Воспитательный момент

– Ах-ха-ха!

– Хи-хи-хи!

Природные звуки леса притихли. Птицы и звери настороженно замолкали. Только шелест листвы вторил несвойственному для такой глуши звонкому девичьему смеху, колокольчиком раздающемуся за деревьями.

– Не порядок, – тяжело вздохнула я и, недовольно покачав головой, поставила лукошко с грибами на тут же появившийся в центре солнечной поляны пенек. – Какой леший завел их в такую глухомань.

Хохотушки приближались к поляне вприпрыжку и прячась за деревьями друг от дружки.

– Ой! – девушка, бежавшая первой, покачнулась, охнула и схватилась рукой за услужливо протянутую стоящим рядом деревом ветку, удержавшись от падения.

Глухой, но достаточно громкий бульк, раздавшийся за миг до этого у самых ног, привлек внимание девушки и уберег от рокового шага.

– Ква-а-а! – возмутилась, показавшись над поверхностью воды, пучеглазая голова огромной коричневой жабы, высказывая свое недовольство, не смотрящим под ноги безалаберным девицам, которые нарушили ее блаженное расслабление на теплом полуденном солнышке, и скрылась под водой, оставляя после себя только быстро исчезающие на серебристой глади круги.

Девушка зажмурилась на секунду и снова уставилась под ноги, не отпуская на всякий случай ветку спасительного дерева. Подбежавшие подружки также недоуменно обозревали раскинувшееся перед ними болото. Веселый смех прекратился.

– Болото, – как-то удивленно и с явно выраженным непониманием, как они здесь оказались, констатировала самая младшая.

Три девчушки глупо переглянулись и снова захихикали.

– К..хм, – странный звук со стороны болота прервал возобновившееся веселье.

Подружки аж подпрыгнули от неожиданности и внимательно оглядели расстилавшуюся перед ними топь.

Болото было каким-то необычным, начиналось резко у самых их ног: ни тебе высокой осоки, обозначающей границу весенне-осеннего повышения уровня воды, ни влажного мягкого мха, указывающего на отсутствие под ним твердой почвы, ни голых стволов погибших от постоянного нахождения в мутной стоячей воде деревьев. Наоборот, широкие округлые купины с зеленеющей травой и разноцветной россыпью цветов, как на лесной поляне, перемежались глубокими бочагами с чистой прозрачной водой, сквозь которую было видно дно. Яркие солнечные зайчики, отраженные от поверхности воды слепили и создавали иллюзию волшебства. Именно из-за них девушки сразу меня и не заметили.

Прямо посередине болота на самой широкой кочке стоял большой пень с высоким изломом. На нем закинув ногу на ногу и опершись на излом, как на спинку трона, я и устроилась. На вид не больше тридцати, в белой льняной сорочке без вышивки, подпоясанной косичкой из широких травинок с вплетенными березовыми листиками, и высоких красных сапожках до самых коленок. Золотистую с медовым оттенком толстую косу длиной до пят украшали большие розовые цветы водяных лилий. С колен свисала, стелясь по земле, длинна лента венка, сплетенная из тех же цветов.

«Ну, просто загляденье», – хмыкнула я, бросив быстрый взгляд на свое отражение в воде.

Девушки, открыв рты, молча уставились на меня. Как-то неловка.

– Три девицы у воды

Говорили про цветы.

Ну откуда же им взяться,

Когда в пору здесь купаться? – сложились у меня в голове в считалочку мысли девиц.

Не надо быть экстрасенсом, чтобы догадаться, о чем они думают. Девицы вздрогнули и «ожили».

– А что вы здесь делаете? – без приветственного вступления нахально поинтересовалась старшая из них, та, что чуть не свалилась в воду, хотя на языке у нее вертелся явно другой вопрос.

Вот тебе на, ни намека на приличное воспитание. Ни тебе поклона до земли, ни простенького «здрасте».

– Да вот сижу, отдыхаю. Притомилась немного, – ответила я, поднимая с земли еще один цветок и вплетая его в ленту, одновременно исподлобья наблюдая за любопытными незнакомками.

– А от чего притомились-то? – насмешливо фыркнула девица, совсем осмелев. На возраст намекает. Что? Молодая да красивая уже и притомиться не может?

– Да пока по кочкам, как козочка скакала, грибочки свои любимые собирала, вот и притомилась. На этом болоте самые вкусные и красивые растут, – улыбаясь, я кивнула на стоящее рядом на маленьком пенечке лукошко, из которого выглядывали ярко красные круглые шляпки в белую крапинку.

Девушки насторожились и снова переглянулись.

– А вы кто? – осторожно поинтересовалась нахалка.

– А вы что не признали? – лукаво прищурившись, вопросом на вопрос ответила я.

– Признали, – я удивленно вскинула бровь, показывая свою заинтересованность. – Кикимора, нечисть болотная, – как-то совсем неуважительно ответила девица, и все три захихикали.

Не удержавшись, я расхохоталась. Надо же, кикимора. Ну, хоть будет, над чем с этими самыми кикиморами на очередных посиделках посмеяться.

Резко замолчав, уже серьезно посмотрела на девушек. Выдержав необходимую для появления у них чувства неловкости и беспокойства паузу, обратилась к недоумевающей и немного стушевавшейся нахалке.

– Кикимора говоришь. Совсем вы люди распоясались, всякое уважение потеряли. По лесу вот так беззаботно ходите, а у хозяев разрешения не спрашиваете. Кого и где встретить можете, не знаете.

– Ну, а если не кикимора, тогда кто? – ехидно и абсолютно беспардонно перебила меня девица.

– Баба Яга, – спокойно ответила я.

Девица аж поперхнулась, то ли от смеха, то ли от удивления. Хотелось, конечно, чтобы от страха, но это еще успеется.

– А что, не похожа?

– А где вы такие цветы взяли? – не удостоив меня ответом, девица сменила тему. Не поверила. Ну что ж, дело хозяйское.

– Нравятся? – ласково улыбнулась я.

– Красивы очень, – робко подала голос самая маленькая, на вид лет десяти, девчушка, видимо младшая сестра одной из этих двух.

– Так здесь, на болоте. Вон их сколько, в воде.

Девушки как по команде склонились, глядя под ноги. На поверхности бочага ничего не было.

– Ой, смотрите! – пискнула младшая, показывая пальцем на воду.

Девицы нагнулись еще ниже и через толщу воды увидели, росший на дне, удивительной красоты розовый цветок.

Старшая присела на корточки и опустила руку в воду. Но как только ее пальцы коснулись поверхности, цветок сложил лепестки в плотный бутон и склонился к самому дну. Девушка почти по плечо опустила руку в холодную воду в надежде достать до него.

– Так у вас ничего не выйдет, – покачала я головой. – Как только на воду падает тень и по поверхности проходят даже не значительные волны, цветок закрывается, и достать его уже невозможно.

– Тогда, как вы их достаете? – раздраженно вскинула голову девица.

– Вот так, – я указала рукой на ближайший бочаг, из которого, не потревожив водную гладь, вынырнула усатая голова. Держа в пасти несколько цветков с длинными стеблями, бобер подплыл к берегу, выбрался из воды и положил у моих ног лилии. Недовольно фыркнув, бобер отряхнулся, окатив меня холодными брызгами, и снова нырнул.

– А мне он может достать? – спросила девица, заворожено глядя на место, где исчез бобер.

– Может. Подойди сюда и попроси его.

Девушка, оглядевшись, опасливо протянула ногу к ближайшей кочке. Обижено хлюпнув, кочка начала уходить под воду, и девица отдернула ногу.

– Я не могу, – отозвалась она. Я вскинула бровь, изображая непонимание, и девушка обижено добавила, – я не умею ходить по болоту, и плавать не умею.

– Хочешь научу? – спросила я, не уточняя чему именно.

– Хочу!

Что ж, скромности ей не занимать. Подружки же наоборот всполошились и схватили девушку за руки с двух сторон.

– Хм… А чем расплатишься? – задумчиво протянула я.

Девица не задумавшись сняла с головы венок.

– Вот венок подарю.

– Зачем он мне? – усмехнулась я, умиляясь ее наивностью. – У меня свой есть, – я подхватила рукой сплетенную из лилий ленту, как бы взвешивая на ладони, – и гораздо красивее.

– Ну, возьмите лукошко, – стушевавшись, предложила девушка, не ожидавшая отказа.

Похоже, она безгранично уверена в своем очаровании и в том, что весь мир только и ждет повода пасть к ее ногам. Критически осмотрев девушку, я покачала головой.

– Ленточка у тебя в косе красивая. Её возьму.

Девушка машинально схватилась за косу. Мгновение помедлив, развязала ярко-голубую шелковую ленту и протянула в мою сторону.

– Берите.

Для пущей наглядности я встала, поманила руку и кивнула. В этот момент средняя девица просто повисла на руке подруги и быстро зашептала.

– Не ходи. Ты что? Она ж тебя заморочит, в болоте утопит, на том месте крест осиновый вобьет и ленточку твою повяжет.

Я аж поперхнулась. Ну и фантазия, надо же такое придумать.

– И зачем мне это? Только окружающие вид могильным крестом портить да воду загрязнять, – фыркнула я.

– Не слушай ее, – снова запричитала девушка. – Помнишь, весной дочка кузнеца в лесном озере утонула? Так на том месте в воде тоже крест стоял, и к нему ленточка ее была привязана.

– Не было там креста, лента в камышах запуталась. Она сама в воду за ней полезла, а плавать не умеет, – возразила с другой стороны младшая. – И не утонула она, ее рыбаки вытащили.

– Вытащить, то вытащили. Да только она еще неделю в лихорадке бредила. А потом рассказывала, что не знает, как лента в воде оказалась: только что в косе была, а как обернулась, в озере ее увидела, хотя к воде никто из нас и близко не подходил. И еще говорила, что будто звал ее кто-то, вот она и пошла.

«Интересненько, надо будет проверить», – подумала я, а вслух сказала:

– Ну что же ты? Трусишь что ли?

Уязвленная девушка раздраженно стряхнула подруг и, гордо вздернув подбородок, шагнула на кочку. Та осталась на месте. Удовлетворенно кивнув, девушка стала перепрыгивать с кочки на кочку, выбирая как ни странно не самые близкие.

«Хоть бы под ноги смотрела для приличия, а то ж так и искупаться можно», – недовольно фыркнула я про себя, подвигая под чрезмерно самоуверенную нахалку очередную кочку, до которой, будь она настоящей, девушка ни за что бы не допрыгнула.

Сделав последний прыжок, девица приземлилась на моей полянке и честно протянула ленту.

– Красивая. Не жалко? – уточнила я, беря ленту за другой конец, вдруг одумается.

– Нет. Не жалко. Мне ее жених подарил. Скажу потеряла, новую подарит, – беззаботно отмахнулась девушка.

– Совсем жениха не ценишь, – я задумчиво прищурилась. – Вот посмотрит на твою легкомысленность и передумает?

– Ой, да куда он денется, – заносчиво возразила девица, глядя на меня, как на дуру.

Ну, ну.

– Мой будет!!! – во все горло рявкнула я так, что девица от неожиданности подпрыгнула на добрых полсажени, выдергивая из ее рук ленту. И так же громко расхохоталась скрипучим старушечьим смехом, в этот же миг обернувшись горбатой беззубой каргой с россыпью жутких бородавок на лице и поганками во всклокоченных волосах.

Девица зажмурилась и завизжала. Да так, что вода пошла рябью, а весь лес замер, боясь шелохнуть даже листиком. Спустя секунду так же пронзительно воздух прорезали голоса ее подружек, и все три девицы опрометью бросились прочь.

«Вон как бежит, даже по воде, и кочки подставлять не надо. Обещала же, что научу», – усмехнулась я вслед бегунье.

Тряхнула головой, прочищая заложенные уши, приняла нормальный облик и окинула критическим взглядом свое отражение – гладкое, без единой морщинки, лицо, медные волосы до плеч, зеленая сорочка в цвет глаз с тем же травяным поясом, башмаки из мягкой кожи – может насовсем стать блондинкой? Обычные люди почему-то считают их добрее и безобиднее. Нет, пожалуй, естественный цвет мне больше идет.

Удовлетворительно кивнув, щелкнула пальцами, развеивая морок – вокруг снова расстилалась самая обычная залитая солнцем лесная поляна. Подхватила с пенечка лукошко с отборными, один в один, боровичками, и на его место тут же вскочила большая взъерошенная белка. Раздраженно постучав себя кулачком по лбу, белка разразилась возмущенной тирадой:

– Ты что, с дуба рухнула? Или головой об него стукнулась? Весь лес переполошила, панику кругом навела, детенышей малых в дупле напугала. Одна что ли тут живешь? Ни стыда, ни совести. Все тебе шуточки, веселье…

«Ах, да! Пенек», – хихикнула про себя я и направилась в сторону чащи.

Белка, не ожидавшая такого подвоха, на секунду умолкнув, шмякнулась аккурат на пушистый хвост. Вслед мне полетели еще более емкие и красочные пожелания долгой счастливой жизни и доброжелательных соседей.

Прикусив губу, чтобы не расхохотаться в голос, помахала белке на прощанье и отправилась домой. Пошутили и хватит. Теперь надо выяснить, кто тут в моем лесу без моего ведома проказничает.

И супчик сварить, грибной!