~Летним вечером, по аллее парка, обдуваемый лёгким, прохладным ветерком, прогуливался Иван Алексеевич Живожук. Возле одиноко стоящей под молодой осиной лавочки, Иван Алексеевич, остановился и, решил было, присесть отдохнуть, как вдруг заметил валяющийся на асфальте, кем-то утерянный кошелёк. Подняв находку, он обнаружил, что кожаный красавец прямо-таки набит деньгами. Иван Алексеевич присел и поспешно принялся деньги считать, и насчитал, к великой своей радости, 365 долларов США и 12 340 рублей.
- Однако, - подумал он, - совсем не дурно!
До зарплаты оставалась ещё неделя, да и к тому же зарплата, откровенно говоря, была у Ивана Алексеевича маленькая и даже, можно сказать, жалкая, всего каких-то три тысячи рублей. Мысли вернуть кошелёк владельцу, даже не возникло в его голове, да и, кстати сказать, никаких документов указывающих на законного обладателя в кошельке не нашлось, разве что записанный на использованном троллейбусном талончике телефонный номер.
Тут вдруг сзади Живожук услышал отдаленный истерический хохот и обернувшись увидел, как из под зеленых лип вырвался совершенно безумный гражданин. Он помчался сломя голову прямиком через кусты и скрылся в аллее, где уже зажглись матовыми шарами фонари, вокруг которых, трепыхаясь, кружила насекомая гурьба.
- Идиот, - определил счастливец и спрятав находку в карман поднялся с лавочки.
Радостный и счастливый Иван Алексеевич пошёл домой, а по дороге купил себе на радостях две бутылочки дорогого конька, который он просто обожал, но позволял себе крайне редко. Дома Иван Алексеевич нарезал в тарелочку колбаски, сырку и лимончика.
- Непременно лимончика… - напевал Иван Алексеевич себе под нос, аккуратно раскладывая сырокопчёную колбаску вдоль краёв начисто вымытой тарелки.
Присев в кресло Иван Алексеевич налил рюмку коньяка и блаженно выпил, не торопясь, так как именно и следует пить настоящий коньяк.
- А все-таки я везунчик, - сказал он вслух и даже тихонько захихикал, тут же, впрочем, взяв себя в руки.
Он вытащил на свет находку и с наслаждением принялся рассматривать подаренные судьбой купюры. На коньяк ушло ровно 1 240 рублей, каждая бутылка стоила шестьсот двадцать, это Иван Алексеевич отчетливо помнил, но теперь, пересчитав деньги, он был крайне изумлён и растерян – сумма оставалась прежней, триста шестьдесят пять долларами и двенадцать тысяч триста сорок рублями.
- Как же я так посчитал, - удивился он.
Но, как не крути, ошибка такого рода была на удивление приятной, и с ещё большим энтузиазмом Иван Алексеевич выпил за это коньячку. Деньги он сложил обратно в кошелёк, и уютно поворочавшись в кресле, задумался о том, что бы такое необходимо ему купить.
-«Куплю, пожалуй, новый костюм – он налил себе ещё рюмочку, аккуратно выпил и закусил тоненькой долькой лимона, - да, да костюм и туфли, и ещё… ах ну конечно».
Тут Иван Алексеевич вспомнил, что совсем недавно одалживал у соседа пятьсот рублей. Вернуть деньги раньше чем через неделю (а то и две) он никак не рассчитывал, но теперь эта проблема отпала сама собой. Он вытащил из кошелька розоватую купюру и отправился к соседу. Время было ещё не позднее и, к тому же, Иван Алексеевич прекрасно знал, что сосед его ложиться глубокой ночью, и сейчас естественно не спит, да и вообще любому приятно получить долг раньше обещанного времени.
- Добрый вечер Семен Федорович, - поздоровался он, когда ему открыли дверь, - вот, принёс должок.
Иван Алексеевич протянул соседу деньги.
- А- а, - как будто бы удивился Семен Федорович, - я уж и забыл, - соврал он.
- « Ты то забудешь», - подумал про себя Живожук, а сам сказал, - У меня дома есть отличный коньячок, - он сделал паузу, - так что прошу.
Сосед Ивана Алексеевича, выпить любил, а уж тем более в гостях, за чужой, что называется, счет, но согласиться прямо сразу, как-то не решился.
- Да я… понимаешь, Иван Алексеевич тут… это… собирался…
- Пойдём, пойдём, - перебил он его.
Семен Федорович нервно покусал нижнюю губу и изобразив на лице нечто среднее между испугом и удивлением ответил.
- Иду. Только накину что-нибудь.
Придя, домой к соседу, Семен сел за столик в комнате, а хозяин пошёл за второй рюмкой на кухню. Гость огляделся с, присущей ему от рождения, подозрительностью и моментально сообразив, что что-то произошло, загорелся нетерпеливым любопытством. Иван Алексеевич в этот момент вернулся, с только что вымытой рюмкой, и налил себе и соседу коньяк.
- Ну, рассказывай, - прищурился Семен Федорович, - что за праздник у тебя?
Иван, конечно, не собирался рассказывать историю своей вечерней прогулки, но объяснить появление дорогого напитка как-то было нужно, только он не знал как.
- Да ничего, собственно, такого не случилось.
- Ну, не ври, - улыбнулся сосед.
- Да говорю же ничего, так… получил неожиданно премию.
Иван Алексеевич присел напротив Семена.
- Лучше давай выпьем.
- Ну давай…
Соседи выпили. Коньяк был действительно отличный, и Семену сразу же захотелось еще.
- Давно такого не пил, - сказал он, покосившись на бутылку.
Иван Алексеевич, поймав жадный взгляд соседа, потянулся к коньяку и, наполнив рюмки, сделал пригласительный жест. Семен, облизнувшись, поднес напиток к губам и выпил, округлив глаза на полированный сервант соседа, где ярко отражалась трехрожковая люстра.
- Дорогой коньяк?
- Стоит прилично.
Оба замолчали. Иван Алексеевич, потребивший в два раза больше Семена, почувствовал расслабляющую члены негу и растекшись в кресле блаженно смотрел на столик. Его сознание наполнилось какой-то необыкновенной умиротворенностью и уверенностью в завтрашнем дне.
- Много дали? – поинтересовался Семен Федорович и глаза его заблестели, как два елочных новогодних шарика.
- Чего? – не понял Живожук.
- Премия-то большая?
- А… - опомнился Иван Алексеевич, - не маленькая, - витиевато ответил он.
- Ишь ты! А по какому случаю? – не отставал Семен.
- «Это не прилично просто! - возмущенно подумал Живожук, - Клещ какой-то, а не сосед».
- Юбилей предприятия. Тридцать пять лет. Годовщина так сказать… - соврал, первое попавшееся, Живожук.
- Сколько дали то? – обнаглел настырный Семен.
Иван Алексеич прикинул в уме сколько по нынешнему курсу будет триста шестьдесят пять долларов. У него получилось что-то около десяти тысяч. Вообще-то ему очень хотелось похвастаться перед соседом, и улыбнувшись он сделал паузу, наклонился к столику, разлив по новой порции коньяка, и выдал:
- Двадцать две тысячи!
От услышанной цифры у Семена тут же засосало слева под сердцем, а уши предательски раскраснелись. Ему сразу сделалось завидно, но что бы не показать этого, он постарался улыбнуться. Надо признаться, вышло у него это несколько нелепо, так как остальные мышцы лица напротив окаменели, если не сказать даже, что они трагически обвисли, и улыбка смотрелась на этом лице подобно ленточке с пожеланием долгой и счастливой жизни на гранитной кладбищенской плите.
- Поздравляю, - произнес Семен пересохшим горлом.
Иван Алексеевич, прибывая в эйфорическом состоянии душевного и материального подъема, даже не заметил, какой удар он только что, неосторожно, нанес своему соседу.
- Спасибо Семен, - добродушно поблагодарил он. Подчиняясь неведомому порыву, Иван Алексеевич полез в карман и достал найденный бумажник. Семен, сглотнув вставший в горле комок ненависти к счастливчику, ухватился за рюмку и во все глаза уставился на появляющиеся перед ним, из недр соседского кошелька, купюры.
Иван Алексеевич гордо разложил на столе денежные знаки и, улыбаясь, смотрел то на них, то на Семена, у которого на лбу уже выступили напряженные капельки пота. Надо сказать что Семен Федорович, так же как и Иван Алексеевич, большой зарплатой не отличался, но деньги любил - предано и страстно. Особенно соседа заинтересовали американские доллары, которые он периодически видел в кино и газетах, но сам лично никогда не имел чести наблюдать « в натуре».
Семен выпил и с тоскливой завистью посмотрел на соседа.
- Вам что в долларах теперь платят? – спросил он.
- Да нет, - рассмеялся неслыханно разбогатевший сосед, - это я что бы отложить разменял, - на ходу соврал он.
- Копить будешь?
- Да! – уверено кивнул Иван Алексеевич.
Живожук с нескрываемым восторгом, несколько секунд созерцал разложенное на столе богатство. Налюбовавшись он нашарил опустевший кошелек и собрав аккуратно купюры, открыл его намереваясь все сложить обратно.
Но, когда Иван Алексеевич заглянул в несколько минут назад опустошенный кожаный подарок судьбы, он открыл от неожиданности рот и три раза быстро моргнул.
- Что такое? – встрепенулся наблюдательный Семен Федорович.
Иван Алексеевич не знал что ответить. В кошельке уже лежали деньги, и на беглый взгляд их было не мало, не одна две, может быть случайно забытые бумажки, а больше. Много больше.
- Ничего, - испуганно ответил Живожук, - и быстро закрыв кошелек, сунул его в карман брюк. Деньги со стола он положил в другой карман, и нервно потрогав свой лоб, схватил рюмку коньяка и выпил.
- Что с тобой? – удивленно впился взглядом в соседа Семен Федорович.
- Что-то мне не хорошо...
У соседа на миг возникло в голове такое видение: Живожук замертво падает, а он выхватывает у него деньги и скрывается никем не замеченный.
- Может скорую? – спросил он участливо, но по всему его облику можно было понять, что никакую скорую он вызывать не станет.
- Нет-нет, - все еще тревожно потея, ответил Иван Алексеевич, - ты погоди, я сейчас...
Он встал, и выйдя из комнаты нырнул в уборную. Там он достал свою находку и вскрыв, аккуратно, словно сохраняющий деньги предмет мог взорваться, открыл. Да, наличность лежала в нем чудесными лепестками, словно никто её от туда и не вынимал. В тот же самое время в кармане брюк Живожук тревожно ощущал извлеченные ранее купюры.
- Чертовщина, - выдохнул он. Достав деньги из кошелька, Иван Алексеевич убедился, что внутри не осталось больше ничего, кроме троллейбусного талончика с телефонным номером. Он спрятал загадочный бумажник в карман и пересчитал деньги. Сумма была в точности той же - 365 долларов и 12 340 рублей.
- Феноменально! – он не знал, что делать, толи радоваться толи горевать. Хотя горевать то от чего? Деньги ведь!
- Иван! – донеслось из комнаты, - Ты там живой?
Живожук опомнившись, что дома у него посетитель, пустил фальшиво воду из бачка и спрятав деньги вышел.
- Все нормально, - ответил он, появившись в комнате.
Но проницательный Семен Федорович, ясно видел, что ничего не нормально. Живожук сиял непонятным возбуждением, глаза его бегали и руки, спрятанные в карманы брюк, механически перебирали что-то, в неподвластных зрению соседа, недрах.
- Будем пить то или все? – спросил он хмуро.
- Да ты наливай, я что-то себя чувствую не очень… А хочешь, - вдруг оживился хозяин, - Бери бутылку себе!
Такой неслыханной щедрости Семен в соседе не наблюдал никогда. И сразу в нем воспылала крайняя подозрительность.
- Всю бутылку?
- Да! А я спать лягу…
- Спать? Ну как знаешь, - тут Семен так хитро посмотрел на карманы Ивана Алексеевича, что тот даже дернулся.
- Чего? – спросил он, распахнув испуганно глаза.
- Да нет… ничего… - задумчиво прищурился тот, поднимаясь.
Сосед и впрямь не преминул воспользоваться широким жестом хозяина и коньяк, уходя, забрал, но Живожук об этом уже не думал. Он думал о другом.
Захлопнув за гостем дверь, Иван Алексеевич кинулся в комнату и выдернул из кармана кошелек. Открыв его, он побледнел. Тот снова был полон деньгами.
- Я так и знал! – воскликнул Живожук и выпотрошил купюры на пол.
Те плавно разлеглись на ковре, ослепительно сияя в лучах люстры, словно сказочные осенние листы, отражающие бриллиант восходящего солнца.
Всю ночь Иван Алексеевич не спал. Он извлекал из найденного бумажника деньги. Живожук обнаружил, что валюта и рубли появляются во чреве кожаного чуда, сразу после того как его плотно закрывают. Конечно же, механизм, отвечающий за такую небывалую способность синтеза богатства из ничего, Живожуку постичь было не по силам. Но он этим и не утруждался.
Не смыкая глаз, он снова и снова вытряхивал из кошелька ценные бумажки, сумма которых всегда была одна и та же -365 в долларах и 12 340 в рублях. Затем закрывал его, встряхивал и снова открывал, выплескивая новую порцию. К утру перед неустанным Иваном Алексеевичем высилась гора банкнот такая, что думая о перспективах открываемых ею, счастливчик заходился умом, как сумасшедший постигший суть бесконечности вселенной.
Теперь ему подвластно было все. Любое желание было осуществимо. Все ценности мира – бриллианты, женщины, автомобили! Да что там автомобили… Яхты и воздушные суда были теперь в полном его распоряжении! Он мог купить все! Ведь бумажник, и это было очевидно, являл собой неистощимый, вечный источник! Живожук даже не желал считать, сколько уже он извлек из волшебных кожаных глубин. Наверное, речь теперь шла о миллионах!
- Ну ничего, - бормотал себе под нос внезапный богач, - скоро пойдут миллиарды! Скоро я всем… Всем покажу! – и косился в сторону входной двери, опасаясь как бы пронырливый сосед не прознал о его открытии.
И утром не лег спать Живожук, хоть и устал крайне, а кисти рук болели ужасно от однообразных манипуляций. Только к середине дня, когда пол комнаты напоминал взорванное воздушной бомбой деньгохранилище, он соизволил сходить на кухню и съесть кусок колбасы с бородинским хлебом. Хлеб был черств и проглатывался с трудом. Это обстоятельство вдруг взбесило негаданного обладателя миллионов.
- Позвольте! – возмутился Иван Алексеевич, - Да что это я в самом деле? Теперь я могу питаться как принц! Как, черт меня подери, арабский шейх! Он, возбужденный, с горящими глазами, пошел в комнату, зачерпнул увесистую горсть денежных знаков и нырнув в туфли, очутился у двери.
- «Но как же это оставить, - оглянулся он. Из комнаты, словно застывшая океанская волна, выплеснулись разноцветьем бесценные богатства, - вдруг если кто… проникнет?»
Живожук резво принялся заметать обратно в комнату купюры и когда, наконец, ему это удалось, захлопнул межкомнатную дверь на щеколду.
- На долго отлучаться нельзя! – решил он и открыв как можно тише дверь проник в коридор. Миллионер не стал вызывать лифт, а на цыпочках, словно вор совершивший грабеж, начал спускаться по лестнице. В коридоре было тихо и Иван, радуясь, что он так славно отлучился, никем не замеченный и не встреченный, хитро улыбался, как вдруг…
- Ну, как ты? – погудел голос позади Ивана Алексеевича, - Полегчало?..
Живожук встал, как приросший к кафельной плитке спринтер на старте, приподняв подошву для шага, да так и не успев ступить.
- А говорил, копить будешь! – ехидно проскрежетал голос. Тут Иван повернулся и увидел вчерашнего своего гостя, вышедшего курить вне квартиры. Не заметил он его раньше, от того что тот, вероятно, прятался возле лифтов, куда конечно же, Живожук не заглядывал.
- А? – пугливо отозвался скоропостижный богач.
- Я говорю, ты копить собирался, а сам вот… - и сосед уставился наглыми глазами на Живожукову пятерню, в которой была зажата громадная денежная горсть.
Иван Алексеевич сам, словно впервые увидев что несет, вопросительно уставился на банкнотный комок.
- Премия значит, - закивал Семен саркастически, и безумно разбогатевший Иван, увидел, как у того с виска скатилась по щеке крупная капля пота, сверкнув ледяной искрой.
- Ппп.. реммм..ммия, - ответил Живожук пытаясь спрятать предательские деньги в карман. Но те не лезли и некоторые, особо шатко держащиеся лепестки, даже исхитрились упасть на пол.
- Давай-ка я тебе помогу, - прохрипел сосед, приближаясь.
Сердце Ивана Алексеевича сжалось и он вмиг похолодел, предчувствуя что-то ужасное. Но ничего такого не случилось. Сосед поднял упавшие купюры и протянул недавнему своему должнику, заглянув ему в глаза так, как должно быть сексуальный маньяк заглядывает в спальню молоденькой девушки, когда та еще спит, обнаженная случайно сползшим одеялом.
- В магазин идешь? – шепотом спросил Семен Федорович.
Живожук только закивал в ответ не в силах сказать ни слова. Он принял выпавшие бумажки из соседских рук, и механически сунул в карман.
- Давай, давай… Богатей… - и развернувшись Семен неслышно скрылся за дверью своей квартиры.
Минут пять, Живожук стоял в коридоре, не смея пошелохнуться, и самые разные мысли терзали его. Потом он, опомнившись, распихал по карманам деньги, и ринулся магазин. В магазине ему стало жутко. Ивану казалось, что каждый покупатель, каждый продавец знает его тайну и это нервировало и пугало внезапного счастливчика до коликов в животе. Накупив всего, что только попалось под руку, и не получив от шопинга ровно ни какого удовольствия он примчался домой и заперся на ключ.
Притаившись Живожук с полчаса всматривался в глазок и ожидал чего-то скверного. Но опять ничего скверного не случилось. Тогда он метнулся в кладовку, разрыл хозяйственный хлам, скопленный за долгие годы холостяцкого существования, и нашел то что искал…
Зеленая масляная краска, купленная несколько лет назад для ремонтных нужд, загустела, став консистенцией, почти как сметана. Ворвавшись в комнату, Иван Алексеевич принялся мазать краской оконное стекло. Когда работа была закончена, он поверх стекающей слезами с гладкой поверхности маслянистой жижи, налепил рекламных газет. В комнате тут же сделалось зловеще темно. А от краски совершенно невозможно стало дышать.
- Ага! Вот так! Вот так то! – возликовал обладатель бездонного бумажника, - Теперь никто… хоть глаз выколи!
Дальнейшие двое суток, практически не прерываясь на сон, Живожук выуживал из кошелька деньги, складывал их в пачки, обматывал тесемками и штабелями складировал в замаскированной от чужеродных взглядов комнате. Когда свободное пространство закончилось совсем, Иван Алексеевич, прижал двери в комнату досками и заколотил их гвоздями. Дальше он действовал так: вытащив весь хлам с антресолей, он заполнил деньгами и их. После Живожук набил до отказа ванную комнату, шкаф в прихожей, кухонный гарнитур «Мастерица», кладовку и все те места в квартире, которые способны были вместить хоть что-либо объемное. Ненужные более вещи, Живожук выносил на улицу и скидывал в мусорный бак. Так он заполнил деньгами всю квартиру.
Ночью, на пятый день после находки волшебного бумажника, когда все жильцы спали, Иван совершил десант на улицу, имея при себе совковую лопату и тяжелейшую сумку набитую чудесными купюрами. Сумку Живожук зарыл на заднем дворе возле коллекторной будки.
Шел уже десятый день обогащения. За это время Живожук ни разу не удосужился побриться, нормально поспать и полноценно поесть. Все гигиенические процедуры он делал урывками, боясь потерять драгоценное время. Питался всухомятку, паче что и плита и холодильник также таили в своих недрах банкноты. Всю энергию и силы Иван Алексеевич тратил на выемку денег из кошелька и их сохранение. Пальцы его, от беспрерывного взаимодействия с неисчерпаемым кожаным чудом, стали крючковаты и распухли, глаза слезились и под ними образовались темные мешки. Но на это (теперь уже) миллиардер Живожук, внимания не обращал.
К концу месяца у Ивана Алексеевича имелась на руках странная, но несомненно бесценная карта местности того района, где он проживал. Каждое, хоть чуточку укромное место, было помечено на ней крестиком с указанием веса и глубины. Но и это Ивану не помогало. Его терзали страхи богатство потерять, а теперь еще начали мучить ночные кошмары, во время непродолжительных его уходов в сон. То снилось ему, что кошелек украден ворами, то виделось что все вытащенные из него деньги вдруг неведомым образом испаряются, оставляя вместо себя мерзких и жирных белых опарышей. А однажды приснилось, что сосед Семен узнав тайну кошелька, написал об этом в газету «Труд» и на квартиру Живожука, заявилась проверочная комиссия во главе с участковым милиционером и собакой породы такса, которая гавкала человеческим голосом:
– Где хранишь миллиарды, жучара?!!..
А участковый ей подсказывал:
- Карта у него. А ну-ка фас! Ищи! – и такса кидалась на Ивана и кусала больно за пальцы, а другие члены комиссии, среди которых мелькал и завистливый сосед, украдкой таскали из шкафов и полок денежные пачки.
Просыпаясь Иван Алексеевич вскакивал и проверял целы ли деньги. И убедившись что целы, продолжал вынимать все новые и новые из нескончаемого кожаного жерла. При этом он, имея взгляд совершенно сумасшедший, напевал себе под нос:
- Деньги-денежки, деньги-денежки… ой да деньги-денежки, денежки мои!..
Бережно гладил купюры, словно те были ласковыми зверками, а некоторые даже целовал, хищно озираясь по сторонам.
В один из дней, грязный, заросший сиреневой щетиной Живожук, услышал звонок в дверь. Он подскочил, как ошпаренный и тихо прокрался к глазку. На пороге стоял сосед Семен, переминаясь с ноги на ногу, словно дожидаясь очереди у биокабинки на оживленном проспекте.
- Чего? – спросил не открывая Живожук, и сам не узнал свой голос.
- Слышь сосед, - прижавшись к щели, взмолился Семен Федорович, - выручи а? Дай тыщу до получки!..
Живожук от такой просьбы, словно в прорубь нырнул. Ему стало холодно и жутко.
- Что ты! Что ты! – испугался он так, будто его просили прыгнуть с крыши, - Нету у меня! Ни копейки нету!
- Да я верну, - не отставал сосед и щурился слепо в глазок.
- Откуда, ты что? Где же взять? Нету денег, богом клянусь! – задрожал Живожук, не зная куда деться.
- Не видать тебя давно, - вещал назойливый Семен, - и окна все в краске. Что ты там затеял-то?
- «Вот собака!» - думал Иван Алексеевич, а сам отвечал, - Ремонт у меня. Ремонт! А денег нету!
- Может выпьем по соседски? – предлагал липучий сосед, - Коньячку?
- Не пью я. И денег нет!
Сосед, постояв еще с минуту у двери, ушел, а Живожука, словно током пробило озарение. Он понял, что поможет ему сохранить все!
- Звонок! Телефонный номер! Вот в чем дело! - выудив из брюк бумажник, он извлек трамвайный талончик с номером и посмотрел внимательно. Семизначный номер, без кода города был на нем.
- Московский! - определил Иван Алексеевич и дрожа принял в руки трубку.
Он, тщательно сверяясь с бумажкой, набрал и услышал вместо гудка, звонок. На кухне надрывался второй спаренный телефон, который звонить сейчас никак не мог. Иван испуганно дал отбой, однако телефонная трель не прекратилась.
- Не подойду! – решил Живожук. Но телефон звонил не умолкая. Он разламывал голову и совсем некуда было деться от этого настырного сигнала. Спустя десять минут мучений, когда звонок точно сверло впился в мозг, и уже начал дробить сознание, обезумевший Иван подлетел к трубке.
- Алле? – спросил он с замершим сердцем.
В трубке слышалась возня. Казалось, будто кто-то на том конце пытается выхватить у противника трубку.
- Алле, говорите! – просипел непомерно обогатившийся и тут услышал, тонкий издевательский голосок:
- Деньги-денежки, деньги-денежки… ой да деньги-денежки, денежки мои!.. – пропел гадкий фальцет, и связь оборвалась.
- Это Семен! Падла! – решил вдруг Иван Алексеевич и заметался по кухне спотыкаясь о коробки и пакеты, набитые деньгами.
Он понял, что с соседом надо что-то сделать, иначе тот уничтожит его!
Спустя три дня, вечером, когда над Москвой в синем небе уже обозначились звезды, но сумерки еще не возымели над городом власть, Иван Алексеевич Живожук крался подворотнями, выслеживая одиноко прогуливающегося Семена Федоровича. Сосед шел безмятежный, в приподнятом состоянии духа и вероятно о чем-то мечтал. Грязный, заросший щетиной, с немытыми клоками волос Живожук, воспаленными глазами, как у попавшего в героиновую зависимость несчастного, проследил как Семен, уселся на пустующую скамейку в сквере и закрыв глаза разомлел. Вероятно, он намеревался дремать. Тихо подкравшись сзади, Иван встал над соседом, занес над головой его руку, и что-то темное зловеще мелькнуло в ней…
Семен Федорович очнулся, услышав тихий шлепок. Он распахнул глаза и увидел пухлый предмет, упавший возле ног. Нагнувшись, он поднял его. Это был кошелек. С замиранием сердца, открыв находку, Семен увидел, что тот прямо-таки набит деньгами. Тут позади себя он услышал шорох и обернувшись заметил удаляющийся скрюченный силуэт. Безумный, нечеловечески хохот разливал по скверу убегающий неизвестный.
- Идиот! – крикнул вдогонку Семен и, спрятав бумажник в карман, вскочил с лавочки, поспешив домой…
Похожие статьи:
Рассказы → Зелёнка, будь че!..
Рассказы → Улыбка Вселенского Супергалактического Архидьявола
Рассказы → Отрывок из космической опупеи под кодовым названием "Населена роботами"
Рассказы → Побочные эффекты
Рассказы → Миниатюры.
Почему нельзя просто радоваться жизни, получив неиссякаемый источник богатства? Отдохнуть поехать, тете в деревне избу починить? Благотворительностью заняться?
