Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 1. Глава 6

01.06
Издавна эти два рынка-визитёра имели пространственную связь, сближаясь регулярно и тесно, а однажды и вовсе перестали отдаляться друг от друга. Словно дроиды наконец-то хоть в чём-то учли интересы людей и поправили розу ветров ради их удобства!.. Ещё более вероятно, что загнулся лепесток от тяжести человеческих страстей и нижний рынок остался под верхним, таким образом, люди всё сами поправили, вовсе без дроидов обошлись.
Рынки имели любопытную взаимную противоречивость внешнего и внутреннего объёмов.
Верхний казался аккуратным кудрявым облачком. Ложкой густой, немного расползшейся от тепла, сметаны он лежал на стопке блинов слоистого нижнего рынка. Изнутри же представал весьма просторным. Большущее игровое поле для марблс. «Безобманное поле», идеальное. Что до нижнего, он – широкая стопка слоёв, изнутри миниатюрен, техно-рыночек: помещение с модулятором, производящим несравненные по качеству, простые стеклянные марблс, да кладовки.
Рынки имели каждый своего постоянного обитателя, слугу-хозяина. Как раньше, не известно, но в описываемый период они были друзья.


Верхний рынок носил человеческое двойное имя Отто-Боб. Только его никто не употреблял! Сакральное... А нижний – Гранд. Вместе же их назвали Гранд Падре. И говорили не на рынок, на рынке, а к Падре, у Падре. И вот почему...
Эта связка – элитное игровое поле для марблс.
Элитарность в том, что на идеальное поле нельзя повлиять извне, задать принесённой скрытой механикой хитрых препятствий. Даже разметку спроецировать нельзя! Кроме одной его собственной, поперёк делящей линии. Гладкое, гладчайшее. Будто замёрзло Великое Море до дна, и чистый, непроглядный глубокий лёд заиндевел чуть-чуть. Тёмные и светлые марблс прекрасно видны, оно как бы подчёркивает их и озвончает. Торжественное поле. Самого опытного игрока охватывает благоговение перед броском, волнение.


Имя Отто-Боб возникло и стало табуированным по одной и той же физической причине. Из-за акустики зала. Там его лучше не произносить. Уж совсем давно «Отто» в названии звучало примерно как «а-та-та!..», ой, упало, ой держи, покатилось!.. Играли тогда марблс с формой бобов. Акустика внесла в поименование свои коррективы.
Игровое поле, не стол, площадка, и зал соответственно имели абрис бейсбольного мяча. Решающие партии играли дуэлью, стоя на дальних углах, бросали оттуда.
Так вот, если там стоя, произнести что-то наподобие «отто, атата», что-то с гласной начинающееся, ею и заканчивающееся, эхо пробежит и вернётся! Как незримый, громадный, грохочущий, пугающий, смешной, подскакивающий шар марблс! Ряд, поток шаров! Сильно! На первом «а» оно подскакивает до лба, на «тат» прыгает по макушке, на заключительное «а» рассыпается за спиной об стену множеством уже мелких, затихающих «отто, атата»!..
А вот если произнести что-то рубленное, короткое, типа «боб»... Эхо с дикой силой ответит в голову прямо! С неё же размером! С колокольной оглушительным звоном! Разгоном, как пушечного ядра.
Выдержать можно раза два подряд... Ну, до семи, идиот если, в голове нечего беречь, ибо «бух!» пройдёт не скоро. Дурацкое занятие, особенно для игроков. Чтоб руки дрожали, поле плясало и не прицелиться?
Если вначале и в конце краткий звук и протяжный, разные, ничего не происходит.
Там устраивали словесные дуэли, голосовой марблс. На сообразительность и реакцию. Обмен быстрыми репликами, вопросы-ответы, при судействе публики. Не добавлять пустые слога, междометия: «ах, а, о». Кто медлит с ответом – слабак. Кто ляпнет – получит обратно эхо, вступает в марблс партию таким, покачивающимся слегка...
«Боб» в названии рынка сразу перестали произносить, эхо особенно любило это слово, а «отто» осталось в употреблении.
Рынок – «отец» всех марблс-рынков, всех помешанных игроков. Их звали так вторым, а то и единственным именем. Отто с Ноу Стоп так получил своё. А нижнему слоистому облаку осталось прозвание Падре.
И верхний и нижний рынки крытые не Восходящим, но сухие. То есть, пирамидку поставить можно, дракона позвать нельзя, как в материальный шатёр, верхушка которого закрыта. Не охотничьи рынки огромный плюс к популярности, естественно. Хотя ставки у Гранд Падре ещё те...


Нижний рынок, Гранд в единственной комнате имел модулятор, приспособленный для создания идеальных марблс. Без секретов и дефектов. Давно уж производимые им марблс не бобы, а шарики, в совершенстве центрованные по весу... Рука полудроида, опытного игрока способна ощутить такие нюансы лакун в стекле, уплотнений, микротрещин, боковых вмятин, какие не уловила бы рука дроида, разве специальная улитка их!
Модулятор - чаша, меняющая свою глубину от полусферы до плоскости. Катает за раз десять таких, стандартный набор. За раз – это за год.
Плоский столик в выключенном состоянии, глубокая на начальных фазах чаша уплощалась: поочерёдно модулятор отправлял капли стекла, будущие шарики в центр, и пошло, поехало. Лучи-радиусы сбегались, уплотняя. Лучи-окружности сжимались, уточняя форму, непрерывно поворачивая. Снова лучи, снова радиусы. Иногда они расходились, разбрасывали шарики, значит, к процесс близится к завершению. Тогда шарик словно исходит аурой и лучами. Ничего к нему, всё от него... Пленительный. Юное солнышко, предназначенное к одной партии. Затем в обыкновенном качестве скатится на Морскую Звезду.
Слуга-хозяин знал, как закладывать стеклянную породу, как вынимать готовое. Следил за чистотой помещения, в том числе звуковой, чтоб без сильных вибраций. Сам модулятор, в отличие от производимого им, не идеален и тоже нуждался в присмотре. Иногда останавливаясь в произвольном месте любой стадии, он нуждался в том, чтобы заново набрать задачу. Но к счастью, перезапускался не с начала, а с места остановки.


Из-за длительности приготовления, по-крупному играли у Падре дважды в году, на стыке сезонов. О том речь впереди, с кем и на каких условиях она игралась... В остальное время - обычными марблс, которые примет поле. Пребрёхивались из углов зала. Мечтали, кто попадёт на ближайшую, крупную партию. Спорили, ставки делали, всё как обычно.
К серьёзной игре в гостях у Гранд Падре люди прибегали ради окончательного выяснения отношений, как к способу, исключающему подтасовку.


Как бы филиал Гранд Падре имелся на континенте.
Вход на Рынок Мастеров, Краснобай, спрятавшийся за высокой каменной стеной, обращён в сторону Рынка Техно, что естественно, на старшего брата и покровителя смотрит Краснобай, сколько бы не хорохорился. Арка вычурная. Направо от неё, сотни за три шагов есть дополнительный вход, чтобы сразу попасть на марблс-ряды, в других не путаться и не мешаться там.
Вечно распахнутые, не запирающиеся ворота. За ними площадь, окружённая торговыми шатрами, вдруг кто марблс-набора не захватил, можно купить.
С той стороны площади параллельно сене Краснобая идёт притягательная, прославленная Марбл-стрит! Озирая площадь и распахнутые ворота в пыльную, пустынную равнину за ними, стоит Арба, Гранд Падре приёмная дочь. Кто из них старше? Он - главней.
Арба, как ей и полагается, сооружение деревянное. Домик крытый, прямые похищения в Собственный Мир невозможны. Двухэтажный. От теней прилично защищённый сорбентом рассыпанным стружкой, опилками по полу, как и вся Марбл-стрит. Наверху несколько комнаток, внизу игровой зал. По жёлобу вдоль дальней стены на уровне локтя скрытая механика непрерывно гоняет смесовую воду Впечатлений. Отчего Арба журчит лесным ручьём и благоухает свежеспиленной древесиной. Ни вода не испаряется, ни деревянный жёлоб не гниёт, приятная атмосфера. Это дополнение, освежиться, умыться. А угощение – соломинки в ведении хозяина заведения.
По сторонам зала два круглых игровых стола, идеальных, как у Падре, разделённых на сектора, как спицами колёс. Отсюда пошло – Арба. Средство передвижения...
Поговаривали так про одержимых игрой: «Засидевшись в Арбе, рано или поздно приедешь к Гранд Падре...» И это – осуждающая поговорка. Хоть облачный рынок и Арба – не охотничьи места, на них часто редко проигрывали меньше, как жизнь.
Идеальные столы Гранд Падре и Арбы оживлялись, становились доступными броску приложением ладони. Особенно важен постоянный смотритель, «возчик» на материке, потому что на эти столы можно повлиять механикой, элементарными магнитами снизу. Но лишь той рукой, что включила, оживила их.
Возчика иногда просят задать специальные условия, приносят механику. Он применяет открыто, при всех. В остальных случаях, он гарантирует, что стол «пуст-снизу» – официальная формулировка, игра честно. Его не просят говорить, свидетельство – его присутствие, будучи пойман на мухляже, поплатился дорого.
Должность разыгрывается заново после гибели возчика, отсутствия его дольше трёх дней, – это очень долго.
Возчиков-жуликов не случалось в Абе. Заведение – мечта, кто станет рисковать, заполучив такое? Хобби рядом каждый день, пропасть интересных знакомств, статус, предполагающий защиту. Крупные континентальные группировки уважают стабильность. Равновесие. Полностью нейтральный человек хорош в Арбе, даже необходим в ней. Скромный человек.


Светится тихим силуэтом под яркими спицами раскрытая рука, четыре пальца вместе, большой отведён в сторону. Такой флюгер-фонарь имелся у Буро, и не только у него. Сообщал кое-что этот флюгер всем заинтересованным, но не очень умным, лицам... Прежде, чем пытаться наводить свои порядки в Арбе, надавить на её смотрителя, затеять драку, очень неплохо, а напротив, весьма правильно, подумать, кто вообще катается на Арбе, сколько их и какие они.


Казалось бы, как можно по-особенному встать в дверях? Ан, сколько людей, столько и способов, манер. Эти двое... Среднего роста и сложения, они разом перекрыли собой и широкую Марбл-стрит и площадь за ней, и выход с Краснобая, и радость, мир-покой в сердце нового возчика Арбы, ещё и в права не вступившего.
Шагнувший за порог парень, с узкими, как против ветра сощуренными, глазами небесного охотника, сказал приобернувшись к приятелю в проёме дверей:
– Тук-тук, мы забыли постучаться... Ай-яй-яй... Но счастливчики обычно щедры, нам простят, как считаешь? Везунчики не жадничают, всегда готовы поделиться выигрышем с друзьями...
И этими «друзьями», как ни был нагл, сухо поперхнувшись, без юродства в тоне закончил:
– Перепадёт нам денёк узкой компанией прокатиться на Арбе? Один вечерок от тысячелетий ожидающих её хозяина?
Парень уголок рта поднял лениво, вопросительно, на Пачули глядя в упор. Повторил ему, застывшему между тёмными, не ожившими кругами игровых столов:
– Тук-тук?.. У нас предложение к везунчику. Деловое. Ма-а-аленькое...
Он пальцами показал, насколько маленькое, сопроводив угрозой:
– Не пришлось бы разыгрывать Арбу дважды подряд...


«Отребье недроидское, подлое... Против всех обычаев и законов!»
Пачули отступил шаг назад, и словно мешал посреди зала, тогда гости прошли внутрь. Кривляясь, переглядываясь, друг другу и ему показывая открытые, без оружия ладони. У каждого запястья обвиты тонкими удавками, за браслеты их не принял бы и Восходящий, с дракона упавший вчера. Разноцветные, шёлковые, скользкие. «Этого цвета для друзей, этого – для врагов. Для случайных людей... Для людей уважаемых!..» Обычные их шутки. «Недроидское племя... Пропал я».
– Вы видите. Видите, что я – не охотник... – тихо сказал Пачули.
Потрясение. Совсем не тех посетителей ждал. Да и от пришедших – не шантажа.
Жребий вытянул вчера, о каком мечтать не смел... И не переставал мечтать! Пачули, чистый хозяин, с чистыми хозяевами и водивший дружбу, готов был ко многому на преимущественно хищническом континенте, малознакомом... Но не к тому, что подаренное судьбой здесь немедленно вырывают из рук! "Зачем тогда жребии эти?.. Если силой берут, что им надо? Из которых они с Южного?..»
Как зачем? Да кто ж к разбойникам, к ним-то марблс катать пошёл бы?! С Южного они – от Секундной Стрелки...
Пачули не грабили, хуже.
Ухмылялись и ждали какого-то другого ответа, дополнительных аргументов не приводили.
Ещё тише Пачули повторился, отступая:
– Вы видите, что я не хищник...
– Дай мне твою ручку... – сказал второй парень.
Быстро, но недостаточно, намечая удар в лицо, давая время на отмашку, жёстко схватил его за руку. Приложил ладонь к ладони, померить. Неожиданно артистичные длинные пальцы. «Тошнотворно длинные... Да это же из-за ногтей! О, фу, ещё и накрашенные?..» Да, тёмно-красным, облупленным лаком.
Игнорируя очевидное несоответствие с его небольшой рукой, парень довольно, победоносно задрал подбородок и заявил:
– Каури, гляди! Один в один!..
Наклонился к Пачули:
- Мы не видим, кто хищник, кто нет, мы не дроиды... Зато видим, что ты ещё не прикладывал ручку к столам... Позволь мне! На вечерок... Я сразу верну... Никто и не заметит...
Отступая, Пачули выдернул руку, длинные ногти легко, отвратительно скользнули по ней... И приложил к столешнице вместо ответа. Ко второй уже не требуется.


Толстое, полуматовое стекло осветлилось, показало спицы радиусов и отпечаток его чистой ладони. Личный в форме и цвете. «Приложи к левому колесу, гад, и путь оно переедет тебя! И пусть все узнают!..»
Похоже, вечерней игры действительно сегодня не будет. Парни помрачнели, не ожидали отпора. Прямого и быстрого.
– Вы видите, – в третий раз повторил он, – нет! Арба не подаётся. Я тоже. Поводья в моей руке.
Оттолкнул плечом Каури и вышел на Марбл-стрит. Быстрей и быстрей, бегом - в проулки, в проулки, в проулки. Всерьёз он не надеялся оторваться. Искал друга, континентального, тоже марблс-помешанного, тоже азартного, близкого друга, так непохожего на него. Может, хоть совет получить успеет. Однако Отто не нашёлся, ни у себя, в Бесповторном Шатре, ни на излюбленной им дорожке Кривульного Марблс... Пачули и не догнали к его удивлению.
До ранних сумерек Пачули метался, то уходя на Краснобай, то обратно на стук шариков, на Марбл-стрит возвращаясь...


Ситуация разрешилась в его пользу. Ещё не успокоившегося Пачули, циничный Отто затем со смехом наставлять будет, не скрывая удивления:
– Какая охота, Пач?! А они богаты... О, богаты, дурилка!.. От тебя требовалось не охотиться для них, не толкать на пирамидку, не превращать тем более, а всего лишь – отвернуться! Ну, выйти, прогуляться вечерком, по Марбл-стрит или верхом... Кружочек над Морской Звездой, кружочек над Краснобаем... И можно возвращаться в Арбу!.. Разве это охота: учтиво встретить гостя, учтиво проводить оставшихся?! Обнаружить на столе случайно забытый подарок... Ради чего отказываться, скажи мне, дурилка, от мечты всей жизни, от мечты всех краснобайских марблс-маниев? От жизни, наконец?! Пач, разве это сложно – отвернуться?!
Очень. Практически невозможно. Требуется навык, как и во всём.
К цинизму друга, насквозь легкомысленному, напускному, Пачули привык. Но прозвучало нечто большее, чем цинизм. Нечто вроде искушения. Со стороны взглянул, как Отто, и признал: ему не предлагали обменять Чёрного Дракона на деревянный шатёр, с двумя игровыми столами... «А если бы речь шла о чём-то значительном? Не о свалившемся на голову приобретении, а о чём-то, что хранимом, лелеемом давно?.. О той же Арбе через сто, двести лет?.. Когда уже свыкся с ней, полюбил её, когда она уже не заведение, а второй дом?» Вполне вероятно, Пачули ещё предстоит ответить на этот вопрос. А может быть, не ему предстоит, может, самому искусителю, не задумывающемуся до поры, который смеётся ему в плечо, телячьей ласковой привычкой надо и не надо обниматься, уткнуть в кого-то нос. Безумно контрастировала эта привычка со всем, чем Отто хотел казаться.

Похожие статьи:

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Обычное дело