В тот день, когда закончилось время дождей, Нгаге встретил свою шестнадцатую весну. По законам народа Реки, в этот день он должен был получить имя, настоящее, взамен того, что дали ему люди племени, чтобы звать, когда он нужен. Нгаге на их языке – ящерица.
Но прежде Нгаге должен был сделать то, что позволит ему дорожить своим новым именем, как ценнейшим подарком - он должен был заслужить его.
С рассветом Нгаге пришел к жрецу.
Жрецы народа Реки всегда жили в уединении, и если хижина вождя возвышалась над поселком в самом его центре, близ священного места у самой воды, где приносили жертвы желтой реке, то маленькое травяное жилье жреца ютилось на камнях на высоком берегу у самых скал. Внизу кипела и ревела вода, ударяясь об острые камни, а потом разливалась по долине, со всех сторон окруженной бесконечным лесом и таким высоким, что небо над головой, даже здесь у скал, казалось небольшим овалом, сжатым со всех сторон зелеными кронами. Долина отсюда вся как на ладони – небольшая, два десятка хижин, сжатая лесом все в тот же небольшой овал и рассеченная широкой рекой, приютившей на своих берегах людей, названных ее именем.
- Заходи, Нгаге, я ждал тебя еще вчера.
Нгаге приподнял травяную занавеску и вошел в хижину.
Его глаза долго привыкали к темноте. Тут не было окон, только тусклый свет едва пробивался через сплетение стеблей в потолке, да тлели в углу несколько красных углей.
- Присядь. Нам предстоит долгий разговор, Нгаге.
Нгаге гордо поднял голову, едва не пробив усеянной мелкими косичками макушкой низкий потолок. Перед жрецом он хотел казаться выше и старше, чем был.
- Я готов выдвинуться сейчас, Хранитель!
Жрец засмеялся, тряся редкой бородой.
- Молодые дети Реки. Всегда готовы, всегда спешат и им подвластно само небо. И все же, присядь, - он прокашлялся и опустился на пол у тлеющих огней, - ты пришел ко мне за именем, Нгаге, так же, как и многие другие до тебя. Как твой отец семнадцать лет назад и твой дед. И каждый из них получил свое имя, получишь и ты, но ничего, Нгаге, не дается даром. Свое имя ты должен заслужить.
- Я готов, Хранитель, - повторил Нгаге, все так же уверенно.
- Это хорошо. Но ведь ты еще даже не знаешь, что я порошу тебя сделать.
Жрец взял тонкий прутик и начертил на песчаном полу круг, в котором Нгаге без труда узнал долину. А потом жрец вывел очертания священной реки, разделившей круг пополам. Нгаге благоговейно коснулся ладонью груди и опустил голову.
- Ты видишь Реку, Нгаге, и эту маленькую долину, которая была и будет нашим домом. А что ты видишь вокруг?
- Лес, - неуверенно ответил Нгаге.
- Верно. Лес. Много деревьев, высоких хороших деревьев, растущих тут много лет. Они так велики и стары, что корни их уходят не только в глубь земли, но и в прошлое и будущее нашего рода. Каждый росток и каждый вековой ствол – это жизнь того, кто жил и будет жить на берегу Реки в долине, и кто живет сейчас. Сломай росток, и жизнь прервется, или не появится, повали дерево, и кто-то не родится или будет навсегда забыт. Там есть и мое дерево, Нгаге. Иногда я прихожу к нему и разговариваю с ним, а оно напоминает мне то, что уже давно ушло в забвение в моей старой голове. А еще рассказывает то, что будет после меня. Или ты думал, что я сам выдумываю свои пророчества??
Старик засмеялся, но быстро сошел на глухой кашель.
- Я должен пойти и поговорить с деревом? – догадался Нгаге.
Жрец покачал головой и начал раскуривать трубку.
- Нет, Нгаге. Ты должен срубить его.
* * *
Лес был огромным. Каждое дерево в нем, казалось, касалось неба и наматывало на высокие кроны облака. Нгаге сидел под одним из них, положив под ноги топор. Он видел, как взошло и село солнце над долиной, а теперь ждал нового утра. Его живот и мысли были пусты, и он безучастно смотрел в темное небо, на котором горели глаза духов ночи.
Весь день до этого он шел по лесу, выбирая дерево, которое должно стать платой за имя. Он взошел на высокий холм, а затем спустился к низинным болотам. А к обеду он взобрался на ветви высокого дерева и посмотрел вдаль. Лес был бесконечным. Он зеленым морем крон плескался от горизонта до горизонта, и Нгаге смотрел на это великолепие долгие часы, пока солнце не стало клониться к закату. Правда, на мгновение он заметил что-то странное в небе. Словно блестящая птица отразила солнце от своих крыльев. Она летела туда, где на самом горизонте поднимался в небо едва заметный черный дымок. Это было странно и жутко. С рождения каждый человек Реки боялся лесных пожаров, но за время жизни его, Нгаге, его отца, деда и прадеда, огонь не приходил на берега Реки ни разу.
Спустившись вниз, Нгаге взял топор и замахнулся. То было небольшое дерево, не тоще ноги Нгаге и втрое выше его самого, но лишь железное острие коснулось коры, Нгаге повалился на землю.
- Зачем делаешь это? – в его голове звучал далекий еле слышный голос, но причиняющий страшную боль. Нгаге попробовал встать, но почувствовал, как невидимые корни оплели его тело, проникли в глаза и уши.
- Не делай этого!
- Кто ты?
Ему показалось, что он спросил вслух, на деле же вопрос просто прозвучал в его голове испуганным голосом. Он видел перед собой ствол дерева, сплетенный из светящихся нитей, уходящих на бесчисленные расстояния и века вниз и вверх. Там, где нити были рассечены, из них сочилась кровь.
- Я не должен видеть и слышать вас! – прокричал Нгаге в своей голове, - деревья молчат и не истекают кровью.
Но вдруг он заметил топор, слабо светящийся под грязью рукоятки и ржавчиной лезвия. Не простое орудие дал ему жрец!
- Твою сестру Аттана обручат с сыном вождя меньше чем через два лета, и их ждет долгая жизнь в долине, полная радости и смеха. Я их младший сын, которого ты еще увидишь. Ты узнаешь меня, я появлюсь на свет с одной ножкой, короче, чем другая.
- Нет!
Нгаге хватался руками за кровоточащее дерево, но его пальцы проходили насквозь.
- До встречи!
Он очнулся. Дерево возвышалось над ним, а на земле лежал ржавый топор. Нгаге осторожно поддел его ногой, потом опасливо взял в руку. Прошло много времени, прежде, чем он осмелился подойти к другому дереву. Борясь с дрожью в коленках, он слегка коснулся коры острием топора.
- Привет, Нгаге!
- Здравствуй, прадедушка Таасар.
* * *
Он вернулся в долину ночью и пришел к жрецу. Это было неслыханной наглостью, но жрец ждал его.
- Входи и присядь. Ты дрожишь. Ты напуган и зол, Нгаге.
- Я не могу!
Жрец отмахнулся.
- Что за слова, конечно можешь! И сделаешь.
- Мне нужно другое испытание.
- Нет.
- Убить сильного зверя, победить яд в крови от укуса речной змеи, отсечь себе пальцы. Я готов!
- Нет, Нгаге! Ты знаешь закон. Не я придумываю испытания, они приходят извне, от тех голосов, с которыми ты общался. И они говорят, что только срубив дерево ты получишь имя.
- Значит мне не нужно имя!
- Что за глупость! Конечно, тебе нужно имя. Без него ты не можешь жить среди людей Реки.
Нгаге тяжело опустился на пол и положил на колени топор.
- Но они же живые!
Жрец кивнул, улыбнулся и слегка коснулся сухими пальцами его лба.
- Некоторые – да, а кто-то еще нет. Или уже нет. В тебе кричат жалось и страх, но они ничто перед неизбежностью. Сегодня ты пойдешь и срубишь дерево, а завтра я дам тебе имя, и ты женишься на дочери рыбака.
- Если не убью ее дерево раньше, - ответил Нгаге.
- Возможно и это, но у рыбака твое дочерей.
Нгаге сокрушенно опустил голову.
Они сидели молча, пока луна не коснулась края лесных крон. Жрец курил трубку и выдыхал горьковатый дым в огонь поверх красных углей в печи.
- Знаешь, Нгаге, я расстроен твоей нерешительностью, но я и рад тому, что ты не изменил себе и не заставил меня усомниться в моей способности видеть людей насквозь. Ты добрый и гордый человек, Нгаге, и я скажу тебе то, что не должен говорить никому из людей Реки. Посмотри сюда.
Рисунок долины на земле все еще сохранился.
- Видишь, как мала долина и наш дом? Не поступи ты сейчас как должен, а за тобой еще один, деревья придут к реке и нам не останется места в долине. Мы должны сохранить народ реки, принеся в жертву то, что не имеет вины перед ними. Ради жизни дальше.
Нгаге слушал молча.
- Одно дерево – не лес, и никто никогда не попросит тебя об этом снова.
- Я покалечил не рожденного сына сестры!
- Так бывает. Не все мы рождаемся здоровыми и не всех ушедших в реку помним вечно, умираем молодыми, а кто-то получает имя за это. Так было всегда, но это тоже часть жизни. Иначе быть не может. Иначе деревья скинут нас в реку рано или поздно.
Нгаге помолчал, затем кивнул и поднялся.
- Ведь не о деревьях ты говоришь, жрец! Я юн, горд, добр, но не глуп. О тех, кто за этими деревьями ты речь ведешь, о нас. Выпалываем сорники счастья и не жалеем их?
Жрец кивнул.
- Срубив дерево, ты почувствуешь сильную боль, словно тебя убили, и ты стал мертвецом, способным чувствовать. Это пройдет, но не до конца, часть этого чувства останется с тобой до конца твоих дней, пока Река не унесет твое тело. Как бы много отдал я, чтобы не чувствовать этого! Говорят, есть люди, оседлавшие железных птиц. Они не чувствуют боли, срубив дерево и не видят покалеченной или убитой души, а значит могут безжалостно вырубать хоть целые леса. Вот только ничего не меняется от этого, покалеченные души и смерти настигают их каждое мгновение, бесконечно. Ты хочешь стать таким? Нет? Тогда прими свою ношу и свою боль.
Нгаге поднял топор.
На окраине леса, под взором духов ночи, жрец настиг его и заговорил быстро и тихо, словно веря, что духи ночи не услышат.
- У ручья под холмом есть большое дерево с раздвоенной кроной. Оно ждет своего часа, Нгаге! Я прожил долго, не жалей!
Жрец исчез в ночи, только голос его все еще звучал в ушах Нгаге, уходящего в лес.
* * *
Пришло утро. Жрец ожидал на холме, опираясь на свою трость. А за ним стоял вождь, охотники, отец Нгаге и другие люди Реки. Когда дают имя – большое событие.
Жрец был совсем стар, а сегодня чувствовал себя неважно и сильнее обычного опирался на трость, но улыбался, приветствую возвращающегося Нгаге.
Нгаге взбирался на холм. На его лице было счастье, а в руках топор.
- Я сделал это, Хранитель, я срубил дерево!
Нгаге едва держался на ногах. Последние шаги он уже прополз, волоча за собой ноги.
- Я нашел его, Хранитель. Я больше не чувствую боли!
Хранитель подошел к его телу, когда люди Реки покинули страшное место.
- Добрый маленький глупец! Я же просил срубить мое дерево, а не искать свое! Это слишком просто, ты не можешь получить имя, Нгаге. Пусть Река несет тебя, Ящерка, в долины беспамятства и безвестности.
Он коснулся его лба трясущейся рукой и посмотрел в небо, словно слезы могли обратно закатиться в глаза. Там высоко летели железные птицы, держа курс на запад.
Похожие статьи:
Рассказы → Хозяйка тайги (в поддержку конкурса «Сказки леса»)
Рассказы → Лесная сказка (номинация №1 работа №1)
Рассказы → Посвящение дедушке Йетитю (в поддержку конкурса «Сказки леса»)
Статьи → Итоги конкурса «Сказки леса»
Рассказы → Зимняя сказка
