Дорогие мои...

Настоящая война в космосе не похожа на то захватывающее зрелище, которое показывают в кино. Возьмём хотя бы звуки: они в вакууме не распространяются — боевой лазер молча бьёт в зеленоватое защитное силовое поле корабля противника, отнимая у него часть энергии, процент за процентом — и так до тех пор, пока не пробьёт его окончательно.

Коммандер Ки Тсу стоял на капитанском мостике флагманского корабля объединённого флота Человечества и наблюдал, как отряд его истребителей ритмичными залпами лазерных пушек добивает головной крейсер Жнецов.

— Давайте повеселее, ребята, угандошим этого гада — всего двадцать пять процентов осталось! — подбодрил коммандер своих бойцов.

Внезапно перед ним появилось изображение довольно мерзкой рептилоидной морды. Это был Верховный лорд Жнецов:

— Я требую немедленно прекратить обстрел нашего корабля в районе созвездия Лиры! — заявил ящер вполне человеческим, но слегка хрипловатым голосом.

— Да? А вот это видел? — Ки Тсу ответил ему неприличным жестом.

— Я предвидел такой ответ, — Верховный лорд скорбно нахмурил брови, — и потому наш флот десантировался в разные части вашей Галактики. Полюбуйтесь, что вижу в данный момент я в прицеле своей квантовой гаубицы, — экран за его спиной сделался прозрачным, и через него открылся вид на беззащитный голубой шарик Земли. На Землю действительно было нацелено дуло зловещего циклопического орудия.

— Неожиданно, правда? — усмехнулся ящер. — Каково это, знать, что через какие-то сто секунд всё, что тебе дорого: твоя родина, твои близкие, вся твоя планета превратится в космическую пыль? — он махнул лапой, и по экрану поползла красная полоса — очевидно, это был индикатор заряда пушки, по завершении которого та должна была пальнуть.

Коммандер мучительно сжал челюсти. Ситуация была дрянная. В довершение всех бед, в левом верхнем углу обзорного экрана затренькал вибрирующий колокольчик — сигнал внешнего вызова.

Ки Тсу в пару кликов отдал команду своим кораблям прекратить обстрел и обратился к своему врагу уже с мольбой в голосе:

— Подожди, давай не будем спешить, — он сдавил пальцами виски, пытаясь сосредоточиться на тактике переговоров, но тщетно. Проклятый колокольчик всё так же настойчиво требовал его внимания.

— Да кого ещё сюда несёт?! — прорычал предводитель космического флота, нажимая «приём входящего».

На экране появилась молодая светская дама в бальном платье, с пышной причёской, украшенной розовой шляпкой.

— Ну, Мам, чего тебе?! — застонал Коммандер, закатывая глаза. — Ты же знаешь, я сейчас занят и не могу разговаривать!

— Фролушка, все заняты, — настойчиво улыбнулась дама, — Ты не забыл, у твоей бабушки сегодня юбилей, она тебя ждёт.

— Иншалла*(1), через полчаса, мам, — не отрываясь от меню боевых операций, на автомате проговорил Фрол.

— Non, c'est impossible…(2) — дама покачала головой. — Никакой иншаллы! — внезапно вскрикнула она. — Знаю я эти твои штуки. Прямо сейчас отключаешься и идёшь!

— Слушай, ну это Всемирный турнир, в реальном времени, сейчас действительно очень важный момент, без меня никак? — предводитель космического флота Галактики теперь выглядел затравленным, и казалось, уже готов был заплакать.

— Без вариантов! Всё-таки семьдесят пять лет моей матери! Она очень хотела тебя увидеть. Кажется, у неё что-то там со здоровьем, может быть, в последний раз вот так собираемся. Так что давай, sauvegarder le jeu (3). Как это называется… — она пощёлкала в воздухе пальцами, — засейвься и иди!

— Да какой засейвься, мам, говорю же, Всемирный турнир… — Фрол в бешенстве нажал на «Выход в Главное меню».

Тут же в окошке его системного коммуникатора с пилюканьем вылетели десятки негодующих сообщений. Самое главное, на белом фоне, было вверху:

Полночный страж (Егор): Не, ну что за хамака(4)? Ты что, несчастный, совсем разум потерял — обрывать ТАКОЕ прохождение? Мы с девчонками в шоке с самого начала, это мог быть новый рекорд!

Ки Тсу: Да, у бабки праздник какой-то. Мать будет мозг выклёвывать по крошке, если я не пойду. Где-то через час вернусь и вжарю как надо! — послал Фрол ответ, покидая пространство игры.

***

Бабушка была очень нарядная. Она стояла на берегу живописного озера в платье из лиан, украшенном цветами, и своим видом напоминала пожилую диснеевскую фею на пенсии. Над ней возвышалась арка из цветущих роз, а на полянке перед ней играла музыка. Казалось, звук был растворён повсюду — он пронизывал закатное тёмно-синее небо, колыхал шелковистые травы.

— Мне кажется, сейчас должны начать прибывать мои гости, — сказала бабушка бельчонку, сидящему у неё на плече. Тот что-то пролопотал в ответ на своём беличьем языке.

— Лебеди, вы помните сценарий? Скоро ваш выход! — бабуля взмахнула хрустальной палочкой. Из-за ближайших кустиков тут же выплыла стая величественных белых лебедей и неспешно направилась к центру водоёма.

Первой появилась дочка. Полина приехала на праздник в золочёной карете, в которую была запряжена шестёрка белых лошадей. Лакей в маске грача бросился открывать ей дверь. Зайцы развернули красную дорожку, и прекрасная принцесса ступила на неё прозрачными туфельками, усеянными брильянтами.

Зять появился по последней моде: в фиолетовом облаке телепортации возник неизменно элегантный спецагент 007. Он подошёл к бабуле, галантно взял её руку, облачённую в белую перчатку, и поцеловал её.

Наконец настал черёд любимого внука. В небе вспыхнули огни посадочных двигателей галактического пассажирского корабля класса «Мартин». Когда дым рассеялся, все увидели спускающегося с посохом по трапу седого старца азиатской наружности. Это был не кто иной как коммандер Ки Тсу — знаменитый предводитель флота Человечества. Он скинул накидку, эффектно продемонстрировав свои чёрные боевые доспехи и тоже подошёл к бабушке.

— Вот так дела! — Бабушка всплеснула руками. — Мой внук, получается, старше меня!

Фрол раздумывал не больше секунды. По его телу прошла волна, превращая его из старца в молодого няшного героя вьетнамской манги. Бабушка одобрительно улыбнулась.

— Дорогие мои, — в её улыбке промелькнула нотка грусти, — как я рада, что мы наконец-то смогли сегодня собраться здесь все вместе. Ведь мы так редко видимся.

— Да, это здорово, — сказал Фрол, скучающим взглядом оглядывая полянку со скачущими на ней зайцами, — но что мы тут будем делать?

— О, у меня для вас продумана увлекательная программа, — бабуля с хитрым видом взмахнула волшебной палочкой, и солнце по её команде ускоренно закатилось за пригорок, — мы будем вместе играть, смотреть представление моих артистов, у нас будет шикарный фуршет, а главное — мы сможем, наконец, поговорить друг с другом, всё как в старые добрые времена! — после этих слов в потемневшее небо со свистом взмыла ракета, которая, взорвавшись, разноцветными искрами образовала в небе объёмные цифры «75» — они вращались и переливались всеми цветами радуги. Следующий залп рассыпался в небе в виде гиацинтов — любимых бабушкиных цветов. Потом появились другие цветы и гигантские разноцветные шары, и даже салют в форме откушенного яблока — это был какой-то популярный мем из времён бабушкиной молодости. Фрол смотрел на всё это с неизменной снисходительной усмешкой. Потом, повернувшись к отцу, он прокричал тому на ухо, перекрикивая грохот фейерверков:

— Тухляк какой-то, — он указал на отражение салюта в озере, — здесь даже нет повторной трассировки отражённых лучей. Такого примитивного шейдера я давно уже не видел, — отец в ответ на его слова лишь понимающе ухмыльнулся и коротко кивнул.

— «Одно радует, — подумал про себя Фрол, —судя по всему, это торжество скоро совсем выдохнется, и тогда можно будет валить отсюда с полным правом».

***

Погружение в VR-кресло — дело интимное. Поэтому, когда ты просыпаешься голый, беспомощный, снимаешь с себя маску и катетеры, принимаешь на себя всю боль и жёсткость реального мира, а в это время на тебя кто-то пялится — то это просто жутко бесит! За такое не грех и в рожу дать. Вот почему Фрол впал в бешенство, когда, выйдя из виртуала, увидел прямо перед собой лицо отца. Казалось, что именно в этом лице сосредоточились все причины его душевной и физической боли.

— Вон из моей комнаты! — выкрикнул парень, вырывая из вен катетеры. Он даже попытался достать до ненавистного лица кулаком, но оно оказалось слишком далеко. Тогда Фрол сделал отчаянную попытку вскочить на ноги и тут же рухнул на пол — за несколько недель бездействия его реальные мышцы ослабли и теперь отказывались подчиняться.

И всё же Фрола потихоньку отпускало. Теперь взгляд его выражал лишь беспомощность, уязвимость и страдание. Наверно, так смотрят на тебя личинки насекомых, когда ты отрываешь от дерева кусок коры, под которым они собирались перезимовать.

— Нахрена ты меня вытащил?! — всё ещё с неприязнью спросил он.

— Бабушка умерла, — сообщил отец, делая разминку для рук.

— Вот и сходили бы с матерью вдвоём.

— По закону, для вступления в наследство должны присутствовать все наследники. Ну и мы должны тело забрать, — отец перешёл к круговым вращениям головой.

— Да что такое?! — Фрол попытался подняться, но опять шлёпнулся на пол.

— Ты это, выходи из ступора и одевайся, — уже по-деловому скомандовал отец. — Там ещё с матерью проблемы — она, похоже, застряла и не реагирует на запрос выхода. Чёртово кресло. Говорил же, что оно бракованное. Опять придётся с зед-консолью трахаться… — с этими словами он вышел из комнаты.

Через полчаса Фрол уже принял душ, и кое-как, шатаясь, но всё же на своих двоих вышел из ванной, вытирая голову полотенцем. По квартире разносились отчаянные отцовские чертыхания. Фрол вошёл в мамину спальню — это была маленькая типовая комната-пенал с голыми бетонными стенами без окон. В нос ему сразу же ударил резкий аммиачный запах мочи. Приглядевшись, он заметил, что трубка, служившая для отведения отходов жизнедеятельности в канализацию, чем-то забилась, и её вырвало давлением из коннектора, так что насос маминого VR-кресла, похоже, уже долгое время выплёвывал все испражнения прямо на пол.

Голая мама, измождённая, с чёрными кругами под глазами, ёрзала в своём кресле и как-то приглушённо, словно из последних сил, стонала, а где-то внизу, в такт её стонам, гудел вибрационный моторчик. Фрол сразу же отвернулся к стене, чтобы ничего не видеть и даже не думать о происходящем. В конце концов, его не касаются чужие дела в виртуале.

Отец, морща лоб, тыкал пальцами в небольшой экран, находящийся в спинке кресла, раз за разом пытаясь запустить одну и ту же команду: «Сброс виртуального подключения». Экран моргал и возвращался к предыдущему меню. Больше ничего не менялось. Всё так же отчаянно визжал насос, всё так же ритмично гудел вибромотор.

— «Обнуление соединения» пробовал? — спросил Фрол.

— Да, пробовал. Та же реакция. Похоже, подключение к сети есть, но прервать его не удаётся. Типа, внешний управляющий контроллер сдох.

— Ну, у нас всегда в запасе остаётся жёсткий выход.

— Ты же в курсе, что это может убить мозг? — как-то неуверенно осведомился отец, всё ещё делая вид, что пытается в чём-то разобраться. — Да ну всё это к чёрту! — он в бешенстве вдавил экранчик в спинку кресла. — Давай на счёт «раз, два, три»! Ты выдёргиваешь кабель питания, я снимаю маску с электродами.

— Раз. Два. Три!

Лицо матери после того, как с неё сорвали маску виртуальной реальности, перекосилось от шока. Ещё через секунду её непонимающие глаза вылезли из орбит, и она стала с завыванием втягивать в себя воздух. Фрол крикнул:

— Мозговые стимуляторы не отключились! Разъём!

— Ааахыррр! — мама, хрипя, забилась всем телом в своём кресле. Всё так же безумно выпучив глаза, она схватила отца за горло и начала его душить.

— Полина, это же я, перестань! — хрипел тот, пытаясь отцепить от себя её руки.

Вдруг что-то щёлкнуло, и женщина осела в своём кресле. Присоски на её висках, до этого сиявшие синей подсветкой, погасли, а руки безвольно упали вниз. Взгляд её теперь выражал не безумие, а скорее какую-то запредельную тоску и страдание.

Фрол стоял довольный перед креслом. В руке он сжимал только что выдернутый из гнезда серебристый разъём.

— Тета-модуль на конденсаторных элементах стимулирует мозг ещё минут десять, даже когда нет питания, — сообщил парень.

— Никита, какого хрена вы делаете тут в моей комнате? Не видите, я же голая! — закричала мать. Она тут же в бешенстве попыталась вскочить со своего кресла, но, не устояв на ногах, схватилась за отца, и они вместе завалились в вонючую лужу.

— Ну, дальше давайте уж как-нибудь без меня, — Фрол с отвращением отвернулся и вышел из комнаты. До него донеслись слова отца:

— Полин, думаешь мне это очень надо?! Просто пришло уведомление, что Алина Сергеевна умерла. Твоя мать, между прочим. Похоже, госуведомления в этой семье одного меня касаются.

***

Через час семья уже собралась в прихожей.

— Кстати, как у нас дела с баблосами? — как бы невзначай осведомился отец.

— Я в минусе! — воинственно ответила Полина.

— Тоже голяк, — сообщил Фрол.

— Ну что же, не вижу в этом проблемы, — подытожил отец. — Мы же ведь за наследством идём, а в одну сторону и пешком можно дойти.

— Пешком? В другой квартал? — во взгляде Полины промелькнул страх.

— Ну да, Сорок пятая параллельная — я посмотрел, это примерно в полукилометре отсюда, если напрямик. Только…

— Что «только»? Никита, говори сразу.

— Только придётся пересечь Тульское шоссе. В неположенном месте. Иначе нам светит крюк в пятнадцать километров.

— Ты хоть понял, что сам только что сказал?

— Ну что такого? Сейчас на улице как раз утро. Та половина, что ведёт в Москву — одна большая пробка, мы попросту пройдём между машинами. А вторая половина — та, что ведёт в Халифат, пустая, так что… бинго!

Уже через полчаса они поднялись с минус восьмого уровня наверх и по радиальной дороге дошли до Тульского шоссе. Как и предсказывал отец, все четыре полосы оказались запружены вставшими намертво автомобилями с арабскими номерами — жители Халифата, те, кому посчастливилось пристроиться в Москве, ехали на свою работу. С высокомерным пренебрежением смотрели они из своих престижных внедорожников на троих оборванцев-социальщиков, пролезающих через ограждения на дорожное полотно. Кто-то подбадривал их игривым бибиканьем, кто-то отпускал ругательства в приоткрытое окно. Наконец, семья преодолела все четыре полосы и оказалась на бетонном разделителе.

Тут им стал очевиден их просчёт: направление оказалось не совсем пустым. Каждые несколько секунд по одной из полос с неимоверной скоростью пролетал электромобиль.

— Под триста летят, — папа нервно сглотнул, — могут запросто и раскатать.

— Как хотите, а лично я назад уже не пойду, — решительно сказала Полина. Она первой спрыгнула с ограждения и побежала через дорогу. Как ни странно, за всё это время по направлению из Москвы не проехало ни одной машины. Вот мама перебралась через отбойники, и теперь весело махала рукой с другой стороны:

— Давайте, идите, ничего страшного!

Отец справедливо рассудил, что два раза в одну воронку снаряд не попадает: он дождался пока проедет машина и сразу вслед за этим побежал. И его расчёт себя оправдал. Теперь пришла очередь Фрола. Парень слышал, как колотится сердце у него в висках. Он встал на свои ослабевшие ноги и поковылял на ту сторону — слишком вяло, неловко, даже ему самому это было очевидно. Как только он миновал вторую полосу из четырёх, по ней со свистом пронеслась беспилотная электрофура. Поток воздуха сбил Фрола с ног, и тот упал, в придачу приложившись об асфальт щекой. Словно в тумане видел он, как родители что-то кричали ему из-за заграждения, как отец перемахнул через стальные конструкции. Он успел вытащить Фрола на край дороги, прямо перед тем, как по ней пронеслись сразу несколько электрических монстров. Преодолев заграждение, они упали в спасительную канаву, наполненную окурками, пластиковыми пакетами и бутылками.

В ушах у Фрола звенело, голова кружилась.

— Прости, пап, я, кажется, затупил… — сказал он, неловко улыбаясь.

— Не, это наш косяк, — покачал головой отец. Надо было всё же чего-нибудь пожрать перед выходом. Ясно дело, на одном растворе глюкозы далеко не убежишь.

— Ладно, пошли уж, — подытожила мама. — Получим деньги, тогда и пожрём.

Пешеходный вход Сорок пятой Параллельной оказался совсем недалеко от шоссе. Лестница уходила вниз под землю, в коридор, облицованный синей кафельной плиткой. Прямо над входом в чёрный зёв кто-то вывел кривыми прописными буквами: «Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!»

— Идите тише, не шаркайте ногами, — прошептал папа, когда они зашли в подземную темноту, — в этом районе полно всяких мразей околачивается. Мало ли что.

— Что им с нас взять? — буркнул Фрол.

— Эти найдут, — мрачно ответил отец.

Подземный спальный микрорайон казался вымершим. В пустынных коридорах не было ни души. Редкие зеленоватые биофонари освещали скудным светом повороты, ведущие к «строениям» —многоэтажным жилым шахтам.

Очередное пятно света выхватило лужу на полу, завал мусора и надпись: «Дом 18». Отходящий вбок коридор закончился уходящим вниз квадратным колодцем лестницы, дальняя часть которого растворялась в темноте.

Вот и минус двадцать третий этаж. На площадке была лишь одна стальная дверь без каких-либо обозначений, и та оказалась заперта. Вскоре, в ответ на настойчивый стук, внутри что-то зашевелилось. Заскрипели засовы, дверь открылась, и на пороге появился усатый мужчина с неопрятными сальными волосами, одетый в заношенную синюю муниципальную униформу. Его белёсые, словно выгоревшие глаза абсолютно ничего не выражали.

— Старший инспектор Департамента жилого фонда Саид Купцов, — неожиданно энергично представился служащий. — А вы Федотовы? За своей бабулей, значица, пришли?

— Ага, за наследством, — поправил его папа.

— За наследством. Ну ты посмотри, какие молодцы! — сохраняя апатичное выражение лица, восхитился госслужащий. — Тогда добро пожаловать в нашу гостеприимную обитель, — он указал рукой вглубь бесконечного полутёмного коридора, стены которого были выкрашены бежевой краской. По обе его стороны с промежутком примерно в пару метров следовали многочисленные металлические двери с номерными табличками.

— Вот тут у нас первая сотня — это, можно сказать, люксовые номера со всеми удобствами, —пояснял служащий по ходу продвижения. Видно было, что общение, даже по такому неприятному поводу, выпадало на его долю нечасто и потому было в радость.

— Дальше, так сказать, средний класс. Золотая середина. Идеальное сочетание цены и качества, — со смаком провозгласил он, пройдя очередную сотню метров между всё чаще мелькающими дверьми.

— Ну и наконец, эконом класс: весь необходимый набор удобств за минимальную цену, — дойдя почти до конца коридора, Купцов приложил ладонь к считывателю и отворил дверь с номером 1281. Помещение напоминало скорее какой-нибудь архив или банковское хранилище. По обе стороны до самого потолка громоздились серые металлические стеллажи.

— А вот и наша уютная квартирка! Так, Е-шестнадцать, — служитель дёрнул за ручку стеллажа, и из него со свистом выехала полка, высотой примерно в метр и шириной в два. Фролу сначала показалось, что это были какие-то растения или грибы. Потом на ум пришли манекены, и только потом его мозг смог принять правду: на полке крепилось двадцать человеческих голов — они образовывали четыре ряда по пять штук. Головы были совершенно неподвижные, лысые, на каждую был натянут довольно второсортный шлем виртуальной реальности. Было слышно, как размеренно работает насос искусственных лёгких и булькают внизу, переливаясь, какие-то жидкости.

Преимущество технологии В.Т., — не без гордости сказал служащий, подкручивая какие-то ручки, — это одно искусственное лёгкое на целый кластер, так же, как и одно сердце и печень — очень экономно и позволяет в разы сократить занимаемое пространство, А следовательно — арендную плату.

— Какой, вы говорите, технологии? — растерянно уточнила мама.

— В.Т. — виртуальное тело. Не слышали? — удивился мужчина. — Странно, где вы были последние два года? Этой рекламой все уши прожужжали. Но вы ведь наверняка знаете про Т.У.?

— Технологию уплотнения? — вступил в разговор отец. — Конечно, знаем. Это когда у тебя отрезают нижнюю часть тела, чтобы избавиться от органов пищеварения, и на постоянку закрепляют в компактных держателях, которые стоят штабелями, как на складе. То есть в реальном мире ты после такого «уплотнения» уже двигаться не сможешь. По-моему, это какая-то херня на постном масле, — сказал он с явным отвращением.

— Возможно, вы и правы, — задумчиво сказал госслужащий, глядя в планшет. — Однако абонентская плата за такую установку будет раза в три меньше, чем самая минимальная плата за эконом-жильё, питание и виртуал. И ваша бабуля дошла до установки Т.У. в семьдесят шестом. Но её пенсии всё равно не хватало на арендную плату, и поэтому, когда ей два года назад предложили В.Т., она охотно согласилась.

— Пусть так, — заметила Полина, — но почему они все такие… лысые?

— Вши, — буднично пояснил служащий. — Первоначально, когда сделали первые установки В.Т., все они просто кишели паразитами. Ведь им ничто не мешало кочевать с головы на голову, а их в каждом шкафу сотни. Знаете, не очень приятное зрелище. Поэтому решили брить, — к этому моменту он уже снял с бабушки виртуальную маску, и родным открылось измученное помятое лицо со свисающими на щеках складками кожи. Затем он ослабил крепление внизу, и голова покосилась набок, так что её удалось довольно легко отделить от питающих трубок и пластикового штыря, игравшего роль шейных позвонков.

— Ну вот, дом готов к приёму нового жильца, — подытожил служитель, любовно вытирая тряпкой пятна физиологической жидкости вокруг места присоединения головы. Ваша ритуальная тара… — он вопросительно замер с протянутой рукой.

— Что? — Папа не сразу понял, что обращаются к нему.

— У нас вообще-то похороны. Вы приготовили гроб для покойника? Коробку, ну или что-то, что может послужить ему в качестве последнего пристанища?

— Нам никто не говорил…

— Тьфу ты, каждый раз одно и то же! Ведь пишем же вам в уведомлениях…— служитель сокрушённо покачал головой. — Тогда, как обычно, запасной вариант, — он вынул из кармана спецовки коричневый бумажный пакет для продуктов и переложил в него бабушкину голову.

— Похоронные читать будем? — осведомился чиновник.

— Это как? — папа поморщился.

— Как представитель власти я могу прочесть ритуальное напутствие, совершить церемонию прямо тут. Само собой, за дополнительную плату.

— Нет уж, мы как-нибудь так… Да, кстати, самое главное, — внезапно оживился отец. — Мы хотели бы получить наследство.

Служащий согласно закивал и полез в планшет:

— Наследство, наследство… Вам его прям принципиально надо сейчас получить? Просто, боюсь, это будет сложно…

— Конечно, принципиально! Это всё же моя мать! — не выдержала Полина.

— Это хорошо, мать… — продолжал представитель государства, — ваша банковская система поддерживает копейки? Просто у большинства банков с этим проблема.

— Оставьте ваши копейки себе, и никаких проблем!

— Так дело в том, что у Алины Сергеевны на счету семнадцать целых и три, семь, семь, семь после запятых копейки. Потому я и спрашиваю, вам их принципиально забирать? Не легче ли будет эту мелочь просто списать?

Как?! У неё же должно было оставаться… Я знаю! — руки мамы затряслись, похоже, она теряла над собой контроль.

— Ой, гражданочка! — окинул её удивлённым взглядом чиновник. — Думаете, я вас обманываю? Вот, смотрите сами! — он развернул к ней планшет. — Всё, что было, миллион двести — расходовалось постепенно на аренду ячейки В.Т., плюс последний крупный расход — триста сорок тысяч, неделю назад, смотрите: Агентство по дизайну виртуальных событий «Тигран плюс». На этом деньги закончились. Дама, можно сказать, мастерски вышла в ноль.

— Конечно, как же! Волшебная фея на берегу сказочного озера! — вдруг с ненавистью сказал отец. — Хрустальные палочки и белые лебеди! — вот куда ушли наши последние деньги, — он затрясся от смеха, злобного, истеричного. — Короче, всё понятно. Держи, сын, — он вдруг решительно вручил Фролу бумажный пакет, — уходим отсюда.

— Но ведь… это незаконно? Мы же можем это обжаловать и потребовать деньги? — мама всё ещё с надеждой оглядывалась на чиновника.

— Говорю тебе, пошли! — крикнул ей отец. — Нечего нам тут больше ловить.

***

— Можете говорить мне что угодно, но дорогу мы перебегать больше не будем, — решительно заявила мама, — вас и так уже чуть не раскатали по асфальту.

— Эти пятнадцать километров могут быть не менее опасными, — пытался спорить отец.

— Не обсуждается! — мама была непреклонна.

Их настигли где-то через час блужданий по дорогам-сателлитам и пустым бетонным коридорам. Мать с отцом шли, глубоко погружённые в себя, и только Фрол ещё воспринимал сигналы из окружающего мира. Сначала впереди раздались звуки — что-то наподобие ударов трубой по прутьям железной решётки, и после — громкий короткий крик. Фрол насторожился и толкнул в плечо отца. Тот быстро успел сообразить, что к чему:

— Бежим назад, — крикнул он, — кажется, это кахины(5)!

И все трое рванули наутёк. Удирать вместе с пакетом оказалось трудно, он бился об ноги, и Фрол бросил свою ношу на пол, поближе к стене. Но бежать им пришлось недолго. Вскоре у мамы заплелись ноги, и она рухнула на бетонный пол. Отец тщетно попытался её поднять, схватив под мышки. Тут впереди из-за поворота вышли трое. На всех были одинаковые тёмные балахоны. Лиц не было видно из-за капюшонов, натянутых на голову.

Холодея от ужаса, Фрол понял, что кахины заперли их с двух сторон. Про банду кахинов, или как они сами себя называли — «проповедников», ему приходилось слышать не раз, но встречался он с ними впервые. Бандит, шедший во главе тройки, посмотрел куда-то вверх и решительно скинул с головы капюшон. Приглядевшись, Фрол понял, что перед ним девушка, только побритая налысо. Первым делом она подошла к отцу, взяла его за руку и изучающе посмотрела на неё, после чего с недовольным видом отпустила. Тем временем с другой стороны подошли ещё несколько бандитов.

— Крещённый? — прохрипел один из вновь прибывших.

— Ага, — с сожалением ответила девушка.

— Я знаю, вам нужен парень, — заговорил отец, — точнее, его мозги. Но знайте, у вас с ним ничего не выйдет, так же как не вышло со мной! В это ваше дешёвое агитационное дерьмо никто больше не верит. Да вы и сами в него не верите! Что, мните себя героями и пророками? Да вы просто кучка идиотов, которые сами не живут и другим не… — после этих слов что-то засвистело, отец затрясся и в судорогах свалился на пол. Лысая девица стояла перед ним с тейзером.

— Завали! — сказала она пренебрежительно.

— Ах ты, сука лысая! — крикнула мама. Она неожиданно развернулась и прыгнула на девушку, явно намереваясь выхватить электрошокер. Но не успела. Снова раздался свист, и теперь уже мама забилась в судорогах на грязном бетонном полу.

Фрол изучающе посмотрел на молодую бандитку. «Пожалуй, если бы добавить ей волосы, она была бы даже красивой», — неожиданно для себя подумал он, но вслух всё же сказал другое:

— Ну что, теперь в меня стрельнёшь? Давай! — девица молчала.

— Не хочешь стрелять? Тогда расскажи мне что ли про заговор, про Систему и как она всех закабалила. Расскажи! Давай, я слушаю, — Фрол издевательски повернулся к ней правым ухом.

— Я тебе ничего говорить не буду, — как-то вдруг тихо и неуверенно произнесла девчонка, — Священник хочет с тобой говорить, — она кивнула головой в сторону. Фрол увидел, как из-за поворота вышел ещё один бандит. Он был высок и худощав. В отличие от всех остальных он не прятался за капюшоном — лицо его прикрывала широкополая чёрная шляпа. В руке у него был какой-то строительный прибор — то ли гигантский электролобзик, то ли степлер.

— Привет, Фрол, я Священник. Поговорим? — улыбаясь, начал он.

— С чего ты взял, что я буду с тобой разговаривать! — вызывающе бросил Фрол.

— С того, что тебе придётся, — всё так же ласково сказал Священник. —Раз уж сама судьба свела нас вместе, почему бы и не поговорить?

В ответ Фрол демонстративно заткнул уши руками и стал повторять:

— Я просто не хочу слышать всего этого сектантского дерьма! Я просто…

— Это не беда. Дея, Клещ, берите его за руки, — скомандовал Священник. Лысая девушка и какой-то коренастый хмырь тут же схватили Фрола за запястья и подтащили его к стене, подняв его руки и прислонив их к холодной бетонной поверхности. Дальше, совершенно неожиданно, Священник вдруг заговорил нараспев:

— Крещается раб божий Фрол, во имя Свободы, Человечества, — он поднял свой странный строительный прибор и выстрелил ему в ладонь. Вылетевший дюбель пробил её как раз посередине и вошёл в стену, уперевшись широкой шляпкой в плоть, пригвождая её к стене.

— … и Здравого смысла, — второй дюбель вошёл во вторую руку, так что Фрол оказался как бы распят на стене. Он закричал от нестерпимой боли. Лицо его покраснело, вены на шее вздулись.

— Ты долбаный псих! — крикнул он парню с пневмопистолетом.

— Иначе никак. Ты сам меня потом поймёшь, — философски заметил тот.

— Ничего я не пойму, будь ты проклят! — Фрол изловчился и харкнул мерзавцу прямо в лицо. В следующий момент в его челюсть прилетел кулак, и всё вокруг погрузилось в черноту.

— … системы в том, что она умело скрывает от тебя правду! — Фрол потихоньку приходил в себя. Парень в шляпе, стоя перед ним, говорил уверенно и увлечённо. Похоже, этой сектантской гниде даже не требовалось, чтобы его слушатель был в сознании. Фрол всё же нашёл в себе силы, чтобы возразить:

— Скрывать правду с помощью системы, в которой любая информация распространяется со скоростью света — тебе не кажется тупой сама идея?

— Не кажется. Прежде всего Сеть врёт о тебе самом, о твоём месте в этом мире, о твоей жизни.

— А у меня с жизнью всё нормально, в отличие от тебя, —Фрол криво ухмыльнулся, — я, между прочим, действующий чемпион мира в А.М.Г. — Атаке мёртвой галактики, — он сделал многозначительную паузу, чтобы насладиться реакцией. Но её, как ни странно, не последовало. Напротив, казалось, бандитам стало как-то неловко за него.

— Что, не верите? Да у меня фан-клубы по всему миру. Ну вы же не совсем конченые дикари! Зайдите в Джоинт, посмотрите в профиль, там у меня за десять миллионов очков, — его голос задрожал.

— Господи, как же каждый раз сложно начинать, — Священник вдруг измождённо опустил голову. — Снегирь, давай лучше ты!

Из толпы вышла невысокая девушка в обтягивающем бордовом платье. Вернее сказать, оно изначально было бордовым, когда его напечатали на 3Dпринтере для какой-то богатой модницы, но с тех пор утекло уже много воды.

— Смотри, — заговорила она неожиданно тоненьким голоском. — Дело в том, что нет никаких фан-клубов, нет никакого чемпионства, нет никаких очков. Тебя давно уже исключили из взаимодействия с внешним миром, твой профиль закрыт для поиска. Почти все, с кем ты разговариваешь в виртуале — это синтетические личности, генерируемые сетью специально под тебя. Вот, посмотри, — с этими словами она открыла виртуальный экран, — поиск игрока по имени Фрол Федотов ничего не даёт. Ты есть только в гражданской базе.

— А по…

— А по никнейму «Ки Тсу» — то же самое. Видишь? — она пробежалась руками по виртуальной клавиатуре, — результат поиска неизменно оставался пустым.

— Брехня, — прошептал Фрол. — У меня есть друг. Егор Козин, мы с ним ещё с третьего класса дружим. И он ко мне стучится по сто раз на дню. Так что ваши влажные фантазии приберегите для кого-нибудь другого!

— А про твоего друга тебе всё же лучше Священник расскажет, — грустно выдохнув, сказала Снегирь. — Эй, давай, хватит там в углу отмораживаться, — она сделала приглашающий жест рукой.

— Да, друг Егор… — драматическим тоном сходу вступил Священник. — Не напомнишь, кстати, его адрес?

— Чтобы вы и его так же, как меня? Ни за что!

— Кажется, Девятая Окружная, строение триста девятнадцать, тысяча сорок три бэ? Я угадал? — он испытующе посмотрел на Фрола, пытающегося скрыть смущение. — Угадал! А что, если организовать маленькое незаконное подключение к его домашнему видеонаблюдению? Железный Стэн, сможешь намутить этот канал?

Небольшой рыжебородый мужичок, стоявший рядом, ухмыльнулся:

— Да, у нас есть этот канал! — кисти его рук, оказавшиеся робопротезами, пришли в движение, то ли набирая какие-то символы на невидимой клавиатуре, то ли делая магические пассы, и вскоре прямо перед лицом Фрола вспыхнуло окно видео, на котором он увидел хорошо знакомые коридоры, квартиру, а потом и комнату, где жил Егор. Дверь комнаты была открыта нараспашку, мебель отсутствовала, и лишь на стенах остались календари и плакаты, напоминавшие о её жильце. С потолка лился приглушённый желтоватый свет аварийного светильника.

— Квартира выставлена на продажу в начале прошлого года, — прочитал с экрана Священник, — но похоже, желающих не так много, — Фрол сглотнул и уже менее уверенно возразил:

— Но ведь я с ним разговаривал всего несколько часов назад! Это точно был Егор. Где он сейчас на самом деле?

— Ты правда хочешь это узнать? — Священник с горечью вздохнул. — Тогда смотри:

Картинка на виртуальном экране задрожала, дата в правом верхнем углу начала с ускорением меняться — видимо, включилась перемотка.

— Вот тут, стоп! Запускай, — Железный Стэн еле заметно пошевелил пальцами.

Теперь на экране наконец-то был Егор. Он лежал в кресле для виртуального погружения. Было видно, что он достиг уже крайней стадии истощения. Щёки впали. На тонких веточках рук выступали обтянутые кожей суставы.

— Вот тут, — Стэн домотал до того момента, когда слабые фоновые движения рук Егора стихли. Парень замер, его голова безвольно опустилась вниз, — типичная смерть в наше время, — пояснил Священник, — сбой в системе питания, скорее всего одна из трубок засорилась. Как результат — постепенное истощение и гибель. Помочь некому, а сам умирающий помочь себе не может, поскольку слишком увлечён… игрой. Своими виртуальными достижениями, — он искоса посмотрел на Фрола. На экране тем временем на ускоренной прокрутке было видно, как в комнату приходят какие-то люди в комбинезонах, как они заворачивают уже успевшее разложиться тело в простыню и уносят его. Потом, всё так же на ускоренной перемотке, они демонтировали кресло, вынесли мебель — и картинка снова приняла свой изначальный вид.

— Ты спросишь, как Системе удавалось всё это время подделывать целого человека, общаться за него? — предположил Священник. — Отвечу: довольно просто. Дело в том, что, понаблюдав за твоим поведением всего в течение одного часа, Сеть уже знает о твоих реакциях и предпочтениях больше всех твоих близких. Она с высокой точностью классифицирует твою психическую организацию, вычисляет профиль. А как подобный профиль поведёт себя в той или иной ситуации — ей известно на примерах миллиардов статистических наблюдений. Всё это плоды так называемой «Биг даты». В результате, все твои предпочтения и поступки для них предсказуемы на сто процентов. Да и вспомни, разве тебя когда-нибудь интересовали человеческие проявления твоего друга? Ты ведь всегда был занят мыслями о своём развлечении, своём успехе. Вот они тебе и дали… успех. А в результате, — его голос задрожал, — с такими вот чемпионами мы просрали уже всё, что только можно было. Страна схлопнулась до размеров Москвы, да и те, кто остались — дохнут один за другим. А нам приходится прятаться по помойкам и канализациям. Мы выбираемся на поверхность, рискуя жизнью, в надежде достучаться хотя бы до одного. Но ты, конечно, скорее всего поступишь так же, как в своё время поступил твой отец: прибежишь домой и благополучно забудешься в игре. Что же, давай, успехов! — он резко развернулся к Фролу спиной. — Ребята, кажется, наше время вышло. Пошли отсюда, — сразу после этих слов вся банда бесшумно скрылась за углом.

***

Семья Федотовых снова пробиралась к своему дому по бесконечным тёмным коридорам. Руки Фрола были обвязаны окровавленными тряпками— полосы ткани отец оторвал от своей рубашки. Никита долгое время косился на своего еле ковыляющего сына, не решаясь начать разговор. Наконец он заговорил:

— Тебе, наверно, эти разоблачители наговорили всякого? — Вместо ответа Фрол только угрюмо промолчал, и тогда отец продолжил:

— Эта их старая песня про настоящее и ненастоящее, про лживую систему и храбрых сопротивленцев, — он иронично усмехнулся.

— То есть ты всё это время знал и молчал? — вдруг заговорил Фрол, не поворачиваясь, глядя куда-то в бесконечную даль перед собой. — И про чемпионство, и про рейтинги, и про фанатов…

— Ну нет, не совсем молчал, — улыбнулся отец, — помнишь, я всегда советовал тебе играть не для славы или очков, а для чистого удовольствия, не обращать внимания на всякую мишуру — да ты же знаешь, я сам так всегда играю. А что касается правды… Вот она, во всей красе, — он указал на почерневшую стену коридора, обклеенную плотными рядами предвыборных плакатов. — И, если честно, я при первой возможности променяю всё это дерьмо на красивую, занимательную и добрую неправду.

— Добрую? — возразил Фрол. — Егор, мой друг, уже два года как дропнулся, не выходя из виртуала. Со мной всё это время за него говорил его виртуальный двойник. Может, ты и это знал?

— Не знал, — быстро перебил его отец, — зато успел узнать другое: подлость, равнодушие и предательство от тех, кого считал своими друзьями. И если тебе сейчас трудно, то мне, поверь, было в десять раз тяжелее! Зато мне теперь и задаром не нужны рандомные биологические друзья. Вместо них у меня есть те, кто понимает меня… Ладно,— отец осёкся, — пусть они создают иллюзию, что понимают — мне всё равно. Я могу быть уверен, что они всегда поведут себя со мной корректно, — он особо выделил последнее слово. — С ними интересно, они в нужной мере непредсказуемы, креативны и обладают массой полезной информации. Чего ещё тебе нужно? Ты ведь пойми, — он попытался заглянуть сыну в глаза, — тут очень тонкий философский момент. Что лучше: жить в говне и постоянно страдать, утешая себя тем, что ты живёшь в настоящем мире, или же жить как бог и кайфовать в мире, который, возможно, не все признают за конечную реальность? Но нам-то что с того? Ведь все мы, в конце концов, сдохнем. Всё уйдёт в прошлое, всё станет одинаково неважным. Только у одних за плечами останутся десятилетия субъективных мучений в душном говномире, а у других — десятилетия столь же субъективных наслаждений в прекрасных мирах, где они были теми, кем хотели. Какой вариант тебе кажется лучше? Выбирай! — отец помахал рукой из стороны в сторону, как бы показывая, что и выбирать-то тут нечего.

***

— Полин, похоже, в твоём кресле контроллер накрылся, мы в последний раз реально чуть тебя не потеряли, — сказал отец, когда они уже дошли до своей квартиры.

— Ты что, хочешь сказать, что я не смогу погрузиться? — набросилась на него мама.

— Х.З., мне кажется, не сможешь, — неуверенно возразил отец. — Ну, с выходом точно будут большие проблемы.

— Да брось! Один-то раз точно получится, — они подошли к маминой спальне. Из открытой двери тут же пахнул зловонный запах испражнений.

— Фу, ну и воняет! — мама зажала пальцами нос. — Тут надо бы прибраться… потом как-нибудь, — сбросив на ходу одежду, она проворно запрыгнула в кресло и надела шлем. Загорелась синяя подсветка — начался процесс погружения. Автоматические катетеры загудели в поисках вен и впились в руки и шею. По десяткам трубочек заструилась жидкость. Тело в кресле последний раз вздрогнуло и обмякло — лишь руки и ноги дрожали мелкой дрожью, обозначая движения в виртуальном мире.

— Вот это точно, потом как-нибудь разберёмся со всем этим, — сказал отец с явным облегчением и отправился в свою комнату.

***

Когда после погружения Фрол вошёл в Зал боевой славы, его с восторгом встретила разношёрстная толпа поклонников и его старый друг.

— Ну, где ты там бродишь? — набросился на него Егор. — Тут, пока тебя не было, какой-то Ли Чженьфань подобрался вплотную к твоему рекорду. Тебе надо сыграть хотя бы не хуже, чем в последний раз, иначе мы сольём этому парню.

Фрол с тоской посмотрел на подделку. Странно, как он так долго мог не замечать, что с этим парнем явно что-то не так?

— Егор, скажи, а почему бы тебе самому не сыграть? Всё со мной возишься. Не скучно?

— Брось, миллион человек сыграет так же, как я. Кому нужна очередная посредственность? А здесь с тобой мы создаём историю. Ты же чёртов гений, чемпион! Давай, собери яйца в кулак и наваляй им!

— Слушай, а ты помнишь школу, последний год до того, как полностью перешли на удалёнку? — наблюдая за реакцией, спросил Фрол.

— Как не помнить, прикольные дела мы тогда проворачивали! — расплылся в улыбке Егор.

— При школьной столовой тогда ещё собака была, каждый раз к дверям после обеда прибегала, носом в стекло тыкалась. Помнишь, как её звали? — он внимательно посмотрел в глаза своему другу. Фрол был готов поклясться, что заметил, как они на пару секунд остекленели, а визуализация лица дёрнулась.

— Конечно, помню эту тупую суку, её Альба звали! Гы! — весело отозвался внезапно отвисший Егор.

В этот момент в голове Фрола произошло нечто совсем неожиданное.

Он вдруг заметил то, чего раньше каким-то чудом не замечал. Заметил, что весь мир вокруг него — это всего лишь мёртвая, хреново нарисованная картинка. Да, её можно крутить в разные стороны, воображать какие-то цели и представлять, что достигаешь их, но от этого ничего принципиально не изменится — по факту, тебе просто покажут очередную такую же картинку. В этом мире не было абсолютно никакой привлекательности, никакой силы. Ведь это он сам многие годы наделял его и силой, и привлекательностью, расходуя на это свою фантазию, свою душу. Он сам питал его своими мечтами, своей надеждой на что-то светлое, лучшее. И вот оно, это «лучшее» — оболочка, оставшаяся от его друга, натянутая на имитационный алгоритм.

От всех этих машущих фанаток, от преданно улыбающегося Егора, от каждого чёртова пикселя на Фрола вдруг дохнуло такой леденящей тоской, что он с большим трудом сдержался, чтобы тут же не выпрыгнуть в реал, сорвав с себя виртуальный шлем. Но было бы некрасиво уйти не попрощавшись. Он в последний раз оглядел зал, смерил взглядом своего «друга», и наклонившись, прошептал ему на ухо:

— Так запомни же, мертворожденная электронная тварь: эту собаку звали Булка. И это вы убили её, как и всех остальных собак — якобы, ради борьбы с эпидемией. А она была белая и толстая, и неуклюже бегала на своих коротких ножках. И эту кличку ей сам Егор придумал. А он бы никогда в жизни не назвал её «тупой сукой», потому что любил её, — после этих слов Егор замер уже целиком, его фигура лишь изредка подёргивалась, а глаза стали совсем пустыми и безумными. — Неожиданно, правда? — с этими словами Фрол стащил с себя шлем. Теперь всё, что оставалось от мира, в котором он провёл почти всю свою жизнь — это два маленьких мерцающих пятна зрительного нейропроектора. Ещё какая-то секунда, и они погасли.

***

Теперь Фрол просто лежал в кресле и смотрел на серый, покрытый трещинами бетонный потолок. Да, этот потолок вовсе не был крутым. Над ним не работали ведущие геймдевы мира, его текстуры не просчитывались топовыми видеосерверами. Именно это в нём теперь и нравилось Фролу. Да и сам он, Фрол, был простым человеком, по сути, с самого дна. Но, как ни странно, эта простота ему тоже нравилась! Всё это нравилось ему куда больше, чем быть гениальным чемпионом. Больше он не должен крутиться ужом на сковородке, изо всех сил стараясь угодить каким-то несуществующим людям… Хотя нет, одно незавершённое реальное дело за ним всё же осталось.

Пакет с бабушкиной головой Фрол нашёл точно там же, где его и оставил — тот стоял нетронутым у стены коридора. Проблуждав с полтора часа по лабиринтам тёмных подземелий, он, наконец вышел наружу, на самую окраину города, туда, где начиналась городская помойка. На самом её краю он наконец отыскал свободный клочок земли. Превозмогая боль в раненых ладонях, Фрол сантиметр за сантиметром копал в промёрзшей глине могилу. Когда она была закончена, уже совсем стемнело.

Фролу вдруг подумалось, что сейчас было бы правильным вспомнить бабушку, какой она была на самом деле. И он вспомнил. Это был далёкий шестьдесят восьмой год — год, в котором она продала свой дом. Его было дорого содержать, да и родителям нужны были деньги на их бизнес-проект — Виртуальное агентство «Конфетти». Они тогда в последний раз собрались всей семьёй у бабушки в гостях. Вещи были уже разложены по коробкам и ожидали транспортировки в экономичную квартиру на Параллельной.

— Думаю, агентство мы раскрутим где-то за год, — говорила мама. Тогда она ещё не была похожа на тот измождённый синюшный скелет, что лежал сейчас в кресле, — мы ещё купим новый дом, побольше этого. А главное, теперь всё так удобно стало — можно вести весь бизнес, прямо не выходя из виртуала!

— Дорогие мои, я так рада за вас, — одобрительно закивала бабуля. — И хорошо, что вы с Никитой вместе работаете, так у вас всегда будут общие интересы. А там, глядишь, Фролка вырастет, и он к вам подключится. Кстати, как у него со школой?

— Ой, недавно всю их школу полностью перевели на удалёнку, теперь все учатся в виртуале, — радостно щебетала мама. Так что три наших новых кресла премиального класса мы используем по полной — и для работы, и для учёбы. Тут нам твои деньги очень пригодились!

— И слава богу, — закивала головой бабушка. — Я так и подумала, что вам для учёбы, для работы важнее, а мне — ну куда такие хоромы? Поживу по-простому.

— Это только на первое время, — возразила мама.

— Деньги должны работать, — поддержал её папа, — эти вложения мы отобьём уже к следующей весне. Думаю, вы сильно удивитесь, когда узнаете, сколько прибыли может давать виртуальное агентство!

— Думаю, вы сильно удивитесь… — повторил Фрол. Он подравнял могильный холмик и огляделся. Неподалёку лежала расчленённая, покрасневшая от ржавчины туша робота–погрузчика. Фрол взял кусок руки и стальное бедро машины, соединил их проволокой наподобие креста. Получившуюся конструкцию он воткнул в рыхлую могильную землю.

Внезапно тьма перед ним зашевелилась, и из неё выступила высокая фигура, увенчанная широкополой шляпой. Это был Священник.

— Ты разве не в игре? — нарочито равнодушным тоном спросил он.

— Нет. Я перестал верить в картинки, и они умерли, — задумчиво ответил Фрол, глядя на только что установленный крест.

Священник подошёл поближе к могиле и снял свою шляпу. Теперь можно было разглядеть этого парня — лицо худое, ещё вроде бы совсем молодое, но уже видна седина в висках.

— Надеюсь, ты не в обиде на меня за это? — он указал на забинтованные ладони Фрола.

— Иначе никак…

— Точно, иначе никак, — Священник поднял правую ладонь. В самом её центре красовался круглый светлый шрам. Парень так и стоял с поднятой ладонью, пока Фрол не сообразил, что надо приложить к ней свою. Когда он так сделал, к нему из темноты протянулась ещё одна маленькая ладошка — это была Снегирь. Теперь поверх её красного платья была накинута камуфляжная офицерская куртка, великоватая ей размеров на десять.

— Я почему-то знала, что ты вернёшься, — сказала она своим тоненьким голоском и пристально посмотрела ему в глаза. Потом она обернулась и крикнула куда-то назад, в темноту:

— Ребята, он с нами!

После этого Фрол почувствовал со всех сторон вокруг себя движение, расслышал совсем рядом звуки человеческого дыхания. Странно, всё это время он думал, что был тут совсем один, и вдруг оказалось, что вокруг него полно людей. И все они тоже пришли на бабушкины похороны.

• Сноски*:
• (1)Иншалла – араб. Если богу будет угодно
• (2)Non, c'estimpossible – фр. Нет, это невозможно
• (3)sauvegarderlejeu – фр. Сохрани игру
• (4)Хамака — араб. Хрень, глупость
• (5)Кахин – от араб. священник

Похожие статьи:

Статьи → Кое-что о философии «Матрицы»

Рассказы → Виртуальность на коньках

Рассказы → Кадавры

Статьи → Фальшивая история человечества. Виртуальная реальность.

Рассказы → По следам Водолея. Глава 3/7