Мужчина сидел в своём кабинете на двухсотом этаже и от злости покусывал свои усы. Он не обращал внимания ни на скопление за окном массивных дирижаблей, легковых и пассажирских вертушек, ни на яркое солнце, отражающееся в огромных стеклянных окнах небоскрёбов напротив, ни на то, что его помощник – механоид Вермонд – уже долго стоит в ожидании распоряжений...
Его лицо порозовело и покрылось пятнами от сдерживаемых эмоций – это подключилась резервная нагнетающая система, пытающаяся наполнить псевдовены добавочным кровотоком. Но когда из-за усиленной теплоотдачи вокруг головы пожилого мужчины слегка задрожал воздух, то механоид не выдержал и спросил:
– Господин Сарпак, возможно, вам нужен новый смазочный рассеиватель? Принести свежий контейнер?
– Я... Я не... – закашлялся господин Сарпак. – Я хоть и полумеханизм, но всё-таки – ещё человек, а не груда ржавых шестерёнок! И пусть моё тело больше чем на половину состоит из этих чёртовых биопротезов, и пусть наряду с моим старым сердцем кровь во мне гоняет парогазовый преобразователь, но мозги у меня остались человечьи... Вызовите мне Лехпаху Суру! Немедленно!
– Сию минуту, господин Сарпак, – ответил Вермонд, выходя из кабинета.
Господин Сарпак сильно сдал за последние десять лет. И проблема заключалась вовсе не в том, что он постарел физически и перенёс множество операций по трансплантации, дело было в том, что он перестал верить...Перестал верить в Идею, ради которой когда-то переметнулся в ряды сторонников Контрпартии из рядов Партии мира и процветания. Он всё отчётливей видел: политика Контрпартии и её лидера господина Теовиля ведёт в тупик, она ведёт страну к гражданской войне и краху. С этим надо было что-то делать, и как честный человек и ответственный политик Сарпак просто не мог сидеть сложа руки... От этих невесёлых мыслей политика отвлёк женский голос – в кабинет вошла Лехпаха Сура. Стройная молодая женщина в светлом брючном костюме, с пышной шевелюрой тёмных волос не производила впечатления умудрённого жизнью человека, но это только на первый взгляд – уже довольно долго она являлась ближайшим помощником Сарпака и была посвящена во все его дела.
– Да, господин Сарпак, вызывали? – лицо девушки с узким разрезом глаз выражало спокойную уверенность.
– Лехпаха Сура, вы не хотите мне ничего рассказать? Про одного человека... Если остальные чиновники узнают о том, чем мы занимаемся – нам крышка! Вы в курсе этого? Или до вас не доходит важность этого дела? – проговорил нервно политик, закрывая жалюзи окон.
– Я вас понимаю, господин. Но за ним стоят очень серьёзные силы префекты. Да и это не тот город, где мы свободно можем вести активные действия, тем более – боевые, – ответила Сура.
– И какая это – мне любопытно знать! – префекта? И что за город? – поинтересовался ядовито Сарпак.
– А они – у вас под носом. Я имею в виду Дальтию и её столицу Миженски, – с насмешкой прореагировала на сарказм начальника Сура.
– Он что, уже в столице? Как вы совершили такую оплошность? – резко повернулся к Лехпахе Сарпак.
– Вы мне это дело только сегодня утром поручили. И не передали ни одного документа. С чем работать? Я и так узнала слишком много за такой короткий срок! – повысила тон девушка.
– Сенат меня убьёт. Или я кого-нибудь... Ладно, не важно... Сура, найдите его и приведите ко мне! И необходимо, чтобы не было никакой огласки! Ни в прессе, ни даже просто в слухах! Нам придется нарушить закон, чтобы избежать катастрофы. Я надеюсь, что мы ошиблись.
– Хорошо, ваши распоряжения я постараюсь исполнить, – проговорила помощница. – Но...
– Будьте осторожны, – перебил её Сарпак. – Я тут на многое пересмотрел свои взгляды... Мне кажется, что в правительстве готовится переворот. Никому не доверяйте и будьте готовы к переменам. Дождитесь меня – я скоро, – похлопав Суру по плечу и надев на себя длинный плащ, чиновник направился к выходу.
– К каким переменам? – переспросила Сура вслед своему начальнику.
Но тот не ответил и, поглощённый своими мыслями, только буркнул механоиду:
– Вермонд, собирайся, мы едем в Сенат на очередную встречу с бюрократами и продажными чиновниками! И не забудь запасной угольный брикет! Моё второе парогазовое сердце в последнее время кушает топливо с завидным аппетитом!
– Слушаюсь, господин Сарпак, – ответил Вермонд, а Сура, дождавшись, когда Сарпак уйдёт, спросила у его помощника:
– Вермонд, и как ты его только терпишь?
– Да так же, как и вы, Лехпаха Сура. На самом деле господин Сарпак не такой плохой, как может показаться на первый взгляд. Вы же знаете самое главное: он – не коррупционер, хотя возможность стать им у него была всегда. Да и обязанности члена Сената, функционера Контрпартии налагают...
– Брось, Вермонд, – перебила его женщина и печально добавила. – Мы-то хорошо знаем, что общественность давно разочаровалась в сторонниках правящей партии. Чиновники не исполняют свои обязанности – они погрязли во лжи и в коррупции.
– Но при этом вы сами работаете на государственного деятеля из этой же партии. Как это увязывается с вашими словами? Хотя... Возможно, у вас нет другого выбора... Или я не прав, госпожа Сура? – очень уж проницательно подметил механоид, доставая угольный брикет для своего господина из ящика стола.
– Ты не представляешь, что творится на улицах. Торговцы закрывают свои лавки от того, что налоги выросли. Люди недовольны, они стали выживать, а не жить. Такого не было. Жаль, что произошёл переворот десять лет тому назад. Партия мира и процветания правила страной на протяжении многих-многих лет, и мы процветали. А что теперь? И если в Миженски ещё хоть как-то пытаются удержать минимальный уровень жизни – столица, парадная вывеска всё-таки! – то в провинции и в остальных префектах люди стремительно нищают, а промышленность и сельское хозяйство приходят в упадок, – неожиданно продолжила откровенничать Сура.
– Вы имеете в виду, что крупные предприятия одно за другим становятся банкротами? – поинтересовался Вермонд.
– Об этом не слышал только глухой или ленивый! Это такое поле деятельности для преступников! – зло зыркнула своими глазами Лехпаха.
– Сура, банкротов под своё крыло забирает руководство префект. Это – для них единственный способ выжить, и это – естественный отбор, – ответил Вермонд.
– Да, забирают... А потом продают правящей партии коррупционеров, имея на этом чудовищные денежные откаты... Вермонд, гражданская война не за горами, – посмотрела механоиду в глаза молодая женщина.
– Вы говорите как представитель оппозиции... – заметил Вермонд. – Вы ещё многого не знаете... Было приятно с вами пообщаться, Лехпаха Сура, но мне – пора. Хорошего дня.
Лехпаха Сура проводила Вермонда взглядом, а когда убедилась, что тот не вернётся – достала морзефон и набрала на клавиатуре комбинацию символов, отправив сообщение одному её известному адресату. После этого подошла к окну, открыла его во всю ширь и стала ждать. Спустя несколько минут к зданию подлетела легковая пассажирская вертушка, из которой к окну протянулся гидравлический переход-лестница, и по нему из салона воздушного судна в комнату перешёл механоид. Он опёрся ладонью на подоконник и легко спрыгнул на пол, оказавшись возле Лехпахи.
– Наконец-то этот день настал! – гордо проговорила Сура и улыбнулась. – Здравствуй, Сцай. А где Кейник?
– Я уже тут! – вслед за Сцаем в кабинет перебрался мужчина с натянутыми на лоб гогглами, в шапке лётчика и с зелёным шарфом, обмотанным вокруг шеи. Он ласково посмотрел на девушку, после чего они крепко обнялись.
– Братишка, я так переживала за тебя. Так переживала! Мы шли к этому десять лет! – не сдержала слёз молодая женщина.
– Дети мои, у нас нет времени на слёзы, – присоединилась к присутствующим миниатюрная седовласая женщина в коричневом плаще с замысловатой тростью в руках. – Кейник, срочно открой этот сейф в углу. Сура, ну что ты стоишь? Не хочешь меня обнять?
– Мадам Шторнец! – подбежала Лехпаха к женщине, взяв её за руки.
– Как ты изменилась, моя девочка... Из просто красивой девушки ты превратилась в настоящую ослепительную женщину, – с гордостью посмотрела пожилая женщина на Суру.
– Уважаемые биомеханизмы, у нас мало времени на оценцу внешности друг друга, – напомнил Сцай.
И хотя официально утверждалось, что эмоции механоидам не присущи, Сцай всё-таки проявлял их, но в своеобразной форме – он всех людей называл «биомеханизмы». То ли шутил так, то ли...
– Я почти разблокировал замок сейфа. Тут очень сложный код, – крикнул Кейник.
– А ты уверен, что никто ничего не заметит? – встревожилась Лехпаха Сура. – Мне же с господином Сарпаком ещё работать...
– Нет конечно! Всё будет шито-крыто, – весело ответил Кейник.
– Не зря я тебя учила всем премудростям твоего отца, – ответила мадам Шторнец.
* * *
Партия контрактников созвала очередное заседание однопартийцев... Огромный янтарный зал вмещал в себя всех представителей подконтрольных префект, министров и чиновников разного ранга.
– Уважаемые однопартийцы, во-первых, прошу принять во внимание тот факт, что изгнанные лейбористы создали объединение гражданских оппозиционеров во главе с мадам Шторнец. Они угрожают действующей партийной системе гражданской войной. В обществе сложилось мнение, что правящая Контрпартия не справляется со своими обязанностями, что не является правдой, – начал свою речь заместитель главы партии Лаз Гольдер.
– Я не согласен! – перебил выступление господин Сарпак. – И не согласен именно с тем, что в общественном мнении всё – как выразился уважаемый заместитель! – является неправдой! Сейчас объясню – почему. Дело в том, что коррупция очень серьёзно превысила показатели пятилетней давности, и я напомню, что возросла она на сорок процентов. И вы об этом знаете. Люди маленьких префект голодают. Им ничего не остаётся делать, кроме как присоединиться к более крупным префектам, власти которых ещё в состоянии прокормить население или наладить промышленность, чтобы их граждане жили хоть в каком-то достатке. Да и в крупных префектах далеко не всё в порядке... И в первую очередь страдает простой народ. И это в наше-то время? Вы об этом молчите, хотя прекрасно знаете о существовании целого вороха проблем. И у меня вопрос к однопартийцам, представляющим промышленность. Что с вами происходит? Что не так? Ответьте, господин Слэм До Бэр, почему такая разруха наблюдается во всех сегментах вашей деятельности? – обратился к министру Промышленности Сарпак.
– Я боюсь, что вы попали под гипноз так называемого «общественного мнения», господин Сарпак, что недопустимо для партийного деятеля вашего ранга. А вы? Что именно вы сделали, чтобы улучшить ситуацию? Кроме того... Господин Сарпак, вы приходитесь сыном мадам Шторнец, и доверие к вам – как к родственнику лейбористки – подорвано давно, а ваш сын Кейник – в розыске. Ну и в заключение – ваши слова о несостоятельности нашей промышленности являются полным абсурдом, – попытался «выдержать удар» Слэм До Бэр, после чего в зале стал нарастать гул.
– Не валите с больной головы на здоровую! – ответил Сарпак. – Я – если вы забыли! – глава Комитета по работе с государственными деятелями, и в мои обязанности не входят вопросы промышленности, тем более – улучшение там ситуации. А как раз те чиновники, которые не могут обеспечить нормальную работу своей отрасли, и являются объектом для тщательного рассмотрения их деятельности в моём Комитете. Боюсь, господин Слэм До Бэр, вам в очень скором времени придётся отчитаться за свою работу, и, думаю, что выводы моего Комитета для вас будут весьма неутешительны. А ещё, пользуясь случаем, обращаюсь к вам, господин Фарт О Фрай, как к Верховному прокуратору! Считайте моё сегодняшнее выступление сигналом к проверке деятельности министерства Промышленности, и на коррупционную составляющую – тоже. Соответствующее уведомление вы получите от моего Комитета завтра же.
После этих слов Сарпака лицо Слэм До Бэра от ярости посерело, приобретая тот же цвет, что и его пепельные реденькие волосы. Он, размахивая своими тонкими ручками и ещё больше походя на какую-то уродливую тощую птицу, закричал, выплёвывая слова:
– Предатель!.. Его Шторнец!.. Кейник!.. Тебя самого надо!.. Я этого так не оставлю!..
Заседание грозило перейти в банальную склоку, и Лаз Гольдер вмешался. Ему было очень важно – вернее, не столько ему, сколько господину Теовилю – провести решение, ради которого, собственно, и планировалось сегодняшнее заседание Контрпартии.
– Просьба прекратить эти беспорядки! – попросил заместитель главы партии контрактников. – Сейчас на повестке дня у нас стоит совершенно другой вопрос. Сегодня военным образованием Столичной префекты было предложено узаконить применение оружия гвардейцами в случае агрессивного поведения лейбористов и оппозиционеров для предотвращения гражданской войны. Голосуем!
– Они – либо все глупцы, либо – все коррумпированы, – пробормотал Сарпак, проголосовав «против».
– Большинство однопартийцев проголосовали «за», – подвёл итоги заместитель Лаз Гольдер.
Сарпак с презрением посмотрел на присутствующих, но уловил только ответный взгляд Слэм До Бэра, который ехидно ему улыбнулся. Заседание закончилось, и все стали расходиться из янтарного зала. Но вдруг возле одного из выходов образовалось какое-то встречное движение – какие-то люди в форме внутренней охраны пытались пройти вовнутрь, расталкивая выходящих чиновников. Сенатор Сарпак, ненадолго задержавшийся в зале, чтобы обговорить условия расследования своего запроса в отношении министерства промышленности с Фарт О Фраем, заметил этот небольшой переполох, и даже какое-то «шестое чувство» попыталось ему что-то подсказать, но голос этого – очень полезного в некоторых случаях – «подсказчика» тут же забил своими разглагольствованиями Верховный прокуратор.
Господин Фарт О Фрай очень любил поговорить – как и все толстые люди, наверное. Но вот слово «толстый» к этому человеку не подходило совершенно! Он был не просто толстым человеком – он был чудовищно толст, настолько, что даже передвигался при помощи специальной подставки на колёсиках. И эта гора мяса, одетая в какую-то непонятного цвета мантию, похожую на дешёвый женский халат, что-то втолковывала сенатору насчёт ответственности при принятии решений и взвешенности при их исполнении.
Сарпак уже был не рад, что занял разговором этого чиновника – которого, ко всему прочему, он совершенно не уважал из-за трусости, глупости и готовности подставить любого ради своей выгоды и безопасности – но тот вцепился в руку сенатора своей потной ладошкой и продолжал вещать ничего не значащие слова и фразы.
– Господин Сарпак, простите, что я прерываю ваш разговор с уважаемым Верховным прокуратором, но датчики на пульте охраны показывает, что сейф в вашем кабинете открыт, и открыт – не вашим личным кодом, – произнёс откуда-то сбоку крепкий молодой мужчина в простой форме внутренней охраны тёмно-синего цвета, но с большими золотыми звёздами на погонах.
Из-за болтовни Фарт О Фрая сенатор совершенно не заметил подошедшего к ним генерала Вояджана – министр Правопорядка в правительстве Контрпартии.
– На каком ещё пульте охраны?! Какой сейф?! – спросил Сарпак, а потом, сообразив, стал возмущаться. – Так вы, генерал, что? Установили у меня в кабинете какие-то датчики, не поставив меня в известность?! Может, вы мой кабинет ещё и прослушиваете? А может, там ещё и видеонаблюдение?! Что вы себе позволяете? Я что, преступник?
Генерал как-то очень наивно посмотрел на Верховного прокуратора, но тут же собрался и очень самоуверенно ответил:
– Но как же! Было такое распоряжение из прокуратуры...
А Фарт О Фрай забормотал скороговоркой:
– Только в интересах дела! Господин Теовиль приказал!..
– А постановление Сената? Что-то я не помню, чтобы такое решение утверждалось в Сенате! – не унимался Сарпак.
– Но ваш кабинет – это служебное помещение... Мы подумали... – мялся Верховный прокуратор, а потом опять невпопад добавил. – Только в интересах дела...
– Господин Сарпак! – перебил всех Вояджан. – Пока мы тут законность выясняем – преступник может скрыться с документами из вашего сейфа. Со мной охрана, пойдём и проверим.
– Хорошо, идём... – смирился сенатор, а про себя подумал: «Что за ерунда?! В кабинете же оставалась Лехпаха Сура... Да и подозрительно... Какого чёрта выяснять про якобы вскрытый сейф явился целый министр? Хватило бы и начальника охраны здания Сената...».
* * *
Оппозиционеры-лейбористы искали доклад о местонахождении Верлиона, но Шторнец заинтересовала другая папка, которую она быстро спрятала в свою сумочку.
– О, мой друг Верлион. Как мне тебя сейчас не хватает... – проговорила мадам Шторнец вслух как бы про себя, но добавила уже громче другое. – Ах да, дорогой внук. Сбрей с лица щетину.
– Мадам, я полагаю, что сейчас не время... – пошутил Кейник и тут же спросил. – Вы ничего не слышите? По-моему, загудел лифт...
– Неужели Сарпак возвращается? Почему так рано? – спросила Сура.
– Видимо, заседание закончилось быстрее, чем мы планировали, – предположил Кейник. – Всё, уходим. У нас осталось не более минуты...
– Сура, нам нужно уходить. Не сдавайся, моя девочка, – с волнением проговорила мадам Шторнец.
– Как бы мне хотелось уйти с вами... Но я всё понимаю – нужно оставаться здесь ради нашего общего дела. Я рада была вас повидать. Я буду скучать. Я уже скучаю, – провожала Сура взглядом своих родных и близких.
– Сестрёнка, скоро всё закончится. Обещаю! – махнул на прощание Кейник.
Мадам Шторнец и Сцай с Кейником быстро перешли по гидравлической лестнице в поджидавшую их вертушку, которая, резко сорвавшись с места, быстро затерялась меж небоскрёбов.
А Сура, сложив все документы в сейфе в первоначальном порядке и захлопнув дверцу, уселась на диван и, сложив руки на коленях, как ни в чём не бывало стала ожидать своего начальника.
* * *
– Сура! Ты здесь? – задал вопрос Сарпак, переступив порог кабинета.
– Да, мой господин. Как и просили, я вас дождалась.
– А в кабинет в моё отсутствие никто не заходил? – раскурив свою трубку, сенатор подошёл к сейфу, подёргал круглую ручку и обратился к генералу, который с двумя охранниками стоял у входной двери. – Вот видите: у меня – всё в порядке, сейф закрыт.
– А вы никуда не отлучались? Может здесь кто-то был, пока вы выходили? – спросил генерал Вояджан.
– Я тут была одна и никуда не выходила. Клянусь! – ответила Сура с дрожью в голосе.
– Вы уверены? – ехидно поинтересовался генерал и, не став дожидаться ответа, приказал одному из охранников. – Сержант, включите «прослушку» на воспроизведение!
– Слушаюсь, – с этими словами один из охранников вытащил из нагрудного кармана небольшую чёрную коробочку, нажал несколько кнопок на ней, и в кабинете зазвучали голоса.
– Господин Сарпак, тут были ваша мать и сын. Был ещё и кто-то третий – по имени Сцай – но я его не знаю. И они копались в вашем сейфе, – с какой-то ленивой усмешкой произнёс генерал. – Как видно из общего разговора, ваша помощница – госпожа Лехпаха Сура – является их сообщницей.
Прошла ровно секунда, после чего господин Сарпак начал громить всё, что попадалось ему на глаза.
– Господин! Господин! Вставьте новый смазочный рассеиватель, от нервов у вас снова повышается температура, – забеспокоился откуда-то взявшийся Вермонд.
– Какие же вы идиоты, зачем надо было... – сказал куда-то в пространство сенатор, а потом повернулся к своей помощнице. – Сура, я тебе верил, а ты меня подставила!
– Вы знаете, что я борюсь за правду, да и вы тоже рано или поздно присоединитесь к нам, господин Сарпак, – гордо произнесла она.
Сенатор постоял несколько мгновений молча, посасывая потухшую трубку, а потом вдруг рявкнул на весь кабинет:
– Всем выйти вон!!! На минуту всем выйти из кабинета!
Как ни странно, но оторопевшие охранники вместе с генералом Вояджаном без пререканий вышли из помещения и даже прикрыли за собой дверь.
– Ты ничего не знаешь. И ничего не видела. Поняла меня? – быстро, почти шёпотом проговорил Сарпак, обращаясь к Суре. – С сейфом – тебя заставили угрозами. Ни в чём не признавайся!
– Я ничего не скажу! – так же быстро ответила Сура.
– Деточка моя, я помню тебя с пелёнок. Как бы они тебя не пытали – молчи! Я с вами на одной стороне фронта. Но у меня есть власть, которой у вас нет. Я отправлю за тобой помощь, я выдерну тебя из тюрьмы, – добавить больше он ничего не успел.
В открывшейся двери показались охранники и генерал Вояджан, который им громко приказал:
– Арестовать предательницу! Немедленно! – и, обращаясь к помощнице сенатора, добавил. – Лехпаха Сура, вы арестованы за предательство правящей партии и преступную связь с лидерами оппозиции...
Когда все вышли, и в кабинете остались только Сарпак и Вермонд, за окном разразилась гроза. Зигзаги молний своими вспышками очерчивали контуры стоящих вокруг небоскрёбов, а шум падающей с неба воды перекрыл все звуки, ранее доносящиеся с улицы...
– Да... И погодка под стать настроению... – устало произнёс сенатор и спросил у механоида. – Что же делать?
Помощник, помедлив несколько секунд, ответил:
– А вам, хозяин, только что и нужно – понять: с чего начинать, а что делать – вы уже, мне кажется, решили...
И слова Вермонда так зацепили Сарпака за душу, что он в раздумье произнёс:
– Знаешь, Вермонд... Иногда я начинаю верить, что это ты – человек, а я – всего лишь механоид...
Похожие статьи:
Рассказы → Портрет (Часть 2)
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Потухший костер
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Последний полет ворона
