В конце пути

Нас было двести: сто мужчин и сто женщин в недрах большого транспортного корабля. На самом деле он только назывался транспортным, в недрах нашего космического левиафана, длиной в четыре с половиной километра, укрылись, среди бесчисленных контейнеров с продовольствием и оборудованием, запасы мощнейшего оружия.

Корабль – его называли «Гедеон» - собирали на орбите Земли двадцать лет и еще четверть от этого срока нагружали всем необходимым в бесконечном полете. Это была странная по замыслу экспедиция, а потому мы все были добровольцами, тщательно отобранными и подготовленными к предстоящей миссии.

Последний день перед стартом мы тоже провели на корабле, вырезая свои имена на металлических переборках, соревнуясь между собой в каллиграфии.

- Подумать только, - блондинка с бейджиком «Ада» на груди рассматривала стартовый корпус в иллюминаторы. Там была глухая ночь, только прожектора подсвечивали наш челнок, готовый доставить нас к «Гедеону».

- О чем ты? – я почти вывел свое имя. Осталось половинка мягкого знака.

- Мы больше никогда не увидим Землю.

- Зато другие миры увидим, - улыбнулся я и протянул руку. В нашем экипаже так положено.

- Игорь.

- Ада. Следующие семьдесят лет будем знакомиться ближе.

Я рассмеялся и тоже взглянул в иллюминатор. Беззвездная ночь. Там, над пеленой облаков наша цель – звезды. Однажды, если не мы, то потомки нашего экипажа найдут подходящий мир и человечество обретет бессмертие, больше не завися от своей колыбели. А если же дом окажется занятым, у нас с собой хороший арсенал.

Ада была права – следующие много лет мы бесконечно общались, пока не стали знать друг друга чуть лучше самих себя. Прошли годы, и наше общество разделилось на семьи, а потом нас стало больше. Мы почти не рассказывали детям о Земле. Возможно, что им, как и нам, предстояло провести свой век в металлических стенах корабля.

«Гедеон» плавно плыл сквозь пространство, как чудовищный космический кит, столь же красивый, как и смертоносный. Впереди нас ждал Сириус – наиболее подходящий претендент на новый дом для человеческой расы.

Однажды настал тень, когда Солнце стало такой же звездой в пустоте, как и остальные звезды. Мы стояли у большого окна: я и Ада и смотрели на неменяющиеся созвездия.

- Послушай, что я написала, - сказала она мне и прочитала по памяти:

 

Рожденный в пустоте и сгинувший в пространстве,

Летящий вдаль в степенном постоянстве,

Считающий на дни ничтожной жизни крохи –

Лишь эпизод в истории эпохи.

Летит туда, где свет затмит созвездия,

Свернется куполом сверкающая бездна,

И кто-то скажет: все здесь так знакомо,

Затем добавит: скоро будем дома.

Он не увидит, как горят восходы

И облаков немыслимой свободы,

Как по песку, по самой водной кромке

Бегут его счастливые потомки.

И он не знает, как прекрасны зори

На том покинутом давно земном просторе.

Он знает лишь, что дом его – дорога.

Потомок тех, кто помнил слишком много.

Нет памяти о прошлом, смысл в цели –

Искре звезды в мерцающем прицеле.

Он – лишь звено идеи сокровенной,

Летящий человек в безмолвии Вселенной.

 

Я промолчал. Стихотворение было хорошим, но никто никогда не поймет его так, как мы: двести одиннадцать мужчин, женщин и детей, летящих сквозь космос сеять жизнь и смерть.

Ада обняла меня, и мы еще долго стояли у окна. А под ними гудели двигатели, замерли в своих гнездах сотни нейтронных бомб и смертоносных вирусов в прочных капсулах.

Моему старшему сыну исполнилось ровно тридцать, когда мы вошли в систему Сириуса. Двойная звезда лила свой свет во все окна и экраны «Гедеона», выхватывая из темноты три сотни граждан космического дома.

Я запомнил навсегда это тепло на своей коже, давно забытое. Сириус так же мягок как Солнце, но свет его белее. Каждая из этих двух звезд может стать нашим новым солнцем.

За три года исследований, мы нашли три планеты у Сириуса: две земного типа и один гигант вроде Нептуна на далекой орбите. А потом нас ждало большое разочарование.

Сын вернулся с экспедиции на вторую планету системы. Это был плоский каменный мир, покрытый тонким слоем азотной атмосферы. Над его равнинами летела пыль, его пустые моря не содержали ни капли воды. И все же он был гостеприимнее первой планеты, на которой выжженные скалы сменяли лавовые моря.

У Сириуса В была собственная небольшая система: один каменистый спутник и кольцо астероидов.

- Очевидно, что Сириус не может стать нашим домом, - говорил капитан, обращаясь к трем сотням своих братьев и сестер, - его планеты оказались непригодными для обитания, а наш военный арсенал бесполезен перед дикой природой этих миров. Нам не сравнять острых скал и не остудить кипящей лавы, нам не наполнить атмосферу кислородом. Нам нужен новый дом.

Мы покорно согласились и отправились в темноту, к Проциону.

 

 

 

Мой дедушка Игорь говорил, что где-то у нас уже есть один дом, в котором живут люди, подобные нам. Но наша цель в том, чтобы сделать новый мир таким же прекрасным, как тот, который мы покинули. Вот только, что такое прекрасный мир, дедушка не объяснил. Его уже давно нет, а я каждый день неустанно слежу за приближающимся огоньком.

В день коронации нового капитана мы все собрались в главной рубке: семьсот членов экипажа, включая детей, уже способных ходить.

Новый капитан указывал нам на звезду, ставшую уже ярким диском.

Стелла аккуратно взяла меня за руку. Я посмотрел на нее и улыбнулся. Ей семнадцать и без памяти влюблена в меня. Я не против, Стелла – самая красивая девушка в нашем блоке. Но впереди годы работы, прежде чем у нас будет свой дом на берегу океана. Я все еще помню рассказы дедушки про океан.

- Все будет хорошо, - сказал я и сжал ее пальцы.

Спустя полгода мы получили разрешение на брак. К тому времени «Гедеон» подошел к внутренним планетам Проциона. Всего их семь.

Я не знаю, насколько ярким было Солнце, но судя по данным, Процион ярче его в семь раз. Две первые планеты – выжженные пустыни, а три последних – газовые гиганты не больше Нептуна. Одна планета странная – большая, но абсолютно без атмосферы. Ее поверхность усеяна миллионами кратеров. Но нас привлекает Процион четыре – планета с густой атмосферой в двух астрономических единицах од звезды.

- Я вернусь, как только найду океан, шучу я и целую Стеллу в макушку.

А потом мой корабль входит в пелену облаков.

 

 

 

Мне повезло, я из великого рода. Мой прадед – Игорь третий из рода Игорей, исследователь Проциона четыре. Наверное я должен был бы гордиться, но мне грустно. Мне уже почти двадцать, но я не принес никакой славы и пользы ни своему роду ли Миру Гедеона. Куда там, в пустом пространстве. После гибели прадеда, узнавшего, что Процион четыре – мир парниковой смерти, Мир Гедеона скользит в черном океане дальше к звезде Лейтена.

Скоро мой возраст полезности. Мне выдадут пропуск на верхние уровни, работу и карточки с кандидатками в жены для выбора, уже отобранные для меня программой генетической последовательности.

- Через год будем у нового мира, - говорю я сам себе, разглядывая портрет прадеда.

Как давят стены! С тех пор, как нашу мою каюту разделили переборкой для подселения брата из клана Микаэлей, стало совсем тесно. У меня поместились лишь матрас на полу, небольшая полка и портрет. Стены исписаны именами семьи Мира Гедеона, но переборку ставили неудачно – три клана остались у Микаэля.

Через год я узнаю, что у звезды Лейтена лишь две планеты: юпитерообразный гигант и Лейтена один – странная планета, обращенная к своей звезде одной стороной. Я был на ней с моими братьями и сестрами. Мы выбирали ресурсы с этой бесполезной планеты много месяцев. Помню, как я стоял на вершине скалы и смотрел на красное солнце. Подо мной плыл туман, расстилался до горизонта, насколько хватало глаз, а Лейтена зависла в пурпурном небе, окрашивая туман в кроваво-красный цвет. Этот мир не стоило побеждать, он уже был мертв.

И славы мне нут не найти. Впереди долгие годы пути к Вольфу 359, а потом, возможно, и дальше. Впереди лишь черный океан, маленькая каюта и портрет прадеда.

 

 

 

- Не может быть, проверьте еще раз!

- Мой капитан, данные точны. Мы нашли подходящий мир.

Капитан Игорь Семнадцатый устало опустился в кресло. Брат помощник не должен видеть слез.

Тысяча лет пути с тех пор, как Создатели Мира Геде запустили его в Мглу. Тысячи братьев и сестер Геде, ждущие свой домик на берегу океана. Ему, Игорю Семнадцатому надлежит окончить путь Геде и основать новый Геде на целой планете! Годы работы для него и его правнуков.

Мир Геде выплывал из темноты в теплые лучи неизвестного солнца. Никто не помнит, когда прервалась Последовательность Пути, но было известно, что этот мир – тридцать девятый из череды необитаемых и непригодных миров.

- Соберите всех. Братья и сестры должны знать. В этом году Семья получит свой дом.

Помощник помялся, потом тихо сказал:

- Вы тоже должны кое-что знать. Конец пути немного не такой, как мы себе представляли. Единственная обитаемая планета этой неизвестной звезды – третья и она населена, судя по данным наших зондов, высокотехнологичной расой.

Капитан кивнул. Это не имело значения.

- Мы готовились к этому тысячу лет. Готовьте арсенал. Через месяц приступаем к зачистке.