Я, Майкл Лайт, частный детектив, когда узнал, во сколько оценили картину одного моего знакомого художника, был просто шокирован. Несколько миллионов! Ну ничего же себе! А ведь картина — если честно, то самая настоящая мазня. Так называемый абстракционизм. И за что только люди деньги платят?
Мысль о стоимости данного полотна не давала мне покоя до самого вечера. Я все ходил из угла в угол, думая о том, что несколько миллионов мне бы совсем не помешали.
Наконец я понял, что если не напишу срочно картину, то ни за что не успокоюсь.
Задумано — сделано. Я заказал по телефону в магазине краски, палитру, мольберт и прочие художественные принадлежности. Когда мне доставили их на дом, я, не теряя времени, немедленно приступил к написанию шедевра.
Вопрос о том, что рисовать, не возник. Я воодушевленно махал кисточками, малюя на холсте как попало и что попало. И, когда через 35 минут я остановился, чтобы взглянуть на сотворенное, я понял: абстракционизм у меня получился отменный. Синенькие загогулинки казались рассыпанными по пространству неведомыми буквами. Разноцветные геометрические фигурки естественно эдак перетекали друг в друга. В общем, я пришел к выводу, что картина выдалась яркой. Осталось продать ее за несколько миллионов.
Когда я размышлял, как бы ловко это осуществить, все и произошло. В доме внезапно погас свет.
Дело, надо сказать, было глубочайшей ночью. Ближе эдак к утру. Так что темь при этом наступила полнейшая.
Но хорошо, что у меня на всякий случай был припасен фонарик. Когда я посветил им на мольберт, то чуть не рухнул. Картина, которую я только что написал, исчезла.
Гм, — подумал я. И тотчас же приступил к расследованию.
Прежде всего надо было понять: кому это выгодно — лишить меня только что нарисованной картины?
Однако понять я не успел. Потому что, повинуясь наитию, шагнул к шторе, занавешивающей окно, и резко отдернул ее.
За шторой стоял... мой хороший знакомый, тоже частный детектив, которого звали Евгений Борисович Куропаткин.
На мой немой вопрос он сказал:
— Добрый вечер, Майкл.
— Доброе утро, Евгений, — ответствовал я, сурово поглядывая на него.
— Полностью разделяю твое недоумение, — продолжил Евгений. — Но, поверь, этому моему посещению твоей обители есть объяснение.
— Не сомневаюсь, — бросил я и направился приводить в порядок освещение.
Вдвоем мы быстро нашли причину темноты в моем доме. Его просто обесточили путем выключения рубильника в щитке.
Вернув рубильник в нормальное положение, мы вернулись в гостиную, уже залитую мягким светом.
Я присел в кресло возле журнального столика, на который положил фонарик. Жестом предложил Евгению место на диване.
— Какой напиток предпочитаешь? — спросил я. — Как всегда, апельсиновый сок?
Евгений кивнул.
Я сходил к холодильнику и вернулся, поставив на столик поднос с кувшином, двумя бокалами и кубиками льда в блюдце.
Отпив сока, Евгений приступил к рассказу:
— Я давно слежу за ними.
— «Группа»? — предположил я. И, как всегда, не ошибся.
— Да, «Группа», — сказал Евгений. — На сей раз они, вроде, решили перещеголять самих себя в деле присвоения феноменов. Такого напора с их стороны я что-то не припомню.
— Что? Настолько все серьезно?
— Круче не бывает.
— Хорошо, — произнес я. — Пусть «Группа». Пусть тотальная как никогда. Но я-то при чем? В смысле, при чем моя картина?
— Вот тут-то я теряюсь в догадках, — Евгений побренчал льдинками в бокале. — Но точно знаю, что они вышли на сегодняшнюю свою охоту задолго до того, как ты приступил к рисованию шедевра.
— То есть, — я подлил Евгению сока из кувшина, — ты хочешь сказать, будто «Группа» знала наперед о моих действиях?
— Похоже на то.
Как ни непонятно это ни выглядело, меня сие не повергло в ступор. Ну, «Группа». Ну, приготовилась стырить мое художественное произведение заранее. Что ж теперь, опустить руки? Ну, нет!
— Я намерен вернуть мою картину, — сообщил я.
— Не сомневался, — обрадовался Евгений. — И как ты это видишь?
Я прикинул разные шансы и остановился на том, который понравился мне более всего.
— «Группа» предвидела мои планы? — сказал я. — Что ж. Отплатим ей тем же!
— Это как? — не понял Евгений.
— Довольно просто. Отправимся в то место, которое они не смогут миновать, утаскивая мою картину.
И мы отправились. Необходимое место было в двух шагах от ворот в мою виллу.
Прибыли. Остановились. Ожидать долго не пришлось. Подъехал «Мерседес». От теней возле деревьев отделилась человеческая фигура. Приблизилась к автомобилю, из открытой дверцы которого выбрался незнакомый мужчина в черном плаще:
— Принесли?
Темная фигура протянула сверток:
— Конечно!
В этот момент я и Евгений прекратили скрываться во мраке. Выступили вперед и я сказал:
— Стоять! Руки вверх!
Пока они послушно выполняли мой приказ, Евгений выхватил сверток. Развернул его. Я посветил фонариком. Все правильно. Это была моя похищенная картина.
— Одного не пойму, — сказал я. — Ну, шедевр. Но тырить его-то зачем? Не проще и было купить, а затем перепродать, ежели денег захотелось?
— Дело в том, что эту картину не должен видеть никто, кроме «Группы», — пробормотал мужчина в черном плаще.
— Но почему? — спросил я.
— Эта картина — и не картина вовсе. Малюя абстрактно, вы совершенно случайно нарисовали инопланетный чертеж звездолета цивилизации урсов.
Похожие статьи:
Рассказы → Осколки и Револьвер
