Гермафродит. Роман. Глава 20

Ветер перемен пришёл на Трек в лице «оккупантов», гостей, разбивавших устойчивые тандемы.
Никакой прямой угрозы для тех, кто разбиваться не желает. Однако для Злотого само предложение – овеществлённый, до ужаса прямо поставленный вопрос, на месте аморфного беспокойства.
Из-за чего именно он так боится потерять Ярь? Она великолепно экстравагантна и сложившийся дуэт хорош, но есть девчонки не хуже Яри. А главное, почему легче откусить себе язык, чем заговорить об этом? Почему?
Буро с его полудемонами-полудрузьями навеяли Злотому образ, от которого никак не отделаться.


Злотый пришёл за бутылочкой масла. Скорости на гонках такие, что и это аэродинамике в счёт.
Получил. Задержался... Буро изменил бы себе, не угостив кого-то.
У него полумрак... Типы какие-то мутные в безрукавках... Капюшоны накинуты, маски таковы... Словно не маска, настоящая морда золотом припорошена. Чешуя двигается, раздуваются дырки ноздрей.
И пение...
Глубокое. Поверишь, что море за порогом, а не ярмарка оу-вау-баев, не рынок сладостей.
Поют... Но песни-то у них – ни про что. Сплошное перечисление имён, одного имени: Або, да Або Аволь, Лакричное яйцо, Лунная Стевия, сахарная.


Тогда Злотому и пришло в голову, из-за её девственности, из-за того, что альбинос, он не может превзойти влечение к Яри... Будто у Яри внутри скрыт лунный камень.
Подобный Огненному Кругу, белый, перламутровый, опалесцирующий камень скрыт внутри неё одной. Идеальный и холодный.
Он светится. Он помогает ей побеждать и защищает от горячих страстей.
Злотому внезапно примстилось чётко до одержимости, что никакая девушка на свете, ни чья-то, ни свободная, ни хозяйка мира, ни изгнанница, никто-никто не устроен подобным образом. Не имеет украшенного лунным бликом, полупрозрачного сокровища внутри.


Больше всего на свете Злотый желал заполучить это сокровище.
Но разве мыслимо, сказать про такое? Купить и ли попросить? Как грабителю, ведущему жертву шумными многолюдными рядами, вдруг обогнать и сказать: подари, а?.. Грабитель ждёт подходящего закоулка, какого-то решающего поворота на их общем пути.
Злотый ревновал, чары тоже ждут... Более того, им обещано, а он случайно увидел.


Своей борцовской своей карьерой Злотый был обязан не слишком удачному старту земных приключений, связанных как раз с лунным камнем. Удивительно ли, что его не отпускало.
Дело было так.
Он попал в компанию весельчаков, исповедующих розыгрыш как святыню, ни дня без хохмы.
Они были молоды, Злотый был – младшим. А по кодексу того мирка удавшаяся шутка над своими приносит двойную честь. В итоге, за новенького он год с киркой бродил по горам континента, ища «лунный камень» в недрах Морской Звезды, точно такой, как предъявили ему в двухметровых бусах. Если б и нашёл, не узнал бы его, созданный превращением, наделённый внутренним светом!
Обиделся, конечно. Даже кой-кому отомстил. Но год упрямых поисков остался в памяти как светлое, чистое время, отданное тишине и мечтам.
В Яри, где-то в её груди, альбиноски, оторвы, девственницы ему грезился этот камень до умопомешательства.
Не то, что б мечтал прямо похитить. Ярь прилагалась к нему, Ярь была светом вокруг. Ускользающий блик девственности манил, играл в её чертах, во всех движениях, в каждой улыбке...
Короче, Злотый влюбился с такой силой, какая не позволяет даже случайно, даже во сне отвлечься,  посмотреть на ситуацию со стороны.


Шли небесные гонки.
...Круг, круг, круг...
...Десятый, двадцатый круг...
Белые Драконы огибали коническую белизну облачного рынка узкого в основании, стройного, как расширяющаяся к верху, высокая столовая гора.
...Круг, круг, круг...
...Сто кругов...
В общем – гонки на выдержку: сколько человек на белодраконьей спине усидит, пока голова не закружиться. Белые Драконы, уловившие волю всадников, стали как бы единой каруселью, спутанными потоками, а всадники – её пассажирами, способными только одну команду отдать: хорош, дракон, рули на выход из чёртовой карусели!
...Круг, круг, круг...
...Сто двадцать кругов...
– Единственная, вот какая! – крикнул Злотый, обгоняя Эйке-Ор. – Несравнимо-ненная!!!
– Чево?!
– Нес-рав-нен-на-я-Ярь!!!
Поперхнулся пухом.


Эти щедрые «специфички» близ Рынка Сезонов! Зеркальный лес за рамой, столбы хрустальные, отражающие ниоткуда миллион Впечатлений самых разных местностей и сезонов. Штука в том, что вместо четвертой стены – открытая рама. Иллюзорные Впечатления вылетают из неё вполне материальными! Сейчас: майский ветер и тополиный пух! Густая пурга, прихотливые смерчи, пуховые шарики марблс и здоровенные шары!
Пух облеплял мокрых гонщиков, залеплял глаза, нос, пах сиренью, дезориентировал жутко.
Незаметно Злотый выбился в лидеры.
Чередуясь с Эйке, они начали вести в гонке.
Подходящее место выбрал гермафродит, чтоб раскрутить борца на откровенность, а влюблённый борец, чтоб выплеснуть накопившееся! Его страсть, как ядром из пушки, шарахнула Злотым в победу. Но и Эйке не отставал, и его подгоняла жажда услышать нечто важное.
Всё то же самое: как, почему? Что такое любовь для обычных людей? За эцке-гермафродитов дорого платили, но не орали «единственный!!!», срывая связки и заглатывая тополиный пух.


– Почему – она?! – кричал Эйке-Ор.
– Я-не!.. – знаю!.. Я-ни!.. – ког-да-не!.. – со-би-рался!..
Ууу... – взвыл ветер в ушах и унёс слова.
– Не собирался – что?!
– ...влюбляться! Это глупо-глупо-глупо!!!
«Глупо, – молча, согласился Эйке-Ор и отстал на сто девяносто седьмом круге. Силы ухнули куда-то, азарт спал. – Пусть финиширует, пусть кончает гонку прямо в «золотой венец»! Сегодня он победитель. Борец никогда не получит чару-днеш. Это же очевидно. Это такая чара, которую никто не получит, возможно и они сами. Так и останется ничейной Ярью-днеш, нетронутым, белоснежным птенцом с прибавкой к имени... Недевичье имя. Достойное гермафродита».
Без чёрного злорадства, Эйке пророчествовал, но глухо завидуя влюблённому. Красному лицу, блестящим глазам гонщика, безумным надеждам, напору страсти, которой легче проявить себя вот так, перед чужим... Он ничего не получит. Но и получил уже стократно...
«...с лихвой, сторицей, с покрышкой».


Как непохожа эта бронебойная, лобовая страсть на изысканные долгие ночи эцке, на пикантные дневные эпизоды... Оттенённые бесстыдным, окутанные тайным, разбавленные усталостью, приукрашенные лёгкими ядами коктейлей... Но – единственный?
«Безусловно, ты единственный, Биг-Буро, Биг-Анджел моей жизни... Демон, к которому люди приходят на поклон: дай мне полстакана, а целый забери. Выпей меня до дна, от Огненного Круга. Забери опостылевшую жизнь. Ищут, как его милости. А я просто эцке из дорогого сословия, голубь продажный, доставшийся по случаю».
 

Похожие статьи:

Рассказы → Мокрый пепел, серый прах [18+]

Рассказы → Малыш

Рассказы → Любовь в коммуналке [18+]

Рассказы → Гайди

Рассказы → Разбуди меня!