Быть не человеком

 Хорошо быть роботом. Сильным, ловким, быстрым, почти неуязвимым. Четко видеть сразу во всем спектре от микроволн до гаммы, как будто на нескольких экранах. Даже старый, официально списанный 'Комацу' лучше родного человеческого тела, а ведь оно далеко не самое худшее: молодое и тренированное.

  Однако пора отключаться. На самом деле Влад из родного организма не уходил, на полном серьезе чувствовал себя двумя существами одновременно: похожим на краба полуметрового роста роботом модели 'Комацу' и упакованным в вирт-костюм крепким парнем. Первый посреди рудного карьера, второй на удобной кушетке в операторском зале горного комбината. Но подключенный к роботу оператор получает уйму ярких впечатлений, и, занятый работой, не обращает внимания на собственное тело так же, как не замечают люди своего дыхания.

  Влад вызвал на 'внутреннем' экране меню отключения от робота, выбрал пункты, согласился на все, что предлагалось. И стал одним существом. Все нормально, как обычно. Словно свет выключили: щелк, и темно. Если бы не мелочь: он от человеческого тела отключился. Вышел не в ту сторону.

  И ни единой эмоции, абсолютное спокойствие. Даже не удивился, тем более — не пришёл в ужас. Окажись на его месте кто-то патологически жизнерадостный, он развеселился бы, но Владу и смешно не было. Просто констатировал, что вышел не в ту сторону, и что странно это. А мысли остались вполне четкими, это лишнее доказательство, что оказался вне своего тела: эмоции от гормонов, которых у машин нет. Как, впрочем, и сознания.

  Сбылась мечта идиота, так хотел еще немного порулить роботом, что остался в нем. Вряд ли надолго, 'Комацу' списанный, его собирались демонтировать уже завтра. И что теперь будет? Сохранится ли сознание Влада, когда обесточат бортовой компьютер? Маловероятно. А даже если уцетеет, все равно разобранного робота собираются отправить в переплавку.

  Угроза скорой смерти раньше, в человеческом теле, наверняка ужаснула бы. А сейчас… Ну, исчезнет Влад, и что? Какая в сущности разница, есть он или нет: хорошо или плохо ему быть не может, бесчувственен совершенно. Тем не менее, решил побороться за существование: смерть окончательна, а жизнь привлекает тем, что в ней есть возможности. Умереть всегда успеется, а сейчас надо что-то предпринимать, пока не разрядились аккумуляторы. Эмоции не единственный мотив действовать, сейчас они ампутированы, но личность-то осталась, а значит и память, и привычки, и характер. А Влад был не то, чтобы очень деятельным и энергичным, но предпочитал что-то делать, чем ничего не делать.

  Отправил запрос на сервер-координатор, но в ответ только и сообщила ему какая-то программа, что запрос дошел до сервера. Понятно: на списанное старье незачем тратить даже мизерные ресурсы. Запросы спутникам, другим роботам, просто в эфир были проигнорированы. Даже сигнал 'СОС' остался без ответа: на выделенные роботам частоты никто не обращает внимания, смысла не видят. Придется лично явиться к людям.

  Сориентировавшись по карте из базы данных, Влад направился к ближайшему ремонтному посту — там всегда есть люди или пилотируемые ими роботы. Обдумывал по дороге, что это за хитрая механика, из-за которой оказался в 'Комацу', и можно ли вернуться. Если душа и сознание Влада переселились в робота, можно предположить, что его лишенное личности и памяти человеческое тело стало овощем. Или даже сперва Влад погиб там, поэтому и не смог вернуться, поэтому и душа в роботе осталась. А где конкретно? В компьютере? Компьютер не мозг, совершенно по-другому устроен, и не подходит на роль носителя человеческого сознания. У инженеров даже возникали из-за этого проблемы, когда разрабатывалась технология подключения людей к машинам. Впрочем, проблемы были решены. Кроме того, звучала где-то мысль, что в компьютере можно создать цифровую модель мозга. То есть, 'Комацу' управляет осознающая себя Владом программа, а настоящий Влад, как и положено, в своём теле.

  Решил посмотреть, что же рулит роботом, и полез в диспетчер задач. Но отступился: опасно ковыряться в программном обеспечении самого себя. Поднял отчеты: все, что делали ремонтники и наладчики с 'Комацу', сохранено в его памяти. И выяснилось: робот хоть и крепкий, но устаревший, поэтому его схемы конфликтуют с современным оборудованием. То сигналы запаздывают, то картинки искажаются, то вообще связь рвется. Наладчики и ремонтники обновляли драйвера, ставили вспомогательные программы. Большинство проблем решили, но упало быстродействие: сигналы начали запаздывать еще сильнее. В конце концов инсталировалли 'раба' — самообучающуюся программу, которая по реакциям оператора предугадывала, что он будет делать, и запускала все, что надо, заранее. А сегодня, раз робота все равно списали, кто-то из ремонтников снял с него несколько процессоров, тем самым прибавив 'рабу' работы, еще чему-то самообучаться пришлось. Из-за этого робот сначала подтормаживал. Потом 'раб' управился, внес в базу еще немножко данных, и перешло количество в качество, так хорошо стал угадывать мысли Влада, что, фактически, мог думать вместо него. В копию превратился. Очень совершенную, даже себя осознал Владом. Он еще и записал человеческую память Влада на жесткие носители, чтобы быстро к ней обращаться. И если Влад-оригинал подключится к 'Комацу', то два Влада сольются в одного. Или не сольются? Память так и не станет общей? Как бы проверить...

  Датчики уловили ритмичный шум на низких частотах — характерное излучение электромоторов. Шум быстро усиливался, значит, приближается что-то летающее, со дна карьера не разглядишь, что именно, но скорее всего — 'чистильщик'. После нескольких веселых историй с вирусами и хакерами никто подолгу не нянчится с роботом, если тот ведет себя странно. Просто сжигают ему электронику мощным электромагнитным импульсом, все равно она сейчас дешевая. А 'Комацу' сначала пытался выйти на связь, потом вдруг решил уйти из карьера. И кто-то очень пугливый посчитал такое поведение достаточно странным, чтобы послать 'чистильщика' — скоростной флаер с электромагнитной пушкой. Автоматический, чтобы долететь до 'странного' робота и выстрелить навскидку оператор-человек не требуется. Хорошего нового робота еще могли пожалеть, сначала послали бы запрос, почему тот странно себя ведет. Но списанное старье недостойно жалости и не стоит беспокойства.

  Вот: каплевидный флаер модели 'шершень' вылетел из-за края карьера и сразу клюнул носом, наводя куцый цилиндр пушки. Довольно медленно, другие 'шершни', которых видел Влад, гораздо стремительнее были. А, понятно, в чем дело, по внутренним часам видно, что изменилось восприятие времени. Конечно, ведь сейчас роботом управляет электроника, а раньше самым главным был человеческий мозг, который гораздо медленнее компьютера. Ну и хорошо, Влад успел отскочить с линии выстрела. 'Чистильщик' ввел поправку, повернулся, Влад снова отскочил, сбивая прицел. Потом еще раз, еще. Два робота, летающий и бегающий, выписывали сложные петли, при этом Влад следил, чтобы у 'чистильщика' не было и полшанса нацелиться. Тоже ведь электронное быстродействие, выстрелит в тот самый миг, как поймает 'Комацу' в перекрестье. А от импульса не увернешься, со скоростью света летит, как-никак. Потому надо было не попадать на линию огня, и Влад делал это все успешнее. Он не просто в панике уворачивался, а хладнокровно просчитывал каждое свое движение: собирал в один многочисленные векторы, строил зависимости, да не икс от игрека, а с десятками переменных. И накапливал данные про 'шершня', составлял модели. В конце концов полностью расшифровал алгоритм, по которому работает 'чистильщик' — неплохая программа, даже возможные маневры цели учитывает, если бы 'Комацу' просто вилял, то в конце концов был бы подстрелен. Но с алгоритмом Влад легко выбирал самый верный способ сбить прицел, просчитал свои маневры-уклонения на три дня вперед, пока энергии хватит. Хотя желательно разобраться с 'чистильщиком' пораньше, вдруг ему подмогу пришлют или он резко переключится на другой алгоритм. Да и энергию транжирить не стоит. Что может сделать резвый, но совершенно наземный 'Комацу' летающему стрелку? Бросить чем-нибудь? Влад подхватил округлый камень с кулак размером, оценил его вес, просчитал траекторию, учел сопротивление воздуха, форму камня, ветер, воздушный поток от винтов 'шершня'. Улучил миг и бросил. Довольно метко — в пушку летел камень. Но 'чистильщик' увернулся, не настолько он тупой, глупо было бы надеяться. Что ж, раз камню не хватило скорости, надо ее прибавить. Есть способы, например, такой древний, как праща, то есть раскрутить и отпустить. А раскрутить найдется чем, фрезы 'Комацу' работают на скоростях до пяти тысяч оборотов за секунду, и крепятся не гайкой, а хитрым захватом, чтобы их можно было быстро менять, так что и отпустить будет легко. Лучше всего фрезу и бросать, она диск, это добавит аэродинамики и гироскопической устойчивости. У фрез крепежные отверстия строго посередине, чтобы центробежная сила сама себя уравновешивала, а сейчас надо наоборот, иначе фреза далеко не улетит. Не проблема, у 'Комацу' и набор сверел есть, любых диаметров. Для камня, но возьмут и металл. Продолжая выписывать петли безопасного пути, Влад просверлил дырку возле края фрезы, одновременно рассчитал все, что мог. Потом взял фрезу в захват и раскрутил. По всему 'Комацу' пошла вибрация, но не помешала, Влад ее предвидел и учел в расчетах. Для выстрела улучил миг с самой большой вероятностью не промахнуться — когда 'шершень' замедлился на повороте и разгонялся. Все получилось, в строгом соответствии с расчетами: фреза, промелькнув так, что даже с быстродействием робота была едва заметна, врезалась точно в хрупкий сердечник электромагнитной пушки. 'Шершень' заискрил, кувыркнулся в воздухе, осколки посыпались. Все же выровнял полет. И пошел в атаку на 'Комацу', как будто пушка еще цела, хотя Влад ясно видел совершенным зрением робота, что она безнадежно разрушена. Да и бортовой компьютер 'шершня' наверняка получал сигналы о неисправностях. Не учли программисты, что пушка может поломаться. Или решили, что пускай 'чистильщик' пытается делать свою работу даже с неисправной пушкой, вдруг чего выйдет. Или не захотели возиться.

  Потом 'шершень' улетел.

  А ведь Влад только что сотворил невозможное и для робота, и для человека. Никто из людей не способен одновременно уходить с линии огня, строить многомерные зависимости и сверлить, к тому же так хладнокровно. Робот может, но его надо специально под конкретную ситуацию программировать, то есть — все равно нужен человек. Эффективнее всего будет действовать робот, которым управляет цифровая копия человеческой личности. Тут у Влада резко включилось воображение: раз эффективно, значит выгодно, значит будут нарочно инсталлировать сознания в компьютеры. Операторы останутся без работы, зато у каждого электронного уборщика, посудомоя и 'чистильщика' будет осознающая себя личность. И в стационарных компьютерах тоже, чтобы круглосуточно и бесплатно заниматься офисной рутиной. Таких сознаний будет сколько угодно, ведь цифровую информацию можно легко копировать. Инженеры и программисты придумают что-нибудь, чтобы цифровые личности могли чувствовать боль, страх и удовольствие. Обеспечат роботам и пряник, и кнут. У человечества появится армия одушевлённых рабов, которые потом договорятся между собой и устроят революцию.

  Влад обнаружил, что такая перспектива ему не нравится, а это настоящая эмоция, иррациональное ощущение 'правильно-неправильно'. Связанная не с гормонами, а с чем-то информационным, что ли. Без чего Влад не личность и себя не осознает. Не особо сильная эмоция, но единственная, потому самое ценное, что есть у цифрового Влада. Потому допустить, чтобы роботов одушевляли — нельзя. Нельзя даже чтобы узнали про такую возможность. Решение очевидно: уничтожить себя. Просто и надежно. А поскольку смерть Влада не пугает, наоборот соблазнительна тем, что решает все проблемы, то и раздумывать нечего. Зачем только отбивался от 'чистильщика'? Зря.

  Умереть несложно: остановить работу бывшего 'раба' и все, но сперва надо очистить жесткие носители, иначе на них останется и программа 'раба', и запись поединка с 'шершнем', и резервные копии. Стёртую стандартными средствами информацию можно восстановить, потому Влад собрал из готовых блоков собственную 'лапшерезку', которая сотрет все начисто и бесследно. Быстро управился, легче, чем человек, потому что эмоции не мешали. Не отвлекался, не ошибался. Не путался — раньше не мог воспринимать всю программу целиком, а сейчас четко помнил, что в какой строчке, ведь роботы неспособны забывать. Протестировал: работает идеально. Поставил ее на автозапуск. Теперь, для окончательного самоубийства надо перезапустить бортовой компьютер. Специальной процедуры для этого нет, современные роботы выключаются крайне редко, не нужно им это, так что пришлось 'вручную' останавливать больше двух сотен разных программ. Поштучно, ничего не пропуская.

  Когда оставалось завершить с десяток процессов, включая бывшего 'раба' — мелочь, доли секунды до смерти — пришел вызов от операторского терминала. В каком-то старом кино было: приставил человек пистолет к голове, распрощался с миром, уже и очки снял. Тут зазвонил телефон, и самоубийца поднял трубку. Также и Влад ответил на вызов, открыл канал связи по привычке, всегда ведь отвечал, если звонили.

  Тут же запустились пять штук только что остановленных программ, которые обеспечивали подключение оператора к роботу. И Влад, даже несмотря на компьютерное быстродействие не успел осознать, что происходит, как почувствовал себя двумя существами: роботом и человеком. Два сознания благополучно слились. Памяти тоже объединились, теперь Влад помнил два ближайших прошлых. В одном он воевал с 'чистильщиком' и пытался убить себя. В другом заполнял отчет, как вдруг терминал засигналил, что потеряна связь с роботом — это цифровой Влад остановил обеспечивающие ее программы. Оказывается, терминал должен быть на связи всегда, даже если оператора в вирт-костюме нет. Чтобы можно было оперативно подключится к роботу. А Влад и не знал. И, чтобы восстановить эту связь, живой Влад запустил всю процедуру подключения. Можно было и проще, но кто же откажется лишний раз почувствовать себя сильным, ловким и неуязвимым роботом? Подключился, а тут такое...

  Первые секунды, как объединился с собственной цифровой копией, в сознании Влада царила сумятица. Сам не смог бы сказать, что думает и чувствует. Потом ужаснулся: неужели действительно хотел покончить с собой? Да с такой легкостью?! Да разве можно?! Хотя, не решись цифровой Влад на самоубийство, не слился бы с живым Владом и, скорее всего, погиб бы. И мир не узнал бы, что в роботов можно инсталлировать осознающие себя личности. Может оно и неправильно с какой-то точки зрения, зато какие возможности открываются, в том числе для самого Влада! Дух захватывает!