Дыхание жизни

Пролог: рождение

Дорога была пустая, только редкие встречные машины слегка ослепляли своим светом. Виктор достал сигарету и закурил. Ехать было ещё далеко, но останавливаться нигде не хотелось. Вика сидела на заднем сидении и смотрела в окно. Им было хорошо вместе, но сейчас…

Впрочем, а что сейчас? Ну, поругались немного, с кем не бывает. Главное, ссора-то произошла из-за какой-то мелочи, в общем, как и всегда. Казалось бы, ничего серьёзного, но внутри всё равно было как-то нехорошо.

Трасса становилась все оживлённей. Ещё немного, и граница города, а там все быстро, знакомые улицы, родной двор, своя кровать. Лечь, уснуть, забыться. Завтра всё будет по-другому, совершенно по-другому.

А вот и первый светофор. Он встречал их зелёным светом – хороший знак. Виктор хмыкнул и выбросил окурок в открытую форточку. Откуда-то сбоку послышался звук полицейской сирены. Да, музыка города. Здравствуй родной город, наверно соскучился.

Когда они проезжали перекрёсток, слева послышался визг тормозов. Виктор повернул голову, яркий свет фар ослепил его. В следующее мгновение – удар, темнота.

Первый вздох: грусть

Осень. Время, итак, очень печальное, а теперь я её просто ненавижу. Эти пожухлые листья, кто сказал, что они жёлтого цвета, может сначала да, но потом, спустя какие-то мгновения жизни они становятся грязно-коричневыми и чёрными. Люди втаптывают их в грязь. Деревья становятся безжизненными, своими голыми ветками напоминая о смерти.

Смерть. Она буквально в каждом глотке осеннего воздуха. Мозг воспринимает всё так, будто сам уже давно умер. Все происходит вяло и неестественно. Или я не прав? Ах да, это же не для всех так. Что ж.

Калитка кладбища, как всегда была открыта. Интересно, а на ночь они её запирают? Я подошёл к ней, и тихонько толкнул её своей тростью, она послушно заскрипела своими заржавевшими петлями. Я ухмыльнулся и, хромая, побрёл по асфальтовой дорожке.

В левой руке я держал три герберы, единственные цветы, которые любила Вика. Почему три? Ведь по каким-то там дурацким правилам на кладбище можно приносить только чётное количество цветов, но чихать я хотел на эти правила. Она для меня все ещё жива.

Дорожка, казалось, никогда не закончится. Идти становилось всё труднее, боль в ноге от долгой прогулки была невыносимой. Но я пытался сделать вид, что мне совсем не больно, правда, непонятно для кого – вокруг ни души.

Вот и знакомая оградка. Я подошёл, открыл калитку, она, в отличие от своей коллеги при входе, открылась мягко и без лишних звуков. Подошёл к небольшому гранитному памятнику, положил цветы. Потрогав холодный камень, я отошёл и сел на скамейку. Достал из внутреннего кармана небольшую фляжку с коньяком. Немного приподнял и сделал небольшой глоток.

– Прости меня, Вика, – тихо произнёс я.

Каждый раз, приходя сюда, я думаю, что не буду плакать – каждый раз ошибаюсь. Слёзы сами рвутся изнутри, душат, слепят, убивают…

– Простите, вы Виктор Слипов? – вдруг раздался голос за спиной.

– Да, что вы хотели? – не оборачиваясь, ответил я.

– Примите мои соболезнования.

– Спасибо, – сухо произнёс я, никогда не понимал этой фразы. Как другой человек может понять моего горя? – Вы что-то хотели.

– Да, нам нужна ваша помощь, – голос за спиной говорил, без каких бы то ни было, эмоций – просто набор звуков, обременённых, пока ещё непонятным, смыслом.

– В чём? – я обернулся.

Лицо говорившего, как и голос, не выражало абсолютно никаких эмоций. Он был одет в чёрный плащ, отглаженные брюки и лаковые туфли. На голове была фетровая шляпа. Я ухмыльнулся: прям персонаж из какого-нибудь фильма про шпионов.

– Ведь вы же были агентом в прошлом? – непонятно как-то это прозвучало, что-то среднее между вопросом и утверждением.

– Агентом? – ухмыльнулся я. – С чего вы взяли?

– У нас везде свои люди, – незнакомец сделал шаг, приблизившись к оградке. – Не хотите вернуться к прежней работе?

– Вы смеётесь? – я встал и, взяв свою трость, поковылял к калитке. – Посмотрите на меня. Мало того что я не могу передвигаться без помощи вот этого приспособления, – я демонстративно помахал тростью, – так ещё и постоянные провалы в памяти.

– Я уверен, что это вам не повредит, – произнёс человек в плаще и, достав из кармана свёрнутую бумажку, протянул её мне.

Я сидел на краю кровати. Рядом, на журнальном столике, стояла бутылка коньяка и стакан, из пепельницы, поднималась тонкая струйка дыма от только что выкуренной сигареты. Я ощутил, что в руке что-то есть. Чистый свёрнутый листок. Я его развернул. Прямо посередине написано: «ул. Тоннельная, 15 оф.14/3».

– Что за чушь? – пробормотал я. – Разве есть такая улица? – и в следующее мгновение вспомнил – есть.

Значит, всё-таки согласился. Я положил бумажку на стол и, открыв бутылку, налил немного алкогольного напитка в стакан. Чуть-чуть отхлебнув, ещё раз взглянул на записку. Прямо под адресом была ещё одна строчка: «18 октября в 13:00». Это завтра. Надо ложиться спать.

Ночь, вот чего я жду каждый день. Точнее, когда я лягу и провалюсь в сон. Именно там Вика всё ещё жива. Каждую ночь я иду к ней на свидание… ложась спать…

Я сделал ещё небольшой глоток из стакана, встал, выключил свет и пошёл в кровать. Я иду, любимая, подожди чуть-чуть…

Мы просто сидели на лавочке и о чем-то болтали. Вика улыбалась, отвечая на мои шутки. А я все говорил, нёс какую-то чушь, чувствовал, что мне все тяжелее это даётся. Наверно потому что это сон. Я это прекрасно понимал. Но она… вот она, рядом. Ради этого стоило заснуть.

– Как ты себя чувствуешь? – вдруг спросила она.

– Нормально, – ответил я.

– Голова не кружится больше?

– Нет, все нормально, – я улыбнулся.

– Тогда пойдём? – теперь улыбнулась она. – А то ещё далеко идти.

– Конечно.

Странное всё-таки это состояние – сон. Ничего не понимаешь и, в то же время принимаешь так, как есть. Так же и сейчас, не знал, куда мы шли, почему Вика задала такие вопросы, но всё было как так и надо. Я просто пошёл за ней, как оказалось, к озеру.

– Красиво, правда? – спросила она.

– Да, – машинально согласился я.

Осмотрелся вокруг, было и правда красиво, даже кажется, чересчур. Вокруг было ни души, только одинокий старик сидел на лавочке и читал газету.

– Здравствуйте, Пётр Савельич, – поздоровалась Вика, проходя мимо.

– А, Виктория, здравствуй, – ответил тот, убрав газету. Я замер. Это был тот самый «шпион», только более оживлённый, что ли. – Виктор, и вы здесь. Ну как, вы подумали над моим предложением?

– Да, – ответил я, в общем-то, не придавая ответу особого смысла, ведь это же сон.

– Смею предположить, что вы согласны.

– Да, – вырвалось у меня.

– Вот и славно, – старик улыбнулся. – Ну, не буду больше вас задерживать.

И мы побрели дальше. Потом сели на лавочку. Я смотрел на Вику время от времени отрывая взгляд, чтобы взглянуть, на что она мне показывала. Я был счастлив.

Вот я уже сижу в кресле. Вокруг какие-то люди. Играет негромкая спокойная музыка. Вика стоит у окна и о чем-то разговаривает с Петром Савельичем. Потом, будто заметив меня, делает ему жест, что ей надо идти и идёт ко мне.

– Привет, – сказала она улыбнувшись.

– Привет, – улыбнулся я в ответ.

– Пойдём на балкон, – Вика взяла меня за руку. Мы пошли.

Повеяло ночной прохладой. Огни города манили к себе, так и хотелось раскинуть руки и взлететь, как птица. Может и получилось бы, всё-таки сон, но я почему-то этого не сделал.

– По какому поводу вечеринка? – спросил я, кивнув головой в сторону открытой двери.

– Просто так, ты же сам предложил, – девушка посмотрела на меня каким-то грустным взглядом.

– Не помню, – я вновь взглянул на ночной город.

– Понятно, – вздохнула Вика. – Все так же.

– Слушай, а давай полетим, – выпалил я, вдруг схватившись за перила.

– Не надо, – спокойно отреагировала она.

Вдруг все вокруг начало дёргаться, словно плохое изображение на старом телевизоре. Я разжал руки и почувствовал, как падаю.

«Вот и славно», – прозвучал в моём мозгу голос Петра Савельича.

Второй вздох: боль

Я проснулся от резкой судороги во всём теле. Потянулся к столику за стаканом, но, к своему удивлению, я его не нащупал. Повернул голову, там не было не только стакана, но и журнального столика, на котором тот стоял. Я оглядел комнату. Это была не моя комната. Всё совершенно по-другому, ошибиться невозможно.

Забыв про недавнюю боль, я вскочил с кровати. Ноги подкосились, словно в них не было ни одной мышцы, и я рухнул на пол. Подняв голову, я увидел стеклянный журнальный столик, на нём лежала, свёрнутая в четверть, бумажка. Немного полежав на полу, я собрался с силами и пополз к нему. Никакой боли я не чувствовал – просто какая-то слабость.

Вот, наконец-то я достиг цели и, схватив листок, начал судорожно разворачивать. На нём было только два слова: «ОНИ ЗНАЮТ!». Кто знает? Что знает? Почему это так важно? На эти вопросы у меня ответа не было. Я положил записку обратно на столик и попытался подняться. Как ни странно, мне это далось легко, будто и не было никакой слабости, только больная нога немного ныла.

Я, обрадовавшись своей вернувшейся силе, поковылял в ванную, прихватив по пути свою трость, которая почему-то валялась в коридоре. Быстро умывшись и одевшись, я схватил ключи и уже хотел выходить, как вдруг услышал за дверью чьи-то голоса. Я приложил ухо к двери.

– Здесь? – спросил один голос, такой низкий, немного даже рычащий.

– Да, – ответил второй, приглушённый с небольшой хрипотцой.

– А ты уверен, что он ещё спит?

– Конечно, мы ж ему лошадиную дозу вкололи.

Транквилизаторы, теперь понятно, откуда слабость. Это наверно и есть те самые «ОНИ». Надо бежать, но куда. Я быстро пошёл к балкону. Единственный путь – пожарная лестница, если она есть. Балкон представлял собой просто железобетонный ящик без всяких даже намёков на лестницу. Неожиданно зазвонил телефон. Я посмотрел внутрь комнаты, он лежал на том же журнальном столике, странно, как я его раньше не заметил. Я бросился к нему.

– Алло, – проговорил я в трубку.

– Виктор, вы сейчас где? – спросил знакомый, бездушный голос.

– Я… я не знаю.

– Вы в квартире? – опять спокойный вопрос, будто это какое-то телешоу.

– Да, – ответил я.

– Записку получили?

– Да, – я вновь побрёл к балкону. – По-моему «они» уже стоят за дверью.

– Так чего вы ждёте? Убирайтесь оттуда.

– Но как?! – вознегодовал я.

– Ясно как, через балкон, по пожарной лестнице, – опять спокойный ответ.

– Но здесь… – хотел возразить я, и в это время мой взгляд наткнулся на ржавую лестницу, находящуюся за правыми перилами. – Я перезвоню, – выключив телефон, я сунул его в карман.

Повесив трость на руку, я полез через перила. Спустившись на пару ступенек, я услышал громкий звук выбитой двери, затем шаги. Я быстро спустился ещё немного и спрыгнул на нижний балкон. Прыжок отозвался резкой болью в ноге, я сжал зубы и прислонился к стеклянной стене, благо, что в квартире никого не было.

– Ушёл, – донёсся сверху хриплый голос одного из преследователей.

– Ничего, это ненадолго, – отозвался другой.

– А может всё-таки не надо? – мне показалось, как-то слишком наигранно это прозвучало.

– Что с тобой? Он ведь даже не знает, во что ввязался.

О, как же он был прав! Я действительно ничего не знал, даже сколько времени прошло со «вчерашнего дня». Сколько всего я забыл. А может я именно поэтому им и нужен. Нет, не тем типам наверху, а тем, на кого работаю. Чтобы сделал дело и забыл. А что – удобно.

– Ладно, пошли, она ждёт от нас отчёта, – произнёс бас, и вниз полетел окурок.

Наверху всё стихло. Я тихонько открыл дверь и вошёл в чужую квартиру. Она была совершенно не похожа на комнату наверху. Какие-то пёстрые обои с хаотичным рисунком. Большой шкаф возле дальней стены с открытой дверцей, на которой висело вечернее платье. Небольшой диван оранжевого цвета. Рядом журнальный столик, на котором стоял недопитый кофе, пепельница с, ещё дымящейся сигаретой и… пистолет.

Я подошёл ближе, потрогал чашку – кофе был ещё тёплый. Создавалось такое ощущение, что кто-то в спешке покинул это помещение. Осторожно достав своё оружие, я пошёл на разведку всей квартиры. Коридор оказался, наоборот, довольно мрачным, возможно так казалось из-за того, что там было темно, не знаю. Я прошёл дальше – к кухне. Дверь была закрыта. Сквозь рифлёное стекло пробивался тусклый свет от окна. На его фоне я разглядел силуэт человека.

Я толкнул дверь, та плавно открылась. Я был готов к чему угодно, держа палец на спусковом крючке. Возле окна стояла девушка в цветастом, длинном платье. Её длинные чёрные волосы развивались от лёгкого ветерка, который дул из раскрытого окна. Я почувствовал, как по всему телу побежали мурашки, не то от холодного воздуха, не то от такой неожиданности.

– Ты за мной пришёл? – спросила девушка не оборачиваясь.

– Нет, я просто прячусь, – ответил я.

– Я тоже прячусь, – она вздохнула, – уже полгода.

– От кого?

– Ясно от кого, – незнакомка повернулась ко мне, – от НИХ.

Я ошарашено смотрел на её лицо. Нет, я с ней не был знаком, более того, она мне даже никого не напоминала. Просто было в нём что-то такое притягательное, неуловимо-знакомое. И я всё пытался понять что, но у меня ничего не выходило.

– Кто ОНИ такие? – спросил я, убирая пистолет.

– А ты не знаешь? – лёгкая и немного грустная улыбка скользнула на её губах. Я помотал головой. – Чистильщики.

В это время у меня зазвонил телефон. Я извинился и достал его из кармана.

– Да? – произнёс я в трубку.

– Ты на месте? – всё тот же бездушный голос.

– Не знаю. А где я должен быть? – не понял я.

– Лидия там? – вновь никаких эмоций – просто вопрос.

– Сейчас, – я прикрыл трубку и обратился к девушке, – Вас Лидия зовут?

– Да, – как-то печально ответила она.

– Да, – ответил я в трубку.

– Отлично. Зачисти там всё. Надеюсь, мне не надо учить тебя снова, – и всё, короткие гудки.

Я убрал телефон. Лидия смотрела на меня своими грустными глазами. В них не было ни страха, ни ненависти, лишь грусть и усталость. Что же делать? Что значит – зачистить? Неужели убить? Выходит, что я просто наёмный убийца. Ничего не помню. Я пошарил по карманам. Что это? Я достал небольшой металлический диск, посередине которого был круглый дисплей с несколькими кнопками вокруг него.

– Ну вот, – улыбнулась девушка, – а говорил, что не за мной.

– Но… – замялся я, – я ничего не знаю.

– Да ладно, все нормально, – она села на подоконник. – А ты умеешь летать? – неожиданный вопрос совсем сбил меня с толку.

– Я не пробовал, – ответ возник как-то сам собой.

Лидия улыбнулась, раскинула руки в стороны и… наклонившись назад, скрылась за окном. Шокированный увиденным, я ещё некоторое время смотрел на пустое окно. Затем осторожно направился к нему, в глубине души ожидая какого-то чуда. Но чуда не произошло, я выглянул наружу, посмотрел вниз. Там, на тротуаре, среди пожухлых листьев, раскинув руки, лежала девушка в цветастом платье – Лидия.

Я почувствовал холодное прикосновение к шее, поднял голову вверх. Редкие снежинки, плавно спускались с неба. Их становилось всё больше, и вот, спустя какую-то минуту, воздух наполнился запахом снега, а белые хлопья заполнили все уличное пространство.

Я закрыл окно и пошёл обратно в комнату. Сел на диван, достал сигарету и закурил. На душе остался неприятный осадок от случившегося недавно, но в то же время почему-то было как-то спокойно, будто всё было сделано правильно и даже хорошо.

Я снова взял в руку диск, теперь я знал, что это такое. Нажал первую кнопку, на дисплее засветились три цифры: радиус и глубина зачистки и степень отхода. Выставил нужные значения, сделал последнюю затяжку и нажал пуск.

– Пожалуйста, не уходи! – откуда-то из тумана донёсся голос Вики.

Изображение начало проясняться. Я увидел её заплаканные глаза, смотрящие на меня с такой грустью и тревогой, что мне стало не по себе.

– Все хорошо, любимая, – я попытался улыбнуться, скорее всего, получилось натянуто.

Я понял, что лежу на полу, и решил встать. Все вокруг куда-то поплыло, и я опустился обратно. Затем чуть-чуть приподнялся на локте и посмотрел на пол. Там были бурые пятна крови. Я перевёл взгляд на Вику.

– Это чья?

– Твоя, – всхлипнула она.

– Ну и ладно, – я вновь попытался встать, на этот раз мне это удалось.

Чего она переживает? Это же сон, а значит всё будет хорошо. Хотя, её же на самом деле нет – это всего лишь мои переживания… Наверно это после последней чистки… Я вздохнул, подошёл вплотную к Вике и обнял. И вот именно в этот момент зазвонил телефон. Даже во сне от них нет покоя. Вика дотянулась до стола и взяла трубку.

– Алло? – произнесла она. – Да, Пётр Савельич… конечно… нет, все так же… конечно помню… восемнадцатого, в час… не за что, пожалуйста, – она отключила телефон, посмотрела на меня с какой-то виноватой улыбкой.

– Все в порядке? – спросил я.

– Да, иди умойся.

Я пошёл. Странно, но в ванной не было зеркала. Прикоснувшись к лицу, я почувствовал, что кожа на нём какая-то непривычно шероховатая. Я набрал в руки воды и ополоснул его. Стекающая вода окрасилась в красный цвет… Что-то не так в этом сне. Я почувствовал, как моё тело напрягается, словно внутри скручивается металлическая пружина. Я схватился за раковину так, что аж пальцы свело судорогой. Ноги начали подкашиваться.

– Вика… – процедил я сквозь зубы.

«Дай мне посмотреть на тебя ещё, прежде, чем проснусь» – договорило моё сознание. Я услышал быстрые шаги…

Третий вздох: апатия

Я сидел в кресле. Наверно задремал от тепла камина. Открыв глаза, я увидел удивлённые глаза Артёма, моего друга.

– Ну ты даёшь, старик, – проговорил он и опустился в другое кресло, стоящее напротив. – Выходит, я зря тут распинался.

– Прости, я наверно заснул, – я потёр глаза и потянулся.

– Да нет, не наверно, – хмыкнул тот.

– Да ладно, я же извинился, – я потянулся за сигаретой. – Просто что-то я в последнее время не высыпаюсь.

– Ладно, проехали, – он вдруг посерьёзнел. – Ну, так ответь на мой вопрос.

– Какой? – очередная порция едкого дыма направилась вверх, к потолку.

– Это правда? – Артем смотрел мне прямо в глаза, отчего мне стало неловко.

– Что? – пытаясь не выдавать своих эмоций, спросил я.

– Что ты теперь чистильщик? – вот она настоящая дружба – вопрос в лоб. Я на мгновение замер.

– А ты откуда знаешь, это же секретная информация?

– Значит правда, – вздохнул Артем. – Очень жаль, Вика это не одобрит.

– Вика умерла, – я затушил сигарету и резко встал с кресла.

– Ах да, это же теперь так называется, – ухмыльнулся тот.

– Не смей! – я тростью ударил его в грудь.

– А то что? Сделаешь зачистку? – Артем встал. – Мы уже по разные стороны! Неужели ты не видишь, ты им просто удобен?! Ты просто пешка!

– А мне плевать, – и я пошёл прочь.

– Это же не война! – прокричал он мне вслед. – Когда ты стал таким?!

– Ты знаешь, – тихо произнёс я, закрывая входную дверь.

Наверно, то, что я сейчас чувствовал, полностью соответствовало тому самому безликому агенту – ничего. Именно эта апатия поглощала меня целиком. И самое интересное, что меня это нисколько не волнует. С таким вот настроением я брёл по заснеженной улице. Зима ещё не пришла, и этот снег, скорее всего, растает, тем не менее, казалось, что это навсегда.

Я остановился возле магазина с красной надписью: «ПРОДУКТЫ», достал из кармана мелочь, бегло оценив сумму, и открыл дверь. То, что внутри оказалось совсем не тем, что я ожидал увидеть, меня почему-то нисколько не удивило, так, расстроило немного.

Я огляделся кругом. Это было огромное помещение с квадратными колоннами. Больше здесь ничего не было, даже окон. Хотя нет, на противоположной стене находилась ещё одна дверь. Я хотел убрать деньги обратно в карман, но обнаружил, что их просто нет, вместо них моя рука сильно сжимала трость. Хлопнув по карману, я почувствовал пачку сигарет – всё-таки купил, наверно опять провал в памяти. Достал одну, закурил и пошёл к двери.

За ней оказался небольшой коридор, переходящий в светлую комнату. Она была круглая со стеклянными стенами. Я не знал, зачем я сюда пришёл и, судя по тому, что в ней никого не было, никто мне этого не расскажет. Я подошёл к столу, стоящему точно посередине помещения. Какие-то бумаги, попытался рассмотреть, что на них написано, но у меня ничего не вышло, будто это был какой-то совершенно другой язык.

– Какие у нас новости? – послышался из-за двери знакомый грубый голос. Я, быстро оглядевшись, забрался в шкаф.

– Пропал Семен, вчера, около двух часов дня, – ответил женский голос. – В остальном все хорошо.

– Ладно, разберёмся, можете быть свободны.

Я услышал, как открылась входная дверь и звук удаляющихся шагов секретарши. Затем другие шаги, здесь внутри комнаты, тяжёлые и твёрдые. Потом скрип кресла под тяжестью опустившегося в него тела и… предательский звонок моего телефона. Я быстро выхватил его, нажал отмену и замер. Дверь шкафа отворилась.

– Ах, вот вы где, – передо мной стоял «Пётр Савельич».

– Ну что же вы, голубчик, в шкафу-то прячетесь? – за столом сидел худощавый старик с морщинистым лицом, которое мне тоже казалось очень знакомым, впрочем, с моими провалами в памяти, это не удивительно. – За прекрасно выполненное задания, я лично хочу поблагодарить вас.

– Какое задание? – на всякий случай спросил я.

– Я же говорил, – как обычно, без эмоций произнёс «Савельич».

– Идеально, – старик встал и, подойдя ко мне, протянул свою руку. Я пожал её. – Поздравляю, Виктор, вы допущены к классу «А».

– А вы не боитесь мне доверять важные поручения? – усмехнулся я.

– Нет-нет, что вы? – старик отошёл к окну. – То, что у вас провалы в памяти, не делает вас менее ценным сотрудником. Я бы даже сказал, наоборот, позволяет сосредоточиться на главном. Всё-таки интересная штука – мозг человека, не правда-ли, Тэд?

– Абсолютно.

Тэд? Что за имя такое? Почему-то меня это сильно удивило. Хотя, с другой стороны, с чего я взял, что здесь его зовут так же, как и во сне.

– Что-то не так? – спросил меня старик, видимо, заметив моё изумление.

– Да нет, все в порядке, – ответил я.

– Вот что, дорогой мой, возьми-ка недельку – другую отпуска, ты это заслужил. Выспись хорошенько, – он похлопал меня по плечу.

Да, это предложение мне определённо нравится. Я улыбнулся. Вот прямо сейчас и возьму.

Яркое солнце ослепляло, из-за этого все вокруг казалось каким-то размытым. Даже прищурившись, я не мог разглядеть всех деталей. Я сидел на лавочке возле дорожки в каком-то парке. Казалось, что деревья должны защищать от лучей солнца, я машинально посмотрел вверх, над нами голубое небо, а светило как раз напротив. Ну и ладно, я повернул голову, ожидая увидеть Вику, но вместо неё там сидел Пётр Савельич.

– А где Вика? – спросил я удивлённо.

– Сейчас подойдёт, – ответил тот, не отрываясь от газеты, которую читал.

Это хорошо. Я улыбнулся. Попробовал встать, но у меня закружилась голова, и я вновь опустился на скамью. Хотел поднять руку, но и это мне далось с трудом. Тело было каким-то ватным. Наверно отлежал все бока.

– Ну, как вы? – спросила подошедшая Вика.

– Что-то шевелиться трудно, – улыбнулся я.

– Да, я знаю, – вздохнула она.

Я смотрел на неё, как всегда, прекрасную. Кажется, у меня на лице была идиотская улыбка, но мне было всё равно, я был счастлив. Тем более – это же всего лишь сон, так что кому какое дело. Внезапная боль вдруг пронзила всё моё тело…

Последний вздох: отчаяние

– Попался, – открыв глаза, я увидел перед собой худощавое лицо незнакомого человека, но голос его мне был определённо знаком. – Сбежать хотел?

Я опустил глаза. Из моего плеча торчала рукоять ножа, которую сжимал этот самый незнакомец. Краем глаза я заметил, что сижу на лавочке в каком-то большом помещении. Тут же понял, что это вокзал. Значит, заснул в ожидании поезда, как неосмотрительно.

– Семён, зачем же так грубо, – а вот и второй. Хозяин баса. Он был и в самом деле большим человеком.

– Простите, Борис Борисыч, – Семён дёрнул нож, и новая волна боли пронзила тело. В глазах потемнело.

Я почувствовал, как холодная вода окатила меня с ног до головы. Открыв глаза, увидел мрачное помещение, с одной-единственной тусклой лампочкой. Напротив меня стоял Семен с пустым ведром.

– А, очнулся, – ухмыляясь, произнёс он. – Что, как ты теперь себя чувствуешь, чистильщик?

– Отлично, – пробубнил я.

– Неужели? – он отбросил ведро и подошёл ко мне вплотную. – Ты мне скажи, за что ты Лидию убил? Ладно я, но её-то зачем? Она ведь давно уже ушла.

– Я просто выполняю приказы, – скорее себе, чем ему ответил я. – А Лидию я не убивал, она сама выбросилась.

– Конечно, потому что у неё была такая возможность!

– Семён, хватит! – кто-то ещё вошёл в камеру, кто-то очень знакомый. – Мне очень жаль, Виктор, – он подошёл ближе.

– Артём? – удивился я.

– Я знаю, ты не виноват, но это ничего не меняет, слишком много людей стало погибать вокруг тебя, – он открыл небольшой чемоданчик, который держал в руке и достал оттуда шприц. – Прости, я пытался тебе помочь.

– Мне не нужна ничья помощь, – произнёс я. – Без неё все по-другому.

– Что ж, ты прав, – Артём нагнулся и ввёл содержимое шприца мне в руку.

– Что это? – спокойно спросил я.

– У нас свои методы зачистки, – ответил он.

– Они здесь! – донеслось вдруг из коридора, и в следующий миг в камеру влетел запыхавшийся Семён. И когда он успел выйти…

– Это была ловушка, – спокойно произнёс Артём. – Уходим.

Но не успели они сделать и двух шагов в направлении двери, как в проёме появился Тэд. Он схватил Семена и как всегда, без эмоций и каких-либо усилий швырнул его в сторону. Тот ударился об стену и затих. Артем попытался сопротивляться, но тоже был повержен в пару приёмов. Тэд развязал мне руки.

– Ну что, сам зачистишь? – спросил он, протягивая мне «чистильщик».

– Да, – я взял диск.

– А вот и главарь банды, – раздался голос старика. В следующее мгновение он вошёл в комнату, ведя перед собой…

– Вика?! – не поверил я. – Ты же…

– Делай своё дело, – тихо произнесла она, – всё равно ничего не изменишь.

– Но…

– В чём дело, агент?! – строго спросил старик.

– Ни в чём, – я выставил значения на максимум.

– То, что я тебе ввёл… – прохрипел Артём. – Ты не сможешь отойти.

– Вот и славно, – улыбнулся я и нажал пуск. Зато вместе… навсегда…

Эпилог: смерть

Осень. Кто сказал, что это золотое время года. Мрачное и серое небо, пожухлые листья, валяющиеся повсюду. А нынче осень была особенно тоскливой. Очень частые дожди разводили кругом слякоть, не давая даже на мгновение стать ей «золотой». Вот и сейчас моросил мелкий дождик. Виктория, закрывшись от него зонтом, брела по тропинке кладбища. Она шла неспеша, вглядываясь в каждую табличку на встречающихся памятниках.

Вот и она, та самая оградка, поставленная полтора месяца назад. Светло-зелёная, с незатейливым узором. Вика толкнула калитку, та послушно открылась, сбросив со своих металлических прутьев блестящие капли. Девушка развернула бумажный свёрток, который держала в другой руке, достав оттуда три герберы.

– Я знаю, что ты терпеть не можешь цветы, – произнесла она, – но это в память о нас. Мы всё ещё живы, Витя, – непрошенная слеза скатилась по щеке, Виктория глубоко вдохнула воздух, будто задыхаясь. – Всё ещё живы, – повторила она и положила цветы рядом с, ещё не успевшими выцвести, пластмассовыми венками.

– Как ты? – раздался сзади голос Петра Савельича.

– Нормально, – вздохнула Вика.

– Ты молодец, – он положил руку ей на плечо, слегка его сжав, – держишься.

– А что толку? – вдруг расплакалась она. – Лучше бы он остался таким, но рядом.

– Тихо, тихо, успокойся. Сейчас ничего уже не вернёшь.

– Я, наверно, эгоистка, – Вика села на мокрую лавочку. – Только о себе и думаю. Каково было ему, жить вот так, ничего не понимая. Когда он приходил в сознание, он был таким счастливым.

– Да, я помню, – вздохнул Пётр Савельич. – Давай я тебя отвезу домой.

– Я не хочу домой.

– Ну, поехали, тогда к нам. Лидия обещала пирог испечь, вишнёвый.

– Ну, если вишнёвый, тогда ладно. Поехали.

Через неделю Пётр Савельич найдёт записку: «Моя жизнь больше не дышит, мне тоже не хочется». Саму Викторию так и не найдут.