Я помню, как в детстве порой сокрушался,
Что подлых врагов победили до нас.
Что мне, как прадеду, беляк не достался,
И в немцев, как дед, не послать мне фугас.
И морщился прадед: «Война – не игрушки.
Грести на галерах и то веселей».
Но я из бревна мастерил себе пушку
И бил из рогатки - пока в голубей.
Будённовкой шапки мне мама вязала,
Алела во лбу шерстяная звезда,
А бабка пальтишки в бушлат подрезала:
«Военный растёт». Кабы знал я тогда:
Повсюду стреляли. Афган замолчали.
Лишь пафос с экранов да «братский народ».
Тем временем цинки домой прилетали,
И матери выли сквозь запертый рот.
Как сверстники я не терзался проблемой:
Куда поступать? Всё сбылось, наконец.
Погоны и форма – теперь я военный
Как дядька, как прадед, как дед, как отец.
Присягу даю на аллее героев:
Два бюста себя подорвавших ребят.
Им вечный огонь и гвоздики горою,
И я от волненья сжимаю приклад.
Мечтал воевать? Что ж, меня подождали:
Молдавия, Владик, Чечня, Карабах.
Ускоренный выпуск, я в Таджикистане,
И вновь улетают мальчишки в гробах.
Потери, потери. Вот Грозный дымится.
Тупые приказы. Сдают за бабло.
И дом по ночам мне давно уж не снится,
Лишь лица, что этой войной унесло.
Подбита вертушка – крутое родео.
Три месяца в коме и орден на грудь.
И что-то внутри доалело, дордело:
Живой, но потухший. Кого упрекнуть.
Сегодня в училище праздник - присяга.
Волнуется сын, он в курсантском строю.
И бюстов в аллее за третий десяток,
Но в каждом теперь я друзей узнаю.
Белград и Багдад. Украина, Алеппо,
В кровавом потопе блуждает ковчег.
Ждать голубя с веткой – смешно и нелепо.
Греби! Наверху уже выписан чек.
