- Работа непыльная…
Вздрагиваю. Если говорят – работа непыльная, значит, что-то ужасное готовится. Не иначе.
Сержант смотрит на меня. Испытующе.
- Стрелять-то умеем?
- Обижаете. Как не уметь-то?
- Вон… - палец сержанта указывает на флюгер покосившегося дома на холме.
Целюсь.
Стреляю, ружье больно долбится мне в плечо, отступаю назад.
Пуля царапает черепицу.
- Нда-а, на троечку…
Сержант презрительно сплевывает.
- Да вы погодите, я сейчас… пристреляюсь…
- И долго ты пристре…
…флюгер слетает, сбитый моим выстрелом.
- Ай, молодца…
Улыбаюсь.
- Рад стараться.
- Откуда такой будешь-то?
- Из Самары я.
- Ой, Самара-городок…
Подхватываю:
- Беспокой-на-я-я-…
- Чш-ш-ш!
Сержант поднимает палец, прислушивается.
- Тише ты…
Замолкаю.
Ветер шевелит листья. Невидимая в зарослях птаха отстукивает чечетку, замолкает.
- Не… ничего… померещилось.
Киваю, померещилось, так померещилось.
- Ну, ты хоть понимаешь, что мы тут делаем?
Границу охраняем.
- Верно. Её, родимую. Смотрим, чтобы отсюда никто не перебрался…
- А сюда?
Сержант смотрит на меня, как на психа.
- Рехнулся, сюда… кто ж сюда переберется…
Киваю. Никто. Хотя не понимаю, почему.
Лес молчит.
Ждем.
Не знаю, чего.
Что-то мелькает за деревьями, сержант толкает меня в бок.
- Чего смотришь, стреляй, давай…
Вглядываюсь в темноту.
- Счас… из зарослей выберется…
- Не видишь? Эх ты, сокол… глаз-алмаз… ну жди, жди, пока он сбежит к черту…
Спохватываюсь:
- Так это же надо… стой, кто идет…
- Смеешься? Пока ты стойктоидекать будешь, он тебя и уложит к черту! Стреляй уже!
Стреляю уже. Что-то темное в кустах вздрагивает, подскакивает, бежит прочь, туда, за границу, бежит…
Стреляю снова.
Снова.
Ружье бьет в плечо, больно, сильно, смотрю на сержанта, ну только посмей тявкнуть, что ружье тяжелее меня самого…
Что-то подстреленное падает на траву, что-то огромное, массивное, на человека не похожее, да не человек это, и близко не человек, людей таких размеров не бывает.
Осторожно спрашиваю.
- А… а что мы убили-то?
- Тебе-то что, убили и убили… смотри давай в оба… хоть одну тварь проморгаешь, получишь у меня…
Сержант не договаривает, целится, сбивает выстрелом ночную птаху, - взвиваются в воздух перышки.
Не выдерживаю:
- Чего патроны-то тратить?
- Чего-чего, русским по белому сказано, не пускать никого!
Киваю. Русским так русским, по белому так по белому. Хоть по черному. Хоть по серо-буро-малиновому.
Идем вдоль границы. Называется обход. Что-то хрустит под ногами, доски, обломки чего-то, не пойми, чего, битые стекла, куски кирпичей. Чуть не проваливаюсь куда-то в никуда, чуть не напарываюсь на арматуру, сержант подхватывает меня, куда прешь-то, ноги лишние, что ли, всего-то две…
Прислушиваюсь.
Делаю знак.
Сержант тут же замирает, дает тишину.
Ждем.
Что-то массивное продирается сквозь кусты. Стреляю, раз, другой, третий, звенит разбитое стекло, откуда там вообще разбитое стекло…
- Не подбил, - равнодушно замечает сержант.
Целюсь, сам не вижу, во что целюсь.
Стреляю.
Что-то грузное, массивное валится в кусты с оглушительным треском.
- Молодец. Подбил.
Хочу спросить, кого я подбил. Не спрашиваю.
- Ну, давай, передохнем, что ли…
Настораживаюсь:
- А никто не проберется… пока мы тут передыхать будем?
- Да не, не боись, сейчас светает, они поутихнут, лезть не будут.
Снова хочу спросить, кто не будет лезть. Снова не спрашиваю.
Завтракаем. Если это можно назвать завтраком. Разливаем чай из термоса, чай нестерпимо горячий, разбавить нечем, пить тоже невозможно.
Так и стою как дурак с чаем.
Проклевывается рассвет, где-то утробно урчат бульдозеры. Медленно проступает панорама старого городка где-то там, на горизонте, вижу череду маленьких домиков, полуразрушенная крепость на холме…
Урчат бульдозеры.
Здесь.
Совсем близко.
Пытаюсь шутить:
- Кого сносить будем?
- Тебя, кого… вот за этим и пригнали… смотрят, солдат стоит, дай думаем его бульдозерами снесем…
Вымученно улыбаюсь. Хотя мне не смешно.
Треск.
Грохот.
Звон разбитых стекол.
Хочу спросить, что там происходит.
Не спрашиваю.
- Гляди-гляди-гляди, еще один ломится!
Гляжу-гляжу-гляжу. Еще один ломится. Вскидываю винтовку, выжидаю. Что-то огромное, массивное пробирается через кусты, что-то, не знаю, что, только понимаю, с одного выстрела не взять.
Стреляем. Оба. Разом. Что-то огромное, массивное встает на дыбы, надвигается на нас, слон, не слон, не пойми, что, да нет, слонов таких размеров не бывает…
- Отходи-отходи-отходи!
Отхожу-отхожу-отхожу, что-то огромное падает к моим ногам, чуть не придавливает меня своей массой. Падаю, подброшенный дрогнувшей землей, стараюсь унять бешеный стук сердца.
Поднимаюсь.
Иду смотреть, что мы, собственно говоря, убили. Натыкаюсь на кусок флюгера, обломки шифера, еще что-то такое, знакомое…
Догадываюсь.
Дом.
Общая картина все еще не укладывается у меня в голове. Наконец, начинаю понимать.
- Мы что… в дома стреляем?
- Кто через границу ломится, в того и стреляем, что непонятно-то?
- Да нет… дома… они что… ходят?
- Что им еще делать-то… тут вишь, их сносят, старые-то дома, вот они через границу и прутся…
- А через границу чего?
- Чего-чего… они там под охраной государства, вот чего… их там отреставрируют, в порядок приведут… вот они туда и ломятся… А у нас четким по белому сказали, это старье всё снести, чтобы глаза не мозолило…
- Так чего их стрелять тогда, пусть себе бегут!
- Чего пусть бегут, приказ есть, стрелять надо!
- Да не понимаю я…
- И нечего тут понимать, приказы выполнять надо… ишь чего выдумал, понимать… чш, гляди-гляди-гляди!
Гляжу-гляжу-гляжу. Что-то крадется через заросли, вырывается на пустошь, бежит во весь дух.
Снимаю одним выстрелом.
- Ай, молодца, - кивает сержант, - молоток, парень, молоток, вырастешь, кувалдой будешь…
Рокот бульдозеров.
Треск разрушаемого дома где-то там, там.
Осторожно приближаюсь к тому, что подстрелил, похоже на лошадь, ну так и есть, лошадь… Что-то сжимается внутри, люблю лошадей, люблю, в жизни бы не подумал, что лошадь хлопну…
Лошадь…
Вспоминаю, бывают у лошади рога или нет. Вроде нет. А здесь рога есть. Не рога. Рог. Один. И крылья. А крыльев тоже вроде у лошадей быть не должно…
Слышу свое бормотание как со стороны:
- Это… это что сейчас было?
- На них охоту объявили… а там они под охраной… вот и лезут через границу…
Хочу сказать, ну и пусть лезут, жалко, что ли. Не говорю.
Ну чего заснул, ты давай, смотри в оба. Да не на меня смотри, чего ты, меня не видел, что ли? По сторонам смотри… Да и вверх поглядывай, мало ли чего пролетит…
Поглядываю. Летит. Сбиваю что-то летящее, среброкрылое, человекоподобное. Мимо пролетает стрела, выпущенная чем-то среброкрылым, сержант кидается ко мне, не задел он тебя, не, вот и молодца…
Осторожно спрашиваю:
- А… а люди здесь не ходят?
- Ходят, хотя, куда они денутся…
Темнеет. Сержант снова разливает чай из термоса. Смотрю на чай, вижу, теперь не горячий, пара нет.
Замечаю, что рокот бульдозеров стих.
- Ну, теперь смотри в оба… сейчас только так через границу попрут…
Смотрю. В оба. Что-то шуршит в зарослях, стреляю во что-то, получаю нагоняй от сержанта, чего стреляешь-то, он тебе чего, через границу поперся? А не поперся, так и нечего тут…
Выжидаю.
Ночь, только что свиристевшая мириадами голосов, затихает. Понимаю, что что-то случилось, что-то приближается, что-то…
Шорох в кустах.
Кто-то, пригнувшись, бежит через пустошь. Не вижу, кто, догадываюсь.
Только одно животное перемещается на двух ногах.
Только одно.
Целюсь. Стреляю, человек падает, прячется в траве. Отсюда не вижу, понимаю – не насмерть, не насмерть, живой он там, живой, знаем мы их…
Подбираюсь к человеку. Осторожно. Шепотом. Чтобы не увидел, не услышал, не заметил, слух у людей что надо. Сержант молча, по электронке сообщает мне, что людей здесь в округе тоже всех перебили, от людей вреда много, микросхемы портят, вот и перебили их, людей-то… а они теперь через границу перебираются…
Вижу человека, вот он, в зарослях, щуплый, нескладный, не поймешь сразу, он или она. Прикрывает лицо руками, бормочет какие-то проклятия.
Сержант толкает меня.
- Ну, все, добивай его давай, или тебе особое приглашение нужно?
Вынимаю клинок.
- Тоже верно, зачем патроны тра…
Рассекаю провода на шее сержанта, сержант падает к моим ногам.
Подхватываю человека.
- Пойдемте.
- Больно… черт…
- Потерпите… через границу перейдем, там и поищем что-нибудь… от боли…
- Чего поищем, ничего, что пока искать будем, я кровью истеку к черту?
Вспоминаю что-то, что забыл, да никогда и не знал.
Жгут.
- Ну, хотя бы… вот… из ремня…
- Давайте помогу.
- Да ты так поможешь, ногу мне этим жгутом оторвешь к черту…
- Не оторву. Сейчас запрос пошлю, как жгут накладывать.
- Чш, не посылай…
- А что такое?
- Что-что, сейчас засекут, что ты запрос про жгут посылал…
- И что?
- Как что? Вот и спросят, а на хрена тебе жгут? Не иначе как человека отхаживаешь… которого стрелять должен…
- Давайте… так наложу…
- Чш, стой, палку подложить надо… и написать на жгуте, когда наложили… двадцать три тридцать… ага… ты время засеки, через час ослабить надо.
Засекаю время.
Подхватываю человека, удивительно легкого, почему-то они казались мне тяжелее. Несу к границе, где гуляют по холмам непуганые замки и единороги.
- Спасибо.
- Не за что.
Человек прижимается губами к моим динамикам, есть, что ли, хочет… нет, не то, вспоминаю людские обычаи, догадываюсь – это все-таки она…
…ничего этого я не делаю. Я еще не сошел с ума. Лезвием рассекаю горло человека, сержант ругает меня, что делаю, что я делаю, совсем ума нет, или есть чуть-чуть, так режут, когда надо крови побольше выпустить, а чтобы умертвить сразу, тут по-другому резать надо…
Трава, влажная от крови.
- Молодец… молоток, парень… вырастешь, кувалдой будешь.
- Ну что?
- Не подходит.
- Нет, постойте… он девку эту резал, дрогнул на минуту.
- И чего? И чего? Мало ли кто чего дрогнул… отбой.
Рука жмет клавишу.
ПЕРЕЗАГРУЗИТЬ СИСТЕМУ
Меркнет мир, меркнет граница, меркнет, исчезает город, нейтральная полоса, обломки домов, мертвое тело в траве.
Темнота.
Снова появляется мир, какой он был – сержант на границе, старые особняки в старинном городке, ходит единорог, летает что-то крылатое, девушка прячется, ждет своего часа…
- Отключить испытуемого.
- Не жалко?
Всех не пережалеешь.
ОТКЛЮЧИТЬ ПИТАНИЕ
- На утилизацию?
- Сдурел, на утилизацию, у тебя тут чего, завод по производству всего? Диск жесткий убирай, и хорош… всё-то вас учить надо…
