Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 1. Глава 4

01.04

На следующий, третий год пришлось объясняться. Закономерность не ускользнула бы от улитки, а Тропос – умный дракон.
Не выразить, какой мелочной, абсурдной, смехотворной показалась ему слабость автономного дроида! Но если принять как данность, то – интересной задачей...
Многократно в шутку и всерьёз они обсуждали варианты решения. По большому счёту, Троп считал, что проблема отсутствует. Гелий, что она неразрешима. При заданных условиях. Можно стать высшим, можно обрести антагониста, отказаться от конструкторской широты мысли, от гибкости, получить трон. Но такой, как есть, он обречён ежегодному прыжку в накатывающееся ничто. Обречён принимать как одолжение схватку с драконом, носящим Солнце, Землю и Луну, – воссоздаваемую, его Луну-гнездо, необитаемую: ни дроида, ни улитки.
«Я не могу действовать вслепую! Стоять на месте, стоять и ждать слепоты не могу! Троп, забери мои орбиты, Неистощимым Бархатным цветом и распорядись им умней, чем я! К такому исходу я готов! Слепота, Тропос, полная слепота!..» Не полная. К примеру, какие пронзительные, ледяного льда глаза сымитировал... В необщей форме слепота полная, это верно. Гелиотроп даже броситься на дракона в необщей не мог за минуту до... Не решался... Как сейчас, перед сто-тысяч-миллион-невообразмо-какой по счёту схваткой. Человеком по лбу широкому вмазал, человеком бросился за окно, и над горой Фортуны встал прямо.


Хитрый, мстительный Троп копьём его наверх забросивший, этому копью – первой оси недолговечного измерения – присвоил доминирование и дискретно растущий в геометрической прогрессии гравитационный наклон. Попросту сказать, их пространство, едва возникнув, начало крениться рывками, и крутизна горки росла. Так что, с космических подзвёздных высей оба ринулись вниз, едва завершили первый, без столкновения обошедшийся, круг.
Под двумя беспредельностями распахнутых крыльев грохоча копытами, зубр равный большой звёздной системе, превосходящий средние, нёсся на дроида по наклонной. Пар из ноздрей, опущены рога.
Гелиотроп тоже изменил облик.
Взяв небольшую дистанцию, на плоском хвосте тритона и на согнутых ногах, упираясь в увеличивающую наклон землю, он слегка покачивался, подныривал плечами и головой, в ожидании удара, выбирал направление встречного броска. Бронзовый, тёмный. Сейчас во лбу у него горел единственный зелёный глаз. От локтей до мизинца и от ушей на плечи - бахрома древних рептилий... Это всё не нарочно, от волнения, от долгой близости с подчинёнными ему Чёрными Драконами.


Троп взмыл перед ним ещё выше в прыжке, ударил копытами, промахнулся. Несуществующая твердь громыхнула, прогнулась в месте его приземления, выгнулась дыбом. Судорога, порождающая цунами межзвёздных полей пошла грохотать, под новыми ударами копыт.
Тропос плясал вокруг получеловека, полутритона. Всеми четырьмя громадными копытами крылатый зубр пытался попасть. Бросок за броском полутритон снизу пытался попасть в коленный сустав или между ногой и корпусом, в какое-нибудь сочленение. Ослабить, разбалансировать. Заставить дракона опираться не на копыта, а на гораздо более предсказуемые крылья. Не получалось. Уворачиваться выходило всё хуже и хуже. Клубком Гелиотроп покатился вниз. Как и задумано Тропосом.


Автономный превращался в тритона, вытянутость росла в нём, бронза чернела. Он расширял орбиты, спасаясь, переводил основные в эллиптические, эллиптические в мерцающие. Спасаясь... Партнёр Тропу, в схватке Гелий верил его серьёзности. Каждый раз верил...
В таком положении зверь уже ищет нору, укрытие в расщелине под корягой. Несколько раз Троп его обогнал, и передние копыта ударили, возле головы, обдав лоб ветром.
Обогнал снова. Снизу нацелены рога, глаза целиком пульсируют, и зрачки, и белки, чудная, изливающаяся из них размыто-чернильная синева...
«Это Горячий Неотступающий... – узнал Гелиотроп цвет, не давшийся ему в тиски. – Базовый среди горячих цветов, загадочным образом имеющий антагониста...» Ну, он так долго не думал, вспомнил и всё!


Троп легко схватил бы тритона гибким драконьим хвостом, но ему больше нравилось драться зубром!
Встав на дыбы, заплясал, не касаясь передними копытами, ходуном ходившей небесной земли, где вился соперник, перекатываясь, убирая за долю секунды, не попавшие под удар орбиты, собирая кривыми, зато – на дольку в стороне.
Долго такое тянуться не может.
Гелиотроп из-под копыт вырвался и клубком необщей плотной формы устремился против наклона земли. Зелёное око горело в клубке, сам он терялся за водяной мелкой пылью, порождённой скоростью Тропа, исходившей, испаряющейся от него. Несколько виражей зигзагами позволили ему ударить зубра в бок, но не пробить. Опять же из-за скорости. Прицел нужен тонкий, сливается большинство внешних орбит.
Продолжительность их поединка для Гелиотропа – большой прогресс. Троп не притворялся. Не шутил.


Клубок плотных орбит мячиком закатился обратно под копыта, способные походя расколоть планету. Оба прибавили маневренности и скорости. Оба тонули в умноженье мерцающих орбит. Пар валил от громады зубра, из раздувающихся ноздрей.
Зря Гелиотроп попытался взять ещё раз направление в гору. Боднув раз, другой мимо, рог орбиты, нарочно для этого разорванной, прошёл в клубок. Подбросил, на оба рога поймал, кинул на круп и с него, взбрыкнув, под копыта... Взвились: левое выше, правое ниже, и ударили...
Гелиотроп успел отлететь, но не прочь, а в лоб, куда тисками залепил...


Плоские элементы, как и остановившиеся – невозможны в дроидах, но Тропос исключителен во всём.
Его лоб плоский и твёрдый, он – самое твёрдое, что есть во вселенной. Клубок расплющило. Фырканье из ноздрей зубра окутало, орбиты Гелия и на вдохе вобрало внутрь...
После чего дракон, величайший дракон, не зубр уже, сложился в клубок сам, так, что не видно головы, вокруг неё... Задумчиво осмысляющей орбиты автономного дроида, те, что сейчас пыль, те, которым он позволит собраться скоро и без ошибки. Кто поможет верховному конструктору, если не верховный устрашитель дроидской сферы?
А если сожмёт кольца... Если сделается монолитом на миг, уже и Фортуна не выберет из этой плазмы, что было кем из них...


Гелиотроп не существовал...
Горячие цвета в недрах дракона смотрели наружу...
Слепое пятно шло...
Свернувшийся дракон снижался...
Они давно уже пребывали в человеческой сфере, среди облачных миров. Уже и высокое небо кончилось...
Слепое пятно прошло.


Троп развернулся. Орлиным клювом выдохнул светящийся пар.
Драконьей лапой когтистой, с шипами на каждом суставе, ударил светящийся пар. Пыль огоньков ударил наотмашь, тыльной стороной лапы. Загнутые шипы скользнули, а не впились. Полосы прочертили в тумане. Начиная от них, автономный дроид легко, безошибочно собрался человеком. Пронзительно зелёная звезда одного глаза разделилась на две. Лишняя ему, драконья влага сконденсировалась на лице, добавив человеческое дроиду.
В плане воды Тропос - тоже исключение из правил! Гелиотроп, конечно, был признателен ему, ещё как, но слёз, конечно, не имел. Ему понадобилось бы тысячу лет изучать какое-то целое семейство, Ритуальных Домов, например, связанное с захоронениями, чтобы приблизительно понять, что это такое. К тонким материям человеческих чувств он и не совался.


Гелиотроп взмыл на хребет дракона между двух беспредельных крыльев, и там стоял, не садился. Осмыслял произошедшее и себя целиком, задумчивый...
– Лучше... – произнесла драконья орлиная морда, повернувшись к нему в профиль.
– Утешаешь? – очнулся Гелиотроп. – Лучше, угу. Троп, скажи, не тогда, а сегодня сколько бы мы с Августейшим против тебя продержались?
Троп фыркнул сквозь ноздри:
– Не знаю столь малых чисел!.. – загоготал. – А выставит своих королев – будет, о чём говорить!
– То-то и оно... – Гелий встрепенулся. – Ты сталкивался с дроидами желания?
– Не-ет... Нет. Подвозил.
Хороший ответ! Гелиотроп нагнулся к нему удивлённо, изучая внезапно прищуренное веко, в глаз что-то дракону попало?
 – Да ну?.. Далековато ли подвозил?
– Порядком.
Очень интересный ответ...
– А обратно? – уточнил Гелиотроп.
– Обратно?.. – клокочущим фырканьем усмехнулся Троп, не раскрывая клюва. – А мы ещё там! Не возвращались!
Дракон, чей голос так редко раздаётся в пределах Юлы, отвечал на необщем дроидском, без голоса как бы, ворчанием и миллионами окрашивающих его звонких интонаций. Лишь автономный мог в таком режиме его понимать. Вдобавок понять, что пора свернуть разговор. В сторону.


– Я надолго подзавис, Троп?
– Как всегда.
– Уловить не могу, как оно кончается...
– Но ведь кончается. Ты мог убедиться в этом.
– Убедиться постфактум. Но не тогда, когда...
– Когда что?
– Когда нужны признаки, а их нет.
– Так ведь и тебя нет, как тебе может быть что-то нужно?! Ты не один. Не в своих орбитах. Один дождись слепого пятна, тогда суди.
– Я не могу! – отубил Гелиотроп хвост вечно повторяющегося спора.
Обмен последующими аргументами они знали наизусть.


Троп выпустил из орлиных ноздрей пар колечками, руладой смеха, вроде «пам-пам-пам!..» – «бла-бла-бла!..»
Разбил их следующим выдохом и спросил:
– Домой? Ещё год подряд на оранж смотреть?.. Подкинуть тебя?
– Ироничный ты мой! Когда мне в последний раз давали год подряд на что-нибудь посмотреть, не отвлекаясь?! Подкинь, пожалуй. Раз уж ты и сегодня не надумал окончательно расколошмать мне копытами башку, может, умную мысль в неё добавишь? Я не понимаю...
Троп заложил крутой вираж, взял курс к Синим Скалам и глянул на всадника вполоборота. Его необщий дроидский выговор приобрёл размерность эсперанто, где есть слога и слова.
– Хелий, дорогой всем нам, верховный конструктор дроидской сферы, дорогой нам всем, - обратился он почти официально, на старинный людской манер повторяя обороты и смягчая его имя. - Хелий, сколько знаю тебя, опору четырёх четвертей и примыкающих тронов, надежду Туманных Морей и радость Фавор, на три нормальных слова приходится у тебя «не могу» и "не понимаю". Не странно ли?
– А что волнует тебя, Троп? Что можешь и в чём ты уверен? Троп, тропа между звёздами, дорогая нам всем, опора сферы, нам всем дорогой, поделись... Меня волнуют – мои ограничения. Ограниченность, тупость. Слабость!
На этом голос его взлетел, обозначив непрошеный акцент. Бесхитростный, результирующий азимут автономного, кому и соперников-то нет – сила... Азимут-антагонист – слабость.
Умозрительные вещи. Между тем, контур-азимут, азимут физического пребывания Гелиотропа в общем поле Юлы, со слабостью ничего общего не имеет! Первый, лучший, главный. Наихрабрейший. Самый опытный. С кем же равнял он себя? Кому, сравнивая, неизменно отдавал первенство?
– Хелий, меня ничегошеньки не волнует!..
– А в море...
– А в море – не твоё дело.
– До времени, Троп. Мы не оставили намерения приручить его.
– Успеха! Жду! С распростёртыми объятиями!.. А пока открывай, – дракон развернулся и завис боком к окну, погружённому в облачную дымку, – пока посмотрим на оранж.
 

Похожие статьи:

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Обычное дело