Моим родителям, отчему дому и памяти Рэя Дугласа Брэдбери
Этот полёт продолжается уже две декады – мы летим с дальних краёв созвездия Белый крест, летим к центру, к его душе, к системе, что для многих ассоциируется с домом. Мы летим на Джулиет.
«Аймин» наполовину пуст. С туманного Хамерна он унёс всего лишь горстку людей.
Мы разрабатывали Хамерн для поселенцев, когда пришло письмо. Оно пришло только мне, но кто-то увидел, кто-то прочитал, кто-то начал говорить: «Да ведь и я давно не бывал дома. Вот бы повидать стариков…» И половина лагеря заразилась этой идеей – сесть и полететь туда, где нас всегда ждут.
Полететь на Джулиет. Полететь домой.
Два года на Хамерне отлучили нас от космоса. Мы перестали мечтать о звёздах, сменив мысли о бесконечных далях на мысли о бесконечных материальных благах – для себя, для новых поселенцев, для их детей. Мы находились так далеко от центра созвездия, что даже наши мозги, кажется, сместились куда-то к правому краю черепной коробки. Мы перестали быть детьми Джулиета, но не подозревали, что эти дети просто спят.
Достаточно было одного письма, чтобы разбудить их.
Кто-то даже сказал: «Хорошо, что тебе пришло письмо, Кай. Иначе бы так и работали, не вспоминая…»
И вот мы летим. «Аймин» крепко сшит, но ураганы с далёких звёзд безжалостно мнут его бока. Мы вспоминаем, как было спокойно на Хамерне, кто-то даже не верит, что мы доберёмся до Джулиета. Нас всего пятнадцать, но одного голоса достаточно, чтобы поселить панику в наших рядах.
Но многие верят. Верят, что мы долетим.
И многие вспоминают. Сначала осторожно, чтобы не разрушить мыслей других об оставленной работе, не вмешаться с далёким Джулиетом в близкий Хамерн, а потом смелее, смелее. Воспоминают. И робость проходит, когда в глазах напарника вдруг начинают отражаться те же картины: голубое небо, зелёная трава, моря, озёра, болота Джулиета, его парящие травы и яркие птицы. Все начинают вспоминать то, что не следует забывать, то, что было оставлено, то, что влекло сейчас нас обратно, тянуло заботливой рукой, немощной в силу возраста, но такой родной – рукой памяти о доме.
Мы слишком долго летим. Кто-то начинает терять терпение, и его не могут угомонить даже самые толерантные. Я молчу.
Я наяву вижу дом. Двухэтажный, простой дом, в котором выросли мои братья и сёстры, вижу родителей, и мне хочется смеяться. Хочется видеть, и я вижу – вижу их влюблённые в солнце лица, их глаза в морщинках, бесхитростные улыбки. Они зовут меня помнить. Они хотят меня видеть.
«Аймин» достигает обитаемых миров. Обирика в системе Бари Флокри на сутки становится нашим пристанищем, но все говорят: «Встанем пораньше, и сразу в путь». Да, молча вторю я им, так и поступим. До дома ещё так далеко.
Несчитанное количество дней проходит прежде, чем мы можем снова сойти с корабля. Мы не погружаемся в анабиоз, мы хотим помнить, как летели. От этого путь кажется бесконечным, но он помогает рыться в памяти. Иной раз вспоминаешь и то, о чём, кажется, никогда не знал.
Помнишь, как, увидев что-то интересное на дороге и торопясь это рассмотреть, ты свалился с забора, потому что зацепился кроссовкой за штакетину? Помнишь, как вместе с сёстрами и братьями рисовал на стенах – карандашами, потому что красок могло не хватить? Помнишь, как ходили за тридцать километров смотреть на гнездо атабинов?
Ещё никогда мы не были так далеки и так близки от собственного прошлого. Вне пространства, в котором обычно ощущаешь себя живым, терялось чувство меры самого себя. Мы были бы амёбами, если б не воспоминания.
Франсиана за бортом. Мы садимся, но выходить никто не хочет. Кое-как покидаем борт, чтобы проветрить головы, но мыслями остаёмся там, в железном чреве корабля, где надолго поселились наши думы. Планета никому не знакома, но нам как будто всё равно. Когда же Джулиет?
Ночуем мы вне корабля – капитан не соглашается лететь дальше, пока пассажиры не выйдут из состояния зомби. Зомби смеются, но смех их грустен. До дома ещё далеко.
Мы продолжаем путь только через два дня. Мы набиваемся обратно в корабль, спешим, как будто он может улететь без нас, толкаемся у входа, хотя времени полно. Просто мы точно знаем – на самом деле времени нет. Нас ждут, и мы не можем пренебрегать этим.
Как долго мы летим. Иной раз кажется, что полёт будет продолжаться вечно, что нигде в космосе не отыщется крошечная планетка Джулиет, нигде в тысяче миров не будут стоять пятнадцать домов со ждущими пожилыми людьми.
Но мы найдём его. «Аймин» найдёт его для нас, если мы сами потеряем его. Память – странная штука. Когда больше всего хочешь помнить, забываешь всё на раз. А потом вдруг вспоминаешь. Несёшь, бывает, бутерброд ко рту, и вдруг вспоминаешь. Или смотришь на напарника, а видишь брата.
Джулиет, дом, родители – они стояли теперь в наших глазах, и мы боялись моргнуть, чтобы не потерять их. Мы делились воспоминаниями о том, кто во сколько лет научился ездить на велосипеде, и радовались, когда находили одногодок.
Мы летели домой. Мы летели в то время, когда бывали там чаще.
Мрачная Акелла. Кто-то не выдерживает, бросается в бары, на других с кулаками, сводить счёты с жизнью; его возвращают, говорят, что осталось немного, что скоро уже Абирсу, соседняя звёздная система, а уж оттуда-то рукой подать до Джулиета. Рукой подать.
Демоны, из которых сделана наша планета, какие же вы везунчики! Вам никогда не приходится покидать дом!..
Снова летим. Бесконечно летим. В бесконечность, которая уже скоро обретёт границы. И на границе этой будет стоять Джулиет, а на нём – дом, а перед ним – родители.
Когда я в последний раз видел из лица вживую? Когда обнимал их слабые плечи, вынесшие десятилетия мирской жизни? Когда говорил, что хотел бы провести подле них оставшиеся им время? Сколько в моём активе фотографий, на которых они улыбаются, а в глазах прячут радость?
«Аймин» садится на Билабуде. Это последняя пересадка. Капитан просит всех запастись терпением. Хорошо. Мы запасёмся. Мы вспоминаем. Всё реже звучат слова, но лица словно озарены лучами приближающихся звёзд. Родных звёзд.
Как называлась планета, на которой мы работали?
Летим. Слишком долго, но уже очень близко. Сердце начинает биться сильнее. Скоро воспоминания станут явью.
В последние ночи почти никто не спит. И не говорит. Больше не о чем говорить – каждый умом и сердцем стоит у порога родного дома. И когда «Аймин» входит в атмосферу Джулиета, мы действительно выглядим как зомби. Ожидание, ты подошло к концу.
Мы покидаем корабль и разъезжаемся кто куда. Через две декады мы снова соберёмся здесь, а пока…
Пока я преодолеваю последние километры до отчего дома, где меня ждут родители, братья и сёстры. И пока у меня ещё есть время, я скажу: как бы далеко не забрасывала вас судьба, как бы круты не были обстоятельства, сколько бы препятствий не вырастало на вашем пути благодаря случаю или врагам, никогда, слышите, никогда не оставляйте их. Пишите им, звоните им, шлите свои сердца посылками. Каждый день говорите им, что помните и любите, и помните и любите на самом деле. Если не хотите потерять себя, помните их. Будьте с ними.
Похожие статьи:
Рассказы → Клетка открыта
Рассказы → Держа глаза открытыми
Рассказы → Политур! или Будьте здоровы!
Рассказы → Зазеркалье
Рассказы → День, когда Вселенная схлопнулась [Рифмованная и нерифмованная версии]
даже на старых фото запечатлено :)
