Гермафродит. Роман. Глава 2

Народности, жившие близ океана, часто бывали знакомы с ним издалека, как это ни странно. Опасались, избегали непредсказуемой, могучей стихии, зачастую не умели плавать.
Полудроидам тоже море – в целом враг, опасность. Но ведь вода – основа жизни. Огромнейший океан всегда рядом, он и пугает, и притягивает... Какие-нибудь реки, ручьи есть не у всех в мирах. А поплескаться, а понырять? Рынки, дающие такую возможность без морских опасностей, ценны. К примеру, Ниагара – рынок визитёр Рахат-Лукума.
Многим довелось вдоволь покупаться, лишь покинув Морскую Звезду, на облачном рынке, жизнь так парадоксальна! Облачный рынок Ниагара – на треть скалистые островки на мелководье, обособленные районы борьбы и всяких игр, на две трети – водопад, преходящий в Трек. Сыро, похищения затруднительны – рынок популярен.


Биг-Буро добавил прежде мутной Ниагаре прозрачности в прямом и переносном смысле слова.
Значительный объем воды опасен тенями, оливками, растворёнными в ней. Буро замутил состав не только разрушительный для теней, но и, что самое главное – высвечивающий их. Окрашивающий, окутывающий чернильным облаком в глубине кристальной, небывалой прозрачности. Что видно – не страшно! С той поры добрые люди не опасались Трека и его мирной воды, а недобрые люди пошли путём взращивания добродетели рассудительности и смирения, зная кто, курирует Ниагару...
Как появился Трек... Гостям с Рахат-Лукума, борцам и купальщикам природного шика показалось мало.
Водопадик был, ну, далеко не Ниагарским. Широкий, высотой дракона три, вставших на хвост. Растекался он спокойно, утихая в заводях. Там цветов насажали по островкам, среди трещин, вокруг них – лилий, лотосов, что дальше? Сидеть по горло в воде и плескаться? Пастораль... Скучно!


Буро остался без своих аттракционных, «Гусиных Шатров». Задумывался, чтоб замутить ещё, и придумали они с Каратом течения. Усилили Ниагару.
Состав жидких добавок Буро слегка подкорректировал, Карат распылил борта, ввинтил в них скрытую механику, и – ура, новое развлечение!
Получилось занятно: вода падает со скалы гораздо медленнее, чем несутся «сушки» и «челноки» по водной равнине, спрыгнув с этого водопада! Бортам пришлось подбирать изгиб, высоту, укреплять на всякий случай. Зрительские трибуны в два ряда.
За пределами сложносочинённого Трека широкая водная гладь осталась вполне пасторальна, с островками, отмелями, омутами...
Публика жадно следила за фигурными акробатическими номерами «баранок» и заездами «сушек». Фанаты, ставки, всё честь по чести.


Два вида лодок для трека – челноки, делились по предназначению на «сушки» и «баранки».
Первое – ироническое название, гонщик выходил на причал, сухой, высохший от жара Огненного Круга, не смотря на водную пыль!.. Скорость!
Скорость нечеловеческая. Челнок слегка и напоминал сушку. Лодочка в форме веретена, над ней поперечная дуга – приёмник импульса скрытой механики. За дугу можно держаться, хотя в челноках, как в санях бобслея обычно лежат. Визуально получилось: сушка-челнок не колесом катится, а стоящим отверстием поглощает Трек. Их украшали в виде пастей Морских Чудовищ... Буро кривился, молчал.
«Дурилки сухопутные, вам не объяснить».
Баранка – та же сушка? Нет, название появилось благодаря ручкам, похожих на закрученные бараньи рога. На них можно вставать, трюки выделывать.
Разорванный приёмник импульса слабее цельной, высокой дуги. Баранки медлительней сушек.


Можно и без челнока заплывать на Трек, но, понятно, когда нет соревнований.
Специфический опыт для пловца... Всё наоборот: без челнока течение препятствует. Если перестать сопротивляться, оно подхватывает и медленно несёт обратно к водопаду. Утонуть невозможно, нырять затруднительно и щекотно, обхватывает, выталкивает.
Трек, на самом деле, треки выходили из водопада пятью змеистыми, пересекающимися дорогами-желобами и заканчивались общим выходом к дощатому причалу у рамы. Пересечения их очень опасны для заплыва сушек, там Карат течения притормозил.
Над Ниагарой феноменальное небо... Оно и есть, и нет. Пробиваются столпы света правильной формы, квадраты, ромбы, вперемешку с дрожащей россыпью солнечных зайчиков, а через что непонятно. Ни остекления, ни листвы. Ночью – мистично.


Ночью Буро отправился на Трек ради уединения с одним из своих цокки. Романтика, лирика... Без публичности и без интимности, что-то среднее... Любовник предпочёл бы от него – венец избранника с фонарём во лбу! Да вот в чём дело, не он один. Далеко не он один.
Прежде Буро не мог вообразить и себя в такой глупой ситуации...
Его общества всегда искали, и он всегда поддерживал соответствующий имидж, но исключительно, как поручитель, защитник и торговец. Со времени же исцеления, когда престал ограничивать себя в чувственных удовольствиях, он столкнулся, с чем сталкивается любой богатый, обретший власть человек, едва проявив мягкотелость: с алчной, наивной, феноменально навязчивой продажностью!..
Множество людей решило, что предоставить свои бесхитростные услуги могущественному Чудовищу Моря – простой и надёжный способ обеспечить безбедное во всех смыслах существование.
Ни возлюбленных, ни цокки-отношения скрывать не принято. Зачем? Но эти – конкурировали безбожно! Ссорились. Иногда – громко. Фу, фу... Это не для Буро.
Катавасия началась на Южном, да там и осталась, когда стряслось общее «не до того». На облачных рынках Буро решил действовать умней. Скрытней. Держаться равноотстранённо на публике. Пусть гермафродит остаётся рядом, вроде как личный голубь – почтальон, секретарь.
Они все, цокки-ассы и цокки-голубки ужасно огорчали его. Нравились, радовали, развлекали... Но отнюдь не нравилась фальшь.


Личный голубь – Эйке-Ор...
Не имя, на кличку едва тянет, но уважительное. Ведь «Эке», «Эсге», «Эксе», с вариациями между двух «э, е» традиционно зовут гермафродитов – энке. От призывного «эй!» происходят, от удивлённого «ишь ты какой, двусторонний!»
Но не ко всем именам добавляется «Ор» – золотой, драгоценный...
«Эцке» ещё их зовут – намёк на то, что гермафродиты с точки зрения остальных людей – существа для цокки утех. Ласково – «нецке» – статуэтка, игрушка моя.


Приставка «Ор» к имени Эйке – осталась для Буро тайной! Спрашивал, тот пожимал плечами. Друзья, знакомые знакомых тоже: «Эйке-Ор?.. Всегда был Ор...» Серьёзно?
Возможно, из-за непробиваемой отчуждённости гермафродита, а не из-за комплекта гениталий, Буро так привязался к Эйке.
Продаваемый Оливом энке едва не упал в обморок, поняв, кто его забирает. При первом цокки, кажется, ждал лишь, когда ему откусят голову. Освобождённый, не выказал ни сомнения в этом факте, ни экспрессивной благодарности. Впоследствии не навязывался и не избегал. Абсолютно одинаково кивал на просьбы сделать удовольствие так или эдак и на клятвенные заверения в возможности свободно, навсегда уйти, если Буро ему не по душе.
Эйке-Ор не льстил. Не изображался. Уж совсем ни против кого не интриговал.


А приглашённый на Трек парень был настоящий цокки-бай с Большого Цокки, и Буро ни секунды не пожалел, что повёлся на его неприкрытую лесть! Бай потому что!
Буро раз в сто лет делали так хорошо...
Он расслабленно лежал в медленном течении...
Он проносился с водопада на Трек, вонзаясь разом в водную пыль и сладострастно дрожащее тело цокки, мягкое и мускулистое, везде складное, во всех местах такое, как надо...
В челноке...
Без челнока...
По течению, так и не расцепившись, ожидая прихода следующей волны сладострастия...
По крайней мере, этот цокки-бай честно высокой цены запросил, домика, покровительства на Рахат-Лукуме... И был очень, очень хорош.


Буро пришлось оставить его на минуту, выйти на причал и на раму, так как ночью он ждал почтового голубя, полудемона от демонов, оставшихся на земле.
Взял письмо, попрощался, глянул назад...
Огромный вопросительный знак покачивался посреди Трека.
Крюк продет сквозь пятку.
Цокки-бай выгнут дугой.
«Это... Облачный... Рынок...» – раздельно произнёс Буро, не в состоянии поверить своим глазам.


Буро поднялся на соседний островок.
Дотянулся до бессильно свисающей руки.
Нюх ача не обманул – тело безжизненное и абсолютно сухое. В нём нет ни капли влаги. Как хочешь, так понимай.
Подтянув к себе податливую, неустойчивую виселицу, Биг-Буро вынул крюк из пятки и положил тело на остров, на миг. Через мгновение его цокки рассыпался с лёгким шуршанием мелкими огоньками дроидов, по преимуществу кроваво-красными.
Буро поднял голову и закричал, оглушая своды, завыл, как гигантская тень ро, разрезанная встречной тенью.
«Оуууу!..» – ответила Ниагара гулом и звоном.
На Трек, на водопад вдали, заводи и течения нисходили столбы мистичного, негромкого света, колонны колоннады света и в них трепетание листвы... Безлюдна Ниагара... Неужели совсем?


Бледное лицо с широко раскрытыми глазами выделялось во мраке крупного островка. За ним – такое же девичье. Ребята спрятались, чтобы развлечься, подглядывая за чужими развлечениями...
А напротив Буро, у подножия виселицы – потупленное, бледное лицо Эйке-Ор...
«Вот как?.. Полагаю, мы подглядывали не ради моносеанса? Тогда ради чего?»
– ...не сердись, Надир!.. Надир-надир-надир... Что делать, Надир, что нам делать?!


Объяснился Эйке вполне просто и логично. Ревновал, да. Завидовал. Гермафродит пытался понять, чем он хуже, чего в нём недостаёт.
Буро не понравилось его достаточное, самоуничижительное объяснение. Слишком правильно как-то. А впрочем, – опять, снова и тут! – началось «не до того».
 

Похожие статьи:

Рассказы → Разбуди меня!

Рассказы → Гайди

Рассказы → Малыш

Рассказы → Мокрый пепел, серый прах [18+]

Рассказы → Любовь в коммуналке [18+]