.
