Волны,
Волны,
Волны.
Океан.
Из волн получается океан. Большой. Глубокий. Не переплыть. Только на лодке.
Надобно мужику всех перевезти через океан, да вот беда — лодка только троих выдержать может. Вот и как мужику быть.
Думаю.
Как мне быть.
Смотрю на волны.
Волны.
Волны.
Волны.
И океан.
Сажаю в лодку русичей и татаро-монголов, ударяю в весла. Отплываю от берега, монголы набрасываться на Русь, кровь течет рекою, лодка вспыхивает, охваченная пламенем.
Гребу назад.
Даже не пытаюсь разнять Челубея и Пересвета, гребу назад.
Оглядываю сидящих, думаю, что можно сделать. А вот, например, возьму англичан, всех, разом, глядишь, ничего не устроят.
Волны,
волны,
волны.
И океан.
Кто-то вежливо осведомляется, как скоро доплывем до Нового Света.
Как только, так сразу.
Лодка бешено раскачивается, ну что, что такое, что опять… А вот что опять, Джордж Вашингтон провозгласил независимость, кипит война, пылает лодка.
Бью веслами кого ни попадя, поворачиваю к берегу.
Волны.
Волны.
Волны.
И — океан.
Сажаю в лодку французов и русских, вот уж, казалось бы, приличная публика. Сюда, пожалуйте, ваше императорское высочество…
Машу веслами, скорее, скорее…
Гремят пушки.
Французы берут Бородино, пылает Москва.
Еле успеваю повернуть лодку назад. К берегу. А на берегу и подавно кипят баталии, уже и не пойму, кто с кем, кто куда, кто за кого…
Старинная задача.
Надобно мужику…
(к этой задаче еще никто не нашел ответа)
Египтяне и хетты (зачеркнуто)
Спартанцы и мессенцы (зачеркнуто)
Греки и персы (зачеркнуто)
Волны,
Волны,
Волны.
И океан.
Оглядываюсь. Думаю сначала перевезти Россию, — если её здесь, на берегу оставить, точно кто-нибудь с Россией сцепится, все на неё зубы точат. А вот кого к России подсадить… гхм… Присматриваюсь к Германии, на неё тоже вроде бы все зубы точат, еще как.
Спрашиваю у двух сторон, не будут ли они драться.
Стороны клятвенно заверяют меня, что нет. Подписывают мирный договор, пожимают друг другу руки.
Гребу. Быстро, скоро, ударяю в весла, исчезает на горизонте берег. На самом краю земли проклевывается рассвет, хороший денек будет, жаркий, самые дни светлые стоят — двадцать второе июня…
…еле успеваю прибить лодку к берегу — обугленную, пробитую в нескольких местах.
Волны,
Волны,
Волны.
И океан.
Оглядываю людей — народы, государства, империи, республики, принцев, королей, премьеров, комбайнеров и певцов под фонограмму. Откуда их столько развелось. Надо перевозить, пока не поздно, пока лодка еще держит хоть что-то, надо продолжать путь, вспомнить бы еще, куда и откуда плыли.
Думаю первым делом перевезти Штаты, которые в Америке, а то что-то от них последнее время неспокойно. А вот кого к Штатам подсадить… хватаю первую попавшуюся маленькую страну далеко на востоке, страна и страна, какое дело до неё Штатам. Человек с раскосыми глазами кланяется мне, бормочет, что для его народа это величайшая честь…
Волны,
Волны,
Волны.
И океан.
Люди на берегу смотрят, как лодка уходит в открытое море. Мудрецы тихонько думают про себя, а есть ли там вообще какой-то другой берег — но вслух ничего не говорят.
Люди ждут.
Ослепительная вспышка на горизонте, облачный гриб уходит в небо, горячий ветер срывает на берегу флаги.
Люди ждут.
Проходят дни.
Проходят месяцы.
Проходят годы. Десятки лет.
Лодочника забывают, люди спорят, да был ли лодочник, слагают про него легенды.
Берег осыпается все больше, вот уже осталась только узкая полоска меж волнами.
Волны,
Волны,
Волны.
И океан.
Люди идут к берегу, собирают лодку из обломков мира. Кто-то приносит чертежи, кто-то смолит днище, кто-то правит паруса.
Садятся в лодку.
Кто-то кричит, что нужно оставить преступников, кто-то не хочет пускать в лодку каких-то тиранов, кто-то просит оставить на берегу тёщу.
В гневе поднимают оружие.
Тут же опускают.
В лодку садятся все.
Отчаливают.
Скрывается в тумане берег, усеянный автоматами, пулеметами, минами, шахтами баллистических ракет, волны лижут брошенную кем-то банку из-под Колы.
Люди сидят тихо.
Очень тихо.
Смотрят туда, где дальние берега.
Волны…
Волны…
Волны…
…океан.
